– Про какой вход вы говорите? – вдруг спросил меня Богдан Ильич.
Надо полагать, что некоторые слова я произнес вслух.
– Да так, – уклончиво ответил я, – просто ощутил ту мистику, про которую вы говорили.
Зазвонил мой телефон. Судя по мелодии, звонила Диана.
– Привет-как-жизнь? – в одно слово спросила она. И поинтересовалась: – Ты сейчас где?
– В морге, – усмехаясь, ответил я.
– Вечно ты где-то бродишь, где нормальные люди…
Диана частенько не договаривала свою мысль, но в данном случае все было ясно: бродить нормальные люди могут по сети, по бродилке, по клубам, гостям, магазинам…
– А ты где? – в свою очередь поинтересовался я.
– Дома, – удивленно ответила Диана, словно других вариантов и быть не могло. – У тебя. Когда тебя ждать?
– Часа через полтора, – сказал я наобум.
– Bye-bye! – сказала мне на прощание Диана.
С патанатомом мы расстались при выходе из больницы.
Зазвонил телефон. Я вздрогнул и ругнулся – не хочу быть неврастеником. Звонил Борис.
– Ну, как тебе Франкенштейн? – весело поинтересовался он. – Ты чего, еще там?! Значит, так, по твоему запросу: Волгин зарубил топором свою мамочку по причине своей болезни – шизофрении. Вопросы?
– А где он сейчас? – спросил я и подумал: а что я надеялся услышать?
– В психушке, разумеется, – удивился Борис. – А причем тут вообще этот Волгин?
– А ты знаешь, что он был на собрании этих, постигающих истину? – спросил я его.
– И что? – помолчав, поинтересовался Борис.
– Не важно. – Я так и не решил, что буду рассказывать Борису, а о чем умолчу. – Мне нужно узнать – кто снимает помещение часовни в этой больнице…
– Э-э, так наверно, Максим и снимал… – уже без веселья в голосе ответил он.
– И вообще, – добавил я, – мне нужна вся информация про его секту! Какое обвинение ему предъявляют? Улики и …
– Это не секта, я тебе уже говорил, – глухо ответил Борис. – И какое имеет отношение… словом, – обрубил он, – пока у тебя достаточно информации! Все, до связи!
Я почувствовал вначале раздражение, а потом злость. Но скоро эти чувства были вытеснены другим. Любопытством! Мистический рассказ доктора про «точку пространства» произвел на меня впечатление. Я обошел здание морга и прямо по газону направился к неподалеку стоявшей часовне. В отличие от остальных зданий, она не освещалась совсем, поэтому идти мне пришлось чуть ли не наощупь. Ее остроконечный купол чернел на фоне темно-синего неба. Рядом с часовней угадывалась современная пристройка.
Хороший сюжет для фильма «Врата в ад». Не нужно было быть ни мистиком, ни невротиком, чтобы все вокруг казалось зловещим: ломаные контуры старой часовни, голые деревья, полуразрушенная ограда, отделявшая больничную территорию от парка и соседних домов, тоже разрушенных, пустынных и готовящихся к сносу, торчащая из земли арматура, напоминавшая кресты на могилах древнего кладбища, и приносимый ветром вой бездомной собаки.
Стряхнув прилипшую грязь с ботинка и мистическую ерунду из головы, я вышел на дорожку, ведущую к часовне. Посмотрел вокруг – вроде никого – и отправился на разведку. Приблизившись к входу, я вздрогнул – неожиданно зажегся прожектор с фотоэлементом над входом, и в лицо мне бил яркий свет. Черт! Я прикрыл глаза рукой и быстро отошел в сторону.
Прошло не меньше минуты, пока я вновь привык к темноте, и за это время у меня возникло ощущение, что я здесь не один. Я стоял в каких-то кустах, не двигался и старался дышать как можно тише. Вокруг – лишь шум ветра. Но чье-то присутствие я чувствовал, словно видел его. Кто-то здесь был. Сидел в засаде. Но ничем не выдавал себя. То ли наблюдал за мной, то ли…
Внезапно в полной тишине у меня заиграл телефон! Звонила Диана. Необычайно вовремя! Я не полез во внутренний карман, так как испугался, что в этот момент, когда руки будут заняты, на меня и нападут.
Я чуть развел руки, готовясь отразить нападение, когда голос сзади, совсем рядом, произнес: «Трубку-то возьмешь?»
Он еще не закончил фразу, а я уже развернулся к нему. Но противник оказался настоящим профессионалом. Я даже не почувствовал удара. Просто отключился. Последнее, что я помнил, – это круговорот из звездного синего неба, купола часовни и гремевшей в ушах музыки L-Dopha.
Глава 9.
Как удается киногероям так быстро приходить в себя? Ни тебе головной боли, ни тошноты, ни других сопутствующих удару по голове ощущений. Еще и жуткий свет в глаза! От него головная боль усиливалась.
