Нам разрушая плоть, рассудок наш терзают
Безумие, и страх, и скаредность, и вздор.
Собою совести любезный нам укор
Питаем так же мы, как нищий вшей питает.
В грехах – упорны мы, в раскаяньи – трусливы;
За все дела себе мы щедро воздаем;
Мы омерзительным путем, смеясь, идем,
Мечтая пятна смыть своей слезой гадливой.
На изголовьи Зла наш разум усыпляет
Сам Дьявол-Трисмегист; им ум обворожен;
И дорогой металл душевной воли он,
Алхимик и мудрец, до дна в нас испаряет.
И в отвратительном находим мы отраду;
Сам Дьявол держит нас в волнующих сетях,
И сквозь зловонный мрак, позабывая страх,
Мы с каждым днем на шаг подходим ближе к аду.
Как мучимую грудь блудницы очень дряхлой
Целует и сосет развратник и бедняк,
Восторги тайные, спеша, воруем так
И выживаем их, как померанец чахлый.
Как легион червей, в мозгу у нас толпою
Пируют демоны и топчутся гурьбой.
Лишь стоит нам вздохнуть, – Смерть с жалобой
глухой
Нисходит в легкие незримою струею.
Коль яд, насилие, кинжал и даже пламя
Еще не вышили рисунок свой смешной
На жалком жребии, как на канве простой, —
Лишь потому, что мы не с храбрыми сердцами!
Среди шакалов, змей и гадов безобразных,
Средь коршунов, пантер, и обезьян, и псов,
Средь чудищ, где и визг, и вой, и шип, и рев,
В зверинце низменном пороков наших разных, —
Одно всего подлей и гаже несравненно;
В нем жестов грозных нет и воскриков нет в нем.
Оно проглотит шар земной одним глотком
И землю превратит в развалины мгновенно, —
То – Скука! Полня глаз невольною слезою,
Она «хука» дымит, взмечтав про эшафот.
Тебе знаком ли тот изнеженный урод, —
Ханжа-читатель мой, мой брат, двойник со мною?!