Заходят клоун с эльфом не спеша в зеркальный дом.
Вглядись – увидишь клоуна ты в зеркале своем.
Сознание возвращалось к Джейми очень медленно. В последние пару часов мертвого сна его преследовало ощущение клаустрофобии. И хотя разум, словно компьютер, пытался включиться, что-то мешало. Во рту он чувствовал дикую сухость и слабый привкус какой-то химии.
Кое-что еще казалось совсем не правильным. Он, вроде бы, проснулся, но вокруг царила темнота. Джейми с опаской коснулся глаза – тот был открыт. Когда он шевельнул рукой, раздалось шуршание будто бы плотной ткани. На несколько жутких секунд на него нахлынуло воспоминание: они всей семьей отправились в поход на озеро, и когда он очнулся от кошмара, где змея заползла в палатку, он наяву увидел извивавшуюся у его ног зеленую древесную змею.
Возле его головы послышались шаги. Затем прямо у лица раздался громкий скрежещуще-рвущий звук. Внезапно в его крохотное темное пространство ворвался свет, больно ударив по глазам, и он увидел прямо над собой того, кого ожидал увидеть меньше всего на свете, – Стива:
– Джейми?
– Что? – только и смог выдавить Джейми.
– И ты здесь? – спросил Стив. – Мне показалось, что что-то шевельнулось. Слушай, тут такое – это надо видеть. Карнавал или типа того. Вставай. Пошли!
Джейми сел и непонимающе уставился на мешок для трупа, в котором он спал. Черная ткань лежала раскрытая, словно лопнувший кокон. Он заморгал. Что-то явно не сходилось. Он потер глаза, сгоняя остатки сна, и попытался восстановить в памяти, что произошло до того, как он заснул. Залезания в мешок для трупа там не было.
– Какого черта ты в него залез? – спросил Стив, как будто Джейми мог ответить. – А-а, вот он где. – Стив поднял с земли джемпер. – Тебе повезло, что я тебя нашел, я ведь только за ним вернулся. Пошли. Ты должен все это увидеть.
Слишком много информации за слишком короткое время. «Вчера ночью… – думал он. – Лег спать на полу. А до этого?.. Копы. Допрос. Ну да… Поймали голышом… А потом-то что?»
Он огляделся по сторонам. Они находились внутри чего-то, похожего на большой высокий шатер. Полом служила утоптанная трава, на которой были видны огромные размытые отпечатки ботинок. В углу стоял стол с разбросанными игральными картами и беспорядочно валявшимися пустыми бутылками. На полу валялись десятки коробок со всякими побрякушками и разноцветным тряпьем. На боку лежали рыцарские доспехи, испещренные неприличными рисунками фаллосов цветными карандашами и написанными с ошибками ругательствами. Сквозь высокие холщовые стены пробивался розоватый солнечный свет, придавая всему несколько нездоровый красноватый оттенок.
И тут его осенило: Стив-то жив. Он здесь, рядом, стоит у входа в шатер, залитый солнечным светом.
– Стив?.. – прохрипел Джейми.
Стив поглядел на него, сверкнув глазами: его мальчишеское лицо стало еще более детским, словно им обоим было лет восемь-девять и сегодня Рождество.
– А разве тебя не?.. – выдавил из себя Джейми, качая головой. – Клоуны… В том смысле, что я заглянул к тебе в комнату, а там все было в крови…
Стив будто этого не услышал.
– Давай-ка пошевеливайся, а? Ты наружу-то выгляни.
Он скрылся за пологом шатра.
Джейми только теперь услышал звуки духового оркестра, игравшего карнавальный марш, и разноголосый гомон толпы. Он подошел к выходу из шатра, высунул голову наружу, и тут его, словно ледяной водой, обдало буйством красок. Все вокруг было таким ярким, что ему пришлось зажмуриться. Когда он снова открыл глаза, то увидел текшую мимо толпу людей: семьи, стариков, родителей, празднично одетых детей, младенцев в колясках или на руках у матерей, с привязанными к запястьям воздушными шарами, рвущимися в воздух, словно собачки с поводков. Повсюду, словно город в миниатюре, стояли палатки и лотки, где смуглокожие цыгане торговали всякой всячиной. Толпа текла мимо них, люди оживленно говорили между собой. Джейми огляделся в поисках источника карнавальной музыки, но никакого оркестра не разглядел. Звуки плыли, словно легкий ветерок, являясь продолжением буйства красок и витавшего в воздухе запаха попкорна.
