Воздух, как и при нашем первом знакомстве, казалось, сгустился от магии. Это было столь необычно, как и неожиданно. Элонрен медленно прошел вглубь комнаты. Сегодня он выглядел немного иначе, чем в прошлый раз. Наряд был попроще: белоснежная туника, перехваченная в талии широким поясом и узкие брюки из коричневой замши. Волосы убраны в небрежный хвост, из которого упорно выбивались пряди.

– Как видишь, нет. Ты разочарована? – спросил он с легким раздражением в голосе.

Да, конечно, я была разочарована, но вместе с тем попросту не понимала, что происходит. Почему Элонрен сейчас стоит рядом и каких ответов от меня ждет. А он явно чего-то ждал. Весь его облик демонстрировал некое нетерпение.

–Где я? Что вы со мной сделали? – вопросы посыпались сами собой, – что это? – я демонстративно дернула прядь волос, – как…

– Успокойся и сядь, – резко прервал он, пододвигая кресло к кровати и кивком указывая мне присесть на ложе. Я почувствовала внешнее давление, его голос словно пытался подчинить, тон не допускал пререканий, и я вынужденно села, растерянно оглядываясь по сторонам как загнанный зверь.

– Что последнее ты помнишь? – спросил Элонрен, смотря прямо в глаза и чуть наклоняясь в мою сторону. – Расскажи.

– Поединок, – в голове тут же возникла картинка, как я беспомощно лежу на земле, не в силах сопротивляться, а Эст стоит сверху и насмехается, только усиливая напор заклинания, – у меня кончился резерв, и я не смогла бороться.

– А дальше?

– Не было никакого дальше, Эст победил. А теперь я очнулась тут, до сих пор не понимаю где и почему? – я начинала злиться.

– В Арнеиле, в моем доме, если тебе станет легче от этой информации, – бесстрастно продолжал эльф, все также пристально глядя на меня.

– И что я тут делаю? – голос сорвался на крик, – Я хочу домой.

– И где же твой дом? В том затхлом университете, который по сути даже называться таковым не имеет права? Или у твоего дружка, которого ты бы с радостью хотела видеть на моем месте? Молчишь? Ни ничего, помолчи и послушай. На том поединке у тебя не кончился резерв. Ты просто дошла до ограничения. Ограничения созданного искусственно, чтобы сдержать магию. Это как стакан, наполовину запечатанный точно подогнанной крышкой. Если вылить воду, покажется дно, но это лишь верх крышки-ограничителя, закрывающего нижнюю, все еще полную воды половину. Понимаешь?

На самом деле я не очень понимала, но, тем не менее, вяло кивнула.

– До того момента барьер успешно работал, не давая тебе использовать полностью свои силы, однако как-то ты смогла его пробить. Магия нашла эту щель и сама прорвалась наружу, снося все преграды, ибо нет ничего сильнее и страшнее силы, которую принуждают и запирают. Вот, что было ограничителем, – Элонрен швырнул мне на колени тонкую змейку металла, мой браслет. Он был порван и частично оплавлен по месту разрыва. Пока я растерянно теребила украшение, эльф продолжал.

– Но его цель была не только в создании магического барьера, этот артефакт искажал твою внешность, частично блокировал память и подавлял волю.

– Это какой-то бред. Зачем Арону это делать? Он никогда не желал мне зла, – история звучала неправдоподобно, – и какой толк менять цвет волос? Что это дает?

– А ты сама ответь на этот вопрос, – Элонрен резко поднялся со своего места, молниеносным движением схватил меня за запястье и потащил в сторону двери, которую я так и не успела отворить. За ней и вправду оказалась ванная комната. Вместо привычной деревянной бадьи расположился небольшой каменный бассейн, наполненный прозрачной водой.

Элонрен, однако, подтолкнул меня в другую сторону, к углу, где в металлической раме на кованых ножках стояло большое зеркало. Из отражения смотрела испуганная девушка, очень похожая на меня, но в тоже время совсем другая. И причина была не в волосах, точнее не только в них. Все черты лица вроде были прежними. Но одновременно с этим и немного иными. Они словно истончились, стали изящнее, но как так? Машинально я ощупала свое лицо, отражение тоже сделало это, но, как мне показалось, намного плавнее и тягучее.

– Вот видишь, он пытался скрыть эльфа, а вовсе не человека. И мне очень интересно, зачем?

– Это же неправда? Я помню своих родителей, они были обычными людьми. Так не бывает.

– Подумай еще раз, ты, правда, это помнишь? – Элонрен сделал упор на последнем слове.

Возникли странные ощущения, я вроде как помнила и знала свое детство, жизнь в деревне с родителям, но в тоже время, теперь не чувствовала, что и вправду переживала это. Момент их смерти отпечатался в памяти, но сейчас он казался лишь историей, прочитанной в какой-то книге, тонким отголоском. Кто же я тогда? Если это и вправду ложные воспоминания, то где же моя собственная память? Определенно это попросту не могло так сразу уложиться в моей голове.

– Ничего не понимаю. Браслет подарил Арон, но зачем ему все это делать? Бред, он не желал мне зла, это ложь, – головная боль начала накатывать с новой силой, тошнота подступила к горлу. Наверное, я слегка пошатнулась, потому что Элонрен тут же протянул руку и подхватил меня. Но лишь за тем, чтобы круто развернуть и заставить смотреть ему в глаза.

– Я знаю твою историю от третьих лиц, но хочу, чтобы ты сейчас сама мне рассказала все, что помнишь, начиная с раннего детства. – Казалось, синева его глаз готова выплеснуться на меня и утащить в глубокий омут. Воспоминания, ну, или, по крайней мере, то, что я считала своими воспоминаниями, начали сами возникать в голове.

Маленькая девочка с копной пепельных волос, запутанных и грязных, копошится в чахлом огороде на задворках полуразрушенной лачуги. Ее жалкую одежонку нещадно треплет промозглый осенний ветер, но она словно не замечает этого досадного факта. Тонкие, покрасневшие и озябшие пальцы неистово разрывают землю, словно под ней сокрыто что-то донельзя важное и необходимое. Острые лопатки отчетливо проступают через натянувшуюся ткань грубой рубашки, будто не до конца прорезавшиеся крылья. На бледном чумазом личике застыла отрешенность и пустота.

…

По двору бесцельно слоняются тощие куры, дополняя собой и без того печальную картину.

– Нани, беги обедать, – темноволосая женщина с уставшими глазами и глубоко ввалившимися исхудалыми щеками, высунувшись в окно, позвала дочку. Девочка тотчас же отбросила свое занятие и бегом припустила к дому. Ее тощие русые косички смешно подпрыгивали в такт быстрым движениям.

– Потише, не разбей лоб, как в прошлый раз, – девочка невольно дотронулась до подживающего рубца, который был почти незаметен на загорелой коже, и чуть сбавила шаг.

…

В доме висел тяжелый дух неизлечимой болезни. Отец не вставал в постели уже несколько дней, лихорадка то уходила, то возвращалась с новой силой, и никто не знал, что принесет с собой завтрашний день. Начался сбор урожая, но пока их поле стояло нетронутым. Если так пойдет и дальше, дожди уничтожат все посевы. Девочка ерзала на скамье, явно не привыкшая к тишине.

