Тело девушки нашли в посадках, неподалеку от Кумысной поляны. Как всегда, случайно. Мужики тянули старый кабель, сворачивая его в тяжелое кольцо, чтобы потом отвезти в пункт приема старого металла, и наткнулись на завернутое в простыню тело. Один из мужчин даже потянул за край простыни, чтобы посмотреть… Зрелище не для слабонервных…
Марк стоял и курил в стороне, пытаясь понять, каким образом тело оказалось именно здесь. Судя по состоянию простыни, тело не волокли, скорее всего, его вынесли из машины и положили на землю. Значит, преступление было совершено в другом месте. Девушка была удушена. Изнасилована ли она и прочие подробности он узнает только завтра, и это в лучшем случае. А завтра у него свадьба. Он так долго ждал этого дня, что ему уже и не верилось, что завтра (благословенный день!) он не увидит ни трупов, ни серых и скучных лиц своих измученных коллег, ни испитого лица эксперта-криминалиста… Он откроет глаза и увидит перед собой нежное лицо Риты, зароется в густые теплые локоны и будет целовать ее до тех пор, пока не зазвонит будильник… И начнется самое интересное. Удивительное! Двое взрослых и неглупых людей будут играть спектакль под названием «Свадьба». Наденут свои лучшие костюмы, возьмут в руки букеты роз… Будет звучать музыка, многочисленные гости будут их поздравлять торжественными тостами, дарить подарки…
– Три дня подряд шел дождь, невозможно определить следы… Ни окурков, ни пуговиц, ничего такого, – сокрушался эксперт, ползая по траве в поисках хотя бы каких-нибудь улик. – Девушка словно с неба упала. Хотя, как ты понимаешь, Марк, ее привезли на машине. Но те следы, что на дороге, если вообще можно назвать дорогой эту глинистую колею, уже давно закатаны – рядом поселок… Да и грибников полно.
Но Марк думал о Рите, представляя ее сейчас крепко спящей дома в полной тишине. Она всех попросила не тревожить ее, сказала, что хочет выспаться. И ее можно понять. Занимаясь приготовлениями к свадьбе, она продолжала работать – у нее было два заказа на натюрморты, и она, свободная, что называется, художница, была счастлива, что востребована и что знакомые финны, гостившие в Саратове в прошлом году и купившие у нее тогда фантазийные работы, не забыли ее и, оказавшись снова на Волге, позвонили и заказали ей вполне определенные натюрморты: букеты ромашек и красных роз. Они поговорили еще тогда с Ритой о свободе, что это понятие весьма и весьма неоднозначное, что свобода как таковая, в сущности, никому и не нужна: свобода от любимого человека, от близких, от заказчиков… Человек должен чувствовать себя нужным, любимым, и лишь тот, кто обречен на одиночество, выдумывает себе свободу, как единственное благо… Это был долгий и сложный разговор…
Марк уже в машине вспомнил про убитую девушку, спросил себя, была ли она одинока. Молода, хорошо сложена, красива… Кому понадобилось убивать ее и за что? Ревность? Как часто в последнее время ему приходилось сталкиваться именно с этой причиной. Ревность – мотив номер один, когда речь идет об убийстве молодой девушки или женщины. Если, конечно, убийца не маньяк. Тогда мотив следует искать в другом месте. Анализировать, что общего между жертвами… Но пока что жертва, слава богу, только одна. И о маньяке думать еще рано. Марк, размышляя таким образом, вдруг поймал себя на мысли, что с каждым годом он делается все циничнее и циничнее, что и к смерти стал относиться более спокойно. Или он заблуждается? Мысли его текли вяло, ему было неприятно думать о мертвой девушке или даже пытаться представить себе ее живой. Надо было хотя бы за неделю до свадьбы взять отпуск, чтобы такие неприятные дела не омрачали общую картину мира в целом. Ведь он женится, причем на любимой женщине, и женитьба – это его желание, он знал, что Рита могла бы спокойно существовать с ним, и не расписываясь. Но не потому, что он законопослушный гражданин, он решил жениться, нет, ему был важен сам факт ее, Ритиного, согласия. Она хотела быть ему женой, хотела связать с ним свою жизнь, и это не каприз, это серьезное решение… Или же он был просто несовременен? Как бы то ни было, но завтра их брак зарегистрируют, будет праздник, их придут поздравить друзья и родственники… Главное, чтобы не заявилась бывшая жена, особа