Проснулась минут за пять до звонка будильника, сладко потянулась. Из кухни доносился сладковатый запах жарящихся оладий с яблоками. И как только маме удается просыпаться так рано? Сама Нина спала бы каждый день часов до одиннадцати, если бы не работа. Но в такие дни, как сегодня, она просыпалась без всяких звонков: внутренние часики неумолимо отсчитывали время и требовательно напоминали о том, что проспать никак нельзя. Парикмахерская открывается в семь утра, и если без десяти семь не стоять под дверью, то в пять минут восьмого уже может не оказаться свободного кресла. В канун ноябрьских праздников во всех организациях, на всех предприятиях проходят торжественные собрания, посвященные очередной годовщине Октябрьской революции, и дамы из парткомов, профкомов, всякие начальницы и прочие садятся на сценах в президиумы. Не говоря уж о тех, кого будут вызывать, объявлять победителями соцсоревнования и награждать грамотами за добросовестный труд. В такие дни число женщин, желающих явиться на работу при полном параде, зашкаливает, и всем ведь нужно сделать прическу именно с раннего утра, чтобы к девяти часам быть на месте.
У Нины на службе торжественное собрание запланировано на послезавтра, но награждать ее в этот раз не собираются, ей на майские праздники уже вручили грамоту. В этом году в ноябре не только пятьдесят пятая годовщина Революции, но и 55 лет советской милиции отмечают, финансирование на премии выделяют солидное, и награждать будут тех, кто позначительнее, рангом повыше. Распределение наград и поощрений – дело тонкое, политическое, уж этот-то нюанс Нина давно усвоила. На майские получила – будь довольна и в ближайшие год-полтора ничего больше не жди. Так что в день собрания парадный вид не очень-то и нужен. Зато сегодня – обязательно. Сегодня очередное заседание комиссии по делам несовершеннолетних при райисполкоме, где Антонине Андреевне Губановой предстоит докладывать материалы о трудных подростках и о мерах по борьбе с безнадзорностью. Когда эти комиссии только создали, пять лет назад, на заседания первое время ходило начальство, но постепенно накал ответственности за новое дело снизился, и теперь обязанность присутствовать прочно закрепилась за старшим инспектором Губановой. Нина очень старалась соответствовать, оправдать доверие и не ударить лицом в грязь. Ведь исполком же! А в исполкоме – работники не только женского, но и мужского пола. Конечно, они почти все женатые, но именно что почти. Можно найти и вполне подходящего холостяка. А что такого? Ей двадцать шесть лет, она кандидат в члены партии, характеристики отличные, на работе Нину ценят, уважают – вон какое дело доверили. Для исполкомовского работника невеста она – хоть куда! Ну да, без институтского диплома, зато на личико красивая и фигурой статная. Придется, наверное, признать, что Мишка был прав, когда нудел про высшее образование. Весь мозг ей промыл, заставил-таки отучиться два года в педучилище, получить бумажку о средне-специальном образовании. Бумажка помогла, что было – то было, не признать нельзя. Новая политика министерства очень поощряла образованных сотрудников. Так что Нина теперь считалась пусть и младшим, но офицерским составом. И детские комнаты милиции обрели более солидное название: инспекции по делам несовершеннолетних. Эх, знала бы заранее, что получит шанс искать мужа в среде ответственных работников, озаботилась бы институтом. Мишка отучился на заочном – и ничего, не лопнул от напряжения, так неужели она не справилась бы? Впрочем, еще не поздно, ей всего двадцать шесть. Надо будет – решит вопрос, у нее еще столько лет впереди!
Нина быстро умылась и ринулась на кухню завтракать. От резкого движения хлопнула дверь ванной.
– Тише! – недовольно зашипела мать. – Мишу разбудишь.
– Перебьется твой Миша, не барин, – легкомысленно ответила Нина, усаживаясь за стол. – Ты вообще ни свет ни заря вскакиваешь, а его жалеешь.
– Я и тебя жалею. Зачем ты волосы обрезала? Когда были длинные – накрутила на бигуди, легла спать, а утром как куколка. Так нет, нужно было обязательно стрижку сделать, а теперь покоя нет, мчишься в свою эту парикмахерскую, вместо того чтобы поспать лишний часик.
Нина судорожно запихивала в себя горячие оладьи, политые сметаной и вареньем, не забывая посматривать на часы. Спасибо партии и правительству за активное строительство метро, теперь не нужно тащиться на автобусе до ближайшей станции, и экономия времени выходила очень солидная, целых сорок минут. Если бы не метро, она бы ни за что не успевала с прической.
– Мам, у меня сегодня исполком, я же тебе говорила, – сказала она с набитым ртом. – Нужно прилично выглядеть.
– Замуж тебе нужно, а не прилично выглядеть, – вздохнула Татьяна Степановна. – Думаешь, я не понимаю? Кого ты там найдешь в своем исполкоме? Все семейные, солидные, серьезные люди. Поискала бы среди своих лучше. Вот Гришенька какой славный мальчик! Чем он тебе не угодил?
– Да он лимита, – рассмеялась Нина. – Ты что, мам? Ему вообще все равно на ком жениться, лишь бы московскую прописку получить.
Григорий ухаживал за Ниной трогательно, смотрел на нее восторженными влюбленными глазами, но девушка, хотя и принимала эти ухаживания, всерьез кандидатуру парня не рассматривала. Ну куда это годится? Лимитчик из патрульно-постовой службы, старшина, живет в общежитии. Симпатичный, неглупый, добрый и заботливый, но куда его в мужья-то? Переезжать к нему в общагу? Вот уж нет. Привести сюда, в «двушку» с запроходной комнатой? И дальше как? Переселять Мишку в одну комнату с матерью? И снова – нет. А если Мишка тоже надумает завести семью, то вообще настанет полный караул.
