Лола ловко заправляла простыни под матрас и взбивала подушки.
– Погуляли б вы, ваше высочество. На улице такая погода хорошая, – она смахнула пот со лба. Подошла к окну и распахнула его.
Принц сидел в кресле, подложив под спину подушечку и поджав ноги, листал книгу из отцовской библиотеки. Он нашел ее на самой дальней полке и был полностью поглощен картинками. На страницах были нарисованы странные жуки и пауки, каких он раньше не видывал. Цветочек достаточно быстро разобрался, что в книге три раздела – ядовитые, не ядовитые и еще какие-то насекомые. А вот дальше дело не пошло, потому что странные буквы-значки никакой дешифровке не поддавались вообще. Он только мог рассматривать картинки и по ним пытаться узнать, что же автор имел в виду. Вот, например, этот волосатый паук опасен: на одной картинке он ползет по спящему человеку, на второй – кусает его, а на третьей – несчастного все оплакивают, а паук притаился под кроватью и зловеще ухмыляется. Всё хорошо, только что же это за письмена такие, что не разобрать, о чем написано… Надо будет как-нибудь спросить у узкоглазого посла, он пару раз в год во дворце появляется. А еще ему было очень интересно просто полистать страницы и посмотреть на картинки с точки зрения другой культуры. Женщины странно одеты, совсем не как у них в королевстве. Мужчины (он определил это по усам) тоже ходят в платьях. Книга богатая. Обложка с чеканкой, украшена драгоценными камнями. Еще б понимать, о чем там…
– И вы вот так прям разбираетесь, что там написано? – вывела его из состояния задумчивости Лола.
– Нет, – вздохнул Цветочек. – Я не знаю этого языка и не понимаю букв. Просто листаю.
– Хм, – разочаровано пожала девушка плечами. – Какой смысл в этих книгах? Только глаза портить.
– Ты не права. В книгах описаны знания древних, законы мироздания. В них рассказывается о дальних странах, о том, как живут люди. Это очень интересно. Я бы хотел увидеть все это своими глазами.
– Пфу! Глупости какие! Да чтобы попасть в дальние страны всей жизни не хватит.
– Лола, а ты где вообще была? – с интересом уставился на нее принц.
– На речке, – после паузы ответила девушка. – Иногда в лес хожу по ягоды. Да и зачем мне куда-то ездить, когда мне и дома хорошо? Кстати, ваше высочество, вы хоть раз были на речке за городской стеной?
– Нет. Король не разрешает мне никуда выходить из замка. Только под охраной. Мы и ездили-то с ним всего один раз к дяде Генриху в его княжество. Они, помню, разругались на второй день, и мы быстро уехали. – Вилл нахмурился. Наверное, он на всю жизнь запомнил, с какой испепеляющей ненавистью смотрел на него дядя.
– Вот и зря! Знаете, какая вода чудесная. Теплая-теплая. Там много наших купается. Вы б тоже сходили, чего дома сидите, кисните? Одно дело книги читать, а другое самому мир познавать.
– Хорошо. Спасибо тебе.
Принц полдня слонялся без дела по замку и думал о том, что Лола, в принципе, права. Какой смысл мечтать о дальних странах, если ты не был дальше порога собственного дома? И к вечеру Цветочек решил, что пора становиться самостоятельным. Во дворе кто-то очень некстати запел.
– Мы помним пыль арены, рев толпы —
Под тихий посвист стрел и звон мечей
Мы нарушали правила игры…
И нестройный мальчишеский хор тут же подхватил:
– Пыль, кровь, песок – повсюду смерть
И выживет лишь тот, не дрогнет чья рука
И чей быстрей клинок…
«Это невозможно!» – сказала Причина.
«Это безрассудство!» – заметил Опыт.
«Это бесполезно!» – отрезала Гордость.
«Попробуй…» – сказала Мечта.
