Я варю лучшие зелья в магической академии Иварии. Они умеют приносить радость, исцелять грусть, заживлять раны, красить волосы во все цвета радуги… Ладно, последнее – побочный эффект, но ведь умеют же! Ко мне выстраиваются очереди за новой порцией жидкой магии, я рада помочь любому практически задаром. Но когда звезда магбола пришел за зельем удачи, стало ясно, что у парня большие проблемы. Теперь он принимает капли от депрессии, радуется жизни и почему-то никак не желает от меня отлипнуть.
Господин подопытный, претензии не принимаются!
Я смотрела в зеркало и не знала: плакать или смеяться. Из отражения на меня таращилось заспанное, всклокоченное чучело с выкрашенными во все цвета радуги волосами. По идее должна смеяться – зелье-то пробовала веселящее, но смешно не было. Да вообще ни разу!
Обычно испытания новых эликсиров удавалось провести на добровольцах, но вчера никого не отловила. Целое общежитие подопытных! Все качественно попрятались. Единственный кандидат, завидев меня, в панике заперся на ключ. Никто не хотел веселиться! Похоже, чувствовали, что самое «веселье» начнется с утра, когда они обнаружат в зеркале свое преображенное отражение.
– Вильгельм, думаешь, стоит выкраситься в темный? – задумчиво спросила я.
Тот промолчал. К счастью! Иначе пришлось бы вносить в черную книжечку очередное побочное действие нового зелья: слуховые галлюцинации. Просто Вильгельм был упитанным кустом майгорийского алое с мясистыми остроконечными листьями и уже три года вольготно жил в просторном горшке на широком подоконнике. Наверное, к пятому курсу придется переселить его в кадку и вызвать трех грузчиков, когда подойдет время уезжать из академии.
Отойдя от зеркала, я записала в ту самую книжечку на страничке под веселящим зельем «разноцветные волосы ровного прокраса». После мытья еще пришлось добавить «исключительно стойкого». Три раза намыливала голову, но пряди не только не побледнели, а стали ярче, точно пыль смыла.
Стук в дверь застал меня в тот момент, когда я проверяла в планшете присланные за утро заказы. Магический артефакт для отправки и получения сообщений представлял собой прямоугольную серебристую пластину. Писали на ней с помощью специального стилуса, но просто так абы кому анонимную записочку не отправишь – нужно знать адресное имя.
Пару дней назад в глубокой ночи я по ошибке размешала стилусом энергетическое зелье, и теперь он капризничал. Приходилось по три раза тыкать в планшет, и это страшно бесило. В общем, постучались в тот момент, когда я уже скрипела зубами от досады.
За дверью, сунув руки в карманы отглаженных брюк, стоял темноволосый высокий парень в расстегнутом золотом пиджаке. Нелепый желтый обязывали носить студентов факультета артефакторики. Всегда недоумевала, чем эти ребята насолили нашему ректорату, если их заставляли наряжаться, как на цирковой манеж.
Парень молчал и с задумчивым видом разглядывал мою разноцветную шевелюру. Кирана Зейна, звезду академической сборной по магболу «Непобедимые драконы», знала даже я, хотя никогда не любила этот спорт. Как и любой другой.
– Эда Амбер? – наконец проговорил он.
– Киран Зейн, – копируя его интонацию, ответила я. – Здорово, что мы знаем имена друг друга. Что ты хотел?
– Мне нужно зелье.
Он примолк, словно стесняясь сказать, какого рода эликсир решил прикупить.
– Любое или все-таки определился, в каком месте захворал? – уточнила я. – Если что, я диагнозы не ставлю, это тебе в лекарскую. Я как раз знаю одну четверокурсницу Эбби Фрост. Отличная, кстати, девчонка…
– Я хочу зелье удачи, – резковато перебил он.
Да ты шутишь, парень! Зелье удачи? А странной в нашей академии почему-то считают именно меня.
– Ладно. – Я дернула плечом и открыла дверь пошире, чтобы его пропустить. – Заходи.
Он молча вошел и не произнес ни слова, пока я искала нужный эликсир в холодильном ларе. Флакон забился в самый угол, под бумажные пакеты со свежими травами. Выудив его из-под завалов, я аккуратно опустила крышку ларя и повернулась к Кирану.
Оказалось, что тот задумчиво рассматривал утыканную булавками-флажками карту королевства. До поступления я много путешествовала с отцом, известным профессором истории архитектуры, и отмечала на этой карте места, где успела побывать. Большие города, захолустья, реликтовые леса – изъездила половину Иварии.
Последние полгода папа провел в исследовательской экспедиции, изучал храмы Хозяина бездны до магической эпохи в Захрийских горах, присылал бумажные письма и только вернулся в академию. Мы еще не виделись. Я понимаю: он действительно завален делами. После такого-то перерыва!
– С тебя полторы тысячи, – объявила я Кирану.
– Сколько? – не поверил он. – Ты кто, королевский зельевар?
– Нет, но стремлюсь им стать, – ответила я.
– С ценником ты уже не скромничаешь.
Я окинула его задумчивым взглядом: пошитый на заказ золотой пиджак артефакторов с эмблемой в виде песочных часов, рубашка из тонкой материи, брюки от хорошего портного, а не абы какие, ботинки из дорогой кожи.
– С деньгами у тебя явно полный порядок, – ответила ему. – Считай, что за твой счет я сделаю скидку бедствующим.
Киран со смешком забрал бутылочку и полез во внутренний карман пиджака.
– Совершаешь добрые дела, значит? – с кривоватой улыбкой проговорил он, вытаскивая портмоне с эмблемой известного кожевенного ателье.
– И ты к ним приобщился, – невозмутимо согласилась я. – Уже почувствовал себя благодетелем?
– Не особенно, – отозвался он и, выудив купюру в две тысячи лир, посмотрел на меня. – Сдача будет? У меня мельче нет.
– Давай накину еще пять сотен, и ты вообще ощутишь себя спасителем мира, – предложила я. – Или сходи разменяй.
Он посмотрел на меня таким взглядом, словно я при нем выругалась матом, и просто молча протянул купюру.
– Я дам скидку трем нуждающимся, – забирая деньги, вполне серьезно пообещала ему. – Хочешь, буду говорить, что это скидка имени Кирана Зейна?
– Не стоит, – проскрипел он и развернул привязанную к горлышку флакона инструкцию с перечисленными побочными действиями. – Почему она такая длинная?
– Я честна перед своими клиентами.
– Вертикальные зрачки… – прочитал он, и от удивления густые темные брови поползли на лоб.
Выпадение бровей, если мне не изменяет память, от зелья тоже случалось. Вполне вероятно, парню скоро будет нечего изгибать.
– Волосатые ладони?! – поперхнулся первый на моей памяти из покупателей, кто действительно прочитал инструкцию до того, как выхлебал залпом полфлакона. – Это шутка?
– Нет, – покачала я головой.
– Я слышал, что у твоих зелий звериные побочки, – со смешком высказал он и, свернув гармошку с инструкцией, небрежно сунул бутылочку в карман брюк. Тот оттопырился, невольно привлекая внимание.
– Ну… Помню, в прошлом году некромант со второго курса выл с административной башни на полную луну. Сказал, что испытывал непреодолимое желание приобщиться к природе. А недавно у одной тут язык раздвоился. Ей шло. – Я развела руками. – Но ты не переживай, твой эликсир уже обкатан на добровольцах, побочных действий почти нет. Просто инструкцию забыла обновить.
– У тебя есть добровольцы? – дослушав меня, недоверчиво протянул он.
– Они не знали, что являются таковыми. А тебе повезло! Видишь, зелье еще не успел выпить, но уже работает. – Я обошла его по дуге и с непрозрачным намеком, что пора и честь знать, открыла дверь. – Да пребудет с тобой удача, Киран Зейн!
– Ага…
Он бросил на меня последний насмешливый взгляд, словно пытался прикинуть, откуда такое сокровище появилось в высшей магической академии Иварии, и скрылся в коридоре.
Я всегда знала, что стану варить эликсиры. Как в детстве увидела в витрине торговой лавки набор начинающего зельевара с миниатюрным котелком, так и поняла: вот оно – мое призвание! Папа в экспедициях изучал архитектуру и здания, а я – цветы и растения. Зато быстро поняла, что каноническая наука скучная. Придумывать собственные рецепты и воплощать их в жизнь куда интереснее. И намного азартнее!
Продавать зелья в академии я начала случайно. На первом курсе по доброте душевной предложила капли от бессонницы соседке по этажу, ночами бродившей по общаге, как призрак помершей кастелянши. Она не отказалась, потом продрыхла трое суток и загремела в лазарет… Зато встала живенькая, бодренькая и энергичная. С острыми когтями вместо ногтей. Отвалились эти звериные крючья только через месяц, но ко мне в комнату внезапно начали стучаться студенты и просить зелья. За деньги! Оказалось, что целая толпа народа готова платить за эликсиры.
Раз в неделю каждый студент ботанического факультета отрабатывал трудовую повинность в академической оранжерее. Через пару дней подошла моя очередь дежурить. Погода стояла по-ноябрьски неприятная: сверху сыпала мелкая влажная пудра. Не дождь, а сплошное недоразумение, но капюшон приходилось натягивать до бровей и руки прятать в карманы. Воздух был стылым, ощущалось приближение первого снега.
Шагая по дорожке, я смотрела себе под ноги и почти уткнулась макушкой в выросшего на пути парня. Капюшон пришлось с головы спустить и продемонстрировать разноцветную шевелюру. День от этого светлее, само собой, не стал. Киран Зейн, перекрывший мне дорогу, тоже не восхитился.