Судя по всему, я был привязан за руки и за ноги к стулу. В лицо светил прожектор, как тот, перед входом. Я попытался осмотреться, но кроме того, что нахожусь в каком-то закрытом темном помещении, а около фонаря стоят люди, не мог сказать ничего. Лиц, естественно, было не видно. Я снова прикрыл глаза.
– О, очухался, – произнес мужской голос.
Кто-то прошел мимо меня и остановился впереди.
– Та-ак, – протянул другой голос. Не иначе как начальник, подумалось мне. Интонации соответствующие. – Во, бугай какой! Как завалить удалось?
– Петрович его своим коронным… – пояснил ему первый голос.
– Уважаю, – ответил начальник. – Ну что, колоться будем? Или он еще того, в отключке?
– Нет, просто прикидывается, – наябедничал первый.
– Сознаюсь, – попытался я сказать, но выходило с трудом. Как будто вату выплевываешь, сидя в кресле у стоматолога, а анестезия еще действует. – Разрушил часовню…в 15 веке…
Уф! Было тяжело не только языком ворочать, даже думать больно! Чем он так меня?..
– А-а! Шутить изволит? Понимаю, – сказал начальник. – Это хорошо. Значит, говорить будем?
– Давайте я его подготовлю! И он не заговорит – запоет! – прогудел знакомый голос. Тот, что интересовался, буду ли я отвечать на телефонный звонок. Он, значит, Петрович!
– Не надо, – пресек инициативу подчиненного начальник. – Это из его карманов? Ага, паспорт с собой носит. Гражданин России. Петербургский. Фамилия-то какая! Не нам чета! Так, а это что за ксива? Член союза кинематографистов. Это еще тебе зачем?
– Артист, наверное, – прогудел Петрович.
Удостоверением я пользовался, чтобы проходить на закрытые просмотры, Диана это обожает.
– Ты что, правда, член? Союза, я имею в виду, – проявил любопытство начальник.
– Режиссер, – хрипло ответил я.
Я пытался анализировать ситуацию. Это могли быть представители секты, ее силовые структуры, так сказать. Самый неприятный вариант. Могли быть представители какой-нибудь конкурирующей организации, имеющие претензии к сектантам. Могли быть…
– Это у тебя погоняло такое? И чего же ты режиссировал? – продолжал начальник. И, обратившись к своим, спросил: – Оружие у него было?
– Нет, чистый, – ответил первый.
– Странно… Хотя сейчас главное оружие – это телефон, – философски заметил он. – Это что, баба твоя?
Надо полагать, он извлек фотографию Дианы из портмоне.
– Наверно, – тут же ответил я. – Мне же не видно. Погасили бы фонарь!
– Все от тебя зависит. Чистосердечное, так сказать… Слушай, а у тебя их сколько?
Наверное, нашел фотографию Юли.
– Многостаночник. И смотрите – все красивые, стервы!
Тут я даже слегка обрадовался. Если они не узнали Юлю по фотографии, значит, скорее всего, они были не из секты! Они могли быть…
– Так, а телефон-то кто выключил? Сам? – дошел начальник до моего мобильника.
– Никак нет, это я выключил, – пояснил первый.
– На хрена?! Пусть бы звонили! А теперь как мы его включим? – разгневался начальник.
– А вдруг бы его запеленговали? – обиделся первый. – Найти можно…
– Да брось ты, запеленговали! Как теперь его врубить без аппаратуры?
– 6516, – сообщил я им в надежде на звонок Бориса.
– Ну да, умник нашелся, – сказал начальник, – сейчас каких только штук не понапридумано. Или тревожная кнопка, или взрыватель…
– Это просто пин-код, – пообещал я им.
Они еще минуту подумали, после чего включили телефон. Он тут же зазвонил. Судя по мелодии, звонил Борис!
– Кто есть Борис? – поинтересовался начальник, прочитав высветившееся на табло имя.
– Мой шеф. Отдел безопасности, охранное предприятие, – бросил я наугад очередной камень.
Судя по молчанию, они переглядывались. И слушали музыку.
– Да ответьте вы! – крикнул я им. – Ничем ведь не рискуете! Поговорите! Он все объяснит…
– Помолчи, – сказал начальник.
Я чувствовал себя, как потерпевший крушение на необитаемом острове. И мимо только что проплыл корабль. А я валяюсь на песке и вижу, как приближаются аборигены-людоеды!
Через минуту телефон зазвонил вновь. Диана оказалась настойчива и набрала меня аж два раза. Но все без толку, трубку мои «друзья» не брали.
Они куда-то вышли – надо полагать, посовещаться – затем вернулись, и ко мне обратился начальник:
– Слушай, Александр Петербургский, я хочу позвонить твоему Борису… со своего телефона. Пообщаться. Но предупреждаю: случись что – расплачиваться тебе! Спишем, так сказать, на боевые потери. Так, Петрович?