Он выглянул в окно – пел король и его мальчишки. Цветочек тут же выделил в толпе темно-русую голову Тома. Улыбнулся. Последнюю неделю он не видел его. Рыжеволосый конопатый парень приходил. Светловолосый увалень, сын тети Унгины, тоже часто забегал. А вот Тома с ними не было. И к концу недели принц так себя накрутил, что собрался уже посылать Лолу, чтобы та поболтала с мальчишками и между делом узнала, куда делся Том. Да что греха таить, он бы и сам к ним спустился и спросил, только не хотел на глаза показываться. После того случая с лошадью и грязью, ему казалось, что над ним смеется весь замок и вся страна. Он и от отца-то скрывался, чувствуя, что опозорил его. В общем, сегодня он попробует. Да, сегодня он обязательно попробует. Вон и Том объявился как добрый знак. Он выйдет за стены замка. Один. Без охраны. Он рискнет. Все равно он в королевстве хоть и наследный принц, но самый бесполезный человек. А потом можно будет собой гордиться – смог, не струсил, получилось.
Как назло, к королю кто-то приехал в гости. Не посол и не по делам, а так, поесть, выпить и лясы поточить. Поэтому Цветочек осторожно шастал туда-сюда мимо зала и все прислушивался, когда ж они разойдутся по спальням. И вот, глубокой ночью все в их замке наконец-то стихло. Мерный храп короля разносился по темным коридорам. Гость во сне что-то болтал. Принц переоделся во все черное, накинул на плечи легкий плащ и смело двинулся на кухню, откуда через задний двор намеревался выйти в город, а оттуда рвануть до ближайших ворот и к речке.
В городе было очень темно и страшно. Кое-где горели факелы. Дорога оказалась такой разбитой, что передвигаться приходилось по самой кромке около заборчиков, держась за штакетник, чтобы не навернуться в грязь. Он примерно знал куда идти, видел у отца план города и представлял себе, что и как. Однако в темноте ориентироваться было трудно, а днем его хватятся. Прошел базарную площадь и большой собор. Значит, идет в верном направлении. Теперь по прямой до жилых домов, а оттуда уже и до ворот недалеко. Эх, тут бы все посмотреть! Как люди живут, что за дома у них, какое хозяйство! Да в темноте ничего не видно. Центральные улицы широкие – по ним сам король ездит со свитой, а прилегающие такие узкие, что два всадника с трудом разойдутся. Интересно! Как же все вокруг интересно! Как бы это все посмотреть-потрогать? Ведь сидит он в замке, книжки читает, общается иногда с Лолой и Леопольдом, за Томом наблюдает, а света белого не видит. На речке вот ни разу не был. В лес не ходил. Он и не знает, какой он этот мир…
Выйдя за ворота, Цветочек остановился и вдохнул свежий воздух полной грудью. Их город огромный! Наверное, самый большой во всем мире. Нет, он понимал, что есть и больше, но сейчас его родной город был самым большим в мире! Внизу блестела атласная лента реки. Надо только пройти мимо всех этих построек, огородов и пастбищ, а потом спуститься вниз к реке. Сказано? Сделано! Принц бодрым шагом потрусил по дороге к манящей серебристой ленте. Как будто в помощь ему из-за облаков выглянула огромная луна, улыбнулась и засияла пуще прежнего.
Но спуститься к воде у него никак не получалось – берег слишком высокий и принц побоялся свернуть себе шею в незнакомом месте. Однако душная ночь и разгоряченное тело упрямо требовали водных процедур. Приметив песчаный пляж на той стороне, он добрался до ближайшего мостика, перешел на другую сторону и посеменил вдоль берега по едва различимой в утреннем полумраке тропинке, наблюдая, как с реки постепенно поднимается туман и расползается по лугам. Становится все светлее. Уже в небе прочертили разноцветные линии солнечные лучи. Уже луна как будто прощается с ним. На горизонте чернеет полоска леса. И городские стены с той стороны ощетинились сторожевыми башнями. Как же мир прекрасен!
Тропинка разделилась – одна пошла под уклон, вторая повела дальше вдоль берега. Цветочек нетерпеливо сбежал с горки вниз. Подошел совсем близко к воде и осторожно коснулся ее пальцем. Холодная. Мокрая. Как здорово! А если искупаться? Вот прямо сейчас снять с себя всю одежду и залезть в воду! Да! Отважиться и залезть в воду!