– Обойти тебя не получится, да? – вздохнула я.
– Амбер, я покупал у тебя зелье удачи… – резковато проговорил он.
– Обнаружил новые побочки? – поняла я и, спустив с плеча лямку рюкзака, полезла в кармашек за черной записной книжечкой. – Что случилось во время приема?
– Ты продала мне средство от депрессии.
Он смотрел враждебно: брови нахмурены, губы сжаты. Странно, вообще-то! По идее капли от меланхолии начинали помогать почти сразу, и мир в глазах смотрящего переставал быть паршивым местом.
– Если звезда магбола просит зелье удачи, то он явно в отчаянье, – пояснила я. – Не благодари, что я помогла тебе прийти в норму. Зелье удачи никто не рискует варить, парень.
– Я и не думал тебя благодарить, – заявил Киран.
– Претензии все еще не принимаются, деньги не возвращаются, – напомнила я, – но ты переплатил, поэтому на сдачу дам тебе зелье радости. Денек порадуешься жизни, потом словишь смешные побочки… Честное слово, ну очень забавные! Когда переживешь это приключение, поймешь, какой ты удачливый парень. Хочешь?
– Ну ясно… – с насмешливой интонацией протянул он. – Ты не знаешь, как его варить.
– Что ты сказал? – опешила я, словно на меня выплеснули ушат ледяной воды.
– Только не притворяйся, что не услышала, – издевательски поморщился он. – Готов биться об заклад, что ты в принципе не в состоянии сварить что-то стоящее.
– Дело не в том, что я не могу сварить зелье удачи! – задохнулась я от возмущения. – Просто считаю, что надо решать проблемы самому, а не полагаться на везение! Знаешь, как в книгах? Главные герои всегда действуют!
– Ты теперь в мозгоправы заделалась? – хмыкнул Киран, высокомерно рассматривая меня из-под полуопущенных ресниц. – Признай, Амбер, что зелье удачи тебе не по зубам.
Он обошел меня и преспокойно направился в сторону стеклянного атриума, в котором находилась столовая. Чувствуя себя чудовищно уязвленной, я буравила его широкую спину яростным взглядом и кипела внутри, как забытое на горелке зелье. Странно, что из ноздрей не вытекал тонкими струйками дым.
Магистр Элиза Макгомерри, преподававшая у младших курсов ботанику и управлявшая оранжереей, называла это место храмом растений и считала, что входить в этот храм в дурном настроении – смертный грех. Дескать, с цветочками можно возиться только в добром расположении духа, иначе зачахнут. Однако освобождение от дежурства из-за плохого настроения ни разу никому не дала. Помимо всего прочего, магистр свято верила, будто земля излечивала любые болезни. Просто надо активнее копать! Не забывая приговаривать добрые слова.
В общем, после встречи с Кираном Зейном я чудовищно грешила. Переодевалась в зеленый рабочий комбинезон с эмблемой ботанического факультета в виде кольца из переплетенных лоз, излучая исключительно ярость. С раздражением размахивала лейкой над грядками, так что себя чуток полила. И еще пересыпала в воду магической подкормки…
Последнее обнаружила лишь в тот момент, когда на моих глазах аптекарская ромашка вдруг пошла в бурный рост. За полминуты вылезла высотой до колена, заматерела и выплюнула крупные соцветья. Осторожно оглядевшись вокруг – не заметил ли кто-нибудь из сокурсников неожиданного преображения? – я воровато спрятала лейку в кусты и улизнула в противоположный угол оранжереи.
Успокоиться никак не удавалось. Подлый Киран Зейн умел качественно задеть гордость!
– Ничего стоящего не могу сварить? – Представляя физиономию звезды магбола, потрясла я выдранным сорняком, и на колени посыпались комки влажной земли. – Хочешь зелье удачи? Будет тебе зелье удачи! Вызов принят…
– Да как же так можно?! – охнула выросшая за спиной магистр Макгомерри, и я так резко выпрямилась во весь рост, что даже в коленке хрустнуло.
Магистр выглядела искренне возмущенной, совсем как я после встречи с Зейном. Глаза яростно сверкали под стеклышками очков, короткие волосы с магической завивкой торчали из-под съехавшей на затылок цветастой косынки. Судя по степени ее негодования, кто-то заложил, что я превратила нежную аптекарскую ромашку в заматерелую, видавшую жизнь и прочие беды сорную траву, которую не выкорчуешь ни одной тяпкой.
– Что вы сделали? – Она сощурилась и присмотрелась к моему имени, вышитому на кармане рабочего комбинезона. – Студентка Эда Амбер, как вы посмели выдрать одуванчик?!
Я обалдело посмотрела на сжатый в кулаке потрепанный сорняк. Он жалко повесил ярко-желтые головки. Понятно, что прятать выдранный кустик за спину было глупо, но именно так я и поступила, за что оказалась награждена поистине выразительным взглядом от возмущенной Макгомерри.
– Простите, магистр. Мне очень стыдно, но я его хотела взять себе, – ровным голосом соврала я. – Без разрешения.
От изумления у той сползли на кончик носа очки и отпала челюсть. Дар речи ее тоже покинул. Похоже, одуванчики из оранжереи еще ни разу не утаскивали.
– Посмотрите на мои волосы, – продолжила я. – Над ними смеется даже паучья лапка, а в женском журнале написали, что отваром из свежего одуванчика можно смыть эти ужасные цвета.
Макгомерри подслеповато пригляделась к радужному взрыву у меня на голове, потом с укором, как на хулигана, посмотрела на жутковатый папоротник, сидящий в большом глиняном горшке. Из-под густых резных листьев высовывались длинные мохнатые корни, пугающе похожие на паучьи лапы. Казалось, он стремился выскочить из горшка и начать плести огромную паутину.
– Бедняжка, – вздохнула магистр, непонятно к кому обращаясь: ко мне или к нагло обвиненному папоротнику. – Одного кустика будет недостаточно. Надо как минимум десяток. Давайте вместе аккуратно их извлечем из земли, чтобы они не испытывали боли…
Перелопатили половину оранжереи. Единственная, кто испытывала боль, была я. Спина нещадно ныла, будто на мне вспахали три поля. В общежитие возвращалась в потемках и с профессорской авоськой одуванчиков. Длинные корни высовывались из крупных дырок и волочились по мокрой от дождя дорожке. В теплом людном холле на меня ровным счетом никто не обратил внимания. Все знали, что Эда Амбер с большим приветом. То волосы покрасит, то цветочков в оранжерее наворует.
Когда я отпирала дверь в комнату, в коридор выглянул рыжий сосед-хам, одетый в красный шелковый халат. Вообще-то, у соседа было имя: Андреас Ронтол. Учился этот шумный тип, устраивающий зубодробительные вечеринки иногда прямо в своей комнате, на артефактора и самый первый создал полезную штуку «ключ от всех дверей». Учебная печать не давала студентам приходить на чужие занятия или сидеть до ночи в лабораториях, а он придумал, как обойти магию. Сама пару раз пользовалась.
– Эй, Эмбер! – рявкнул Андреас на весь коридор и повелительно кивнул. – Подойди сюда!
Я бросила на него непроницаемый взгляд и вошла к себе в комнату. Из коридора донесся возмущенный вопль:
– Да что б тебя!
Не успела я стянуть куртку, как он принялся долбиться в дверь, словно на общежитие напали ожившие зомби, пережрали всех некромантов и сейчас примутся за Андреаса. Пришлось открыть, пока он не снес дверь с петель. И не разломал дверную коробку.
– Ты меня не слышала? – недовольно проворчал он и шмыгнул заложенным носом.
– Слышала, – кивнула я.
– Почему не подошла?
– У меня фамилия не Эмбер, а Амбер, – сухо отозвалась я. – Может, ты кого-то другого звал. Что надо?
Оказалось, соседу позарез понадобилось зелье от простуды. Пропустив его в комнату, я вытащила из холодильного ларя одну из заранее приготовленных бутылочек.
На паршивую осеннюю погоду я никогда не жаловалась и даже любила. В сезон простуд мои укрепляющие и витаминные эликсиры пользовались большим спросом. Они по щелчку пальцев убирали неприятные симптомы, но для очистки совести я писала в инструкции, что хворому все же следовало доползти до лекарской.
Андреас забрал флакон и протянул мне деньги. Но едва я попыталась забрать купюру, он отдернул руку, не позволяя к ней прикоснуться, и с похабной ухмылкой поднял над головой. Я посмотрела на него, как на большого кретина, и со вздохом скрестила руки на груди.
– Ты знакома с Кираном Зейном? – вдруг спросил Андреас и поиграл рыжими бровями.
– Знакома, – согласилась я, не собираясь вдаваться в подробности. Все-таки тайна клиента и все такое прочее. – Пришел об этом спросить или все-таки отдашь деньги за зелье?
– А если нет?
– Рискни выпить без инструкции, – пожала я плечами.
– На нем есть инструкция, – хмыкнул довольный собой Андреас и помахал флаконом с привязанной к горлышку бумажкой.
– Ты уверен, что она к зелью от простуды?
Он скривился, сунул мне деньги и потребовал:
– Дай правильную инструкцию.
– Эта правильная. Побочки тоже помечены, – спрятав купюру в карман, призналась я в хитрости и выразительно кивнула на дверь, дескать, приемные часы в лавке зелий окончены. Милости просим на выход. Сейчас начнем гасить свет.
