«А старший топорник говорит: „Чтоб им всем сгореть, иродам“.»
«Джефф, ты знаешь, кто мой любимый герой в Библии? Царь Ирод!»
«Товарищ, – сказала старуха, – товарищ, от всех этих дел я хочу повеситься».
Однако! Я заржал. Ничего подбор цитаточек!
Записную книжку, черненькую, дешевую, я поднял из-под ног в толкотне аэропорта. Оглянулся, помахав ею, – хозяин не обнаружился. Регистрацию на мой рейс еще не объявляли; зная, как ощутима бывает потеря записной книжки, я раскрыл ее: возможно, в начале есть координаты владельца.
«Я б-бы уб-бил г-г-гада».
«Хотел я его пристрелить – так ведь ни одного патрона не осталось».
«Я дам вам парабеллум».
Удивительно агрессивные записи. Какой-то литературовед-мизантроп. Читатель-агрессор. Зачем ему, интересно, такая коллекция?
«Расстрелять, – спокойно проговорил пьяный офицер».
«К тому времени станет теплее, и воевать будет легче».
Нечто удивительное. Материалы к диссертации о милитаризме в литературе? Военная терминология в художественной прозе?.. Я перелистнул несколько страниц:
«У нас генералы плачут, как дети».
«Имею два места холодного груза».
Я перелистнул еще:
«Заткнись, Бобби Ли, – сказал Изгой. – Нет в жизни счастья».
«Хорошего человека найти нелегко».
«И цена всему этому – дерьмо».
«Лежи себе и сморкайся в платочек – вот и все удовольствие».
Эге! Неизвестный собиратель цитат, кажется, перешел на вопросы более общие. Отношение к более общим вопросам бытия тоже не сверкало оптимизмом.
Странички были нумерованы зеленой пастой. На страничке шестнадцатой освещался женский вопрос:
«Хорошая была женщина. – Хорошая, если б стрелять в нее три раза в день».
«Хорошего человека найти нелегко».
«При взгляде на лицо Паулы почему-то казалось, что у нее кривые ноги».
«Жене: „Маня, Маня“, а его б воля – он эту Маню в мешок да в воду».
Облик агрессивного человеконенавистника обогатился конкретной чертой женоненавистничества. Боже, что ж это за забавный человек?