Он отошел к кустам, снял плащ, сапоги, котту и камизу. Развязал тесемку на штанах… Где-то совсем рядом раздался треск сухой ветки. Принц насторожился, сгреб в охапку одежду и юркнул в заросли. Чутье его не подвело – через несколько секунд с горки спустились… женщины? Все в черном. Все с распущенными волосами и какими-то ожерельями на шеях. Они шли молча. По росту (похоже, что по старшинству). Впереди важно вышагивала упитанная старушка – самая старая, потому что почти совсем седая. Цветочек, стараясь не шуметь, начал торопливо одеваться.
Женщины остановились, о чем-то поговорили, разделись догола, оставив лишь костлявые ожерелья, и встали в круг.
Ведьмы… – догадался Вилл, во все глаза уставившись на настоящих колдуний. Хотя нет, ведьма была только одна. Остальные пять ее слушались беспрекословно. Она очертила круг на песке, положила туда что-то, начала читать заговор, сплевывая на каждую сторону света. Толстая молодая женщина с большой круглой попой и огромными белыми грудями медленно вплыла в круг и начала плавно кружиться, при этом жир на ее боках мягко перекатывался под кожей, а груди подрагивали, как живые. Вилл как завороженный во все глаза пялился на нее. Он еще никогда в жизни не видел такого. Ведьма подала знак остальным подойти… и тут из-за кустов откуда-то вывалился Том.
Мальчишка, не замечая женщин, пронесся к воде, остановился совсем рядом с принцем и начал торопливо раздеваться. Цветочек побледнел, помертвел и чуть не умер от страха одновременно. Хотелось схватить его за шкирку и волоком тащить отсюда, потому что даже принц знал, что мешать ведьмам – значит подписать себе смертный приговор.
– Девственник, – воскликнула ведьма. И Том дернулся, обернулся, попятился к воде. – Все так, как сказали кости. Кровь девственника продлит жизнь.
Вилл затаил дыхание. Мысленно умоляя его бежать! Бежать так быстро, как только сможет. И Том, словно услышав его мольбы, кинулся к воде, явно намереваясь уплыть от старухи.
– Стой! – хлопнула она в ладоши, и Том, будто бы разом потеряв всякую способность двигаться, неуклюже полетел на песок, не имея возможности даже выставить при падении руки.
– Девственник, – ухмыльнулась ведьма, когда женщины перевернули мальчишку на спину. Он беспомощно крутил головой и что-то мычал. Наверное, колдовство лишило его возможности не только двигаться, но и говорить. – Подготовь его! Принеси мне тряпку со своей первой мертвой кровью. А ты дай мне тряпку со своей последней мертвой кровью. И мне нужна живая кровь девственницы, – раздавала она указания.
И Вилл перепугался до икоты, когда понял, что они собрались делать – с Тома стянули рубаху и штаны и начали связывать по рукам и ногам. Они же не на самом деле решили его разорвать? Они же не сделают этого? Они не посмеют! Он же живой!
Тетка с большими сиськами нетерпеливо ходила по линии обзора, закрывая все своей жирной задницей! Надо что-то делать! Надо срочно что-то делать! Но что? Их вон сколько, а Вилл один.
Тетки нервничали. Дергали за веревки, привязанные к ногам и рукам Тома резко и сильно (у Цветочка даже суставы заломило). Мальчишка стонал, но ничего сделать не мог.
– Сильнее! Тяните сильнее! – приказала ведьма.
Женщины и девочки с силой начали растягивать веревки, словно действительно собираясь разорвать пленника на части. Цветочек едва не взвыл от пронзившей его от рук и ног боли. Настоящей, физической, совершенно реальной жгучей боли. Боль прошла по конечностям маленькими молниями и ударила в центр груди. Он аж подпрыгнул от неожиданности. Том беззвучно рыдал и мычал. Ведьма хищно улыбнулась, доставая ритуальный нож:
– Кровь девственника продлит жизнь, – произнесла зловеще.
Его вывел из транса истошный вопль Тома. Такой отчаянный, такой перепуганный. Вилл вдруг расправил плечи, разом вспомнив, что он, как ни крути, а все ж наследный принц, и его не тронут. Ну… По идее не должны тронуть, конечно. Но не давать же Тома в обиду!
– Вы с ума сошли?! – заорал он, вырываясь из кустов диким зверем.
Женщины замерли, продолжая натягивать веревки. Ведьма разъяренно обернулась. Том продолжал орать, умолять о помощи и извиваться.
