Брахман по имени Дамана Госаи мирно жил на берегу Ганги со своей женой по имени Шеша Дэви. Кроме жены у брахмана был еще ученик по имени Шашишекхар. Госаи постоянно путался во всех этих «ш», так что часто звал ученика вместо жены, а жену вместо ученика. Слава Вишну, те скоро сами наловчились понимать, кого Даман зовет на самом деле, не обращая внимания на имя, слетающее с его уст. Шашишекхар считал эту особенность гуру духовной трансцендентностью, а Шеша считала, что ее муж просто тормоз, которому лень напрягаться, чтобы запомнить, как зовут любимую жену, и что если бы не она, Шеша Дэви, то ее горе-муж давно бы путал не только имена, но и все на свете. Например, какой частью тела надо кушать.
– И вообще, помер бы без меня давно! – вслух рассуждала Шеша, катая на кухне чапати. – Как пить дать! И куда мой папа смотрел, когда выдавал меня за этого бра-ахмана!
Она хотела немного поплакать о своей тяжелой женской доле, но передумала, так как руки были в муке, а вытирать слезы такими руками несподручно.
Вздохнув для порядку, Шеша выглянула с кухни и крикнула во всю силу легких:
– Эй, Шашишекхар! Ты где?!
Появился заспанный Шашишекхар с четками в руках.
– Чем занимаешься, бездельник? – подозрительно спросила Шеша.
– Почему сразу «бездельник»? – возмутился Шашишекхар. – Не видите, я мантру на четках повторяю. Это джапа называется.
– Да знаю я, как это называется! – отмахнулась Шеша и почему-то ехидно усмехнулась.
– Матушка, зачем вы меня звали? – вежливо спросил Шашишекхар, внутри моля Вишну ниспослать терпения.
– Зачем-зачем? Где мой Прабху опять ходит медитирует голодный? Обедать пора. Разыщи и скажи, что прасад ждет! Свежепредложенный!
– Ладно! – обрадовался Шашишекхар, который за время утренней джапы успел порядком проголодаться.
Он пошел разыскивать Дамана Госаи, размышляя о том, что быть учеником не так уж и сложно, но вот терпеть жен учителя – это уже ни в какие ворота!..
«Хорошо еще, что у моего гуру всего одна жена!» – утешил себя в мыслях Шашишекхар, когда наконец увидел учителя. Тот сидел недалеко от Ганги, рядом с лужей, образовавшейся после вчерашнего дождя.
Госаи сосредоточенно смотрел в воду, при этом странно махая одной рукой, словно от ожога. Шашишекхар поклонился и подошел ближе.
– Гуруджи… – начал он, но потом посмотрел в лужу и замер.
В воде барахтался маленький скорпион, у которого не было никаких шансов выбраться из лужи самостоятельно. Шашишекхар присел рядом с гуру и тоже стал смотреть на бедное насекомое.
Госаи, казалось, не обратил внимания на появление ученика. Немного подождал, а потом протянул к скорпиону руку, стараясь подцепить его и вытащить из лужи. Только сейчас Шашишекхар заметил, что руки гуру как-то нехорошо опухли.
Госаи подхватил скорпиона в ладонь, но почти тут же, едва успев поднять руку, вскрикнул и разжал пальцы. Скорпион упал обратно в воду, а Госаи замахал в воздухе укушенной рукой.
– Что вы делаете, гуруджи? – удивленно спросил Шашишекхар.
Даман Госаи оглянулся на ученика и ответил:
– Утром я пошел совершить омовение в Ганге… Ты так сладко спал, что я не стал тебя будить и пошел один. А когда возвращался, увидел этого беднягу, барахтающегося в воде…
Госаи повернулся к луже.
– Мне никак не удается его спасти, – грустно добавил он и снова потянулся к скорпиону. – Как только я протягиваю руку, он кусает меня, и это так больно, что я не в силах удержать его! Почему я так слаб и несовершенен, что не могу немного потерпеть?!
– И вы занимаетесь этим все утро?! – спросил пораженный Шашишекхар.
– Да, – кивнул Даман Госаи, в очередной раз отдернув укушенную руку.
– Но зачем?! – воскликнул Шашишекхар. – Ведь это скорпион! Он всегда будет кусать вашу руку, потому что такова его природа!
– Вот в том-то и дело, – ответил Госаи, с теплой улыбкой посмотрев на ученика. – Если даже такое маленькое насекомое не может отказаться от своей природы, то почему я должен отказываться от своей?..
После этих слов Шашишекхар обомлел, глаза его округлились, а через минуту он вскочил и побежал в ашрам. Он ворвался в комнату и схватил большой том, на котором крупными буквами было написано «Дамана Госаи чарита, написанная его верным учеником Шашишекхаром». На самом деле это был, скорее, личный дневник Шашишекхара, в котором иногда встречались и заметки о гуру.