– Папе не лучше? – еле слышно прошептала она, кивая на ворох одеял на печи.

Женщина рассеяно покачала головой, устало опускаясь рядом. На ее выцветшем лице алели пятна наступающей лихорадки.

– Ешь давай, – она пододвинула к дочке миску с почти прозрачным супом. – У нас на сегодня еще много дел. Если не начать работу, то и заканчивать будет нечего. – Женщина довольно часто изъяснялась непонятными фразами, смысл которых неизменно ускользал от ребенка. – Я попробую попросить кого-нибудь помочь нам, но вряд ли что получится, сейчас все при деле.

…

Внезапно картинка несколько переменилась, но сперва я не сразу заметила разницу. Вроде та же самая лачуга с крохотными оконцами, еле пропускающими свет, женщина, устало откинувшаяся на бревенчатую стену, девочка, застывшая с ложкой в руке. Но именно девочка и изменилась. Ее взгляд снова стал безучастным и направленным куда-то глубоко вовнутрь, и без того тощие запястья, лежащие на столе, стали почти невесомыми, под молочно-прозрачной кожей ярко синели вены. Кружевные разводы плохо смытой, размазанной земли темнели зловещим орнаментом.

– С этим нужно что-то сделать. Я не могу потерять и ее, – до боли знакомый голос, полный какого-то глухого отчаяния.

…

В следующий момент все снова изменилось. Сквозь серую пелену упавших на лицо волос я видела, как чьи-то грубоватые пальцы ловко застегивают на моей руке браслет. Миг, и все тревоги ушли, стало легко и спокойно.

…

Калейдоскоп событий мелькал.

…

– Мы, конечно же, примем ее, – елейно произнес ухоженный мужчина в строгом темно-зеленом костюме. – Ваши пожертвования более чем щедры, – он чуть наклонил голову, пытаясь заглянуть мне в лицо. – Но может, вы объясните, кем приходится вам это человеческое дитя? Не хотелось бы неприятных инцидентов в лице внезапно объявившихся родственников.

– Вы правы, мои пожертвования более чем щедры. У вас нет оснований сомневаться.

….

Я стою в одиночестве в комнате и разглядываю в большое напольное зеркало, как на мне сидит первая ученическая форма, зеленоватая с серебряными вкраплениями. Отчего-то хочется забрать волосы, но они лишь чуть достигают шеи и совсем не мешаются. В волнении я тереблю тонкую цепочку браслета. «Заведи друзей, малышка, и постарайся меньше грустить» – проносится в голове напутствие Арона.

…

Первые занятия, первые успехи в овладении магией. Но она словно не желает подчиняться мне до конца, каждое заклинание дается с трудом, но я усердно работаю, повторяя и заучивая формулы. Я хочу стать кем-то большим, чем обычная деревенская сиротка, я хочу, чтобы Арон мной гордился.

…

Бессонные ночи в библиотеке. Что-то гложет меня изнутри, вынуждает искать в книгах ответы на непоставленные вопросы. Нужно стать сильнее, чтобы иметь возможность дать отпор. Но кому, чему? С каждым месяцем, с каждым годом все внутри меня угасает, пропадает интерес, желание, забываются и без того непонятные мотивы. Я больше не хочу бороться, только пустота.

…

Иногда в зеркале мелькает смутно знакомая пепельноволосая девочка, но лишь за тем, чтобы исчезнуть в следующее мгновение, я не знаю ее и теряю себя.

…

За все эти годы, вопреки пожеланию Арона, у меня практически не было друзей. Это неудивительно, ведь дружба предполагает не просто совместное времяпрепровождение, это и обмен эмоциями, разделение чувств. Лишь в университете стало несколько проще. Быть может, потому, что порядки там несколько мягче. Возможность выбираться в город, неспешно бродить по заполненными людьми улицам, словно заряжали эмоциями, давали возможность вновь чувствовать себя живой.

Я сама не осознавала, что проговаривала вслух все, что видела и думала в этот момент. Магия Элонрена вытащила на поверхность все воспоминания, перетрясла их как куль с грязным бельем. Давно забытые непонятные осколки вылезли из глубин памяти. Не все я помнила именно так, как увидела сейчас.

Судя по всему, последнюю фразу я вновь озвучила, потому что эльф тут же язвительно произнес.

– Твои детские воспоминания – это результат наслоения. Твой дружок попросту украл историю бедного человеческого дитя и вложил ее тебе в голову. Сделав при этом все довольно грубо. Хотя, стоит признать, что более ранние воспоминания укрыты довольно надежно. Ну, или их полностью уничтожила новая личность человеческого ребенка. И ты до сих пор хочешь найти Арона? Не похож он на того, кто может желать добра.

– Это ложь, зачем ему так поступать? – головная боль, ненадолго отступившая, вернулась с новой силой.

– Еще будет время подумать над этим, – игнорируя все вопросы, он приглашал последовать за собой, но я не сделала ни шага.

– Почему я в твоем доме? – с учетом неприкрытой ненависти, которая сквозила при нашем знакомстве, да и сейчас, было непонятно, как он выносит мое общество.

– А тебе было приятнее сейчас замерзать в этом чертовом общежитии? – терпению Элонрена явно приходил конец, – Ты должна быть благодарна, что я спас тебя, причем не в первый раз. Когда артефакт лопнул, все, что он сдерживал, хлынуло наружу. Бесконтрольный поток чистой силы, он чуть не снес половину университета вместе с тобой. Мне пришлось сразу открыть портал сюда, чтобы хоть что-то сделать. Посмотри на свою руку, это кольцо действует также как и тот браслет, оно сдерживает магию. И если бы я вовремя не нашел его, ты сошла бы с ума, как минимум. Так что будь благодарна. Продолжим разговор позже.

Закончив монолог, который он практически прокричал, Элонрен вышел из комнаты, громко хлопнув дверью и оставив меня наедине с беспорядочным потоком мыслей.

Нашелся благодетель, – мне с трудом верилось, что он сделал это бескорыстно и просто из-за желания помочь. Прям так и бросился спасать меня и весь университет, который явно не жалует. Что-то тут не сходилось. Однако его истинные мотивы были недоступны. Голова просто раскалывалась и чтобы унять боль, пришлось прислониться лбом к прохладной стене. Это ужасно, когда ты не можешь полностью контролировать свои мысли, память. Где реальность? Получается, почти всю жизнь я прожила в иллюзии, другим человеком, с чужими воспоминаниями. Магия была неотделима, но и тут выходило, что ее я не могла почувствовать полностью. И где среди всего этого мое истинное я? Сколько вопросов и ни одного ответа.