– Немедленно отпустите его! Я вам приказываю! – он с вызовом смотрел в глаза ведьме, на всякий случай, достав из ножен кинжал. – Я приказываю! Выполняйте приказ кронпринца! Отпустите его!
Женщины отпустили веревки и отступили, прикрываясь. Том тут же скрючился, прижав руки к груди. Вильгельм, плотно сжав губы, с ненавистью вцепился взглядом в ведьму.
– Только попробуйте что-нибудь сделать, – шипел он, встав над парнем так, чтобы никто и близко к нему не подошел. – Вас отец на лошадях порвет. По-настоящему! В самом деле! Живьем разорвет!
Ведьма молча вглядывалась в его лицо, словно изучая. Потом подошла к корчившемуся от боли Тому, не обращая внимания на принца, стряхнула прилипшие ко лбу волосы и вытерла морщинистой рукой лицо, очищая от слез и песка. Еще раз глянула на Вилла. Ухмыльнулась.
– Привет Унгине передавай, – она неприятно засмеялась. Бросила брезгливо: – Цветочек.
Принца передернуло от негодования.
– Убирайся к чертям, старая ведьма! – рявкнул ей в спину.
Женщины подхватили одежды и пошли прочь. Проводив их взглядом и убедившись, что им больше не угрожает опасность, Вилл склонился над Томом.
– Покажи, – нежно сказал он, пытаясь развернуть свернувшееся в калачик всхлипывающее тело.
Том протяжно взвыл и сжался еще сильнее. Его тело начала бить мелкая дрожь.
– Я помогу. Покажи. – Вилл почувствовал, что и сам сейчас вот-вот заистерит. – Осторожно покажи. Ну, давай, Том, позволь мне тебе помочь.
Тот отчаянно затряс головой, давя рыдания громкими всхлипами.
– Послушай, я помогу тебе. Покажи мне, что они сделали. Я постараюсь помочь.
– Мне стыдно, – на выдохе пискнул он.
– Глупости какие! Чего ты боишься? А эти… – он еще раз обвел берег взглядом. – Эти ушли. Том, здесь нет никого, кроме нас. И сейчас ты нуждаешься в помощи. Пожалуйста, Том, позволь мне помочь.
Вилл с трудом завалил его на спину и отодрал руки от груди. Чертыхнулся, увидев невероятно распухшие кисти темно-бордового, почти черного цвета.
– Послушай, я постараюсь перерезать веревки, но здесь темно и плохо видно, а узлы очень сильно затянулись, я не смогу их развязать. Я буду очень аккуратен. Ты только не шевелись, ладно? Обещаешь? – голос дрожал.
Принц очень осторожно, двумя пальчиками, ощупал поврежденные запястья. Перетянуто, действительно, очень сильно, веревки впились в плоть и даже поранили кожу. Том все пытался закрыть лицо то одной рукой, то другой, но глядя на черные ладони и опухшие пальцы снова начинал всхлипывать и лить слезы. Вилл достал кинжал, облизал лезвие и начал осторожно надрезать первый узел, молясь, чтобы рука не дрогнула, и он не порезал его.
– Ты только не шевелись, – бормотал он, скорее себе, чем Тому. – Не шевелись. Сейчас все будет хорошо, слышишь. Времени мало прошло, кровь пережата, но это не критично. Все будет хорошо, только не шевелись.
Веревка поддалась – лопнула. Он едва успел зафиксировать руку, когда кинжал сорвался.
– Вот видишь! – радостно воскликнул Вилл, откидывая в сторону обрезки. – Всё хорошо. Сейчас кровь уйдет… Давай вторую руку. И не бойся, всё получилось!
Вторую веревку он разрезал быстрее первой – было уже не так страшно и руки не дрожали. Он действовал смелее, понимая, как именно надо сделать надрез, чтобы не поранить кожу. С ногами все вышло совсем хорошо. Он счастливо улыбнулся Тому и взял его руки в свои, принялся осторожно и очень нежно гладить и массировать каждый палец, заставляя застоявшуюся кровь двигаться быстрее.
