(Появляются ИЗАБЕЛЛА и ПЕДРОЛИНО, одетые, как цыгане. ФРАНЧЕСКИНА сидит на ступеньках, не слышит их, понуро ощипывает курицу).
ИЗАБЕЛЛА. Только не выдай нас, Педролино. Пообещай мне, что не выдашь.
ПЕДРОЛИНО. Не понимаю, почему мы не можем просто сказать, что вы – Изабелла, дочь Панталоне и возлюбленная Флавио, сына Грациано, а я – Педролино, отрада Франческины, который всем приводил девушек.
ИЗАБЕЛЛА. Нет, Педролино, сначала я должна выяснить, действительно ли мой Флавио любит меня. Поэтому и будем изображать цыган.
ПЕДРОЛИНО. Не хочу я изображать цыган. Я провел десять лет с цыганами, пусть они это и делают. Получается у них гораздо лучше, чем у меня.
ИЗАБЕЛЛА. Пожалуйста, Педролино, сделай для меня такую малость.
ПЕДРОЛИНО. Я десять лет не спал со своей женой, а вы хотите изображать цыган.
ИЗАБЕЛЛА. Найди другой способ доказать, что мой Флавио любит меня. Если он не любит, я молча растворюсь в ночи и умру от разбитого сердца в каком-нибудь цыганском таборе.
ПЕДРОЛИНО. Я всего лишь хочу спать со своей женой, понимаете?
ИЗАБЕЛЛА. Но если Флавио действительно до сих пор любит меня, мы должны найти способ уговорить моего отца Панталоне согласиться на нашу свадьбу.
ПЕДРОЛИНО. Нет. Сожалею.
ИЗАБЕЛЛА. Ну, пожалуйста, Педролино, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, для маленькой Изабеллы?
ПЕДРОЛИНО. Определенно, нет.
ИЗАБЕЛЛА. Ты поможешь мне изображать цыган, Педролино, а не то я расскажу Франческине о тех тройняшек из Будапешта.
ПЕДРОЛИНО. Вы про Летающих сестер? Акробаток? Которые красились в синий цвет?
ИЗАБЕЛЛА. Да, о них.
ПЕДРОЛИНО. Вы не расскажете.
ИЗАБЕЛЛА. Еще как расскажу.
ПЕДРОЛИНО. Да, скорее всего. Ладно, вы хотите изображать цыган – пусть будет по-вашему, какого черта!
ИЗАБЕЛЛА. О, благодарю-благодарю-благодарю! (Обнимает и целует в нос).
ПЕДРОЛИНО. Конечно, детка. Расслабьтесь. (Потирает нос). Нет проблем. Цыгане – так цыгане.
ИЗАБЕЛЛА. Смотри, вон твоя жена, сидит на ступеньках и ощипывает курицу. Пойди и поговори с ней, но не выдавай нас.
ПЕДРОЛИНО. Но ей-то я могу сказать, кто я? Мне очень скоро придется с кем-нибудь переспать. Мне уже снятся эти овцы.
ИЗАБЕЛЛА. Нет. Ты знаешь, что Франческина не умеет держать язык на замке.
ПЕДРОЛИНО (сладострастно смотрит на ФРАНЧЕСКИНУ, которая яростно ощипывает курицу). Как и ноги. Никогда не могла. Посмотри на нее. Господи, как я хочу быть этой курицей. Нежиться между этих восхитительных алебастровых бедер. Пусть ощипывает меня вечно.
ИЗАБЕЛЛА. Держи себя в руках. Она смотрит на нас. Подойди и скажи что-нибудь. Узнай, как там Флавио. Шагай, как цыган. Не тяни резину.
ПЕДРОЛИНО. Ладно. Хорошо. Цыганский барон. (Покачиваясь, направляется к ФРАНЧЕСКИНЕ, поет). Цыганочка ока-ока,/ Цыганочка черноока,/ Цыганочка черная погадай… (Наступает на конец кушака, чуть не падает, но удерживается на ногах). Привет тебе, горожанка. Подашь на пропитание бедным цыганам? Хоть грошик, чтобы мы не умерли с голоду. Или хочешь что-нибудь купить? Букет искусственных цветов? Цепочку для ключей? Портрет Марии Успенской[2] с автографом? Гадальные карты? Золотые сережки?
ФРАНЧЕСКИНА. Цыгане? Вы настоящие цыгане?
ПЕДРОЛИНО. Хочешь посмотреть на мою лошадь?
ФРАНЧЕСКИНА. О, цыгане! Ты можешь предсказать мою судьбу?
ПЕДРОЛИНО. Умеет поросенок хрюкать?
ФРАНЧЕСКИНА. Можешь сказать мне, жив или нет мой бедный муж, Педролино?
ПЕДРОЛИНО. Позволь взглянуть на твою ладонь. (Она протягивает руку ладонью вверх). Гм-м-м. Чистила курятник, да?
ФРАНЧЕСКИНА (смутившись, вытирает ладонь о ПЕДРОЛИНО). На прошлой неделе.
ПЕДРОЛИНО. Ага. Теперь другую ладонь. Положи курицу, милая. (Смотрит