Не знаю, сколько я так просидела. За узким решетчатым окном также светило солнце, отбрасывая свои лучи на блестящую глянцевую поверхность пола. Казалось, что прошло несколько часов, но быть может, это всего лишь минуты. Волна головной боли снова чуть отступила, давая ясность мысли. Нужно что-то предпринять. Если предположить, что рассказ Элонрена – правда, мне нужно попытаться вспомнить хоть что-то из настоящего прошлого. Может, где-то есть семья, про которую я попросту забыла? Эта мысль просияла, словно светлый луч в темном царстве мрака и уныния. Возвращаться в университет больше не было смысла, стало уже все равно, получу я диплом или нет. Все эти годы обучения, по сути, были бессмысленными. Сейчас, когда я освободилась от груза ненастоящего прошлого, можно было начать, наконец, жить. Внутри зрело ощущение правильности того, что происходило, словно пыль слетала со давно забытых страниц истории, которую, я пока еще не могла прочесть. Сейчас я казалась себе цельной, но одно было не так, магия не ощущалась вообще. Попытавшись сотворить простенькое заклинание, я поняла, что ее и вправду не было. Кольцо сверкало на пальце, и большой сапфир на нем искрился на солнце, поддавшись секундному порыву, я попыталась снять украшение, но оно сидело настолько плотно, что ничего не вышло. Ни о каком отдыхе не могло идти и речи, пока я не получу ответы на все вопросы, поэтому я переступила через свою гордость и пошла искать единственного, кто мог сейчас мне хоть что-то рассказать.

Глава 9

Дом оказался совсем не маленьким, как изначально показалось, переплетение коридоров очень скоро настолько запутало, что я даже не представляла, как вернуться в комнату, из которой вышла. Удивительно, но по дороге никто не встретился. На мгновение, мне казалось заманчивой идея просто сбежать от всего этого, но тогда бы не вышло получить ответы, и с затеей пришлось повременить. Следующий поворот коридора вывел к большой деревянной террасе, спускающейся в сад. «А почему бы и нет»,– подумала я, – «может главнокомандующий решил прогуляться на свежем воздухе». И я неспешно сошла по ступеням в зеленое море некошеной травы. Это было удивительно, столько зелени, пожалуй, мне раньше не доводилось видеть. Я шла, подставляя лицо ярко светившему солнцу и легкому ветерку, удивительно, в этих краях никогда не бывало холодов. Природа, казалось, полностью захватывала все, я оглянулась, посмотрела на дом и не смогла сдержать восторженного вскрика. Это было двухэтажное строение, разместившееся не просто на лесной опушке, дом был построен прямо среди деревьев. Но растения никто не вырубал, они словно стали частью этого удивительно жилища, пронзая его насквозь. Тут и там кроны возвышались над черепичной крышей. Так вот, что я ошибочно приняла за странные колонны, хаотично разбросанные по коридорам.

Выложенная камнем тропинка петляла между непроходимых зарослей кустарника, усеянного бледно голубыми цветами. Порхали маленькие желто-синие птички, наполняя воздух нескончаемыми веселыми трелями. Я давно уже покинула пределы сада, с замысловатыми клумбами молочно-белых роз и лилий, ровными рядами цветущих яблонь и вишен. Потеряв надежду найти Элонрена, я уже просто наслаждалась прогулкой. Должно быть, здорово иметь такой вот домик, вдали от шумного города, от кучи людей, где можно просто наслаждаться первозданной природой. Это умиротворяло. Поэтому когда тропинка вывела к небольшому озеру, прошедшие события успели немного поблекнуть в памяти. Водная гладь казалось неподвижной, и блестела как зеркало, берега заросли камышом. Солнце начало клониться к закату и отбрасывало на поверхность озера свои красноватые лучи. Я как раз боролась с искушением окунуться в прохладную воду, когда услышала позади шуршание шагов. Из-за поворота тропинки появилась женщина, виденная мною ранее. В руках у нее была небольшая плетеная корзинка и какой-то сверток.

– Элонрен велел передать, что будет ждать тебя к ужину на террасе, вместе с первыми звездами. Но это еще не скоро, поэтому я принесла немного перекусить. После всего произошедшего, тебе нужно восстановить силы, деточка, – мягко проговорила она.

Я недоуменно смотрела на женщину.

– О чем вы?

– Ну как же, с того самого момента, как Рен открыл портал, тут такое творилось. Хотя, что-то много я болтаю, он тебе сам потом расскажет, если сочтет нужным, – она поставила корзинку на землю и засобиралась уходить.

– Нет, прошу вас, поговорите со мной. От меня и так постоянно что-то скрывают и умалчивают. Как вас зовут?

– Ну ладно, может и не будет вреда, если я тут с тобой немного посижу, поболтаю. Гости у нас редко бывают, настолько редко, что разговаривать разучиться недолго. Я Ониса, по большей части приглядываю за домом, что бы он не пришел в опустение. Элонрен здесь нечасто появляется, так что работы у меня хватает, – женщина тем временем раскрыла сверток и разостлала большой плед, устраивая на нем корзинку и извлекая содержимое наружу.

– Тут немного еды с кухни. Я, честно говоря, не ожидала, что ты так быстро проснешься, и ничего особенного не успела приготовить. Ужин еще в печи, а перекусить тебе лучше уже сейчас, – хлеб, несколько сортов сыра, фрукты и большая оплетенная бутыль, тут же были разложены на покрывале.

– Так что же произошло? – перебила я, пытаясь хоть как-то восстановить в памяти события прошедшего времени.

– Я была в саду, когда услышала ужасные крики. Взглянула на дом, он был буквально объят пламенем. Паника захватила, и я не могла даже пошевелиться, просто смотрела на огонь, пожирающий все кругом. Детка, я не сведуща в магии, но мне показалось, что это не обычный пожар, уж слишком быстро все занялось. Вдобавок ко всему поднялся безумный ветер и буквально за секунду огонь перекинулся на деревья и кустарники, даже трава полыхала. Я уже должна была сгореть, к тому моменту, как опомнилась. Но на удивление пламя не обжигало, словно это была какая-то иллюзия. Поэтому я взяла себя в руки и без труда вошла в дом, где и застала вас с Элонреном. Слуги разбежались, в доме уже никого практически не было, мне показалось, сперва, что на нас напали, и Рен пытается перебить заклинания, безуспешно используя сдерживающие чары. Но тут я увидела всю картину, и мне стало по-настоящему страшно.., – внезапно Ониса остановилась и прервала рассказ,– извини, я не хотела тебя пугать.

– Нет, продолжайте, – мне было важно услышать, что произошло. Может, это помогло бы всколыхнуть воспоминания, или хотя бы дало подсказку, что делать дальше и как вернуть магию. Но женщина пропустила мою просьбу мимо ушей. Какое-то время мы сидели, молча, и просто смотрели, как догорает уходящий день.

– Элонрен сказал, что ты потеряла память после всех этих событий. Мне так жаль, детка. Ты совсем ничего не помнишь? – помнить я, конечно, помнила, но где были истинные воспоминания? Поэтому, я рассеяно покачала головой.

–Ничего, – сочувственно произнесла Ониса, – время расставит все по местам. Рен обязательно придумает, как помочь тебе. Что-то я засиделась, солнце садится, а еще столько дел. Ты так и не притронулась к еде, выпей хотя бы этот настой, он мигом восполнит силы, – и она сунул мне в руки кубок с теплой густой жидкостью. Тошнота комом стояла в горле, но под выжидающим взглядом женщины пришлось сделать несколько глотков. Жидкость была сладкой и тягучей, однако тот час успокоила мой желудок, и наполнила тело приятным теплом.