Когда опухоль немного спала, и руки Тома стали похожи на руки, Вильгельм обнял тихо плачущего мальчишку, как когда-то его обнимала кормилица, прижал к груди и погладил по спине, приговаривая:
– Не бойся, с руками все будет хорошо. Надо немного времени, но уже сейчас видно, что с ними все хорошо. Они не повредили. Не успели. Руки и ноги двигаются. Всё пройдет. Прости, я видел… Но они так быстро действовали и было так страшно, что я сначала не понял, а потом… Прости… Если бы я вмешался раньше, то они бы ничего тебе не сделали. Это я виноват. Прости…
Он прижимался щекой к его макушке, как когда-то прижималась щекой к нему кормилица. Он гладил его по спине, по плечам, по рукам, как когда-то гладила кормилица. Он окутывал его лаской, по которой соскучился сам, которая накопилась в нем за эти долгие месяцы без кормилицы. Он интуитивно старался прижать его посильнее к себе, чувствуя, что от тесного контакта, Том успокаивается, перестает дрожать, сам прижимается к нему, крепко обняв. Когда он окончательно успокоился и перестал лить слезы, Вилл наклонился к самому уху и зашептал:
– Послушай, давай договоримся. Об этом никто никогда не узнает. Они – ведьмы – никому ничего не скажут – так они испортят колдовство, которое у них все равно не получилось. Но о колдовстве нельзя говорить, а значит они болтать не будут. Я не скажу никому. Мне просто некому. Да и король, если узнает, что я один ночью выходил из замка… В общем, ему не надо знать, что меня не было в замке. И ты тоже молчи, никому не говори, даже своим друзьям. Когда никто не знает, то ничего и не было, хорошо? – Том кивнул. – Не выдавай меня. Король в гневе убить может.
– А что вы здесь делали? – поднял на него Том красные глаза.
Вилл не поверил собственным ушам – Том заговорил с ним! Том! Том заговорил с ним! В груди все ликовало и пело, кружилось в быстром хороводе, распускалось ромашками и яркими маками. Он очень осторожно убрал волосы с его лица и вытер слезы. Посмотрел в синие лисьи глаза с длинными ресницами, которые доставали почти до бровей. Провел пальцем по контуру лица от виска к подбородку, по перебитой брови, по белому, едва заметному шрамику на щеке.
– Я в тебя как в зеркало смотрюсь, – произнес удивленно. – Только у тебя родинки тут, – кончик пальца коснулся родинки под своей губой, а потом того же места под его, – родинки тут нет. А у меня тут нет, – прикосновение к родинке на его щеке, а потом на то же место к своей. Рывком обнял его опять, прижавшись щекой к макушке. Том не вырывался, не дергался, покрепче сцепил руки за спиной. – Я никогда в жизни не был за стенами замка. Никогда не купался в реке. Я хотел сегодня попробовать, каково это искупаться в реке.
Том опять поднял к нему лицо.
– А вы плавать умеете?
Вильгельм качнул головой, отчаянно оттягивая момент, когда надо будет выпустить его из своих объятий.
– Тогда вам здесь нельзя купаться. Тут омуты. На дно затянут. Это самое гиблое место на реке, – бормотал Том.
– А ты?
– А я плавать умею. Мы здесь всегда с ребятами рыбу ловим. Тут Эмиль сети ставит, потому что рыбы много по дну ходит. Мне здесь до дома близко…
Принц прислушивался к нему – к выравнивающемуся дыханию, к успокаивающемуся сердцу, к малейшему движению. Надо уже отпускать, но не хочется. Наверное, он выглядит, как последний придурок, вцепившись в него. Но какое-то странное чувство чего-то своего, родного, такого же безумно одинокого, заполняет тело и разум, заставляя оттягивать момент расставания как можно дольше.
– Тебе, наверное, домой надо, да? – тихо спросил Вилл.
Том покачал головой, пощекотав волосами его губы.
– Мне уже лучше дома не показываться… Ульрих скорее всего проснулся…
– Кто это?
– Мой старший брат… – поморщился он.
– Хочешь, я пойду с тобой и скажу, что ты спас меня, попрошу, чтобы тебя не трогали? Или хочешь, пойдем в замок… Король любит тебя, он разрешит остаться. – В голосе послышались какие-то истеричные нотки. Том сейчас уйдет. А вдруг не вернется? Вдруг не захочет его больше видеть?
– Я не могу. Его величество добры ко мне, но я не хочу этим злоупотреблять.
