Год 2014.
Бирк Рамен и Джеймс Дарик сидели поздно вечером на старом диване с выцветшей, местами разорванной обшивкой, из которой торчал кусками поролон, и смотрели футбол по доживающему свои последние дни телевизору. Дарик болел за какую-то команду, название которой даже не знал, и при этом ещё и раздражающе хрустел чипсами из пакета. Внезапно Бирк понял, что для полноты картины – да и просто, чтобы не убить Джеймса за этот хруст – ему не хватает пива. За окном уже темнело, и если он хотел получить заветные бутылки, то стоило идти за ними немедленно. Он вскочил с дивана, и как есть – в мятой майке и драных джинсах – направился к дверям, хотя на улице было довольно прохладно. Джеймс не обратил на его действия никакого внимания, активно запихивая в рот чипсы, рука ныряла в пакет всё быстрее, потому что накал на поле увеличился и вот-вот должен был быть забит гол. Рамену пришлось поторопиться, потому что вскоре даже магазинчик в конце улицы, который больше похож на хорошо охраняемую тюрьму, закроется.
Район был очень неспокойным, но Бирка это устраивало. Где ещё скрыться, как не среди отморозков, к которым и полиция не сунется? Пара проломленных черепов – и он стал здесь уважаемым человеком. Гиены ценят только силу – это он узнал ещё в детстве.
В узкой маленькой прихожей Рамен на секунду бросил взгляд в заляпанное, местами треснутое, большое зеркало.
Из зеркала на него посмотрело отражение мужчины, в чёрных волосах которого уже кое-где виднелись серебристые волоски. Морщины всё явственнее проступали на смуглой коже – возраст постепенно брал своё.
Тонкий, едва заметный шрам вился по щеке, его пересекал довольно толстый рубец, который сходил на нет где-то в районе шеи. Бирк коснулся сухими, мозолистыми пальцами подбородка. Жёсткие волоски тут же колюче впились в кожу. Бриться в этом захудалом месте было не для кого, так что чёрная щетина покрывала всю нижнюю часть лица.
Мускулистое, поджарое тело тоже не осталось нетронутым в многочисленных боях: полевыми цветами с острыми лепестками то тут, то там расцветали шрамы от пуль; тонкими нитями, словно реки на карте, вились зажившие порезы от ножей.
Рамен ещё раз бросил взгляд в зеркало: «Чёрт, ну и рожа у меня, – хмыкнул он про себя. – Ещё и недовольная».
Но повод быть довольным у него всё же был: ему удалось удачно исчезнуть из США, когда контора, в которой он работал, попала в крутой замес. Эта частная военная компания «Миллер и партнёры» – ЧВК – выполняла «грязные» заказы от правительства. Но в один прекрасный момент что-то пошло не так, и компанию слили, чтобы списать на неё все грехи.
Судили всех и вся, ища поводы для показательной казни. А поводов засадить самого Рамена было предостаточно: не игрушки же он в этой компании нуждающимся детям раздавал. На нём висели и расстрелы мирного населения на Востоке и в Африке, и убийство строптивых неугодных политиков, и многое другое. Количество трупов на его совести могло хватить на небольшое кладбище. Он по шрамам мог рассказать каждое своё задание. Бирк жарил свою спину и в Афганистане, и в Сирии, и в Ираке. И вся эта жизнь из убийств и адреналина рухнула в один момент: и на него, как и на остальных сотрудников ЧВК, открыли охоту.
Теперь каждый был сам за себя и вне закона. Бирк рванул в Восточную Европу, где местами ещё царил хаос, и было легко скрыться в странах, которые не освоили до конца закон и порядок, и осел там. Он даже деньги не успел снять со счетов, так что на особый комфорт рассчитывать не приходилось.
Когда он вспоминал свои последние часы на территории США, то самым ярким был момент, как Джек орёт в трубку: «Беги, Бирк, здесь всюду ФБР…», и связь оборвалась. Он тогда выбежал на улицу из квартиры, успев прихватить только немного наличных денег. Было ясно, что счёт уже идёт на минуты. Его могли задержать в любую секунду – прямо в аэропорту, но он успел проскочить в стремительно закрывающуюся дверь.
Бирк поселился в маленькой стране, в трущобах на окраине большого города, где царили грязь, смрад, убогие домишки, беззаконие, наркомания и алкоголизм.
Строение из дерьма и фанеры, досталось ему даром. Труп, который лежал на сгнившем матрасе в центре комнаты, пропитанный дешёвым алкоголем был выброшен им на ближайшую помойку, а небольшое помещение было занято по праву сильного – что он и доказал кулаками нескольким сомневающимся. В полицию, предсказуемо, никто не побежал: Бирк знал этот вид «рода человеческого» – всё, что связано с законом и правилами им чуждо. Здесь царил «закон джунглей». В США тоже полно таких мест. В одном из них он вырос сам. У него тогда было два пути оттуда: армия и тюрьма. Он выбрал армию, потом частная военная компания переманила его к себе: большой зарплатой и большей свободой. И именно в тот момент, как теперь считал Бирк, он ошибся с выбором.