– Не уходите, скажите, как давно я тут? – хотя бы это стоило узнать.

– Сегодня третий день. Когда вчера вечером Элонрен наконец-то создал этот артефакт, – она кивком указала на кольцо на моей руке, – все мы смогли наконец-то передохнуть.

Я почувствовала себя виноватой, но Ониса словно читала мои мысли.

– Не вини себя, детка. Мы, эльфы, знаем, что магия – это не послушный зверек, которого можно запереть в клетку, у всего есть свои последствия, но твоей вины в тех событиях нет. К тому же ущерб был невелик, подумаешь немного сломанной мебели, перестановка еще никому не вредила, – женщина одарила меня милой улыбкой, – Пойдем, я провожу тебя, уже вправду поздно, а главнокомандующий не любит, когда опаздывают.

– Элонрен не сказал, что сам сделал его. Возможность создания артефактов ведь требует многих лет обучения, – как я знала, практически ни в одном университете не готовили таких специалистов. Это настолько узкая и трудозатратная область знаний, которую невозможно поставить на потоковое обучение. Одни учебные материалы чего стоили бы.

– Да, он не любит особо откровенничать…

Собрав нетронутую еду обратно в корзинку и свернув покрывало, мы неторопливо направились к дому. Количество вопросов не уменьшалось, но Ониса молчала, и, казалось, предусмотрительно опережала меня на несколько шагов, чтобы не поддаться искушению и не наболтать лишнего. Судя по всему, Элонрен запретил ей говорить о произошедшем. И тогда я решила попробовать зайти с другой стороны.

– Ониса, кажется, мне не по себе, вряд ли я сейчас в состоянии с кем-либо встречаться. Наверное, лучше полежать, – от такого неожиданного заявления женщина мгновенно остановилась, и я чуть не налетела на нее в сумерках угасающего дня. Она развернулась и вопросительно посмотрела в глаза, пытаясь проанализировать мое состояние.

– Неужели, Элонрен так жесток, что заставит мучиться бедную девушку после всех пережитых ужасов в угоду своим желаниям? – похоже, в притворстве я перегнула палку. Однако, Ониса лишь улыбнулась.

– Детка, я вижу, что тебе не так плохо, чтобы проваляться весь вечер без чувств в кровати. Ты просто боишься моего племянника.

Вот тут я удивилась.

– Вашего племянника? Но почему вы не сказали об этом? – хотя я тут же поняла нелогичность вопроса, с какой стати она должна была рассказывать.

– Ты и не спрашивала, да и что бы это изменило? Нечего бояться, он не желает тебе зла и не способен на беспочвенную жестокость. Он же спас тебе жизнь. Сперва, Рен может показаться бесчувственным и грубым, но это не так. Большую часть жизни он провел в сражениях, потерял почти всю семьи. Да и то, что случилось с Инельдой – его невестой оставило слишком глубокие шрамы в душе. Все эти ужасы и горести войны и сделали его таким, закалили характер, сформировали своего рода защитную оболочку. Но под ней находится по-прежнему тот мальчик, добрый и ранимый, каким я его помню с детства. Он мало кому показывает свою истинную натуру, но это и не пристало монарху, которым он вскоре станет.

– В смысле королем? – этот вопрос прозвучал довольно глупо.

– Ой, прости, я все время забываю, что ты не помнишь ничего из прошлого. Просто сейчас это ни для кого не новость уже. Несколько месяцев назад король Велерас официально назначил его своим приемником. Хотя и до этого многие догадывались о такой возможности. Прямых наследников трона нет, а Элонрен был самым явным кандидатом, Велерас давно готовил его к этому.

– В империи бы в таком случае непременно устроили какой-нибудь переворот. Разве тут нет такой борьбы за власть?

– Слово короля – закон. Ему не может противиться ни один эльф. Чтобы стать правителем одного желания не достаточно, нужно обладать особой магией. Без этих умений невозможно добиться больших успехов в управлении. Человеческая империя довольно яркий пример. Постоянные распри, раздоры и внутренние войны истощили ее уже давно, и если кто-нибудь захотел напасть, сделал бы это без труда и сильного сопротивления. Но у империи не так много противников, их земли не представляют большого соблазна, расположение невыгодное, ресурсов практически нет. У нас же другая ситуация, как ты знаешь, на западе королевство граничит с землями некромантов, которые уже давно стремятся расширить свои владения. Периодически они совершают вылазки, разоряют поселения и целые города, жгут и убивают. Берут пленных, чтобы впоследствии ставить на них свои чудовищные эксперименты. Благодаря которым, кстати, они сильно преуспели в магическом ремесле. В Арнеиле же напротив, магия словно умирает, все меньше детей рождается с даром, да и у тех, у кого он есть, силы довольно небольшие. Король чувствует темную угрозу и готовится к возможным нападениям, укрепляет армию, усиливает магическую подготовку. К тому же в последнее время в королевстве были замечены демоны. Такого не было уже десятки лет. Что-то происходит…

Закончить Ониса не успела, мы подошли к дому. На той самой террасе, с которой несколькими часами ранее я вышла в сад, был накрыт маленький круглый столик на две персоны. Белоснежное кружево салфеток чуть светилось в мягких отблесках свечей и магических огней, хаотично разбросанных в воздухе. В резном кресле, спиной к нам, недвижимо застыла фигура.

– Иди, я принесу ужин, – женщина подтолкнула меня к террасе, но сама направилась в другую сторону. Выбора не было, и я медленно взошла по ступеням, обогнула стол и аккуратно присела на краешек второго кресла.

Элонрен даже не пошевелился, сжимая одной рукой сверкающий хрустальный кубок, он смотрел куда-то за меня, при этом явно пребывая мыслями далеко отсюда. Он был в том же темном камзоле, расшитом позолотой, в котором я видела его в вечер нашего знакомства. Длинные волосы были стянуты сзади шелковой лентой, и признаться, в этот момент я позавидовала Реиде. Ее природному очарованию, грации, изяществу и способности с легкостью покорить любого мужчину, в том числе и этого. Я же в данный момент ощутила себя замарашкой, платье оказалось безнадежно испорченным после лесной прогулки, волосы я даже не успела расчесать и подозревала, что они похожи на воронье гнездо. Ко всему прочему на руках таки и не зажили многочисленные кровоподтеки и порезы, полученные в поединке, и теперь они отчетливо чернели на бледной коже. Реида бы никогда не допустила такого, она всегда выглядела великолепно. Интересно где сейчас подруга? Хотя как только я вспомнила про нее, в голове сразу возникла картинка нашей последней встречи и все те ужасные слова, что были произнесены. Нет, нужно забыть их и сосредоточиться на более важных вещах, на вопросах, ответы на которые я должна сегодня получить.

Тем временам появилась Ониса, расставляя на столе дымящиеся тарелки и блюда. Она не проронила ни слова и, закончив с сервировкой, тут же быстро удалилась. Надо признать, что аппетит у меня как раз пробудился, ароматные блюда так и манили. Однако набрасываться на еду было бы неприлично, наверное, нужно подождать, когда мой собеседник, наконец, вернется к реальности или, может, стоит что-то сказать?