Он вышел из шатра. Казалось, что только он один не понимает, что же, черт подери, происходит. Стив нетерпеливо поманил его рукой.
Джейми протер глаза.
– Стив?
– Блин, ну чего?
– А мы… – он хотел спросить, не умерли ли они. – Где мы?
Стив схватил его за руку.
– Может, все-таки пойдем, а? Я слышал, что вон в той палатке маг выступать будет. Давай, шевелись.
Джейми позволил Стиву увлечь себя по тропинке. Вдалеке он увидел намалеванную краской вывеску «КОМНАТА СМЕХА И УЖАСА». За ней он разглядел верхушку большого шатра, на нем он с трудом прочитал: «ПАНОПТИКУМ». Они прошли еще один огромный шатер с надписью «ГЛАВНАЯ СЦЕНА». Оглянувшись через плечо, он увидел деревянную арку, за которой мигало множество огней, слышались карнавальные звуки, звон колокольчиков, лязганье аттракционов, визг и крики. Таблички он не разглядел, но догадался, что где-то там должна быть надпись «АЛЛЕЯ РАЗВЛЕЧЕНИЙ».
Ответ на его собственный вопрос, где же они находились, стал очевиден: в цирке. В каком цирке, зачем и как он здесь оказался – он не знал. Но вдруг все это показалось совершенно неважным: он унюхал попкорн и почувствовал, как приятно закружилась голова, словно он вдохнул какое-то дурманящее зелье. «Совсем неважно, где ты, – дружелюбно твердил внутренний голос. – Просто расслабься! И никаких вопросов. Это же карнавал. Понимаешь, КАРНАВАЛ!»
И это и вправду было так. Джейми вдруг ощутил прилив хорошего настроения и теперь чувствовал себя так, как, бывало, в городе в пятницу вечером между вторым и третьим бокалом виски, когда в битком набитом женщинами баре музыкальный автомат играл хиты группы «Толкинг Хедз». Он с удивлением остановился, чтобы оглядеться, и Стив взорвался:
– Джейми! Ты идешь на магическое шоу? Или мне тебя пинками подгонять?
Джейми поглядел на него с улыбкой счастливого идиота:
– Конечно-конечно! – ответил он и пошел вслед за Стивом.
На доске при входе в средних размеров шатер красовалась сделанная мелом надпись «МУГАБО МОГУЧИЙ МАГ». Стив втолкнул Джейми внутрь, и они увидели сцену, заполненную реквизитом фокусников: перевернутый цилиндр, из которого вытащат кролика, черная волшебная палочка с белым кончиком, которая, наверное, сгибалась, когда ее брали в руки, связки разноцветных лент и сцепленные между собой серебристые кольца. Позади сцены был занавес, предназначенный для торжественного выхода артиста. Стив и Джейми устроились в первом ряду на пластиковых стульях, пока вокруг них рассаживались зрители, и скоро шатер наполнился приглушенным гулом разговоров. Зрители притихли, когда позади них внезапно раздался резкий и грубый шепот:
– Фокуз з крольиком? – прокричал чей-то голос со странным акцентом. – Я тьебе покажу фокуз з крольиком, звинья!
– Мугабо, мы это уже обсуждали, – возразил другой голос. – Сменил бы ты пластинку, а? Ты же не хочешь, чтобы Рафшод…
– А-а, клоун-звин! Дружок твой, да? Да я могу зажечь грьебанное ньебо, он это знает? Я могу… УБЕРИ ЗВОИ РУКИ …
Послышались звуки борьбы: шлепки, бурчание, стук упавшего на землю тела. Публика с интересом смотрела, как занавес натянулся вниз на карнизе. Драка продолжалась целую минуту, прежде чем занавес раздвинулся, и вместо торжественного выхода фокусник, спотыкаясь, вылетел на сцену, словно его приподняли и швырнули туда. Его появление было встречено робкими аплодисментами.
Из пола запоздало взвилось вверх облачко белого дыма. Когда дым рассеялся, темнокожий человек в тюрбане с угрюмым лицом пытался трясущимися руками поправить мантию. Маг Мугабо был высоким и долговязым, казался еще выше в белом тюрбане, сидевшем у него на голове как гигантское яйцо. В центре тюрбана красовался драгоценный камень. Мугабо оскалился на зрителей, показав зубы, казавшиеся еще белее на фоне его темной кожи. Он махнул рукой в сторону публики и сплюнул на пол.
– Хватит хлопать! – взвизгнул фокусник. Аплодисменты стихли. – Ладно, уроды. Хотите фокуз з крольиком?