Том не разнимал рук, не отстранялся, так и сидел, уткнувшись носом в его грудь. Вилл гладил его по спине, пальцы путались в спутанных влажных волосах. Завтра ничего этого не будет. Завтра Том придет в себя и даже не повернет носа в его сторону. А сейчас он такой беззащитный, такой родной, такой теплый сидит у него в объятиях и дарит ни с чем не сравнимое ощущение радости и покоя.
– Вам, наверное, домой надо? – спросил Том тихо через несколько самых счастливых в жизни Вилла минут.
Принц хмыкнул и с горечью произнес:
– Мне уже лучше в замке не показываться… Король скорее всего проснулся…
Том задумался, а потом отстранился (стало сразу же пронзительно холодно) и сказал:
– Раз уж нам двоим попадет, то, предлагаю, сделать вот что. Пока рано и на реке никого нет, пойдемте купаться. Только на мелководье, здесь действительно очень опасное место. Я хочу с себя все смыть, а вы, ваше высочество… Ну, право слово, зря что ли вы пришли на речку? А потом я провожу вас в замок.
– А ты?
– А я что-нибудь придумаю. Просто уже совсем светло, люди на улицы выходят, а вам бы не надо без охраны ходить, тут его величество прав. Мало ли что может случиться. Я проведу вас к замку безлюдными улочками. Так безопасно.
Том с явным неудовольствием отодвинулся от принца и осторожно поднялся.
– Больно? – заботливо спросил Вилл, внимательно осматривая травмы – красные кривые полосы на руках и ногах. Но, в целом, кажется, всё хорошо. Кровообращение восстановилось, опухоль окончательно спала и руки такие, какими и должны быть – нормальные и розовые.
– Вроде бы нет. Неприятно немного, – бережно осматривая себя, отозвался Том. – Вон следы красные остались. – Провел пальцем. Показал. – Я думал, что они мне руки совсем оторвут. Такая сильная боль была, словно молниями прошила от пальцев к плечам и по груди ударила.
Вилл удивленно вскинул голову, открыл рот, чтобы сказать, что почувствовал то же самое, но смог лишь кивнуть.
– К вечеру пройдет. – Том отряхнул зад от песка, натянул штаны и рубашку поискал по берегу боты. – Ну что, ваше высочество, айда купаться?
Вильгельм с готовностью вскочил. Вытащил из кустов тонкий шелковый плащ, про который в спешке забыл. Завязал тесемки и накинул на голову капюшон. Мальчишка прошелся туда-сюда, явно прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом махнул рукой, призывая принца идти за собой. Хотя, конечно, по всем правилам этикета надо было его пропустить вперед. Все-таки принц, да еще наследный.
Том привел его к самому спокойному месту – здесь отмель, течение почти не чувствуется, берег песчаный и пологий. Принц, по идее, утонуть не должен, даже если решится на такое специально.
– Здесь безопасно, – заверил он подрастерявшую всякую храбрость венценосную особу. Цветочек стоял немного напуганный и явно растерянный. Том ободряюще улыбнулся: – Я буду рядом, поэтому не бойтесь ничего.
Скинул с себя одежду, с разбега вошел в воду и, вытянув руки, нырнул. Принц замер, с ужасом вцепившись взглядом в дорожку мелких пузырьков. Том вынырнул почти на середине, мотнул головой, скидывая с лица волосы и воду, и замахал ему рукой.
– Ваше высочество, раздевайтесь! Вода чудесная!
Вилл, залившись краской, медленно развязал тесемки сначала плаща, потом штанов… Том наблюдал за ним с середины реки – голова смешно торчала над водой. Прикрыв чресла руками, принц маленькими шажками направился к воде.
Он входил очень медленно и осторожно, словно под водой его ждали чудовища. Напряженно. Готовый сорваться с места и рвануть на сушу в любой момент. Том подплыл на мелководье и уселся на песок, вытянув ноги так, что на поверхности теперь торчали его пальцы и тело по пояс.
– Страшно? – склонил голову на бок. Волосы сосульками свисали до плеч, с них стекали капли, блестели в лучах просыпающегося солнца.
Цветочек кивнул и закусил губу, войдя только по колено. Том рывком встал, протянул ему руку.