– Ешь, не стоит меня ждать. Как закончишь, поговорим, – он произнес это, даже не глядя в мою сторону. Ну что ж, так даже лучше, и чтобы не терять время, я быстро набросилась на еду. Нужно отдать должное Онисе, блюда были восхитительны, тушеные овощи так и таяли во рту, а мясо было нежным и сочным. Я отведала маленькие бутерброды с каким-то необычным пряным сыром, но остальные закуски остались нетронутыми, в меня больше не лезло. Элонрен даже не прикоснулся к еде, он сидел все также молча, не меняя позы и не шевелясь, словно искусно вырезанная мраморная статуя.

С моей стороны стола стоял кубок, аналогичный тому, что держал эльф, я взяла его в руки и осторожно сделала глоток. Это был тягучий напиток, который очень походил по вкусу на тот, которым меня поила сегодня Ониса. Вновь почувствовав оплетающее тепло и расслабление, я откинулась в кресле и посмотрела на своего собеседника, он по-прежнему отстраненно глядел вдаль, полностью меня игнорируя. И сейчас я явственно поняла, что передо мной идеальное воплощение будущего короля, явно ощутимая сила, мощь первозданной магии. Рядом с таким мужчиной обязательно должна быть величественная и прекрасная королева. И, скорее всего, претендентки были, и предостаточно. Но у каждого, как говорится, свой путь. Кто-то рожден править, а у кого-то совсем иные чаяния и заботы. Наверное, в кубке было вино, потому что тут же пришла легкость и раскрепощенность. Слова сами потекли из меня.

– Я хочу поблагодарить за все, что вы сделали для меня и за проявленное гостеприимство. Я не буду вас больше обременять и в самое ближайшее время покину этот дом, – после этих слов взгляд Элонрена резко прояснился и сфокусировался на мне, словно прожигая дыру своим гневом.

– Ой, простите, мне нужно вас как-то отблагодарить за все это? – Я неопределенно махнула, показывая то ли на стол, то ли на дом, сама не понимая, что делаю, – только у меня ничего нет, так что извините. Снимите кстати кольцо, пожалуйста, без магии мне как-то не по себе.

Стремительным движением эльф перегнулся через стол и вырвал у меня из рук кубок, который я почти осушила, принюхался к его содержимому и с явным недовольством выплеснул остатки вина куда-то в сад.

– Хватит пустой болтовни. Я не сниму кольцо, потому что в тот же миг, как это произойдет, все снова повторится. Ты не обуздаешь свою силу, и она разнесет здесь все и скорее всего, сведет тебя с ума. Тут смогут помочь только друиды, я надеюсь на это, по крайней мере. И, нет, ты не покинешь этот дом без моего согласия.

– Это еще почему? – возмущенно воскликнула я.

– Потому что я так сказал! – и опять появилось непонятное ощущение внешнего влияния, – Через несколько дней мы отправимся в столицу, а потом вместе с остальными отобранными учениками ты отправишься на Туманный остров. Там, друиды подвергнут тебя обряду, призванному создать контроль над магией. Если все пройдет успешно, ты присоединишься к их обучению, – безапелляционность его заявлений разозлила.

– А моего желания вы не хотите спросить? Какое к чертям обучение? Всю свою жизнь я изучала магию и ради чего? Сейчас я ее даже не чувствую. Сейчас я даже не знаю, кто я. Мне нужно найти Арона, чтобы понять, что произошло. Может у меня есть семья? Где-то же должна быть моя прошлая жизнь. Как мне ее найти?

– Никак! Почти невозможно, чтобы память вернулась. Заклинание действовало слишком долго, настолько, что стало практически необратимым. Возможно, когда сила вернется к тебе, что-то постепенно будет всплывать, но не более. Не тешь себя ложными надеждами. Что касается семьи, сомневаюсь, что кто-то из них сейчас был жив. Разве не искали бы они пропавшего ребенка? Твой потенциал силы, он поистине уникален. Мало у кого прежде я видел такое. Нельзя его просто игнорировать. При должном обучении ты будешь безупречно владеть магией, сможешь помочь всем нам, – теперь я не видела в Элонрене ни капли прошлой апатии, глаза лихорадочно блестели. – В королевстве очень мало одаренных, чтобы мы могли спокойно проигнорировать твой дар.

– Так вот в чем дело. Поэтому вы перенесли меня сюда. Причина не в благих намерениях вроде сохранения в целости университета или заботы о моем здоровье. Вы попросту хотите использовать силу, только и всего. Хотя знаете, мне сейчас даже не обидно. Столько лет я терпела чужие правила и установки, что теперь ваша сухость и прагматичность меня не задевают. – На самом деле, конечно же, задевали. – Похоже, я была слепа даже больше, чем могу себе представить. Подчинить всю жизнь чьим-то прихотям и желаниям – хватит с меня этого. Лучше уж существовать вовсе без магии, чем слепо покоряться вам, – наверное, я зашла за черту, Элонрен так стиснул руками подлокотники кресла, что костяшки побелели.

– Ты рассуждаешь как маленький глупый ребенок, ничего не знающий о мире, – он выплевывал слова, будто они были ядом. – Ты жила в своем крохотном идеальном мирке, без забот и проблем, а реальная жизнь не так прекрасна, уж поверь. Ты сделаешь все так, как я сказал, и не будешь сопротивляться. – И вновь его магия начала оплетать и подавлять волю. Хотелось согласиться со всем, что он не произнесет, но злость давала силы противиться.

– Хватит принуждать меня! – Я вскочила на ноги, и кресло с грохотом отлетело назад. – Я чувствую заклинания, и это чертово магическое давление. Наверное, вы привыкли к беспрекословному подчинению, но это наглость какая-то заставлять других делать все, что заблагорассудится. Я даже не представляю, кто я, и сейчас для меня важнее разобраться с этим, нежели снова сидеть под замком. Уж простите, что нарушаю ваши планы, Ваше Высочество, или как вас там, но я ухожу. – И чуть пошатываясь, я направилась к спуску с террасы. Однако далеко уйти не получилось, потому что проход загородила внушительная фигура эльфа. Он буквально нависал надо мной, глаза источали столько злости и ярости, что стало не по себе. Я хотела обойти, но тонкие пальцы мертвой хваткой сомкнулись на моем запястье.

– И куда ты собралась? – прошипел Элонрен, чуть наклонившись, – без вещей, без денег и без своей магии. Ты еще не поняла, что тебя никто нигде не ждет?

– Откуда столько ненависти? – я наконец-то задала вопрос, мучавший меня с момента нашего знакомства, – Что я вам сделала? С самой первой встречи вы только и делаете, что демонстрируете свое пренебрежение. Даже, если вам так нужно использовать мои способности в собственных интересах, то почему бы просто не попросить помочь по-хорошему? Не заставлять, не принуждать, а просто попросить? Или я отчего-то вам настолько ненавистна, что даже столь малюсенький шаг кажется невозможным?

Хватка чуть ослабела, однако эльф не разжал руку полностью. Я подняла глаза, выражение лица его было немного растерянным и утомленным.

