Глава 3

Дарик почесал коротко стриженый затылок, решаясь, и заговорил:

– Начну с хреновых лет, чтобы тебе понятнее было. Рос я в нормальной семье, вполне себе обеспеченной. Был обычным пацаном, а потом в подростковом возрасте гормоны в одном месте заиграли. Захотелось больших свершений и правых дел. И эта хрень ещё долго у меня не проходила. Понимаешь?

Бирк неопределённо пожал плечами, но на самом деле он не понимал. В те годы ему хотелось только жрать и секса. А так как с кем подраться было всегда, то на подвиги особо не тянуло.

Дарик, осознав, что понимания в собеседнике не найдёт, продолжил:

– На этом меня и подловили вербовщики. Родители, конечно, пытались отговорить, но меня тогда нереально несло.

Так я после обучения и попал в Афганистан. Стычки с местными были редко. Мы стояли с НАТОвским контингентом – скука страшная. И вот один раз кто-то из наших принёс порошок. Я и попробовал по глупости. А потом, знаешь, ещё и ещё… В итоге, нас – безмозглых юнцов – поймали и отправили в США. Но и там я находил дозу. Из армии меня, предсказуемо, попёрли.

Была у меня в детстве хорошая подруга – Сабина Гранд. Хрупкая такая, светленькая девочка, но задиристая, словно мальчишка, и невероятно правильная. В глотку вгрызалась в борьбе за справедливость. Я её постоянно опекал и защищал, – голос Дарика потеплел от этих воспоминаний. – Так вот, пока я порошком баловался, Сабина успела весьма хорошо подняться в военном ведомстве по карьерной лестнице. Это она меня нашла уже почти невменяемого и лечиться отправила, а потом в эту ЧВК пристроила.

Но и тут начальство смекнуло, как меня можно использовать: дурь, правда, была какая-то странная. Я всё ясно видел и понимал, даже в разы лучше, чем в обычном своём состоянии, но чувства напрочь отключались. Ни страха, ни жалости, ни сожаления…

– То, что ты чем-то ширялся тогда – это я знаю давно. Трудно было не заметить, как ты без этой дряни с катушек слетал. Ближе к баронессе, давай, – перебил его Бирк.

Дарик недовольно ответил:

– Сейчас! Имей терпение, командир! Как я выбрался из ЧВК ты уже догадался, наверное.

– Да. Я понял, что тебе из этого дерьма помогли выбраться. Везучий ты, гадёныш.

Дарик усмехнулся:

– Добрее надо быть, и люди к тебе потянутся.

– Договоришься сейчас и вылетишь из моего дома, – оскалился Бирк.

– Остынь, командир. Ты прав. Сабина снова меня спасла, но уже дельце в обмен предложила: стало известно, что на Востоке химию какую-то стряпают, чтобы в водопровод в Нью-Йорке пустить. И надо было это дело уладить. А мне-то что? Мне не привыкать! Командовать операцией, сказала, будет Виктория Винтер. Регалий не упоминала.

Бирк скривился:

– Такое дело доверили какой-то бабе. Совсем из ума выжили!

– Ты, Бирк, сексист чёртов! Двадцать первый век на дворе, а ты мыслишь категориями каменного века! – вспыхнул, как спичка Дарик, гневно сверкнув глазами.

У Рамена тут же возникла мысль: врезать зарвавшемуся соседу, но он здраво оценивал шансы. В весе Бирк, конечно, выигрывал, но вот в ловкости – он точно проиграл бы молодости. А если бы Дарику в руки попали ножи, то он Рамена разделал бы, как свинью, за считаные минуты. Хорош был в этом деле, чёрт.

Бирк с товарищами по боевой группе много раз стоял перед горой нашинкованного мяса, порой даже не понимая, где теперь кто из жертв. Останавливаться Дарик тоже не умел, а соваться к нему в такие моменты под руку было просто опасно.

Джеймс правильно расшифровал его взгляд:

– Успокойся, Бирк! Почему тебя сегодня так несёт?!

– А ты не провоцируй, – Бирк достал из-под дивана мятую пачку сигарет, чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся.

– Может, хватит, командир, уже четвёртая за сегодня, – Дарик с беспокойством посмотрел на бегущий по сигарете огонёк.

– Я всё равно сдохну. Рано или поздно они меня найдут, так что беспокоиться о здоровье глупо.

Джеймс ничего не сказал, только укоризненно покачал головой. Да и что тут можно было сказать?

– Давай, болтай дальше. Обещаю больше не дёргаться, – Бирк выпустил в потолок облако сизого дыма.

– Помнишь тот конфликт в Косово? – продолжил Дарик.

– Допустим, – уклонился от ответа Бирк.

– Она была там. Приехала, типа, как посол доброй воли для мирного урегулирования.

– И только? – с сомнением спросил Бирк.