– Какая же ты странная, Амбер, – покачал он головой, оглядев меня с ног до головы.
– Сказал простуженный парень в красном шелковом халате, – невозмутимо отозвалась я.
– Ты себя в зеркало видела? – огрызнулся Андреас.
– И в белых домашних туфлях, – добавила я. – Кстати, туфли мне нравятся. Тебе идут.
После его ухода пришлось повесить на ручку табличку «не беспокоить» и запереться на ключ, иначе страждущие и простуженные не дадут сосредоточиться до самой ночи. Я вытащила из шкафа завернутую в замшевый отрез старинную книгу зелий. Купила ее на блошином рынке в маленьком городе, когда ездила с папой в очередную экспедицию, но пользовалась редко. Было у меня подозрение, что книга принадлежала деревенской ведьме.
Многие ритуалы, которые следовало проводить во время варки, выглядели смехотворными. Не будешь же пятнадцать раз плевать через плечо или подходить к котелку исключительно с левой ноги! Ингредиенты устарели еще при жизни моего прадедушки, но при желании и терпении адаптировать их можно было.
Прихлебывая эликсир сытости вместо полноценного ужина, я ковырялась в справочнике по ботанике и искала аналоги трав. Голод исчез через пару глотков, голова заработала лучше. Замечательное средство! Сутки есть не захочется.
Похудеть, правда, тоже не получится. Когда действие заканчивалось, нападал зверский аппетит. Хуже, чем у воскрешенного зомби. Хотелось жевать все, что не прибито гвоздями, и до чего дотягивались руки. Вместе с едой проглотить тарелку и закусить ложкой с вилкой. После этого зелья я всегда таскала в сумке булочки, чтобы не покусать какого-нибудь сокурсника, если он вдруг покажется ходячим стейком.
Варила зелье удачи до середины ночи! От котелка уходили такие клубы дыма, что пришлось открыть окно и подоткнуть одеялом щель под входной дверью, чтобы не проникало в коридор. В итоге получился крошечный флакончик прозрачного, как слеза, эликсира без запаха. И без вкуса. Испробовать пришлось на себе. Везение привалило немедленно: побочных эффектов не случилось.
Да и утром мне отчаянно везло! Конечно, волосы по-прежнему радовали глаз разнообразными цветами, но кастелянша прошла мимо, не вспомнив про вчерашнее задымление, первое занятие по углубленному травоведению отменили, а Киран Зейн без долгих поисков обнаружился в столовой.
Он сидел в компании друзей, таких же лощеных и дорого одетых отпрысков богатых родителей. Один из приятелей Кирана толкнул его локтем и кивнул в мою сторону. Тот обернулся. Он следил за мной странным взглядом из-под полуопущенных ресниц, на губах блуждала едва заметная улыбка.
– Держи, – не здороваясь, протянула я заткнутый пробкой флакон.
– Что это? – Он кивнул и не сделал попытки забрать эликсир.
– Твое зелье удачи, – сухо ответила я, поставила флакончик на стол и кивнула притихшей компании.
– Подожди. – Киран кривовато улыбнулся, но эта непонятная улыбка отчего-то ему ужасно шла. – Ты предлагаешь мне выпить какое-то левое зелье?
– Не пей, – пожала я плечами. – Это твое право. Ты его просил, я сварила. Мы в расчете.
– Откуда я знаю, что оно действительно работает? – не давал он отойти от стола.
– Оно работает, – холодно уверила я.
– И что я не превращусь в зомби, – продолжил он.
Я спокойно подняла флакон, откупорила крышку и сделала крошечный глоток. Если подумать, много удачи не бывает. Глядишь, сегодня так повезет, что поставят зачет по алхимии не за знания, а за красиво покрашенные волосы.
– Удачи, Киран Зейн, – хмыкнула я, сунув флакон ему в руку. – Выпей перед матчем. Станешь лучшим игроком.
Полностью довольная собой я развернулась и направилась к выходу. Казалось, что с души упал огромный груз.
Зачет по алхимии профессор мне не поставил, но за яркий цвет волос внезапно засчитал контрольную. Учитывая, что пряди были всего лишь побочным эффектом, я приняла внезапный подарок судьбы со сдавленным смешком. Из кабинета в людный коридор выходила в приподнятом настроении, пока не увидела Кирана Зейна. Одетый в золотой пиджак артефактор в принципе не должен был оказаться на факультете ботаники.
Кивнув ему, с непроницаемым видом я развернулась и попыталась потеряться в толпе. Но по всей видимости, везло нам одинаково, так что звезда магбола в два счета меня нагнал – люди перед ним просто расступались.
– Притормози, Амбер, – сжав мой локоть, попросил он мягким, бархатистым голосом.
– Я по-прежнему не понимаю претензии, – бросила я.
У него вырвался смешок.
– Никаких претензий, честно. Я попробовал зелье и мне сегодня нереально везет.
Он снова кривовато улыбался, отчего казался почти неприлично привлекательным. В смысле, привлекательным для тех девушек, кому нравились разбалованные родительскими лирами парни с известными в Иварии фамилиями.
– Поздравляю, ты профукал хороший шанс получить что-нибудь важное за просто так, – сухо отозвалась я и попыталась вернуться на правильный маршрут, ведущий не в сторону Зейна, а в кабинет травоведения.
– Но раз я выпил зелье удачи, то мне будет везти во всем? – Опять заставил меня притормозить он.
– Не пойму, Киран Зейн: ты хочешь письменных гарантий? – начала выходить из себя я.
– Хочу, чтобы ты согласилась сходить со мной на свидание, Эда Амбер.
Я внимательно рассматривала Кирана. Очевидно, он был не в себе, хотя со стороны выглядел нормальным. Кто бы подумал, что зелье удачи вызывает настолько неприятный побочный эффект! Похоже, стоило следовать всем указанным в книге ритуалам, пусть от их описания хотелось закатить глаза. Сначала вымыть руки угольной водой, а потом во время варки обмахивать котелок веником из лебеды, высушенной на июльском солнце. Кто бы еще сказал, где их найти. Лебеду и солнце.
– Что? – кривовато улыбнулся Киран. – Почему ты так смотришь?
– У тебя случилось помутнение рассудка, – заключила я и двинулась в сторону подоконника, на котором было удобно разложить блокнот. – Надо записать. Не понимаю, это же зелье удачи! Почему настолько не свезло?
– Ты считаешь, что я свихнулся? – искренне развеселился он.
– Да, я так считаю, – абсолютно серьезно согласилась с ним и вытащила черную книжечку. – Звезда магбола приглашает самую странную девушку академии на свидание? Ты определенно словил побочку. Что-то еще? Других неестественных вещей за собой больше не замечал?
– Ладно, записывай, – согласился он и, сунув руки в карманы отглаженных брюк, продиктовал: – Если ты мне откажешь, я стану полным неудачником, а это противоречит действию твоего зелья.
– Ты издеваешься, – зачеркнув записанную за ним фразу, цыкнула я и захлопнула книжечку.
– Скажи честно, Амбер, тебя никогда не приглашали на свидание? – прямо спросил он.
– Да, все верно, – резковато ответила я, запихивая блокнот обратно в рюкзак. – И я точно не пойду на первое в своей жизни свидание с поехавшим парнем. Потом придешь в себя и обвинишь, что тобой воспользовались.
– Амбер, да я в полном порядке. – Киран широко улыбался и с трудом сдерживал смех.
– Сумасшедшие всегда думают, что нормальные именно они, а мир вокруг сильно сдвинутый, – напомнила я.
– Ты раздражаешься, потому что растеряна и не знаешь, что делать, – нахально предположил он. – Я тебе подскажу: соглашайся, Эда.
– Я не растеряна, но не могу понять, почему ты… – я указала в него пальцем, а потом показала на себя, – приглашаешь на свидание меня. Вчера ты меня ненавидел. Не чувствуешь в этом некоторую нелогичность?
– Нет, – спокойно ответил он. – Мне всегда нравились странные девушки. Их хочется разгадать.
Почему-то прозвучало, как «раскусить».
– Сходи в лекарскую, Зейн! – от всей души посоветовала ему. – Они дадут вкусную настойку, тебя прилично попустит и завтра снова станешь нормальной звездой магбола. Хотя… лучше зайди завтра ко мне. Я сама тебе дам настойку. Глядишь, одна побочка перебьет другую.
С самым грозным видом я развернулась и направилась в кабинет ботаники. Народ красиво расступался с моей дороги, но смотрел с искренним любопытством.
– Эда Амбер! – крикнул мне в спину Киран. – Не отказывай мне!
К нему не оглянулся только ленивый. Я тоже ленивой не была: обернулась и бросила мрачный взгляд. Высокий, спортивный парень в золотом пиджаке резко выделялся на фоне студентов, одетых в зеленый цвет ботанического факультета.
– Ты полностью в моем вкусе! – громко заявил он с нахальной улыбкой.
Покрутив пальцем у виска, я буквально ввалилась в кабинет. Одногруппники встретили меня с такими радостными минами, что странно, как не принялись аплодировать от благодарности за клоунаду посреди унылого учебного дня.
– Сумасшедший какой-то, – указав в сторону дверного проема, пояснила я, хотя меня все равно никто ни о чем не спрашивал. Как всегда, в общем-то. – Шел в лекарскую, а очнулся у нас. И обрадовался.
Кашлянув, я быстро проскочила по проходу к последнему ряду, где обычно и сидела. Магистр ботаники был подслеповат, если начнешь широко зевать или прикорнешь, подперев щеку кулаком, все равно не заметит. Думается мне, он вообще не догадывался, что на задних партах есть жизнь.