– Здесь мелко, правда. Здесь купаются только девчонки. А мы вон оттуда, – указал на противоположный берег, покрытый зарослями мелкого кустарника, – за ними подглядываем. Они раздеваются догола и плескаются.
Принц осторожно взял его за руку. Сделал еще один робкий шаг вперед. Том потянул на себя, заставляя его двигаться быстрее. Завел в воду примерно по грудь, поднырнул, но руки не выпустил, позволяя Цветочку видеть, как он плавает под водой. Выскочил из воды, обдав брызгами. Засмеялся.
– Научить тебя?
Вилл закивал.
– Смотри, все очень просто. Надо научиться держаться на воде. Я покажу.
Том отошел на шаг, и лег на воду лицом вниз. Волосы заструились в воде шелком. Слегка загорелая попа тут же всплыла. Они крепко держались за руки. Том боялся, что принц сдурит и удерет, а Вилл переживал, что мальчишка утонет, а он не успеет ему помочь.
– Теперь ты, – вытер лицо.
– Я не умею, – отшатнулся.
– Я научу.
И Том ловко опрокинул его, ухватив за шею и под живот. Рука переместилась под подбородок, не давая голове опуститься в воду. Вилл судорожно вцепился ему в руку, чувствуя, как ноги отрываются от дна, и Том рукой легко поднимает тело к поверхности.
– Расслабься. Просто расслабься. Вода сама будет держать тебя.
– Я не могу… Не получается.
– Получается. Ты расслабься. Ну… Давай же…
Цветочек с трудом снял скованность с конечностей, позволив им просто болтаться на весу, но одна рука все равно крепко держится за предплечье Тома. Тот второй рукой поддерживает его за плечи.
– Попробуй поднять зад к поверхности.
Принц чуть выгнулся и… попа вынырнула. Том попятился назад, провезя его по воде.
– А теперь давай попробуем вот так, – он осторожно отпустил его, позволяя встать на дно. – Смотри. – Откинулся на спину, раскидав руки и ноги в разные стороны. – Это очень просто. Держи тело ровно, следи, чтобы пальцы были на поверхности и вода в лицо не попадала. Всё.
Вилл смотрел, как тонкий и худой мальчишка раскинулся в позе звезды. Сейчас хорошо были видны полукружья ребер и впалый живот с аккуратной впадинкой пупка, косточки таза выпирают. Тонкие длинные ноги. Принц стыдливо отвел взгляд Он и сам выглядит примерно так же… Только худее.
– Ну? – встал Том. – Теперь твоя очередь.
– У меня не получится.
– Почему?
– Я не умею.
– А ты пробовал?
– Нет.
– А почему не получится, если ты не пробовал?
Зашел за спину. Руки на плечи, осторожно нажал назад. Вилл доверчиво лег на воду, закрывая глаза. Том поддерживал под поясницу и плечи, не позволяя ему опуститься. Принц слушал мир сквозь толщу воды почти с благоговейным страхом. Том что-то говорил, но он не очень понимал, что именно. Смеялся. И улыбка такая… счастливая… Слышно собственное дыхание и стук сердца. Хочется всегда лежать на воде. Том что-то сказал со смехом, похлопав в воде по его животу. Цветочек приподнял голову, вопросительно сдвинув брови.
– Я говорю, что ты хоть и принц, а живот, как у меня, такой же впалый.
Вилл выгнулся, поднимая обсуждаемую часть тела на поверхность. Том опять хихикнул и похлопал по животу. Потом внезапно отпустил его и пробежался пальцами по ребрам. Принц, потеряв опору, моментально пошел ко дну, от неожиданности хлебнув воды. Замахал руками и ногами, вытаращив глаза и распахнув рот.
