Лариса подала Михаилу ужин – тушенную в сметане говядину, как он и заказывал еще утром, и отварной картофель, молодой, посыпанный укропчиком и мелко порубленным чесночком, – и скрылась в Юркиной комнате с книжкой. Брат Николай давно поел и теперь сидел на диване и ждал, когда Миша насытится. Хорошо ему, в шесть вечера запер кабинет – и свободен, домой приходит вовремя, не то что Михаил, который сегодня почти весь день провел в Бутырке, по очереди допрашивал арестованных по групповому грабежу, потом еще три часа у себя в райотделе бумаги отписывал. Да уж, следственная работа и кадровая – две большие разницы и одна маленькая, как говорится.
– Ты можешь узнать, кто из оперов занимается делом Астахова? – внезапно прервал молчание Николай.
От удивления Михаил чуть не поперхнулся.
– Зачем тебе?
– Ты тупой, да? Я же на даче был вчера вечером, и ночью тоже был. Я тебе больше скажу: я заходил к Владилену, разговаривал с ним. Нужно, чтобы меня допросили или хотя бы просто задали мне какие-то вопросы. А вдруг я что-то важное видел, слышал, знаю?
– А, ну да, – равнодушно протянул Михаил. – Я совсем забыл, что ты с этим певцом приятельствуешь. А ты что, действительно что-то видел или слышал?
– Мишка, перестань строить из себя идиота! – Николай слегка повысил голос, и Михаил понял, что надвигается буря. Характер у старшего брата, может, и неплохой, а вот темперамент поистине бешеный, чуть что – сразу в крик, а то и вмазать может. – Я же не знаю обстоятельств дела, поэтому не могу сказать, видел ли я то, что важно для следствия, или не видел. Пусть меня спросят! У меня же есть глаза, и уши тоже есть, и мозги, значит, я видел, слышал и понимал происходящее вокруг, но откуда я могу знать, важно это или нет? Да твою же мать, ты – следователь, ты должен лучше меня такие вещи понимать, а ты сидишь с тупым видом!
– Я ем, – невозмутимо сообщил Михаил. – И во время приема пищи могу иметь любой вид по собственному выбору, я не на службе.
– Ты – сотрудник милиции, ты на службе круглые сутки и за свой ненормированный рабочий день получаешь оклад содержания. Забыл?
Голос Николая быстро наливался яростью.
– Ты же кадровик, вот ты мне и напоминай, это твоя обязанность.
Наезды старшего брата Мишу ничуть не напрягали, наоборот, даже развлекали. В те минуты, когда Коля выходил из себя, повышал голос, начинал браниться, а то и бушевать, Миша сохранял полное хладнокровие и наслаждался собой. «Кто яростен – тот слаб, кто спокоен – тот силен», – мысленно повторял он когда-то услышанную фразу, хотя теперь уже даже не пытался припомнить, кто и при каких обстоятельствах ее произнес. А может, и не услышал, а вовсе даже прочитал где-то… Да и какая разница, кто придумал такое замечательное правило! Главное, что оно помогает Мише Губанову в некоторых ситуациях чувствовать себя выше и сильнее, а ведь при его невысоком росточке и довольно-таки хилом телосложении такое удовольствие выпадает далеко не каждый день. Младший брат зачастую умышленно провоцировал старшего, зная его взрывной темперамент. Ну, возможно, не совсем умышленно, не с заранее обдуманным намерением, но подходящего случая никогда не упускал.
– Я не понимаю, чему тебя вообще учат! Как ты ухитряешься сдавать экзамены, если после третьего курса все еще не понимаешь элементарных основ расследования! – Николай уже почти кричал.
Миша не спеша дожевал последний кусок мяса, подобрал вилкой остатки картошки, отодвинул тарелку и потянулся за чашкой, в которую заранее был налит чай: Губанов-младший не любил кипяток и чай всегда пил изрядно подостывшим.
– Если тебе так приспичило поделиться своими знаниями, я завтра узнаю, кому это может быть интересно, – спокойно пообещал он. – Ну все? Ты закончил орать? Я могу хотя бы чаю выпить в тишине?
– Если бы ты был настоящим следователем, ты бы снял телефонную трубку и узнал это прямо сейчас за десять минут, а через полчаса я бы уже разговаривал с теми, кто занимается делом Астахова, – с холодной яростью проговорил Николай. – Но ты не настоящий следователь и никогда, видимо, им не станешь. Посуду помой за собой, здесь тебе не ресторан.
– Обойдешься, – хмыкнул Миша, прихлебывая чай.