Зрители снова зааплодировали, подбадривая его веселым свистом. Мугабо кивнул, тюрбан качнулся вверх-вниз. В его низком голосе зазвучала злоба:
– Ладно. Получите вы фокуз з крольиком.
Он подошел к столу, оглянулся через плечо на занавес, потом ухмыльнулся, засучивая рукава.
– Вот, – объявил он. – Я – Мугабо, могучий маг… или тьипа того. Я посвящаю этот фокуз той клоунской звинье. Это всье для ньего.
Он запустил руку в цилиндр – и, как Джейми и ожидал, оттуда показалась пара длинных белых и мягких ушей. Кролик болтал лапками в воздухе. Раздались жидкие, вежливые аплодисменты.
– Ну, нравьится вам крольик? – промурлыкал Мугабо. – Прекрасно! Крольик им нравьится. А… как вам понравьится… вот ЭТО!
Лицо Мугабо стало злобным. Он резко вытянул кулак с зажатым в нем кроликом в сторону зрителей. Кролик пару секунд подергался, молотя лапками в воздухе, прежде чем взорвался красно-белым облаком. Раздался звук, словно раздавили переспелый плод. Кровь и куски кроличьего мяса полетели в первые два ряда зрителей. Кучка ошметков шлепнулась к ногам фокусника.
– ХА-ХА! – проорал Мугабо. Он согнулся пополам, колотя кулаком по столу и зайдясь чем-то средним между смехом и воем. Среди зрителей воцарилась гробовая тишина.
Из-за занавеса выскочили две фигуры. Одну из них Джейми узнал – это был клоун Дупи, которого он посчитал старым знакомым, но не мог вспомнить, откуда он его знает. Вторым был коренастый карлик с повязкой на глазу.
– Это все часть представления, ребята, – произнес карлик, бросаясь на Мугабо и обхватывая его лодыжки.
Дупи с карликом силком выволокли со сцены отчаянно брыкавшегося и извивавшегося фокусника.
Похоже, представление закончилось. Публика неуверенно захлопала. Джейми скинул с рубашки кусочки белого меха и вытер с лица кровь. Лицо малыша на руках у сидевшей рядом с ним женщины было густо заляпано кроличьей кровью, а ей, кажется, было все равно, она даже этого не замечала. Они с мужем встали, ожидая, пока освободится проход к дверям.
Раздался едва различимый звук, который Джейми узнал: как будто перекатывались стеклянные шарики. Он шел у него из-под ног. Приглядевшись, он заметил маленькие кристаллики, тонким слоем рассыпанные в траве. Где он их раньше видел? Нет, не припомнить. Он знал только одно: когда они вошли в шатер, кристалликов на земле не было. Теперь они сверкали, словно выпавшие из карманов монетки, под ногами людей, пока те пробирались к выходу.
Когда они вышли из шатра мага, занавес за сценой дергался в такт шлепкам, ворчанию и треску. С громким стуком на пол упало чье-то тело. Все это – часть представления.
На улице сквозь запах поджаристого попкорна пробивался более сильный аромат благовоний, манящий его, словно невидимый палец с наманикюренным ноготком. Он беспрекословно пошел на этот запах, Стив тоже не отставал. В толпе он заметил других зрителей с представления фокусника, не обращавших внимания на пятна кроличьей крови на лицах и рубашках, болтавших и смеявшихся. Стив быстренько объявил, что пойдет на Аллею Развлечений, и убежал, протискиваясь через толпу и едва не сшибая людей с ног. Джейми беззаботно позволил ему уйти, – его самого отвлекали эротические видения, окутавшие сладким ароматом, ласкавшие, словно пальчики. Перед его внутренним взором возникали смуглые, как египетские принцессы, обнаженные женщины, порывисто рвавшиеся вперед и манившие за собой. Он, оглушенный, шагал за ними по тропинке, где толпа редела, музыка звучала тише, воздух сделался прохладнее.
Парочка боровшихся в придорожной грязи карликов замерла при приближении Джейми, они сердито глянули на него и убежали. Внезапно дразнящие эротические видения исчезли, и он обнаружил, что стоит перед небольшой хижиной с занавесками из бус на входе. Он встряхнулся, растерянно оглянулся и с изумлением увидел, что вокруг никого нет. Он нерешительно раздвинул блестящие нити, звякнувшие, словно стеклянные шарики. Похоже, это была хижина прорицательницы, но внутри уже кто-то был.
– Извините, – сказал Джейми, когда мужчина в хижине обернулся к нему.
