Федор Петрович, директор народных училищ N-ской губернии, считающий себя человеком справедливым и великодушным, принимал однажды у себя в канцелярии учителя Временского.
– Нет, г. Временский, – говорил он, – отставка неизбежна. С таким голосом, как у вас, нельзя продолжать учительской службы. Да как он у вас пропал?
– Я холодного пива, вспотевши, выпил… – прошипел учитель.
– Экая жалость! Служил человек четырнадцать лет, и вдруг такая напасть! Чёрт знает из-за какого пустяка приходится свою карьеру ломать. Что же вы теперь намерены делать?
Учитель ничего не ответил.
– Вы семейный? – спросил директор.
– Жена и двое детей, ваше превосходительство… – прошипел учитель.
Наступило молчание. Директор встал из-за стола и прошелся из угла в угол, волнуясь.
– Ума не приложу, что мне с вами делать! – сказал он. – Учителем быть вы не можете, до пенсии вы еще не дотянули… отпустить же вас на произвол судьбы, на все четыре стороны, не совсем ловко. Вы для нас свой человек, прослужили четырнадцать лет, значит, наше дело помочь вам… Но как помочь? Что я для вас могу сделать? Войдите вы в мое положение: что я могу для вас сделать?
Наступило молчание; директор ходил и всё думал, а Временский, подавленный своим горем, сидел на краешке стула и тоже думал. Вдруг директор просиял и даже пальцами щелкнул.
– Удивляюсь, как это я раньше не вспомнил! – заговорил он быстро. – Послушайте, вот что я могу предложить вам… На будущей неделе письмоводитель у нас в приюте уходит в отставку. Если хотите, поступайте на его место! Вот вам!
Временский, не ожидавший такой милости, тоже просиял.
– И отлично, – сказал директор. – Сегодня же напишите прошение…