После бессонной ночи я планировала тихо подремать полтора часа, но в середине семинара действие зелья сытости закончилось. В один момент живот скрутило голодной судорогой. Желудок выдал жалобную громкую трель, требуя хотя бы припрятанную в рюкзаке булочку. Даже магистр услышал этот клич о помощи голодающим!
С большим удивлением он сощурился в сторону последнего ряда и узнал, что на галерке сидят люди. Всем, счастливо отдыхающим, пришлось приосаниться, насильно выдернуть себя из блаженного сна и скорчить заинтересованный вид. Последнее оказалось самым сложным: семинары по ботанике были до отупения нудными.
Едва занятие закончилось, а я, не вставая со стула, впилась зубами в долгожданную булку, на магпланшет пришло сообщение от папы. Он написал, что на выходных уезжает в Варийск читать дополнительные лекции в Высшей школе магических искусств, но прямо сейчас совершенно свободен и хочет увидеть единственную дочь. Иначе забудет, как она выглядит. Невольно я пригладила волосы на макушке. Подозреваю, он в любом случае сильно удивится тому, как сейчас выглядит его дочь.
Кабинеты преподавателей находились на первом этаже учебного корпуса. Там же размещались студенческие клубы и сообщества. На первом курсе, выслушав очередную папину лекцию, что друзья по интересам пойдут мне на пользу, раз обычных не удалось нажить, я попыталась вступить в «Клуб охраны магических растений». Но ботаники, буквально братья и сестры по духу, меня не взяли. Они заявили, что зельевары используют для зелий корень мандрагоры, похожий на смешного морщинистого человечка, что крайне жестоко и антигуманно. И показали на дверь.
Глава клуба произносила обличительную речь и в паузах прихлебывала энергетический эликсир. Я уточнила, не смущает ли ее пить зелье с корнем мандрагоры. В комнате с плакатом «Спасите мандрагору от разделочных ножей» воцарилась дивная тишина. В общем, меня выставили. Ну и сами виноваты, что остались без бесплатных зелий! С друзей я денег не беру. Наверное, хорошо, что их нет. Ничего не заработала бы.
Папин кабинет находился в самом конце коридора. На двери возле окна висела представительная табличка с именем «профессор Эдвард Амбер». Я постучалась в дверь и осторожно заглянула. Отец, одетый в знакомый коричневый пиджак, сидел за столом.
– Заходите, – позвал он.
Я вошла. В кабинете царил знакомый глазу беспорядок. На вешалке висела скособоченная профессорская мантия. Вообще-то, почти все преподаватели обычно вели занятия в обычной одежде, и если кто-то внезапно появлялся в мантии, то народ понимал: тушите свет, сушите весла, грядет учебный апокалипсис. Папа носил мантию всегда. Видимо, поэтому его считали тираном. Хотя по виду совсем не скажешь, что он третировал студентов.
Он зачесывал светлые, посеребренные сединой волосы на косой пробор, носил лекторские очки и не изменял коричневым костюмам. В холодные дни надевал связанные еще мамой жилетки. Ее не стало почти семь лет назад, а папа по-прежнему их таскал.
– Привет, – поздоровалась я.
Отец посмотрел на меня над краем спущенных к кончику носа лекторских очков.
– У вас всего пара минут… – произнес он.
– Папа! – искренне возмутилась я. – Ты не признал дочь!
– Пресветлая богиня… – пробормотал он и поднялся из-за стола.
Мы крепко обнялись. От него знакомо пахло резковатым хвойным одеколоном и немножко лавандой. Мешочками с засушенными цветами лаванды я перекладывала его шерстяные жилетки, чтобы за лето в сундуках не завелась моль. И мне был двадцать один год, давно совершеннолетняя, но папины объятия все еще дарили чувство защищенности.
– Зачем ты покрасила волосы? – проворчал он, приглядываясь к моей разноцветной шевелюре.
– Сюрприз! – С идиотской улыбкой выпалила я. – Нравится?
– Главное, чтобы тебе нравилось, – деликатно ответил он.
– Как твоя экспедиция?
– Хорошо! – кивнул он. – Очень хорошо! Я кое-что тебе привез…
Пока папа копался в верхнем ящике, я жевала подхваченную из вазочки засохшую, кажется, еще в прошлом году печеньку и привычно разбирала завалы на его рабочем столе. Отцовские записи с лекциями и заметками складывала в одну стопку, а студенческие работы – в другую.
На дорогой планшет с золотым корпусом, стоящий на специальной подставке, постоянно приходили сообщения. Пластина вспыхивала незнакомыми магименами, написанными после специального знака. Я пользовалась артефактом попроще… Просто золотой планшет, подаренный отцом на поступление в академию, почти сразу уронила в озеро во время экспедиции.
Новый на замену утопленному папа покупать отказался из педагогических побуждений, а накопить не удавалось. Большая часть заработанных денег уходила на ингредиенты для зелий и в приют брошенных магических животных. Сама за зверушками не смотрела, но помогала лирами на корм и уход.
Внезапно в руки мне попалась папка с именем «Киран Зейн». Ниже почти каллиграфическим почерком была написана тема доклада. Невольно вспомнился высокий, атлетически сложенный артефактор, кричащий на весь коридор, что я в его вкусе.
– Этот парень учится у тебя? – спросила я у отца.
– Какой? – не понял он и, поправив очки, прочел имя. – Ах, помню его! Господин Зейн сдал экзамен. Талантлив во всем, кроме истории архитектуры. Прошел весь курс, а так и не понял, как важно разбираться в наследии наших предков…
Надо было побыстрее заканчивать с разговорами о работе, иначе он по привычке прочтет лекцию об основах истории архитектуры.
– И что ты мне привез? – перевела тему.
– Да где же он? – Отец снова принялся копаться в ящике и наконец вытащил из-под завалов маленький мешочек. – Держи.
Я быстро развязала тонкие тесемки и вытряхнула на ладонь браслет в виде кольца с нанесенными на узкий ободок символами. С большим вдохновением папа объяснил, что эти письмена приносят удачу. Поблагодарив за подарок, я немедленно защелкнула браслет на руке. Внезапно он сузился, принял удобную форму и подстроился под обхват моего запястья.
– Я хотел поговорить с тобой не об этом, – признался папа, наблюдая, как я вытаскиваю из вазочки очередную печеньку. – До лета никаких экспедиций не намечается, и я подыскал апартаменты в городе. Две раздельные комнаты и просторная ванная. Все, как ты любишь. Переедешь? Сможешь на кухне варить зелья…
Наш дом находился в трех часах от столицы. Каждый день туда-сюда не поездишь. Преподавателям всегда выделяли отдельные коттеджи, но если отец отправлялся в экспедиции, то жилье приходилось освобождать. В итоге он просто снимал апартаменты в городе, а мне – комнату на одного человека в общежитии. Лучший вариант, на мой взгляд.
– Не обижайся, но в общежитии удобно. На дорогу не надо тратить время, и кормят прилично, – призналась я и посмотрела на последнюю печеньку в вазочке, заваленную многочисленными крошками. – Только не по понедельникам, когда готовит первый курс. По вторникам тоже не очень, но у второго курса хотя бы не подгорает гречка.
– Ты не обедала? – с укоризной спросил отец.
Еще не ужинала и не завтракала, но ему об этом знать не следовало. Иначе надавит родительским авторитетом и заставит переехать в город. Что я буду делать с зельями? Не таскать же каждый день в академию холодильный ларь. Даже переносные, размером чуть больше сумки, эти полезные артефакты весили прилично.
– Если хочешь, то можешь на выходные поехать в Варийск со мной, – предложил папа. – Портальный переход оплачивает принимающая сторона. Мы давно не путешествовали вместе.
Знаем мы такие путешествия, уже не раз проходили! Папа будет два дня читать лекции, а я в одиночку бродить по незнакомому городу и после зелья сытости набрасываться на уличную еду.
– Давай просто вместе пообедаем в столовой, – предложила я. – Поедим, как в лучшем варийском ресторане. Сегодня готовят пятикурсники.
– Опять пила зелье, отбивающее аппетит? – вкрадчиво уточнил он, бросив на меня полный укоризны взгляд.
– Возможно, чуточку прихлебнула, – согласилась я и показала пальцами крошечный зазор, мол, всего-то глоточек сделала.
Вообще-то, папа относился к моему увлечению зельеварением с большой симпатией и уважением. В академии тоже не запрещали практиковаться. Ректор Норс в принципе одобрял, если студенты занимались делом, а не абы чем. Главное, чтобы не портили академическое имущество и творили, а не вытворяли.
– Пожалуй, пойду в столовую, а то у тебя печеньки закончились – объявила я и, подхватив со стула сумку, поцеловала отца в гладковыбритую щеку. – Как будешь свободен, сводишь меня в хороший ресторан.
– Договорились, – усмехнулся он.
– Не забудь! Ты пообещал! – Я выскочила за дверь и на всех парусах понеслась в столовую, пока на стойке раздачи не закончилось горячее.
Утром проснулась от острого голода и с нездоровым желанием сжевать мясистый лист у Вильгельма. Разлапистый куст алое спокойно дремал в горшке на подоконнике и понятия не имел, в какой находился опасности. Радовало одно, что побочное действие зелья сытости не длилось дольше суток. К вечеру из прожорливого зомби я превращусь в нормального человека.