Рамен следил за развитием событий по маленькому старому телевизору, который раздобыл на той же помойке, куда и отправил в своё время труп предыдущего хозяина жилья. ЧВК уничтожили под ноль, счета её сотрудников арестовали, но отдельные её бойцы ещё долго всплывали в новостях то тут, то там. СМИ демонстративно агрессивно распинали виновных, но Бирк был уверен, что многих попросту тихо уничтожили без всякого суда, а тех, кого посадили – ждёт скорая смерть в тюрьме: ни одному государству не нужны свидетели его преступлений. Та простая и понятная жизнь для Бирка закончилась. Сейчас вокруг были тупые, обдолбанные, заносчивые подростки, которые устраивали стычки из-за территории, наркотиков и даже баб сомнительного поведения.
Рамен, чтобы заработать, предлагал свои навыки то одним, то другим. Высовываться ему было нельзя, пока всё не осядет. Документы на него уже наверняка прибрало к рукам ФБР, а это вездесущие твари. Так что в свои сорок пришлось тусить с малолетками, растрачивая навыки, считай, в пустую.
И вот, через пару месяцев этой довольно монотонной и серой жизни, внезапно произошло странное событие. На пороге неожиданно появился Джеймс Дарик. Меньше всего из своей бывшей команды Бирк хотел бы видеть этого человека с репутацией психа. Даже внутри команды побаивались этого непредсказуемого товарища: сложно было сказать, что в данную минуту у него на уме. Убивать при этом Дарик умел быстро, ловко и бесшумно: без лишних сомнений и раздумий. Бирку часто казалось, что тот плотно сидел на какой-то наркоте, но подловить его на этом Рамену не удавалось, а просто предположения, как говорится «к делу не пришьешь».
У Дарика было интересное, запоминающееся лицо: будто состоящее из одних углов, оно становилось ещё острее, когда тот улыбался. Его взгляд при этом казался мутным, как будто он никак не мог сфокусироваться. Бирк не понимал: причина в том, что у Дарика плохое зрение, а может в том, что у него был какой-то уникальный оттенок радужки, или же всё же в том, что он постоянно находится под действием каких-то веществ.
Удивлялся Дарик тоже примечательно: брови мгновенно взлетали к середине довольно высокого лба, а образовывающиеся при этом на лбу поперечные складки напоминали Бирку мордочку любимого в детстве соседского шарпея, который появился в их районе только, потому что мальчишки утащили его с лужайки богатого дома. Руки Джеймса вместе с тем расходились в стороны, как у куклы, словно спрашивая: «А что, собственно, тут происходит?». Да и вообще, весь вид будто говорил о том, что Дарик неожиданно вынырнул из сна и не может понять, где он находится, и что вокруг делается.
Меж собой они звали его Призраком. Тощий и гибкий, словно натянутая струна, он умел исчезать после выполнения задания через такие места, куда остальным был вход заказан. Держался всегда по-разному: то особняком, то мог встречать каждого с объятиями, много болтать, не затыкаясь ни на секунду, словно вокруг лучшие друзья. Но даже в такие моменты его странный пустой взгляд настораживал и отталкивал. Глаза у Дарика и так были чуть навыкате, а в такие моменты казались стеклянными лихорадочно блестящими шарами. Резкие и внезапные перепады настроения мешали работать и напрягали всех. Приказы Дарик редко выполнял, так как было сказано, всегда действовал на своё усмотрение, чем часто подводил остальных.
Бирк несколько раз пытался поговорить с начальством об этом странном субъекте: его выслушивали и обещали что-то сделать, но всё на этом и заканчивалось.
Бирк и раньше ничего толком о нём не знал, и тут такой внезапный «сюрприз». Рамен хорошо помнил его дурацкую привычку носить длинные волосы и выглядеть так, будто недавно из мусорки выбрался. Пряди челки, свисающие сосульками, вечно падали ему на глаза. За собой парень явно не следил. Даже возраст Дарика казался каким-то неопределенным. Можно было легко дать и двадцать, и все сорок.
Сейчас же Дарик был коротко подстрижен и гладко выбрит. Джинсы, на удивление, тоже были чистыми. А вот чёрная куртка была небрежно расстегнута, и под ней на футболке наблюдался дикий психоделический рисунок. Из этого Бирк сделал вывод, что прошлое для Дарика всё же отступило не до конца.
В больших серых глазах Джеймса не было прежней искры безумия, а лишь какая-то спокойная отрешенность и немного всё той же неестественной «стеклянности». Теперь Бирк понял, что Дарик-то – парень ещё совсем молодой: лет двадцать восемь – двадцать девять не больше.
Насколько Бирк знал, Джеймсу вполне официально удалось получить свободу. Он подозревал, что у того была жирная волосатая лапа где-то в верхах, так что Дарик смог выторговать себе спокойную жизнь за участие в какой-то сомнительной операции от правительства.