– Это не так, – произнес он отрывисто, – моя ненависть не относится к тебе.

– А к чему же тогда? Ко всему людскому роду? – казалось, что пора бы остановиться, но я все больше распалялась.

– Не говори о том, в чем не разбираешься. Хотя да, – он сделал паузу. Несмотря ни на что, голос эльфа был ровный и спокойный, правда глаза и горели безумным огнем, – сейчас ты отчасти права. Люди – наимерзейшие из всех созданий и странно, что ты так и не поняла это, прожив с ними так долго, – он чеканил каждое слово.

– Вам возражать бессмысленно. Отношение было явным и однозначным еще на первой встрече. Вы смотрели на меня, как на какую-то букашку, случайно оказавшуюся на праздничном блюде, тем самым испортив его. И это только оттого, что видели перед собой человека? – я не знаю, почему это меня так задело. – Хотя нет, погодите, сейчас вы смотрите абсолютно также. Зачем считаться с чужими желаниями, когда проще заставить, да? Видать, иной путь решения проблем, вы позабыли.

– Вот за это я и ненавижу людей. Эгоистичность и самолюбие – основные черты их расы. На кону стоит столь многое, но тебя заботят только личные мотивы. Но если так хочешь, я отвечу. Тогда, в доме семьи Аошид в какой-то момент я почувствовал довольно сильную вспышку магии. Она была необычной, слишком стихийной и бесконтрольной, чтобы проигнорировать. За считанные мгновения я оказался в месте ее возникновения и увидел тебя с Эстиалем. Магия была слишком природной и чистой, и не могла быть порождением человеческой воли, но в тоже время и с силами Эста она имела мало общего. И вот тут, приглядевшись, я понял, что не все так просто. Да, Рина, я практически сразу же догадался, что ты не человек, а причиной всему был браслет. Он продолжал испускать странную блокирующую магию, что, наверное, в обычном состоянии полностью маскировалось. Чтобы до конца убедиться в своей правоте, мне пришлось разозлить тебя, лишить контроля. И как только это произошло, я смог, наконец, полностью проникнуть в суть артефакта, узнать о его назначении. И тогда, и сейчас, мне с трудом удается сдерживать свои эмоции. Твоя сила – это та самая первородная сила одаренных, но ее умышленно скрывали, спрятав там, где точно никто не будет искать – в империи. Но у кого были такие мотивы и зачем? Не знаю, но в любом случае, тот, кто это сделал – преступник. Эта ситуация слишком сложная и неоднозначная. Я вынужден думать о благе королевства в первую очередь. Пойдем, провожу в спальню, уже поздно, – он сместил руку с запястья на ладонь и чуть сжал ее. По спине пробежали мурашки, – Давай успокоимся и поговорим завтра, посмотрим, к какому компромиссу мы сможем прийти. Договорились?

Перемена в его поведении была столь резкой, что я не знала, как и реагировать, поэтому, молча, кивнула. Да уж, все было очень сложно. Однако, весь запал негодования сошел на нет, усталость накатила тяжелой волной. Скорее всего, это вино так подействовало на и без того ослабленный организм. Хотелось забраться под одеяло и ни о чем не думать. Спор и дальнейшее выяснение отношений можно было отложить на завтра. Я позволила Элонрену сопроводить меня до дверей спальни.

Глава 10

Проснулась я поздно и впервые за долго время почувствовала себя отдохнувшей. Вероятно, причиной было отсутствие кошмаров – частых ночных спутников.

Полог на кровати был плотно задернут, пропуская сквозь себя лишь рассеянный зеленоватый свет. Я потянулась, чтобы отодвинуть тяжелые занавеси, но услышала в комнате какой-то шелест. Наверное, зашла Ониса. Однако, выбравшись из кровати, я поняла что ошиблась. Спиной ко мне, за столом сидел Элонрен и что-то сосредоточенно искал в груде книг и свитков.

– Доброе утро, – произнес он, не поворачиваясь в мою сторону.

– Что вы делаете в моей комнате? – хорошо, что вечером я устала и не переоделась. Платье, хоть и довольно мятое и непрезентабельное, было все же лучше того полупрозрачного недоразумения, коим представлялась ночная сорочка.

– Вообще-то, это моя комната, – ответил он со слабой улыбкой, которую я увидела на его лице впервые, – Но я использую ее преимущественно в качестве кабинета, так что не переживай, часто появляться не буду. – Он как раз вытащил искомый документ из кипы и направился к двери.

– Можешь принять ванну, пока я закончу дела. А потом позавтракаем, правда трапезу придется перенести сюда, погода не располагает к посиделкам в саду. И зови меня Рен, хватит этих официальных обращений.

Сегодня Элонрен был на удивление мил и дружелюбен, в нем трудно было узнать того человека, чьи слова еще вчера вечером сочились ядом ненависти ко всему и ко мне в частности. Хотя такая перемена хоть и выглядела странной, была по душе. Может, он и вправду не такой уж и ужасный, как кажется на первый взгляд. Хотелось в этом вопросе довериться мнению Онисы. Поэтому я кивнула и без особых возражений направилась в смежную комнату, где около получаса нежилась в теплой воде каменного бассейна. Рядом с ним предусмотрительно расположили стопку мохнатых полотенец и новое платье бледно-зеленого оттенка. Как кстати. Ониса вчера упоминала про невесту эльфа, похоже, именно ее гардероб подвергся расхищению. Это предположение неприятно задело. Хотя, несмотря ни на что, платье село как влитое. Расчесав влажные волосы, я собрала их в низкий пучок, однако мелкие пряди упорно выбивались. Привыкнуть к новой себе было сложно. Раньше моя внешность казалось какой-то блеклой, тусклой и не заслуживающей особого внимания, словно была призвана отводить любопытные взгляды. Сейчас же проступила некая выразительность, будто набросок, наконец, довели до своего итога. Взглянув в зеркало, я удовлетворилась результатом.

Вернувшись в комнату, я застала Элонрена за созерцанием пейзажа за окном. Слышался мерный шелест дождя, и открытая занавеска чуть колебалась от слабых порывов прохладного воздуха.

– Никогда не любил такую погоду, – задумчиво произнес эльф, – хотя сегодня, стоит признать, дождь даже умиротворяет. Присаживайся, завтрак еще не остыл. Ониса конечно чуть-чуть перестаралась, – он кивнул на плотные ряды тарелок, которые чудом умостились на невесть откуда взявшемся низком столике, – но тебе и правда нужно восстанавливать силы.

Он налил в чашку густой коричневый напиток и протянул мне.

– Так чем тебе не угодил дождь? – спросила я, отпивая терпкий сладкий настой с пряным ароматом.

– Это долгая история, не хочу утомлять, – чуть отрешенно ответил он.

– Мы же никуда не спешим? – было и вправду интересно услышать хоть что-то из жизни эльфов. Ибо несмотря ни на что, это был пока еще закрытый для меня и загадочный мир.

Элонрен молчал, казалось целую вечность, погрузившись глубоко в себя, прежде чем начать.