За окном шел снег. Дорожки, газоны и почти голые ветви деревьев, местами сохранившие съеженные листья-серьги, были покрыты чистым, белым пухом. Не унимался снег все утро, и в крытом переходе между общежитием и административной башней сегодня сквозило особенно сильно. Я зябко ежилась, то и дело поправляя высокий ворот вязаного свитера.
На подступах к столовой, когда в воздухе уже веяло умопомрачительным ароматом молочной каши и свежих булочек, в спину донеслось:
– Эмбер, тормози!
Тормозить я, естественно, не желала и оглянуться не потрудилась. Чудище обогнало меня и перекрыло дорогу. Соседа по этажу Андреаса Ронтола признать с первого взгляда не удалось, только со второго и хорошенько присмотревшись. Казалось, цвет того памятного шелкового халата перетек на самого хозяина: волосы и глаза были красными.
– А ты удачливая, – зло процедил он. – Повезло, что я нашел тебя только сегодня.
– Вчера я выпила зелье удачи, – подтвердила я, что поиски все равно не увенчались бы успехом. Мне везло не встречаться с придурками. Хотя с одним, конечно, столкнулась, но он, по крайней мере, внезапно был мил и признавался в симпатии.
– Вечером я стучался к тебе, но ты не открыла!
Вчера после сытного обеда я заперлась от внешнего мира и продрыхла до утра. Разбудить меня был не способен ни громогласный Андреас Ронтол, ни апокалипсис. Хорошо, что конца света этой ночью не случилось. Проснулась бы утром и обалдела, что проспала веселье.
– Ты табличку на двери не видел? – удивилась я. – Кстати, интересно выглядишь. Красный халат полинял?
– После твоего зелья у меня глаза красные! – зло сцедил он.
– Бывает, – кивнула я.
– И волосы! – рыкнул он, как будто никто не видел жизнерадостный колер.
– Что сказать? – развела я руками. – Добро пожаловать в клуб. Видимо, инструкцию ты не прочитал. Я предупреждала о красных глазах. Волосы, правда, для меня неожиданность. Спасибо, что сказал, дополню…
– Издеваешься, Эмбер? – прошипел он, сделав ко мне весьма угрожающий шаг.
– Амбер, – не поленилась поправить я.
– Да наплевать! – заорал на весь коридор Андреас и напугал двух первокурсниц, отпрянувших к стене. – Вечером мне с родителями ехать на благотворительный прием. Как я, по-твоему, появлюсь в таком виде?
Вокруг нас начал собираться народ.
– Какие ко мне претензии? – совершенно искренне удивилась я. – Зелье подействовало: ты явно выздоровел и никого не заразишь соплями. Благотворительность в чистом виде. Просто подбери смокинг в тон волос. А что до побочек? Мой совет: читай инструкции…
Окончательно потеряв самообладание и человеческий облик, Андреас впился пальцами мне в плечо. Больно и неожиданно.
– Я хочу, чтобы ты к вечеру все исправила!
– Эй, отпусти ее! – прозвучал ледяной голос Кирана Зейна.
Казалось, он вырос из-под земли. С каменным лицом резко отбросил руку взбешенного приятеля и ловко закрыл меня собой. Я ошарашенно уставилась на крепкую спину в черной спортивной кофте.
– Ты крышей поехал Ронтол? – тихо спросил он. – Нападаешь на девчонок?
– Не вмешивайся, Зейн, – процедил тот. – Она обязана исправить все, что со мной сотворила.
– Нет. – У Кирана вырвался издевательский смешок. – Ты инструкцию не читал? Там написано, что претензии не принимаются.
– Да вы сговорились, что ли?! – взвыл Андреас. – Как, по-твоему, я появлюсь перед родителями в таком виде? Меня отец на полоски порежет!
– Подбери смокинг под цвет волос и прочитай со сцены проникновенную речь, – предложил он и, взяв меня за руку, аккуратно заставил выйти из-за своей спины, а мне-то там, за спиной, было весьма безопасно. – Извинись перед девушкой, Ронтол, и в следующий раз внимательно читай инструкции к зельям.
– В следующий раз зелий не будет, – сухо прокомментировала я его заявление. – Он теперь в моем черном списке. Но извинений я жду.
Казалось, что Андреаса сейчас разорвет от негодования. Лицо покраснело в цвет волос, на скулах ходили желваки. Выплюнув грязное ругательство, он рванул по коридору к выходу. Возможно, решил подышать свежим воздухом и помокнуть под первым снегом.
– Расходитесь, народ, – с невозмутимым видом обратился к зрительному залу Киран. – Скандал окончен. В ректорат никого не поведут.
Возбужденно перешептываясь, студенты потянулись в столовую.
– Зачем ты вмешался? – проворчала я. – У меня все было под контролем.
– Ага, – хмыкнул Зейн, поднимая с пола черную спортивную сумку. – Я заметил. Из благодарности можешь угостить меня кофе.
По выходным в столовой готовили наемные повара и питание было платным.
– С чего бы? Я же не просила меня спасать, – отозвалась я и зашагала к раскрытым дверям.
На стойке раздачи нас разделило несколько человек, но они быстро подвинулись, уступив место Зейну. С интересом он наблюдал, как я набираю целый поднос еды, словно сбежала из голодного края. Расплатившись, я отошла от стойки и огляделась вокруг, пытаясь выискать свободный стол.
– Идем туда, – скомандовал Киран, указав на самый укромный столик возле лестницы, ведущей в преподавательский обеденный зал на втором ярусе.
– Тебе к друзьям, таким же звездам магбола, не надо? – проворчала я.
– Они способны работать ложками без моей помощи, – с иронией отозвался он.
Мы сели. Зейн пристроил на крышку стола чашку с черным кофе и треугольное пирожное на тарелке. Выглядело оно ужасно аппетитным: на миндальном корже слой белого воздушного суфле, покрытого тонким слоем лимонного желе. Я искренне пожалела, что не подумала о десерте, когда набирала два вида каш и мясной салат на шлифовку.
– Мне правда интересно, – проговорил Киран. – Ты действительно это все съешь?
– Хочешь поспорить? – фыркнула я, берясь за ложку.
– Да, давай поспорим, Эда Амбер, – вдруг согласился он и подвинул в мою сторону тарелку с десертом. – На пирожное.
– Ладно. – Я протянула руку, чтобы скрепить спор.
С улыбкой Киран сжал мою ладонь. Пальцы у него оказались теплыми и сухими, а прикосновение деликатным.
Не скрывая веселья, он следил, с каким аппетитом я уничтожаю содержимое тарелок.
– Почему ты на меня смотришь? – не удержалась я, замерев с ложкой полной каши.
– Зелье удачи больше не действует. Я рассматриваю тебя и пытаюсь понять: у меня помутнение рассудка или ты все-таки в моем вкусе.
Я подавилась кашей, быстро запила кашель несладким крепким чаем и буркнула:
– Ты выиграл, забирай пирожное. Я уже наелась.
– Нечестно лишать девушку десерта, – ответил он и переставил тарелочку мне на поднос.
– Точно не хочешь? – ради справедливости, уточнила я.
– Ни в чем себе не отказывай, – отказался он и, поднеся чашку к губам, бросил на меня смеющийся взгляд.
В общем-то, я действительно себе ни в чем не отказывала сегодняшним утром: ни в компании приятного парня, ни в сладком.
– Приехал с утра на тренировку? – исключительно чтобы поддержать разговор, спросила я.
– Вроде того, – нехотя отозвался он. – Надо поддерживать форму…
В воскресенье, когда я устроила Вильгельму банные процедуры и тряпочкой аккуратно протирала листья, раздался стук в дверь. Киран стоял на пороге и освещал коридор чарующей улыбкой. В повседневной одежде, а не в академической форме, он выглядел непривычно. Расстегнутая зеленая куртка с глубоким капюшоном потемнела от влаги, на темных растрепанных волосах блестели капли от растаявшего снега. От Зейна пахло холодом и дорогим одеколоном. Этот аромат внезапно заполнил пространство вокруг меня.
В голове вдруг возникла нелепая мысль, что я встречала одного из самых привлекательных парней академии с разноцветным пучком на голове, заткнутым карандашом вместо булавок, в полосатых штанах, растянутой кофте и в носках. С оленями. Понятия не имею, почему меня вдруг взволновал этот факт.
– Привет, – протянул Киран.
– Все-таки решил воспользоваться моим щедрым предложением и выпить зелье веселья? – вполне серьезно предположила я. – Заходи.
– Я буквально на минуту, – его улыбка стала еще шире. – Подумал, что сегодня побочный эффект прошел и я должен посмотреть на тебя в ясном рассудке.
– Ты ради этого притащился в академию? – фыркнула я, складывая руки на груди. – До завтра дождаться не получилось?
– Проезжал мимо и заскочил по дороге. – Он чуток прищурился, словно действительно ко мне присматривался. – Не шевелись, Амбер, дай присмотреться.
Не удержавшись, я издевательски закатила глаза и тяжело вздохнула.
– И как?
– Мне все еще нравятся странные девушки и ты полностью в моем вкусе.
– Зейн, прими добрый совет: сходи в лекарскую, – отрезала я и закрыла дверь перед его носом, не выдав ни одного эликсира. От случившегося у звезды магбола помутнения рассудка зелий еще не придумали, но если он продолжит дерзкие эскапады, то придется изобрести мне. Как там говорят? Мы в ответе за тех, кого опоили.
Утром в понедельник я подсознательно ждала, что Киран снова возникнет передо мной и начнет нести чушь. Но он не появился. Зато во время обеда от первокурсников, когда я тихо-мирно жевала овощной салат, единственное съедобное, что сегодня подавали, за столик уселся Андреас Ронтол. Вызывающий красный цвет его покинул, волосы снова радовали глаз ржавчиной.