Том вытащил его тут же. Он и не подумал, что простая глупая шутка, может так плохо кончиться. Принц кашлял, отталкивал его от себя и куда-то рвался идти. Причем явно не в сторону берега. Том обхватил его за талию, постучал по спине. Потащил за собой на сушу. Принц упал на песок на четвереньки и принялся кашлять в кулаки. Том гладил его по спине, виновато рассматривая ровный ряд позвонков, похожий на нанизанные под кожей бусины, на вздрагивающие острые лопатки, на выступившие косточки крестца. Убрал длинные русые волосы за ухо. Провел пальцем по мочке. Потом по своей. Еще раз по его… Обычный мальчишка, как и он. Такой же. У них даже уши похожи. Только одет в дорогие одежды и его отец – король. Чем он отличается от него? Ничем. Такой же, как и он. Странно…
Вильгельм был похож на человека, которого впервые в жизни выпустили из чулана. Он рассматривал все с таким детским восторгом, что Том потерял всякую надежду довести его хотя бы до города. Принц метался из стороны в сторону и срывал цветы. Нюхал их. Тыкал ими в лицо смеющемуся Тому. Он любовался холмистой местностью, вдохновенно вытянувшись по струнке и сложив ладонь над глазами козырьком. Спрашивал, как далеко текут воды, что там за лесом и холмами, куда ведет вон та дорога. Он скакал вокруг, и черный плащ развивался крыльями. Он смеялся. Хлопал Тома по плечам и шутил. Том тоже улыбался. Он решил, что домой не вернется до приезда отца, потому что настроение хоть и было сильно испорченно произошедшим ночью, тем не менее его не хотелось окончательно портить общением с братьями.
В город они проскочили за обозом. Том сразу же свернул с многолюдных улиц в какие-то огороды, провел его вдоль оград, вывел на узенькие петляющие улочки. И все это время он крепко держал принца за руку. Тот доверчиво шел следом, постоянно комментируя всё, что видит. Его восхищали двух– и трехэтажные дома, стоящие так близко, что за их высотой не было видно солнца, хлюпающая грязь под ногами, маленькие оконца, то, как на них едва не попали помои, выплеснутые из этого самого оконца (повезло, что Том успел отреагировать, а то хороши бы они вернулись ко двору в чьих-то помоях и нечистотах!). Принц умилялся от счастья встречным прохожим, с которыми они расходились, едва ли не соприкасаясь животами.
– Мой младший брат – придурок, – разводил Том руками и умильно хлопал ресницами, когда прохожие, к которым подлетал восторженный принц с объятиями, бросали на него вопросительные взгляды. Потом Том одергивал Вилла и просил его вести себя прилично и не привлекать к себе внимания. Принц кивал, но через пару минут снова начинал восхищаться окружающим миром, комментировать всё, что видит, и веселить Тома, у которого даже живот начало сводить от непрекращающегося смеха.
Когда они вышли на центральную улицу, Том заставил принца нацепить на голову капюшон и опустить лицо, потому что ему не хотелось, чтобы Цветочка узнали. Вильгельм, слава богу, внял его просьбам и угомонился, стал тихим и незаметным. Они быстро миновали опасный участок и вышли к замку с заднего двора. Фуф, кажется, добрались без приключений. Но как только принц заметил знакомые стены, он резко сник, потускнел и как-то сжался.
– Что случилось? – остановился Том, тревожно глядя в синие лисьи глаза, обрамленные длинными ресницами почти до бровей.
– Меня король… – пробормотал он, низко опуская голову.
– Давай, я скажу, что ты просил меня научить тебя плавать, и вот рано утром мы ходили на речку?
– Не надо. Я не хочу, чтобы король прогнал тебя со двора. Пожалуйста, ничего ему не говори. Давай, ты пойдешь домой, а я в замок. Постараюсь проскользнуть незаметно.
– Хорошо. Я уйду. Только разреши мне проводить тебя до самого замка. Просто хочу быть уверен, что с тобой все нормально. Ты же знаешь, как неспокойно вокруг.
Цветочек кивнул, взял Тома за руку и пропустил вперед.
Они вошли в ворота и столкнулись нос к носу с королем. Принц тут же отдернул руку и затравленно посмотрел на родителя. Тот стоял в простых штанах, сапогах и просторной нижней рубахе, влажной на груди. Усы и борода тоже влажные… Видимо умывался…
– О, Том! Дружище! – радостно воскликнул он, идя навстречу мальчишке и раскрывая для него объятия. – Как я рад тебя видеть! – Монарх обнял его и похлопал по спине. – Что так рано? Где был?
Цветочек растерянно смотрел, как король куда-то уводит его друга.
– Табун в ночное гонял… – бормотал Том, косясь через плечо на принца.
Вильгельм почувствовал, как задрожали губы, а перед глазами все поплыло. Стало мерзко и неуютно.