эксцентричная и даже жестокая… Но нет, кажется, у нее другой муж, и она вроде бы даже счастлива… Он снова вспомнил про девушку, которую удушили и бросили в посадках. Вот ведь как случается – кому-то понадобилось лишать ее жизни. Словно, исчезнув, она могла бы решить какие-то очень важные проблемы убийцы. Если это ревность, то от нее все равно не излечиваются. И смерть женщины, которая изменила, лишь усугубляет и без того болезненное восприятие жизни. Возможно, мужчина задушил ее в порыве охватившей его злобы, когда застал с любовником. И не всегда ревность, вот что самое обидное, доказывает наличие любви к женщине. Марк иногда спрашивал себя, как бы он поступил, если бы Рита изменила ему, как бы себя повел, если бы застал ее, к примеру, с другим мужчиной. Но, прокручивая опасный ролик воображаемой сцены измены, каждый раз осознавал, что не может досмотреть его до конца: в последних, самых красноречивых кадрах Рита отсутствовала. Словно сама мысль о допустимости ее измены и предательства тормозила, а картинка становилась прозрачной. И это обстоятельство лишь добавляло Марку уверенности в верности своей возлюбленной.
Он изо всех сил заставлял себя работать, думать о погибшей девушке хотя бы до вечера, до того момента, когда он поднимется по лестнице и возьмется за ручку двери (райское блаженство), но мысли постоянно возвращались к жене. Вернее, к почти жене. Еще несколько часов, и они будут женаты. Он просто с ума сходил при мысли, что завтра он обретет в собственность такую чудесную женщину. Именно в собственность! Главное, чтобы сама Рита об этом не догадывалась. Хотя, кто знает, может, и она тоже воспринимает этот брак, этот черно-белый торжественный фарс, как закрепление своих собственнических прав на него самого, на Марка. Ну и пусть. Он с радостью станет ее собственностью…
– Пока не узнаем, кто она, будет сложно… – донеслось до него.
Это говорил его помощник, Лева Локотков. У него-то завтра нет никакой свадьбы. Он свободен от бурной личной жизни, а потому должен постоянно думать о мертвой девушке. (При этой мысли Марку стало особенно стыдно.)
– Представляю, о чем ты сейчас думаешь… У тебя на носу свадьба, а тут труп… – ухмыльнулся Локотков.
Марк не нашелся что ответить. Пожалуй, впервые в жизни он пожалел о том, что выбрал себе такую тяжелую и ответственную профессию. Ведь у этой девочки есть близкие, которые еще и не подозревают, что ее нет в живых. Что какой-то изверг удушил ее своими сильными и грязными лапами. Судя по внешнему виду, хотя и слегка подпорченному следами разложения, девушке было приблизительно двадцать лет, если не меньше. Значит, ее родителям лет сорок или чуть больше. Но все равно это еще вполне молодые люди, которые наверняка строили в отношении дочери нормальные семейные планы: ее замужество, внуки… Стало быть, теперь этих внуков не будет. Хотя, подумал Марк отстраненно, эта девица могла быть и замужем, да и детьми могла уже обзавестись. Нехитрое дело…
Ему вдруг показалось, что он, вместо того чтобы испытывать к убитой девушке чувство жалости, злится на нее, а это уже вообще никуда не годилось. И причина одна: он не должен был сегодня видеть этот труп. Завтра утром он должен стоять рядом с ослепительно красивой Ритой с абсолютно свежей и не замутненной убийствами головой и думать только о том, как жизнь прекрасна и удивительна…
– Девушка абсолютно голая, – продолжал гундеть Локотков, делая вид, что он «работает». – Значит, можно предположить и характер отношений между нею и убийцей…
– Да брось ты, Левка, успокойся… Пока у нас на руках не будет результатов экспертизы, невозможно о чем-либо говорить… Мы не знаем, изнасилована она или нет…
– Если раздета, то вполне может быть…
– Может, она в ванне мылась, и ее удушили… К тому же ее могла удушить и женщина. Читал нашумевший роман Брасм «Я дышу»? Не представляю, правда, как шестнадцатилетняя девчонка вообще могла написать такое количество страниц, к тому же еще и вполне профессионально, ну да ладно… Так вот, там главная героиня, пацанка, удушила свою лучшую подругу, пока та спала. А ты говоришь – изнасилование… Мы пока ничего не знаем. И самое главное – ее имя. Кто она такая? Круг ее знакомых. Семья. Молодой человек. Любовник. Или муж.