– Эмбер… – начал он.
– Амбер, – сухо поправила я.
– Извини за субботу, – вымолвил он, стараясь говорить хотя бы вполголоса, но соседи наверняка нас услышали. – Неделя выдалась нервная. Сорвался, а побочка через полчаса прошла.
– Угу, – без особого интереса отозвалась я.
– У меня тут конкурентка объявилась. Девчонка с первого курса клепает ключи от всех дверей. – Он примолк и пожевал губами. – Короче, народ к ней косяками ходит.
– Андреас, ты меня перепутал с исповедником, – холодно произнесла я, намекая, что не к тому человеку он пришел жаловаться. – Если ты закончил плакаться, то пересядь. Из черного списка я тебя все равно не вычеркну…
Внезапно на стол перед артефактором лег поднос с чашкой черного кофе и десертом. Мы удивленно подняли головы. Возле нас с мрачной миной стоял Киран.
– Все в порядке? – тихо спросил он у меня.
– Андреас уже уходит, – кивнула я.
Тот нехорошо усмехнулся, поднялся со стула и похлопал Зейна по плечу:
– Увидимся, приятель.
Киран расстегнул пуговицы на пиджаке, устроился за столиком и подвинул в мою сторону стаканчик с многослойным десертом, купленным на платной стойке раздачи.
– Помощь голодающим? – хмыкнула я.
– Комплимент симпатичной девушке, сварившей мне зелье удачи, – парировал он и бросил на меня веселый взгляд. – Сегодня съедобные только десерты.
– Не рискуешь пробовать кулинарные шедевры первого курса? – подколола я, намекнув на более чем скромный обед из одной чашки кофе. – Совсем не азартный?
– А ты, вижу, азартная, – хмыкнул он и, облокотившись о стол, подвинулся в мою сторону.
– Что? – насторожилась я.
– Давай поспорим, Эда Амбер, – ни с того ни с сего предложил Киран.
Готова поспорить на что угодно: магбол придумали в огненных чертогах Хозяина бездны. Две команды агрессивных парней сходились на одной арене и устраивали магическое побоище за попадание мячом в щит противника. Вокруг все взрывалось и вспыхивало. Мяч превращался то в огненный шар, то в ледяную сферу. И кто-то кого-то постоянно мутузил. Я всегда выступала за тихие шахматы! На крайний случай, если хочется подвижных игр, то в оранжерее можно пошвыряться сорняками.
К слову, в прошлом июле я смотрела фермерский турнир по боям сорняками. Закончился он, правда, дракой, но начиналось-то все мирно! Зато никого не контузило. В смысле, никого из участников, а ведущему повезло меньше: ему прилетело борщевиком прямо в лицо… В общем, энергичная и вдохновляющая забава! После турнира я сварила зелье от ожогов соком ядовитых растений. Срок годности подходил к концу, а испытать в деле его никак не удавалось.
Однако моего скромного мнения Высшая магическая академия Иварии не разделяла. Магбол здесь обожали все, а игроков сборной носили на руках. И сейчас один из этих любителей профессионально начистить противнику защитный шлем сидел напротив и предлагал заключить пари.
– Очень интересно, но не очень понятно, – ответила я. – Зачем нам с тобой спорить? Пирожное ты мне уже отдал.
– Хочу выиграть у тебя свидание, – нахально улыбнулся он.
– Ну ясно… – протянула я и попыталась подняться.
– Подожди, Эда, – хохотнул Киран. – Уверен, тебя заинтересует моя ставка.
Я присела обратно, скрестила руки на груди и согласно кивнула:
– Предлагай.
– Если выиграешь ты, то получишь меня! – заявил Зейн и откинулся на спинку стула. – Я испытаю любое новое зелье и тщательно запишу все побочные эффекты.
Никогда еще жертва, в смысле, доброволец по собственному желанию, без применения силы и хитрости, не предлагал опробовать на себе эликсиры! Перед мысленным взором появился маленький ящичек с толком непроверенными зельями, стоящий на дне холодильного ларя. От внезапно возникших перспектив внутри знакомо засвербело.
– У тебя кровожадный взгляд, – заметил Киран. – Я предложил попробовать зелье, а не стать главным ингредиентом.
– И никаких претензий, – заявила я, указав в него пальцем.
– Пари есть пари, – уверенно согласился он.
– Ты будешь вести дневник наблюдений! – добавила я и тут же себя одернула.
Нельзя показывать заинтересованность! Если мне хочется доработать рецепт зелья веселья и не таскаться по этажам с видом маньяка в поисках случайного добровольца, следует изобразить равнодушие. Иначе Зейн опомнится и сбежит к своим приятелям в преподавательский кафетерий. Они всегда сидели на втором этаже и хохотали, как припадочные. И им даже никто замечаний не делал!
– Заинтересовалась? – с широкой улыбкой уточнил Киран.
Я состроила скучающую мину и протянула:
– Ставка неплохая. И о чем мы спорим?
– В субботу пройдет матч по магболу. Играют некроманты и боевики. Ты за кого болеешь?
– Кхм… – С нарочито растерянным видом я принялась ложечкой ковырять суфле в стаканчике с десертом.
– Ты ведь ходишь на турниры? – недоверчиво уточнил он.
– Однажды я ходила на турнир по боям сорняками, – призналась я. – Считается? Очень популярный вид спорта у фермеров.
Возникла неловкая пауза. Внезапно у Кирана вырвался громкий смешок. Секундой позже он прикрыл лицо ладонями и начал хохотать.
– Извини. – Он выдохнул.
– Своим издевательским смехом ты оскорбляешь фермеров. Если на факультете ботаники узнают, то переметнутся к фанатам… – Я отыскала взглядом холеного блондина в дорогущем сером пиджаке факультета некромантии, вечно ходящего с такой миной, словно вокруг одни кретины. – Дерейка Стафшера.
– А ты неплохо знаешь игроков в магбол, – еще больше развеселился Киран.
– Он покупал у меня зелья, – закатила я глаза.
– Ладно, выбери команду, за которую будешь болеть, – предложил Зейн. – Если она выиграет, то я полностью в твоем распоряжении. Проиграет – ты соглашаешься на свидание.
– Боевики, – решила я. – У них парни покрепче.
– Принимается!
С широкой улыбкой он протянул руку над столом.
– Вид у тебя подозрительный, – не торопясь скрепить пари благородным рукопожатием, недоверчиво сощурилась я. – Считаешь, у некромантов больше шансов?
– Не больше, чем у боевиков, – уверил Киран. – Но ты еще можешь передумать.
И снова он подозрительно улыбнулся, как будто что-то замышлял. Я решила, что никогда не доверяла парням в серых одеждах, умеющим воскрешать зомби, и начинать в такой ответственный момент не планировала. Мы скрепили наш спор рукопожатием.
В течение недели Киран не появлялся, но и забыть о пари не позволял. Во вторник на ручке двери в общежитии меня дожидалась матерчатая сумка. В ней лежала сохраняющая тепло артефактная кружка черного цвета и со скрещенным оружием боевиков на плотной крышке. Никакой записки в сумке не было, но дурак бы понял, что Киран Зейн решил подарить мне набор болельщика.
В среду появилась другая сумка из службы доставки академии с фанатской черной футболкой размером на крупного парня. На груди была вышита эмблема боевого факультета, а на спине – крупный номер «99» и имя «Колдер Найт». В общем, меня записали в фанаты полузащитника «Непобедимых драконов».
– Да ладно… – недоверчиво пробормотала я.
Днем позже на ручке висела очередная матерчатая торба. На этот раз с эмблемой платной прачечной в виде ведерка с летящими в разные стороны жизнерадостными пузырями, словно в самом ведерке случился мыльный взрыв. В сумке лежала форма болельщицы из команды поддержки, короткая юбка и цветастый топ.
Задохнувшись от возмущения, я швырнула одежду на кровать и выхватила из учебной сумки планшет. Хотела написать Зейну, чтобы он сам нарядился в коротенькую юбчонку: достала стилус, расчехлила язвительность, придумала парочку едких фраз, не содержащих названия растений или зелий… и поняла, что магадрес планшета Кирана я попросту не спросила. Без этого ценного знания ни одного сообщения не отправишь.
Значит, придется ему выслушать претензии лично!
Скомканная форма была засунута обратно в сумку. Я натянула куртку и направилась в спорткомплекс, в котором во второй половине дня всегда шли тренировки по магболу. На улице царили грязноватые сумерки, в конце ноября наступающие сразу после обеда. Первые сугробы были низкими, возле стволов деревьев еще темнели проплешины с опавшей листвой, но землю по большей части покрывало снежное одеяло и ощущался приход зимы.
На развилке дорожек стоял столб с деревянными указателями. Одна стрелка направляла в сторону спорткомплекса, другая – на учебное кладбище. Каждый сентябрь старшие курсы подшучивали над новичками и переставляли указатели. Народ косяками несся прямиком на кладбище… Встречался там с местной нечистью, знакомился с жителями склепов. Особенно впечатлительных сразу от кладбищенских могилок приятели оттаскивали в лечебницу на откуп целителям-практикантам.
На арену с восходящими трибунами для болельщиков и зрителей я вошла в самый разгар тренировки. Обычно поле представляло собой опасную полосу препятствий: грунт проваливался вместе с игроками, вылезали из-под земли зыбучие пески, вырастали каменные стены. Каждое препятствие мешало игроку добраться с мячом до щита противника и забить победное очко.