– Мои родители держали крупнейшую ювелирную лавку в королевстве. Она перешла вместе с наследством к матери от ее родственников. И сперва была довольно посредственным заведением, но после свадьбы, отец всерьез занялся развитием этого доходного дела. Спрос на красивые вещи был огромен, а у него имелся настоящий дар работы с металлами. Изящные плетения из золота и серебра, тоньше паутины, затейливая руническая вязь на массивных клановых украшениях, обилие всевозможных камней удивительной огранки, – это были лишь самые пустяковые вещицы из всего ассортимента. Красивые, искусные, но пустые. Истинной страстью отца были артефакты. Он был одним из лучших мастеров своего дела. А доступ к самым редким самоцветам, привозимым прямиком из гномьих рудников, и прочнейшим металлическим сплавам, позволял ему активно развивать свой талант. Многие украшение создавались со скрытыми магическими свойствами, и спрос на них был просто огромен. Покупатели не жалели средств и очень охотно расставались с деньгами ради обладания крохотным четырехлистным амулетом удачи, заговоренными на любовь кроваво-красными рубинами или защитными браслетами из сплава неизвестных им металлов. Все артефакты работали, и работали безупречно, отчего активно продавались. Но процесс создания одной такой вещицы был, как правило, очень долог. Он зависел от множества условий, начиная от фазы луны, дня недели и месяца, и заканчивая такими вроде как нелогичными моментами, как то, что отец, к примеру, съедал на завтрак перед работой. Единственное общее правило, которое действовало без исключения при изготовлении любого магического предмета, – это отсутствие яркого солнечного света, пасмурная погода или дождь. Отец заставлял меня просиживать в мастерской во время работы. Ему нужен был помощник, подмастерье. Раньше он брал в ученики своих самых способных ювелиров, но они неизменно уходили, получив лишь поверхностные знания об изготовлении артефактов. Отец же хотел передать все секреты своего мастерства и быть уверенным, что кто-то продолжит его работу и позаботится в будущем о предприятии. Естественно сын оказался лучшим кандидатом. Я был единственным ребенком, последним в ветви своего рода и конечно на меня возлагали большие надежды, не хотели подвергать какой бы то ни было опасности, а все магические силы стремились развить только в области артефакторики. Это до сих пор считается довольно престижной стезей, а уж для наследника одного из правящих родов – тем более. Но у меня не было такого желания, ведь я был молод, и долгое сидение в четырех стенах лишь раздражало, хотелось обучаться военному ремеслу, развивать магию. Юношеский максимализм требовал великой миссии, подвигов, которые никак не вязались со спокойной и рутинной работой артефактора. Но отец был непреклонен в своем стремлении обучить меня, и оказался весьма убедителен. Поэтому в плохую погоду приходилось осваивать ремесло изготовления магических вещей, а когда выходило солнце, я со всех ног бежал к местному друиду. Тогда они еще не отправились в добровольное изгнание и с радостью делились своими знаниями и навыками в области магии. Это устраивало всех, по крайней мере, отец смирился и закрывал глаза на мои отлучки.

До окончания обучения было еще долго, когда началась Великая война. Демоны прорвались через барьер недалеко от Арнеила и начали самую настоящую бойню. Солнце скрылось за плотными облаками гари, пепла и серных выбросов из возникших разломов. Постоянно шли дожди, которые словно пытались смыть всю скверну. Но отцу это было только на руку. Выросший многократно спрос на артефакты требовал почти круглосуточной работы. Я помогал ему, хотя в тайне хотел сбежать, начать сражаться, заниматься реальным, как я считал, делом. Друид, учивший меня, уже давно покинул город, он присоединился к армии, державшей оборону на подъездах к столице. Я бы тоже с радостью последовал за ним. Мать пыталась поддерживать мои стремления, уговаривала отца отпустить и дать возможность самому решать. Но я был единственным ребенком, наследником, и он был непреклонен в своем решении. Держал же меня дома совсем не страх отцовского гнева. У мамы было хрупкое здоровье. И раньше она часто недомогала, но теперь постоянные ядовитые дожди и влажность, превратившие наш край в сплошные смрадные болота, не щадили никого. Она слегла с лихорадкой и больше не встала. Отец пытался заглушить горе постоянной изнуряющей работой. Я же напротив, окончательно воспротивился помогать ему. Хотелось бороться, убивать, мстить за гибель самого близкого человека, а не сидеть, словно в заточении боли. И однажды ночью я собрался и покинул родительский дом. Я направлялся в столицу, пробираясь по разбитым дорогам и тропам. Однако далеко уйти не вышло, с рассветом ужас объял меня, огромное адское зарево поднималось над покинутым городом. Я вернулся, но было уже слишком поздно. Все было сожжено дотла. Телами горожан, моих друзей и соседей были усеяны все улицы. Кто-то был еще жив, но корчился в предсмертной агонии, от других остались лишь сожженные останки. Я стоял во дворе своего дома, которого уже больше не было, и смотрел на скорчившуюся обугленную фигуру, сжимавшую в руке свое последнее творение, а дождь тяжелыми каплями оплакивал мою потерю.

Элонрен закончил свой рассказ столь внезапно, что тотчас воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь стуком капель по черепичной крыше. В моих глазах стояли слезы, столько ужаса, боли и страданий. Быть может, лучше не иметь памяти вовсе, чем помнить такое.

– Да уж, не очень веселая история получилась, прости, – сказал он, как мне показалось, с трудом сглатывая подступивший к горлу ком, – Я раньше никому не рассказывал ее.

– Мне так жаль, – в знак поддержки я дотронулась рукой до его ладони, лежащей на столе, отчего эльф чуть дернулся, но не отстранился.

– Не важно, это всего лишь старая история, не более, не принимай близко к сердцу, – он чуть заметно улыбнулся, – съешь же хоть что-нибудь, – и он протянул еще теплую булочку, щедро сдобренную маслом. Я монотонно жевала, не чувствуя вкуса, кусок не лез в горло.

– Возможно, ничего не помнить, не так уж и плохо, – тихо произнесла я. Рассказ Элонрена подталкивал к чему-то ускользающему.

– Ты ничего не вспомнила нового? Может, хоть какие-то обрывки? – спросил он, смотря поверх чашки с дымящейся жидкостью травяного настоя.

– Нет. Вообще, теперь все воспоминания о детстве кажутся бесцветными, зыбкими и ненастоящими. Наиболее отчетливое, что всплывает в памяти – это Арон. Но и момент нашей встречи, скорее всего, был на самом деле другим. Я помню, как он забрал из разрушенной выгоревшей деревни маленькую девочку, оплакивающую своих родителей, только что умерших от изнуряющей лихорадки. Но это хоть и кажется с одной стороны реальным, произошедшим на самом деле, в тоже время похоже на какую-то услышанную историю про другого человека. Не могу объяснить это чувство. Реальность кажется такой близкой, но я никак не могу вспомнить, сколько бы ни пыталась.

– Арон, кто он для тебя? – внезапно спросил Элонрен, между делом вертя в руках виноградную гроздь и медленно отрывая ягоды.

– Я не знаю. Это все очень сложно. Как можно однозначно судить о человеке, который сначала был всем, а потом оказался предателем, судя по всему?

– Но ты все же хочешь найти его? – ответил он вопросом на вопрос.

