Невероятные глупости способна натворить женщина, которая считает себя умнее всех.
– Понимаешь гениальность идеи? – осведомилась Светлана.
– Ну, – забормотала я, – вообще-то… конечно, интересно, но надо обдумать…
– Зачем размышлять? – нахмурилась Света.
Отличный вопрос. Действительно, нет необходимости заниматься мыслительной деятельностью, чудные дела легко натворить без всяких размышлений.
– Ответь конкретно, – потребовала Мулькина, – хочешь помочь мне? Или пошлешь по известному адресу?
Я старательно заулыбалась. Сказать честно: «Не имею ни малейшего желания принимать участие в проекте, который заранее обречен на провал»? На подобный подвиг Степа неспособна. Но надо как-то ответить.
– Если интересно узнать, что думаю о твоем предложении… – завела я.
– Да, – перебила Света, – говори!
– Сначала необходимо просчитать все риски, – продолжила я, – составить план, понять…
Мулькина вскочила.
– Остановись! Понятненько! Степашка богатая, я нищая. Хлебать мне воду ложкой, а Козловой осетринку кушать. Прощай! Ты не подруга, а ехидна гнусная.
Света бросилась к двери, исчезла в коридоре. Но через секунду створка опять открылась, в мой кабинет всунулась голова.
– Жадная обезьяна!
Башка исчезла. Я полезла в сумку за шоколадкой. После нервного разговора нужно себя наградить! Дверь распахнулась, на пороге снова возникла Мулькина.
– Кто принес фрукты, когда ты заболела ветрянкой?
Вопрос меня обескуражил. Наверное, от растерянности я сказала правду:
– Не помню. Подцепила заразу то ли на втором, то ли на третьем курсе, не в детском возрасте.
– Вот! – топнула Света. – Вся Козлова в одной фразе! Добро, которое ей делают, она живо забывает. Я одна из всего класса не побоялась заразы! Позвонила тебе домой, пообещала принести конфет! Никто больше о Степке не вспомнил!
У меня в голове возникли три вопроса. О каком угощенье все же идет речь? О фруктах, упомянутых ранее, или о шоколадках? Студентка с ветрянкой получила вкусности или на обещаниях милосердие закончилось? И вроде мы никогда не учились в одной школе, встретились в вузе. Но выражать недоумение вслух не стоило.
– Заботилась о Козловой, огурчики ей, помидорчики, арбузик, – негодовала Мулькина. – А когда мне понадобилась помощь, то что услышала? Катись, Светлана, лесом!
– Не произносила подобных слов, – не выдержала я, – просто попыталась объяснить: любой проект надо сначала обдумать, создать…
– Вот! Опять глупости вместо денег и обещания сделать все, что надо, – заорала Света и умчалась.
Я взяла телефон, услышала очередной скрип створки и живо нырнула под стол.
– Козлова! – закричала Светлана. – Ты где? А? Хорош прятаться!
– Дорогая моя, кого вы ищете? – спросил голос Стефано-Франсуа.
У Светы начался очередной припадок злобы.
– Не ваше дело! Ту, которая спряталась!
– Ах, ангел мой, – нежно начал Франсуа, – Степанида – ответственный человек, начальник. Она не играет в прятки, если Козловой нет в офисе, то это значит, что она просто ушла.
Мулькина мигом оседлала воображаемую метлу.
– Я стояла под дверью. Неблагодарная со всех сторон подруга детства не выходила!
Послышался шорох, затем снова голос француза:
– Видите?
– Это не шкаф, – взвизгнула Мулькина.
– Великолепная догадка, – похвалил грубиянку Франсуа, он же Стефано, – за створкой выход в торговые помещения. Посторонние часто думают, здесь шифон, но нет!
– Еще вернусь, – пригрозила скандалистка.
Стало тихо, потом главный визажист объединения «Бак» тихо попросил:
– Дорогая, вылезунькай.
– Она ушла?
– Остался лишь запах серы, – тихо засмеялся Франсуа.