Сегодня игровое поле, закрытое гасящим магию куполом, представляло собой ровную прямоугольную площадку с газоном. Игроки перебрасывались мячами, менявшими внешний вид в зависимости от преобладавшей в спортсмене магии. На краю арены занимались акробатикой девушки из группы поддержки.
Встав у кромки поля, я стала высматривать среди парней Кирана, но не нашла. Возможно, он пропустил тренировку или просто успел спрятаться в раздевалке. Какое коварство! Ведь я по снегу и холоду добиралась до арены, чтобы высказать, на какую часть тела ему следует натянуть короткую юбчонку.
Пришлось идти к девчонкам из группы поддержки. Они знают об игроках побольше остальных (даже то, что знать не следует) и наверняка укажут, в какой стороне искать Зейна. Пирамида из болельщиц распалась в разные стороны. Девушкам дали короткий перерыв.
Не успела я открыть рот, чтобы спросить про Кирана, как высокая фигуристая блондинка рявкнула:
– Отбор в команду поддержки проходил в сентябре!
Немедленно захотелось предложить успокоительных капель. Ей явно не помешает «противозверин». Отличная штука, между прочим! Десять капель и три дня в состоянии гусеницы: ешь, спишь и окукливаешься. Но от щедрого причинения добра я удержалась и попыталась выяснить:
– А где мне найти?..
– Присс, она ко мне пришла! – Яркая рыжеволосая болельщица, легкой походкой, словно не прыгала на тренировке пару часов, направилась в мою сторону. – Это доставка из прачечной.
В каком смысле? Нет, меня называли по-разному, но доставщицей? Я в недоумении посмотрела на сумку. Эмблема с ведерком на матерчатом боку заиграла новыми смыслами. Выходило, что в прачечной перепутали комнаты и повесили сумку с чужой одеждой на ручку моей двери. А я-то едва не попыталась упаковать мужественного парня в одежду для девочек!
– Не знала, что вы до арены вещи доносите, – призналась рыжая, забирая у меня сумку, и заглянула внутрь. – А почему форма комом?
– Претензии не принимаются, деньги не возвращаются! – по привычке дала я понять, что если результат не устраивает, то прикуси язык и сострой довольный вид.
– В смысле? – искренне изумилась девушка. – Вы же всегда переделываете, если что-то не понравилось.
– Вообще, ты права, – согласилась с ней, припомнив, сколько раз сама пользовалась этим, несомненно, глупым правилом. – Твою форму по ошибке повесили на ручку моей двери. Я все равно шла к Зейну и заодно тебе занесла вещи. Можешь не благодарить. Просто сумку в прачечную верни, а то они в счет потом включат.
Рыжая благодарить меня и не собиралась. Хотя могла бы!
– К слову, ты знаешь, где он сейчас? – спросила я и выразительно изогнула брови.
– Кто? – не поняла она.
– Киран Зейн, к которому я пришла, а в итоге доставила тебе сумку из прачечной.
– Понятия не имею, – искренне ответила рыжая. – Его выставили из команды на прошлой неделе. Говорят, на выходных Зейн приходил на арену, но до тренировки его не допустили. Отправили в общественный зал с силовыми тренажерами.
– И за что его выставили? – уточнила я. – Тренеру нахамил?
– Наверное, какой-нибудь экзамен провалил. Как повысит средний балл, так вернется.
– Ага, ясно, – кивнула я в большой задумчивости и неловко улыбнулась: – Хорошо поболтали. Заходи за растиранием от растяжений. Я на четвертом этаже, если что, живу. На двери обычно табличка «не беспокоить», но ты не стесняйся и беспокой. Сделаю хорошую скидку…
– Молли, ты идешь? – позвали девушку.
Рыжая быстрой, летящей походкой отправилась следом за подругами по команде, а я в большой задумчивости вернулась в общежитие.
Возможно, Киран пришел за зельем удачи, надеясь, что оно поможет ему сдать экзамен и остаться в команде. Он одного, по всей видимости, не понимал: зелье удачи дарило пусть приятное, но мелкое везение на пути к главной цели. Остальное все равно придется сделать самому. Хочешь зачет по алхимии? Хотя бы покрась волосы в разные тона!
Вечером с планшетом и книжечкой с черным списком недобросовестных клиентов (должники, скандалисты и просто неприятные типы), я постучалась в комнату к Андреасу Ронтолу. Он открыл помятый, недовольный и явно сильно занятой. По всей видимости, мастерил. Я молча продемонстрировала его зачеркнутое имя в блокноте и протянула планшет, где уже подписала «Киран Зейн».
Удивительно, но сегодня мы с Андресом друг друга понимали без лишних слов. Он вытащил из кармана домашних штанов стилус и вписал адрес Кирана.
– Дай энергетическое зелье, – проговорил он, возвращая мне планшет. – Если так дальше пойдет, я останусь без клиентов. Люди не хотят покупать мои артефакты.
– Полторы тысячи, – объявила я, проверяя, какой магадрес для обмена сообщениями у Зейна. Оказалось, что он был до безобразия скучным, просто имя и фамилия, написанные после магического знака в одно длинное, как гусеница, слово.
– Я только что сказал, что у меня ничего не покупают! Я на мели! – возмутился он.
– Сначала деньги, потом зелье.
– Хоть скидку дай! – простонал Андреас. – Я же тебе адрес написал!
– Тоже мне сакральное знание! – фыркнула я. – За адрес я тебя из черного списка убрала. Живи и радуйся.
В итоге хорошо сторговались… Зелье Андреас купил за две тысячи лир в большом флаконе.
Полвечера я разбирала настойки и придумывала слова поддержки Зейну. В голове появлялась какая-то банальщина, вроде того, что «ты сможешь» или любимое папино «не конец света». В итоге я взяла планшет, выбрала купленный за счет собственных принципов адрес Кирана и написала «я хочу тебя…» Дальше не придумывалось. Поддерживать я не умела, да и друзей у меня не было. Все боялись в итоге превратиться в подопытных. Если подумать, небезосновательно.
От доброго дела меня отвлек стук в дверь. На пороге стояла Эбби Фрост, черноволосая, синеглазая целительница. Познакомились мы в лазарете, куда я загремела из-за зелья сытности. Нельзя двое суток голодать, все равно упадешь в обморок.
– Фрост? – протянула я. – По делу или так, в гости зашла?
Она хотела заживляющую мазь и исцеляющее зелье. Я честно предложила взять подешевле, правда, со смешными побочками, но Эбби отказалась и скидку за дневник наблюдений тоже не захотела.
Когда она закрыла за собой дверь, я снова вернулась к планшету и обнаружила, что сообщение ушло! Многообещающая фраза «я хочу тебя» была передана, получена и отвечена. Много раз.
«Кто ты, Эда-королевский-зельевар?» – восхищенно вопил Киран.
«Мне без разницы, кто ты. Я счастлив слышать тебя этим холодным вечером!»
«Расскажи, во что ты одета?»
«Почему ты молчишь? Ты больше меня не хочешь?!»
И все в таком духе. У планшета, возмущенного странными сообщениями, даже корпус нагрелся!
«Киран, у тебя все еще помутнение рассудка?» – без экивоков спросила я, со второго раза написав сообщение на экране.
«Кто такой Киран, моя любовь? Ты мне изменяешь?!» – завопили вспыхнувшие буквы.
Я повнимательнее присмотрелась к адресу, сохраненному Андреасом. Похоже, он сделал ошибку, когда записывал строку в планшет. Буркнув ругательство, я запретила похотливому незнакомцу отправлять мне послания, а Ронтол с честью отправился в наичернейший список, откуда уже никто никогда не выскребался.
Следующее утро началось со стука в дверь. Зимой я просыпалась особенно плохо и с трудом оторвала голову от подушки. В комнату вновь бочком, словно немножко стеснялась, втиснулась Эбби Фрост. Выглядела она не краше зомби, прошлой ночью воскрешенного некромантами.
Для очистки совести я спросила, не вчерашнее ли снадобье довело ее до портрета утопленницы. Эбби уверила, что мазь на вкус не пробовала, эликсир никуда не втирала и попросила бодрящего зелья. Я отдала три штуки совершенно бесплатно. Брать деньги с помирающих от переутомления целительниц – смертный грех. Эбби немедленно осушила и вернула один из флаконов. Мне нравился ее боевой настрой, но продегустировать какое-нибудь другое зелье она отказалась.
В пятницу Киран ничего не передавал, но во время обеда появился собственной персоной. Он подсел ко мне за столик и положил на поднос большой желто-красный апельсин. Именно такой сорт обычно добавляли в веселящие и бодрящие зелья.
– Я получила твои подарки, – произнесла я самым небрежным тоном, словно мне каждый день присылали сувениры, и попросила: – Дай свой планшет.
Киран невозмутимо вытащил из кожаной сумки золотую пластину и протянул мне. Мой стилус-утопленник от благоговения перед «произведением артефактного искусства» впал в коматозное состояние и отказался работать. Стилус тоже пришлось попросить у Кирана.
Найдя адресную книгу, я быстро ввела свое имя и отправила себе на артефакт пустое сообщение. Серебряная пластина в рюкзаке немедленно закрякала. Планшет вернулся к Кирану.
– Из благодарности внесла в твои контакты свой магадрес, – с небрежным видом объявила я. – Можешь писать мне в любое время, если захочешь какое-нибудь зелье… Или просто поговорить будет не с кем. Обещаю, что не отправлю тебя в черный список.