– Только так можно получить ответы. Арон говорил, постоянно говорил намеками, которые я не понимала. После окончания обучения, он хотел открыть что-то важное. И теперь, мне кажется, что это касалось прошлого. Я просто обязана его найти, а после того, как узнаю все, готова пройти обучение, про которое ты говорил, поехать, куда нужно. Но не сейчас.

– У меня есть другое предложение. Кроме меня никто не сможет снять артефакт, – он кивнул на кольцо, – а без магии ты беззащитна, чтобы отправляться одной, куда бы то ни было. Давай завтра же отправимся к друидам, они проведут обряд, ты вернешь свою силу, а потом я помогу найти Арона. И после этого, если посчитаешь нужным, друиды обучат тебя возможностям высшей магии, если же не захочешь, я не буду настаивать. Договорились?

Предложение было более чем логичным, однако легкая тень сомнений легла на мою душу. Слишком просто. Не может будущий король так вот запросто носиться с какой-то безродной девчонкой, пусть даже у нее будут трижды исключительные способности. Хотя, кто их эльфов разберет, может, я просто привыкла искать в окружающих лишь негативные черты, ждать подвоха?

– Спасибо большое, – тем не менее произнесла я, – спасибо, что перестал давить, – вот это, кстати, тревожило не меньше, столь резкая перемена. Хотя Ониса говорила, что ее племянник благороден и справедлив, но вспыльчив. Возможно, в этом и дело.

– Я был не прав, только и всего, – задумчиво произнес Элонрен. – Прости, вынужден покинуть тебя, я ожидаю посланника от короля. Это не займет много времени, как закончу, хочу показать сад, он чудо как хорош после дождя.

Глава 11

Из окон одного из ответвлений коридора второго этажа, спрятавшись за занавеску, я изучала трех эльфов, прибывших посланниками от Велераса. Они спешились со своих черных жеребцов и нетерпеливо ждали приглашения в дом. Вся троица была в серо-зеленых дорожных костюмах, изрядно промокших и испачканных грязью от быстрой езды. И хотя выглядели они похоже, словно были братьями, чувствовалось, что один, самый высокий и широкоплечий, является главным. Он стоял в непринужденной позе, но всем своим видом демонстрировал нетерпение, словно лишняя минута ожиданий могла стоить жизни. Двое других же напротив, были чересчур спокойны, будто происходящее их не особо касалось.

Дождь к этому времени уже кончился и лишь редкие капли падали с потревоженных ветром деревьев. Нетерпение путников усиливалось, наверное, по правилам этикета, их должны были встретить без промедлений и уж никак не заставлять ждать в промокшей одежде на продуваемой ветрами террасе. Но Элонрен не спешил, хотя и покинул меня для этой цели почти час назад. Один из эльфов, которого я выделила как главного, крикнул что-то остальным и начал активно жестикулировать, показывая то на дом, то на лес, со стороны которого они приехали. Как будто раздавал какие-то поручения, однако его прервали. Вышла Ониса, она чуть заметно поклонилась гостям, что-то произнесла, отчего негодование приехавших угасло, и пригласила всех в дом.

Признаюсь, мне было ужасно любопытно. Не то, чтобы я собиралась подслушивать, просто хотелось поближе взглянуть на приехавших, посмотреть, как они будут себя вести с Элонреном. Поэтому я осторожно направилась в сторону гостиной, где, скорее всего, и должна была состояться встреча. Хорошо, что за последний час была возможность осмотреться и изучить дом. Верхний этаж занимали личные покои будущего короля, состоящие из спальни, большой библиотеки и уютной маленькой гостиной. Также на этаже размещалось несколько комнат, явно принадлежащих Онисе, парочка гостевых спален, в одной из которых сейчас было мое временное жилище, а до того, судя по всему, кабинет главнокомандующего. Больше ничего относящегося к чьему-то личному пространству не было, то есть никаких свидетельств присутствия других особей женского пола не наблюдалось.

С этими мыслями я преодолела большую лестницу и оказалась на первом этаже. На удивление в гостиной было пусто, но откуда-то доносились приглушенные голоса. Я пошла в том направлении и застала парочку прибывших эльфов в кухне, активно поглощающих предложенные блюда и болтающих с Онисой на тему возросших пошлин на импорт. Элонрена, как и главного из прибывшей троицы не наблюдалось. Я не спешила входить и обзаводиться новыми знакомствами, переминаясь около дверей и размышляя как поступить. Однако долго простоять не получилось, один из прибывших рассыпался в извинениях и испросил разрешения удалиться в уборную. Чтобы не встретиться с ним, пришлось вынужденно заскочить в первую попавшуюся комнату. Не то, чтобы я была до такой степени скромной или необщительной, просто пока новая среда казалось враждебной и вступать с кем-либо в контакт не особо хотелось. Прижавшись спиной к плотно затворенной двери, я огляделась и поняла, что на мое счастье комната оказалась нежилой. Это было что-то среднее между маленькой гостевой спальней или просторной комнатой для слуг.

– Ситуация давно вышла из под контроля… Велерас требует немедленного присутствия… ты что, не понимаешь?..

Внезапно прозвучавший громкий голос заставил меня подскочить от неожиданности. Казалось, что говорящий находится где-то поблизости. Еще раз убедившись, что в комнате никого нет, я поняла, что причина столь хорошей слышимости – большая терраса, объединяющая несколько помещений, выход на которую сейчас был открыт. По-видимому, на ней и были беседующие. И пока один голос сыпал угрозами и проклятьями, поминал короля и вещал про долг, его собеседник молчал. Если мне было все так хорошо слышно, значит и они могли услышать меня. Я замерла, боясь пошевелиться и хоть чем-то выдать свое присутствие.

– Через несколько дней я буду в столице, – это произнес Элонрен, его спокойный бархатистый голос было сложно спутать с чьим-то еще.

– Почему ты отсиживаешься в глуши в тот момент, когда он больше всего нуждается в тебе? Это все из-за девчонки? – голос посла сочился гневом. Уж не меня ли они обсуждали?

– Хватит, Лэнс. У меня ушло слишком много сил и времени на обуздание этого чертового артефакта – было слышно, что эльф уже на пределе. – Вы ведь получили моего вестника. Ее сила – это то, чему стоит уделить внимание в первую очередь.

– Похоже, ты заигрался, девчонка должна уже быть на пути к друидам, а ты – начать все то, что мы так давно планировали, но что же на деле! С каких пор ты смеешь пренебрегать своими обязанностями…

– Ты переходишь все границы, – прогремел голос Элонрена, заставляя собеседника замолчать. – Возникли трудности, она не желает подчиняться.

– Ахаха, – раздался громкий едкий смех, гость явно играл с огнем, выводя эльфа намеренно из себя, – да неужели наш всемогущий Элонрен не может повлиять на одну девчонку? И долго ты собираешься и дальше ее, кхм, убеждать, – он выделил последнее слово.

– На нее не действует ни прямое внушение, ни косвенная сила артефактов, слишком высокая сопротивляемость к чужой магии. Что в принципе неудивительно при таких способностях. Да и плевать она хотела на наши заботы и проблемы, человеческая сущность оказалась слишком сильна.