Шашишекхар, вооружившись вдохновением и палочками для письма, стал сочинять новую главу. Санскритская вязь довольно долго покрывала страницу за страницей. Но вот, наконец, прилежный ученик перевел дух, закончив рассказ таким образом: «…природа скорпиона – кусать. Он злобен и неблагодарен! – с почтением сказал я. – Какой смысл пытаться спасти это злобное насекомое, которое никогда не откажется от своей природы и будет кусать вашу руку, сколько бы попыток спасти его вы не предпринимали! – На что мой досточтимый гуру, Шри Дамана Госаи с улыбкой всеведения на лице ответил: – Если даже маленькое насекомое не хочет отказаться от своей природы, то почему я должен отказываться от своей? Природа скорпиона – жалить, а моя природа – испытывать сострадание. Подобно тому, как он никогда не откажется от своей природы, так и я никогда не откажусь от своей! – И сострадательный Дамана Госаи вновь потянулся к неблагодарному скорпиону. Как только я услышал наполненные глубочайшим смыслом слова гуру, то внезапно получил просветление! Трудно найти подходящие санскритские слова для того, чтобы полностью описать ощущения, которые накрыли меня! Наверное, больше всего подходят не совсем литературные выражения, и я рискну их использовать, чтобы читатель хоть до какой-то степени понял постигшее меня просветление! Итак, меня, Шашишекхара, после слов гуру так нахлобучило!.. Но нет, даже это слово не отражает и десятой доли того ощущения, которое наполнило мое сознание неземным светом. Поэтому я умолкаю!..»
Шашишекхар еще немного подумал, стоит ли еще пытаться поописывать свои ощущения, но решил что и так концовка получилась вполне ничего себе, поэтому с чувством выполненного долга ученик красивым почерком вывел заключительную фразу:
«Так заканчивается глава „Учитель и скорпион“ книги „Дамана Госаи чарита“, которую написал недостойный ученик Шашишекхар, вечно медитирующий на стопы своего божественного учителя».
Шашишекхар удовлетворенно вздохнул, отложил палочки для письма и расслабился. Но не надолго. Потому что тут же из кухни показалось красное от огня лицо Шеши Дэви. Вернее, это Шашишекхар надеялся, что от огня.
– Эй, ты чего опять сидишь пишешь, умник?! – сказала Шеша Дэви и вышла с кухни целиком, а не только лицом. – Я тебя за чем посылала полчаса назад?
– За чем? – неосторожно спросил Шашишекхар, при этом напряженно вспоминая, что было надо этой приставучей женщине.
– Что значит «за чем»? – возмутилась Шеша и подошла к ученику. Она поставила кулаки на бедра и нависла над Шашишекхаром, словно Дурга. – Я тебя за Прабху посылала? Посылала! Ну и где, спрашивается…
– Он занят! – торопливо ответил Шашишекхар.
– И чем это он интересно опять занят? – насмешливо спросила Шеша. – Молится за укрепление ауры Земли против негативного влияния Кали-юги?
– Вот чем! – гордо указал Шашишекхар на страницы своей книги.
Шеша быстро забегала взглядом по ровным строчкам новой главы. По мере чтения глаза Шеши округлялись, и Шашишекхар подумал, что она сейчас тоже получит просветление. Но он ошибался, и вскоре по косвенным признакам стал понимать, что женщины, видимо, к просветлению в принципе не склонны, а вот его, Шашишекхара, скоро ждет полное самадхи…
– Так. Значит. Этот мой… э-э-э… Прабху и сейчас сидит на берегу лужи и ловит скорпиона? – сквозь зубы спросила Шеша Дэви, оторвавшись от чтения. Взгляд ее глаз, красноватых от зарождающегося гнева, стал жечь лицо ученика.
– Да вы дальше читайте! – испуганно ответил Шашишекхар, тихонько отползая в сторону. – Там вся суть в концовке!
– Я тебе сейчас покажу концовку! – зашипела Шеша и попыталась ухватить ученика за шикху. Но Шашишекхар вывернулся, а разъяренная матаджи сиганула на кухню, но через мгновение появилась вновь, держа в руках приспособление для раскатывания чапати. – Я тебе сейчас устрою концовку! По полной программе устрою!
Но Шашишекхара в комнате уже не было. Он… э-э-э… ушел, внезапно вспомнив, что не успел утром прочитать положенное количество джапы…
Шеша Дэви оглядела поле битвы, но не найдя врага, выскочила из дома, на ходу крича:
– Ну попадешься ты мне еще!..
Она быстро добежала до берега Ганги, где ее достойный супруг, Дамана Госаи, по-прежнему сидел рядом с лужей и пытался спасти незадачливого скорпиона.
– Горе ты мое! – всхлипнула при виде мужа Шеша. – Ты так и сидишь здесь с утра?
– Да. Я совершил омовение, а когда возвращался домой, то увидел это бедное насекомое, которое теперь и пытаюсь спасти, – спокойно ответил Госаи, снова протягивая руку к скорпиону.
– Господи Вишну! Посмотри на кого ты стал похож! – воскликнула Шеша, увидев руки мужа, которые опухли почти до локтя. – Ну-ка, немедленно пойдем домой! Я сделаю отвар против яда скорпиона…