– И завтра ты придешь в футболке болельщицы? – широко улыбнулся Киран.
– Даже не мечтай! – Я скривила губы.
В холле спорткомплекса мы встретились в форме настоящих фанатов магбола. Я была наряжена в черную футболку с именем полузащитника команды боевиков Колдера Найта. Киран красовался в графитовой с надписью «Дерейк Стафшер».
– Почему ты выбрал его? – удивилась я.
– Других футболок не продавали, – хмыкнул он. – Идем, надо успеть занять места получше.
Ни получше, ни похуже мест выбрать не удалось. Пришлось брать, что осталось, и подняться по проходу к самой верхней трибуне. Лавка возле каменной стены оказалась пуста, но едва я достала артефактную кружку, скамья заполнилась. Нас с Кираном подперли с двух сторон, заставили влипнуть друг в друга, и судя по недовольным воплям, кому-то места не хватило.
– Пусть победит сильнейший! – пафосно предложил Зейн и отсалютовал темно-серой кружкой.
Между тем на арене появилась группа поддержки. Они выбежали на гладкое поле и замерли. Из-под земли начала подниматься платформа. Оказавшись на сцене, девчонки устроили настоящее шоу стихийной магии: вокруг расцветали огненные бутоны, похожие на мыльные пузыри снежные шары возносились к куполу и осыпали зрителей облаками затухающих блесток. Народу нравилось.
– Ты готова к проигрышу своей любимой команды? – поддразнил меня Киран. – Я уже выбрал место для свидания.
– Как и я зелье для испытаний, – ухмыльнулась я.
Оказалось, я была совершенно не готова ни к зрелищному действию, ни к тому, как сильно увлечет меня игра. Во время матча арена полностью преобразилась и из гладкого безопасного поля превратилась в непроходимую полосу препятствий. Выросли скальные стены, в воздухе под защитным куполом летали круглые сгустки магмы, выплюнутые вверх крошечными, но вполне реальными вулканами. Мяч мелькал, превращаясь то в лед, то в пламя.
Я кричала с трибуны слова поддержки, когда под ногами Колдера Найта обвалился грунт, и ведущий полузащитник команды боевиков ушел под землю. Вопила ругательства, если в наш щит залетал мяч некромантов. Первый раунд закончился ровным счетом. Я плюхнулась на лавку рядом с Кираном, протянула кружку с напитком и объявила:
– За победу боевиков!
– За некромантов! – ухмыльнулся он, стукнувшись своей кружкой.
– Жалеешь, что тебя выперли из команды? – не сводя с него пристального взгляда, спросила я.
Он подавился напитком, обтер губы тыльной стороной кисти и очень напряженно спросил:
– Ты обо мне с кем-то говорила?
– С чего бы мне тобой интересоваться? – издевательски хмыкнула я. – Случайно узнала. Болельщица из группы поддержки сказала.
Киран бросил на девчонок, заводящих толпу во время перерыва, нехороший взгляд.
– В следующем году пройду отбор и вернусь в сборную, – стараясь говорить нейтрально, поделился он планами и вдруг блеснул улыбкой: – Зато у меня точно есть время, чтобы сводить симпатичную девушку с разноцветными волосами на свидание.
– Или стать у этой девушки подопытным, – напомнила я.
Трибуны замерли в нервном ожидании начала второго раунда. Игроки, одетые в поглощающие магию костюмы и защитные шлемы, снова высыпали на арену. Народ взорвался воплями. Я сама не усидела на месте… Когда борьба между командами стала особенно острой, Киран не удержался и вскочил на ноги. Мы кричали друг на друга, на игроков и в принципе… А после финального гонга ошарашенно упали на лавку.
Никогда еще нас не подводили одновременно боевики и некроманты. Они сыграли вничью!
На улице морозило. В фонарном свете вспыхивали порхающие мелкие снежинки. От арены к светящемуся в темноте атриуму, где располагалась столовая, тянулся хвост из болельщиков.
– Спор отменяется, – вздохнула я, с большим сожалением попрощавшись с мыслью о добровольце на зелье веселья.
– В матче никто не проиграл, – заметил Киран.
– И никто не выиграл, – со значением добавила я, давая понять, что мы тоже в полном пролете.
– Пари есть пари, – спокойно настаивал Зейн. – Ты должна мне свидание, я тебе должен испытание. Все честно.
Нас обогнали два парня в черных фанатских футболках и без верхней одежды. На худой спине одного светилась надпись «Колдер Найт», у другого красовалось имя Эрика Дарквотера, громилы, выступающего в сборной под третьим номером. При виде этих двух отмороженных (во всех смыслах) болельщиков я подняла повыше воротник.
Киран немедленно затормозил, стянул с себя шарф и ловким движением обвернул его вокруг моей шеи. Замерев, я смотрела на Зейна широко раскрытыми глазами. Дыхание перехватало, щеки начали гореть. И вовсе не от холода.
– Зачем мне твой шарф? – проговорила я, словно слыша свой зачарованный голос со стороны.
– Чтобы ты не отказалась от свидания из-за простуды, – абсолютно серьезно заявил Киран и завязал концы узлом. Шарф был мягким, плотным и пах его чисто мужским одеколоном, ароматом ветивера и жимолости.
– Я варю лучшее в академии зелье от простуды, – заметила я.
– Скажешь, что получила смешную побочку. Я не поверю, приеду посмотреть и за компанию посмеяться, а ты не выйдешь из комнаты, – предположил он.
– Спасибо за идеи, как сорвать свидание, – пошутила я. – Часто обманывали?
– Ни разу. – Киран ухмыльнулся.
Его глаза казались почти черными, волосы падали на лоб, а на щеках темнела двухдневная небритость. В общем, в обманчивом фонарном свете он казался невозможно привлекательным. Пусть нос и покраснел от холода.
Пришлось мысленно приказать сердцу прекратить стучать, как перед инфарктом. Сердце, естественно, доводы рассудка не послушало и продолжило колотиться в ребра.
Отведя взгляд, я кивнула:
– Холодно здесь. Пойдем.
Некоторое время мы провели в молчании. В темноте за деревьями было слышно, как мужские голоса сначала орали спортивную речевку, а потом начали просто истерично вопить. Возможно, криками пробудили кого-то на учебном кладбище. Мы прибавили шагу, чтобы не оказаться затоптанными стадом фанатов, спасающимся бегством.
В холле общежития было пусто. После матча народ предпочел заесть горечь от равного счета поздним ужином.
– Я с утра напишу, во сколько за тобой заеду, – предложил Киран.
Мозг у меня уже начал оттаивать. Соображала я куда как лучше, чем в академическом сквере, поэтому резонно спросила:
– А почему свидание раньше, чем дегустация зелья?
– После дегустаций я вряд ли буду способен на свидание, – справедливо заметил Зейн.
– Вообще, я на это надеюсь, – призналась я. – Но ради справедливости давай на камень-ножницы-бумага, чья ставка сыграет первой. Чур, на руки не смотреть!
Не разрывая зрительного контакта, под бодрую детскую считалочку мы выставили пальцы. У обоих оказалась бумага. В общем, на третий раз, когда стало ясно, что мы выбрали одинаковую тактику игры, я сдалась:
– Давай монетку подкинем. У тебя есть мелочь?
Киран вытащил из кармана брюк монетку в пять лир.
– Орел или решка?
– Орел, – немедленно решила я.
Щелчком пальцев он подбросил монету. Подлетела она высоко, перевернулась, завертелась и ринулась вниз. Зейн с готовностью подставил руку, но пятак внезапно утонул в чужом кулаке.
– Воркуете, пока никто не видит? – в изумленной тишине с ухмылкой спросил Андреас Ронтол, одетый, как для вечеринки.
– Ты берега попутал? Жить надоело? – в один голос воскликнули мы с Кираном (если что, из нас двоих кровожаднее оказалась я).
– Вы чего оба такие агрессивные? – удивился он. – Вам надо расслабиться. Я на вечеринку после матча. Идем, Зейн. Парни будут рады тебя видеть. И девушку свою бери.
Не понимаю, что именно боевики и некроманты собрались праздновать. То, что выжили в схватке, пусть не все добрались до финального гонга на своих двоих? У них, между прочим, счет «пять-пять». Не игроки в магбол, а отличники!
На новость о вечеринке Киран никак не отреагировал и скомандовал:
– Монетку подкинь.
– Так вы спорите, что ли? – осклабился Ронтол и подкинул монетку.
Поймать не смог. Пятак отскочил от его пальцев, со звоном отлетел на пол и покатился к центру холла.
– Сейчас еще разок! – дернулся было Андреас.
– Просто стой на месте! – рявкнула я.
Под удивленным взглядом артефактора мы с Кираном одновременно нагнулись, чтобы проверить, какой стороной легла монета.
– Решка, – ухмыльнулся Зейн, разглядев королевский профиль вместо герба.
Я выпрямилась и бросила на Андреаса недовольный взгляд.
– Вот не зря я внесла тебя в черный список!
– Опять?! – возмутился тот, расставив руки. – Я же дал тебе магадрес Зейна! За что теперь-то?
– Ты просила у него мой магадрес? – На лице Кирана заиграла выразительная улыбка.
– Я пошла, – буркнула я и всучила ему шарф.
– До завтра, Эда, – со смехом крикнул он мне в спину.
Утро началось с сообщения, что Зейн приедет после обеда. С трудом продрав глаза, я поздоровалась с Вильгельмом и успела принять душ прежде, чем началось традиционное после турнира паломничество хворых.