Рамен тогда даже хмыкнул: кому в голову взбрело иметь дело с этим неуправляемым психом? Он, конечно, профи в своём деле, но, твою ж мать, терпеть его заскоки – слишком большая плата за это.
Бирк видел в новостях, как Джеймс с какой-то женщиной смогли выкрасть химическое оружие в одной из лабораторий на Востоке, но дальше что-то пошло не по плану, и дамочку посадили, дав пожизненное, а вот Дарик вышел сухим из воды и получил амнистию, а с ней и свободу.
И вот теперь этот кристально чистый гражданин США стоял на его пороге в тысячах километров от дома. Бирк застыл, не понимая, чего ему ждать дальше, но Дарик, ничего толком не объясняя, бесцеремонно отодвинул его от дверного проёма с фразой:
– Хорошее место выбрал. Незаметное. Я поживу у тебя.
Так Джеймс Дарик внезапно оказался его жильцом. Выгнать его, Бирку показалось странным. Вроде, как бы там ни было, а многое вместе прошли, и он понадеялся, что тот сам скоро свалит из его халупы. Объяснил Джеймс свое поведение тоже странно, что, впрочем, было вполне в его духе:
– В США мне находиться нельзя, там меня не найдут.
«Кто не найдёт?» – Бирк не понял, но расспрашивать больше на эту тему не стал. Его тревожило только одно: кто-то будет искать Дарика, а выйдет на него. Но и здесь Джеймс предвосхитил его вопрос:
– Я уладил все дела, прошёл курс реабилитации и ушёл на покой. Я чист, Бирк, не беспокойся. ФБР сюда не приведу.
Бирк понял, что был прав в своих подозрениях: Дарик что-то принимал, когда они вместе работали.
Рамен представил местным бандам Дарика как своего бывшего сослуживца: поверили они или нет – это уже было их дело. Джеймс ему не мешал и, по ощущениям, всё ждал чего-то или кого-то.
Хотя Бирку и сложно было признаться себе, но с Дариком жить в этом районе стало даже проще. Рамен, наконец, смог спокойно спать, зная, что в соседней комнате находится один из своих. Кто-то из них двоих проснётся, да и среагирует случае нападения. Местная шпана иногда теряла берега и могла забраться ночью в дом в поисках, чего бы стащить. Оказалось, Джеймс спал чутко, и после того как он хладнокровно, как щенка, отшвырнул внушительных размеров пацана на три метра по улице, попутно разбив им чужое окно, больше никто не решался подходить к их дому без веской причины.
Бирк в сумерках шёл по пустынной улице, обходя лужи и грязь, прикрывая нос рукой в местах, где стоял особо сильный смрад. Где-то вдалеке голосили пьяные подростки, хорошо, что не рядом: столкновение с местной гопотой ему сейчас было ни к чему. В некоторых домах даже горел свет, за мутными стёклами мелькали неопрятно одетые, опустившиеся люди. Где-то справа истошно орала женщина:
– Спасите! Помогите!
Едва слышен был мужской голос, который что-то повторял и повторял. В местные разборки алкоголиков Бирк не ввязывался. Хватило одного раза, чтобы понять, что оно того не стоит: окажешься в любом случае крайним. В первый же день пребывания в этом районе он дал в морду мужику, избивавшему жену. А потом жертва – пьяная женщина со спутанными волосами и синяком на пол-лица – заливаясь слезами, нападала на него, пытаясь выцарапать глаза грязными ногтями, с криками, что он покалечил её мужа.
Бирк дошёл до небольшого ларька в конце улицы.
– Два пива, Стефан, – Рамен протянул деньги пожилому толстяку в маленькое окошко. Оставалось загадкой, как тот в таком месте дожил до своих лет.
Вся витрина ларька была закрыта ржавой решёткой, на которой то тут, то там клочьями свисала облупившаяся краска, и поцарапанным пуленепробиваемым стеклом, а сам продавец маячил в маленьком отверстии, размером чуть больше ладони. Стефан кивнул и протянул прохладные запотевшие бутылки. Бирк молча взял их, вложив деньги в руку, покрытую коричневыми старческими пятнами.
– Как там твой парень поживает? – спросил Стефан хрипловатым голосом: сегодня он явно был в настроении поболтать. Стефан знал здесь всё про всех, и Бирк иногда этим пользовался, так что старался поддерживать доброжелательные отношения со стариком.
– Да, нормально, – хмыкнул Рамен, всем видом показывая, что о своём не слишком желательном соседе он вести беседы не намерен.
Бирк уже собрался было развернуться и уйти, как ему будто Святая Дева лично явилась…
Незнакомая женщина шла по грязной улице, освещая её своим присутствием: такие небожительницы никогда не спускаются к простым смертным. Бирк подобных ей только по телевизору и видел. Рамен даже пару раз усиленно моргнул, чтобы видение рассеялось, но ничего не изменилось.