Марк не выдержал и позвонил домой. Рита должна была уже выспаться. Он непременно должен был услышать ее голос, зарядиться им. Должен был представить ее себе сонную, теплую, в домашнем халате с книжкой в руках… Или с чашкой чая с лимоном. Ему казалось, что сегодняшний день никогда не кончится и что под самый конец рабочего, пусть и ненормированного, дня ему подсунут еще какое-нибудь преступление…
Длинные гудки напрягли его. Локотков говорил еще что-то об убитой девушке, строил какие-то свои предположения на совершенно пустом месте, Марк же думал только о Рите. Позвонил ей на мобильный. И когда она откликнулась и он все же услышал ее голос, тело его сразу обмякло, словно успокоилось, нервы расслабились… Голос у Риты был встревоженный.
– Марк? Что случилось? – Казалось, она была удивлена его звонком.
– Рита, у меня-то ничего. Но вообще-то, конечно, случилось. Я тебе потом расскажу…
Он не мог в служебной машине в присутствии Локоткова рассказывать Рите о своей работе, об обнаруженном в посадках трупе. Да просто не имел права…
– Труп? – задала она таким же встревоженным голосом наводящий вопрос.
– Да.
– Женский?
– Да.
– Молодая девушка?
– Да.
– Где-нибудь за городом?
– Да. Откуда тебе известно?
– Просто если бы я кого-нибудь убила, то труп постаралась бы спрятать куда-нибудь подальше, в лес, в посадки… Закопала бы. Вот такая кровожадная у тебя невеста.
– У тебя все в порядке?
– У меня – да. А вот с сестрой ничего хорошего. Но это тоже не телефонный разговор. Ты когда приедешь?
– Понятия не имею. Мы сейчас возвращаемся в город, у меня дела, много писанины…
– Натка говорит, что она мужика какого-то прибила, – Рита понизила голос. – Представляешь? Хрустальным графином… или кувшином. Прибежала ко мне бледная, как смерть. Напуганная. Я поехала с ней… Мы в машине, уже подъезжаем к ее дому. Если мужик действительно мертв, что нам делать?
– Это, надеюсь, шутка? – Марк издал нервный смешок. Он не поверил ни единому ее слову.
– Нет. Мишка, ее муж, в командировке, вот моя сестричка и решила поразвлечься… Душу парню выложила, обедом накормила, дорогое шампанское на стол поставила… А он, сволочь, оказался начинающим журналистом, работал на одну известную газету, специализирующуюся на эротике… «Адам не женится на Еве», слышал? Бульварная, пошлейшая, неприличная газетенка, но с весовым тиражом. Когда Натка плескалась в ванной, эта свинья звонил какому-то своему приятелю и рассказывал о том, как легко соблазнить замужнюю женщину, раскрутить ее на шампанское и прочие удовольствия… Короче, он записал их свидание на диктофон… Все разговоры, звуки, стоны…
– Она сейчас там, с тобой, в машине? Она слышит, что ты о ней говоришь? – удивился Марк.
– Конечно, слышит. Плачет, дуреха.
– Хочешь сказать, что она вышла из ванной, услышала случайно обрывок разговора, разозлилась, схватила хрустальный графин и шарахнула им по голове своего любовника?
– Да, все именно так, как ты и сказал…
Марк вдруг побледнел. Рядом сидящий за рулем Локотков весь обратился в слух.
– Я сейчас подъеду… – Он отключил телефон и обратился к Леве: – Слушай, Локотков. Заедем к моей будущей свояченице. Думаю, ты и так все слышал и понимаешь, что тебе надо будет держать язык за зубами…
– Пусть скажет, что он пытался ее изнасиловать, – спокойно предложил польщенный его доверием Локотков дежурную отмазку. – А что еще остается делать? Должны же мы помогать своим родственникам. Я тебе сейчас помогу, а когда-нибудь и ты мне… Вдруг…
– Лева, заткнись, а? Тебя тошно слушать. Сворачивай на Рахова, потом до Астраханской…