– Спасибо, что спас меня. Здорово придумал показать дверку, за которой ничего нет. Ты опять сказал «вылезунькай», – отметила я, выползая на четвереньках из-под стола, – твой русский язык почти идеален. Но иногда все же ошибаешься. Глагола «вылезунькать» нет. У нас есть – вылезать. Повелительное наклонение: вылезай! И фраза «думают, здесь шифон» меня озадачила, шифон – ткань. Но потом сообразила, ты узнал слово «шифоньер» и хотел произнести его.
– О русский язык! – завздыхал Франсуа. – Шифон и шифоньер прямо слова-братья. Что хотела эта странная женщина?
– У Светы родилась идея создать новый вид спорта, – объяснила я.
– Зачем? – не понял француз. – Старых много. И ничего прекраснее футбола, хоккея не изобрести.
– Цель проста, – ответила я, – заработать как можно больше денег.
– Коим образом? – прищурился француз.
– Она представилась модельером, – тихо засмеялась я, – доложила: у игрока окажется несколько обязательных наборов одежды. Никакой самодеятельности. Форма прописана в правилах. Четыре раунда. Для каждого свой наряд. И особые комплекты для тех, кто получает медали. Футболки, рубашки, шорты, гольфы, спортивная обувь. Косметика, средства для волос в придачу.
– Сбрасывает на дефиле, – удивился Франсуа.
– Смахивает, – поправила я.
– Сбрасывать и смахивать – синонимы, – возразил француз.
– Не совсем, а в значении «похожий» можно употреблять только «смахивает», – растолковала я.
– О, русский язык! – покачал головой Франсуа. – То, что ты сейчас сообщила, больше напоминает модный показ, чем какие-то соревнования. И по какой причине она к тебе обратилась?
– Светлана хочет, чтобы мы бесплатно сшили ей сто наборов формы, снабдили косметикой. А она станет развивать новый вид спорта. И, когда пройдет всемирный чемпионат, не возьмет с нас ни копейки за размещение рекламы «Бак» на стадионах, – выпалила я.
Франсуа медленно моргнул.
– Нельзя считать предложение выгодным. Нет ни малейшей гарантии, что задуманное мадам…
– Да чушь собачья просто! – вскипела я. – Тупость, глупость и нелепость!
– Степаша, не вскипячивайся, – попросил вице-президент совета директоров, – любая глупость может пригодиться.
– Моя бабушка заставила меня в подростковом возрасте заниматься скалолазанием. Одноклассники по выходным отдыхали, а меня возили на полигон, где построили стены, утыканные скобами, гвоздями, какими-то еще предметами. И я лазила по ним вверх! Восемь лет занималась. Зачем? Для чего? – продолжала сердиться я. – Почему людям в голову взбредают «гениальные идеи»?
– Жизнь длинная, может пригодиться любое умение. У тебя телефон сердится, – подсказал Франсуа.
Я схватила трубку и услышала голос мужа:
– Как дела?
– Обычно, – сердито ответила я.
– Уже довели до состояния огнедышащего дракона, – засмеялся Звягин, – рановато, еще обед не наступил.
– Долго ли умеючи, – вздохнула я.
– Тебе сейчас позвонит Леонов, – продолжил Роман, – не могу вспомнить, ты с ним когда-нибудь встречалась?
– Нет, – ответила я, – только по телефону общались. Знаю, что у мужчины частное детективное агентство.
– Верно, – согласился муж, – не удивляйся, он охрип, голос почти потерял, сипит, как старая телега. У Феди вопрос по макияжу.
– Хочет записаться на обучение к Франсуа? У него в группах полный набор, – засмеялась я.
– Ради Романа сделаю исключение, возьму без очереди любого, – громко сказал француз.
– У него какая-то проблема, – продолжил муж, – Федя уже у вас. Сейчас сброшу номер, с которого он звякнул, в моих контактах другой записан, этого нет. Ну да Федя постоянно симки меняет. Позвони ему, не знает, где твой офис. Он подошел к консультанту, спросил, где найти Степаниду Козлову. Девица ответила: «Если решили со мной познакомиться, то следовало придумать иной повод. В нашем бутике нет коз с дурацкими именами».
– М-м-м, – простонала я, – сейчас коза с дурацким именем сама отыщет Федора.