Мать осуждающе покачала головой:
– И почему ты всегда думаешь о людях плохо? С чего ты взяла, что Гриша нацелился на прописку и квартиру? Он же тебя любит, это невооруженным глазом видно! Смотри, доча, пробросаешься. Таких, как Гришенька, разбирают влет. Серьезный мальчик, хороший. Какого еще принца тебе надо? Тебе двадцать шесть лет, Нина, через год будешь считаться старой первородкой, рожать давно пора. О чем ты только думаешь?
Ну, ясное дело, матери хочется внуков понянчить, Юрка уже вырос, школу оканчивает, с него какая радость? Маме малышей подавай, чтобы тетешкаться с ними. И чего она к Нине привязывается? Мишка на шесть лет старше, а с него она семьи и деток не требует. Ну, может, и требует, конечно, но Нина что-то этого не слышит.
Девушка встала, подошла к матери, обняла ее.
– Мамуля, я любви хочу, а не замуж, понимаешь? Хочу встретить такого человека, которого могла бы любить так, как ты папу любила. Думаешь, я была совсем мелкая и ничего не помню? Отлично помню! Я видела, с каким обожанием ты всегда смотрела на папу, как слушала каждое его слово, как заботилась о нем. Он для тебя был всем на свете, центром вселенной. Самым умным, самым лучшим, самым любимым. Вот и я так же хочу.
Татьяна Степановна вздохнула и улыбнулась:
– Это надо, чтобы сильно повезло, доченька. Не каждому такое выпадает. Давай-ка пей чай и собирайся, не то опоздаешь к своей мастерице.
Нина в очередной раз бросила взгляд на простенькие настенные часы: мама права, нужно поторапливаться. Выпила в три глотка чашку чая, помчалась в комнату одеваться. Белье. Форменная юбка, чуть-чуть зауженная книзу, самую капельку. Конечно, по стандарту не положено, но никто ведь не станет измерять сантиметром, даже если и заметит слегка улучшенный силуэт. Голубая рубашка. Галстук на резинке. Китель, тоже подогнанный по фигуре, потому что иначе никак: у Нины пышная грудь и красивые широкие бедра, а талия тонюсенькая, просто грех ее не подчеркнуть. Получить талон на индивидуальный пошив в эмвэдэшном ателье у Губановой нет возможности, такие привилегии только для начальства, приходится получать на складе стандартную форму такого размера, чтобы «проходили» грудь и бедра, а талию уже подгонять самостоятельно.
Она с удовольствием осмотрела себя в зеркале. Хороша! И нечего ей замуж торопиться, нужно дождаться того, кого она будет любить по-настоящему. От кавалеров отбоя нет еще со школьных лет, а что толку? Только один, всего один раз ее сердце зашлось так, что, казалось, уже никогда больше не сможет биться. Отец хулигана, воришки и побегушника, вдовец, упустивший двенадцатилетнего сына, когда сам пытался справиться с горем после внезапной смерти жены. Несколько месяцев приходил в себя, пил по-черному, страдал, ничего вокруг не видел, не замечал, а паренек в это время почувствовал себя брошенным, никому не нужным, ну и… Дальше все понятно.
Когда отец мальчика впервые пришел к инспектору Губановой, все оказалось запущено донельзя. У Нины к тому времени уже и немалый опыт накопился, и здоровый цинизм сформировался. Она знала школу, в которой учился малолетний воришка-хулиган: из всех учителей только двое были прирожденными педагогами-воспитателями, которые могли бы при желании оказать нужное воздействие, на остальной педсостав надежды никакой. Пионерскую организацию она тоже в расчет не брала. Один из учителей преподавал физику в девятых-десятых классах, а парень пока учился только в седьмом. Второй же, военный-отставник, вел уроки начальной военной подготовки, и Нина сделала ставку на него. Совместными усилиями они смогли удержать подростка на опасном краю и даже немного оттянули назад, в безопасное пространство. За это время между инспектором Губановой и вдовцом сложились те самые отношения, о которых Нина так мечтала. Но не получилось. Дети редко готовы принять другую женщину вместо недавно умершей мамы, так что все объяснимо. Не годилась Антонина Андреевна мальчику в мачехи.
Сколько слез тогда было пролито! Сколько подушек истерзано… Именно тогда Нина изменила прическу, рассталась с роскошными локонами, сделала стрижку. Ей казалось, что вместе с волосами от ее головы отделяются глупые несбывшиеся мечты о свадьбе и долгой совместной счастливой жизни с любимым мужем, приемным сыном и общими детьми, непременно мальчиком и девочкой. Отрезать все, выбросить в помойку и больше не вспоминать.
Мама говорит, что должно очень повезти, чтобы было так, как у нее с папой. Ну что ж, ей, Нине, тоже повезет когда-нибудь. Обязательно повезет.
Торопиться некуда, впереди еще много лет.
Как это некуда торопиться? А парикмахерская? Засмотрелась на себя в зеркале, задумалась, замечталась, а часики-то тикают. Не опоздать бы, а то в кресло к самой лучшей мастерице усядется какая-нибудь необъятная чиновница и будет требовать, чтобы ей соорудили на голове «халу».
Уходя из квартиры, нарочно громко хлопнула дверью. Пусть Мишка, мамин любимчик, проснется раньше времени, ему полезно.