Дарик недовольно цокнул языком:

– Естественно нет, ещё и как разведка в пользу Германии. Но приехала она со своими сыном и мужем.

– Понятно. Для большей убедительности. И?

– НАТО начало бомбить Югославию без предупреждения. Мы – США – начали бомбить чужую страну.

– Ясно… Так у неё там погибли муж и сын? – понял Бирк и затушил окурок в металлической консервной банке, которая стояла возле ножки дивана.

– Да, но она и дальше участвовала в том конфликте, даже принимала участие в зачистке территорий: как лично, так и организовывала местных. Её перевербовала разведка США. Вернее, она позволила им так думать. Знаешь, у неё потрясающее самообладание. За всё время работы с ней не было и намёка на то, что у неё на уме на самом деле.

– Кончай интригу разводить! Что она сделала? – Бирка начало раздражать то, что история затянулась.

– Мы нашли эту отраву, а лабораторию, как было велено, уничтожили. Хрень эту делали вроде на основе синильной кислоты. Я не силён в химии, да мне и не надо, – сморщил нос Дарик. – Вся отрава была тщательно упакована в такие маленькие бутылочки, – Джеймс пальцами показал размер, – которые находились в небольшом пластмассовом кейсе. Было их ровно восемь штук. В гражданский самолёт, как ты понимаешь, такое не пронести, так что через океан мы поплыли на теплоходе. Красивый такой, большой, – Дарик криво усмехнулся воспоминаниям. – Мы плыли уже вдоль побережья США, и оставалась пара часов до порта, когда Виктория бесследно исчезла. Я дважды обошёл весь теплоход, но её нигде не нашёл. Уж не помню, что меня толкнуло проверить кейс. Бутылок в нём не было. Я сразу же позвонил Сабине, а она уже всех на уши подняла. Викторию быстро задержали, оцепив берег: она спрыгнула с теплохода так, что никто не увидел, и самостоятельно доплыла до суши. Когда стали разбираться, выяснилось, что она не хотела, чтобы в водопровод эту отраву вылили какие-то там «дети Аллаха», она хотела сделать это сама.

– Вот же ж стерва! – не удержался Бирк. – Столько людей бы положила!

– Думаешь, она не имела на это права? – недоверчиво спросил Джеймс.

– Никакого! – уверенно заявил Бирк.

– А мы?! Мы имели право бомбить Югославию? Думаешь, жизни людей в этих городах стоят меньше, чем американцев; или жизни тех африканцев, которых мы расстреливали в Мали вместе с местной полицией и французами только потому, что они хотели лучшей жизни, и чтобы их и их детей прекратили обирать слишком ушлые европейцы, – начал пламенно и вдохновенно приводить аргументы Дарик, инстинктивно взъерошив короткие волосы рукой, а его взгляд возбуждённо заметался по комнате.

И в эту секунду Бирку показалось, что тот всё же преувеличил факт, что смог соскочить с дури, потому как сейчас он вновь стал похож на того Дарика, который с энтузиазмом нёс горячечный бред.

– Ты, чёрт возьми, в пацифисты записался, что ли? И почему же тогда сдал её, святоша, если сейчас так рассуждаешь? – рявкнул Бирк, желая остановить этот поток.

– Тогда ещё из головы наркота не выветрилась. Да и привык я выполнять приказы. Это позже у меня появилось много времени на программе поразмыслить над прошлым, понять, сколько дел мы наворотили, Бирк.

– То есть ты, наконец, смог посидеть кружочком с такими же нариками, как ты, и излить им душу, – ядовито заржал Бирк.

– Заткнись! – теперь стало явно видно, что Дарик уже еле сдерживается. – Ты ничего не понимаешь!

– А что тут понимать? – искренне удивился Рамен. – Ты резал народец за наркоту, а тут вдруг осенило, что дело это было не богоугодное, и у тебя нет должного оправдания своим поступкам, а вот у баронессы, оказывается, есть.

– Ты и сам не во имя и во благо это делал! – рявкнул зло Дарик.

– А я и не прикрываюсь красивыми речами. Может, ты и правильно говоришь, но рядовые американцы мне ближе, чем какие-то африканцы. У неё должен был быть другой способ отомстить за свою семью, – упрямо процедил сквозь зубы Бирк.

Конечно, в чём-то Джеймс был прав, но хотелось верить во что-то святое, например, в непогрешимость США.

– Упёртый баран, – констатировал Дарик. – Сходишь завтра вечером к ней и скажешь, что я ещё не уверен в том, что хочу отдать цветы миндаля именно ей.

– Я тебе не мальчик на побегушках! – Бирк хотел сказать это зло, но лицо незнакомки некстати всплыло перед ним, и в итоге его голос позорно сорвался. – Позвони ей, чего зря ходить?

– Нет! Сам знаешь, телефоны – вещь ненадёжная. Так что, сходишь, – заявил Дарик категорическим тоном.

Загрузка...