По телу Джейми пробежал холодок. Внутренний голос твердил ему: беги отсюда сейчас же и побыстрее. Но когда прошел первый испуг, он понял, что лицо мужчины, наверное, покрыто толстым слоем грима, только и всего. Вот почему глаза его горели безумным огнем из-под тяжелых бровей, темных как грозовая туча. Вот почему все контуры его лица ото лба до подбородка так напоминали волчью пасть, что его вполне можно было представить воющим на луну, хоть и одет он был в деловой костюм. Вот почему росту в нем было хорошо за два метра, и руки у него были слишком большие с желтыми ногтями, длинными как звериные когти.
Чудовище внимательно оглядело Джейми с высоты своего огромного роста.
– О, я обожаю извинения, – сказал незнакомец низким, хорошо поставленным голосом. – Однако никаких проблем. Я как раз собирался уходить. Желаю вам хороших предсказаний.
Он прошел мимо Джейми с величайшей учтивостью. Его пухлые губы расплылись в почти доброй улыбке, которой, возможно, оборотень улыбается волчонку. Джейми, дрожа, отвел взгляд, и на секунду в нем не осталось ничего от пьянящей радости, лишь холодный страх перед миром, полным капканов, ловушек и темных омутов, где оказываются люди.
Великан раздвинул загремевшие блестящие нити, наклонив голову при выходе, и исчез. Холодок пропал.
То, что снаружи было забивающим почти все запахом сандалового дерева, внутри витало лишь тонким его ароматом. Атмосфера разительно отличалась от царившего на улице радостного возбуждения, тут было тише и прохладнее, словно во сне. За круглым столом сидела цыганка, теребя колоду таро и глядя на Джейми с едва заметной улыбкой. У нее была гладкая оливкового цвета кожа, сверкающие глаза и волосы цвета воронова крыла, шелковистыми волнами спадавшие на плечи. За спиной у нее громоздились полки с какими-то неизвестными фолиантами, на стенах висели яркие звездные диаграммы, наполняя воздух тусклым белым свечением. На деревянной подставке и в форме когтистой лапы стоял хрустальный шар.
– Насчет него не беспокойтесь, – произнесла прорицательница, кивнув вслед чудовищу. – Он безвредный. Это Курт Пайло. Он владелец этого цирка.
– Выглядит он совсем не безвредным, – заметил Джейми.
– Верно, – согласилась прорицательница. – В гневе он смотрится воплощением зла.
На мгновение она посмотрела куда-то вдаль, и улыбка исчезла с ее лица.
– Однако надо очень постараться, чтобы его разозлить, а если попытаетесь, он, наверное, увидит в этом лишь повод для веселья. Прошу вас, садитесь.
Что-то в ее голосе навело Джейми на мысли об ароматных разноцветных ликерах, разливаемых в хрустальные рюмки. Он присел на стоявший у стола деревянный ящик.
– Вообще-то, я сегодня тороплюсь, – сказала она. – Я уже приняла сегодня с полдюжины посетителей, желавших узнать свою судьбу, так что буду краткой. Можно вашу руку?
Джейми протянул руку, и она легонько заскользила пальцем по его ладони. Пальцы у нее были холодные и заставляли его вздрагивать всякий раз, когда она прикасалась к нему.
– Погляди мне в глаза, Джейми, – тихо попросила она.
Он подчинился и ахнул от удивления: похоже, радужки глаз у нее менялись в размерах, одна расширялась, а другая сжималась, а потом наоборот.
– Не бойся. Просто следи за танцем моих глаз. Разве не прелесть, Джейми? Разве ты не чувствуешь, глядя мне в глаза, как идешь по длинному темному тоннелю, Джейми? Ты чувствуешь, как мой прохладный палец на твоей ладони ведет тебя, рисуя карту, чтобы найти в моих глазах тропинки. Мои глаза, Джейми… Просто смотри мне в глаза…
Голос проникал в него, словно наркотик, сладкий голос открывал ему тайны, говорил слова, которые он слышал, но не мог понять, и, прежде чем он это осознал, глаза его затуманились и закрылись.
«Она меня гипнотизирует», – мелькнула последняя мысль, прежде чем он подчинился ее воле.
Голос словно камнем вколачивал в него слова:
– Завтра днем. Ты выйдешь из дому на улицу ровно в двадцать минут четвертого, но оставишь дома часы. Отправишься вот по этому адресу: Эдвард-стрит, 344. Будешь там ждать у входа в паб. На тротуаре увидишь блондинку с коляской, ждущую, когда можно будет перейти улицу. Спросишь ее, который час. Станешь нервно почесывать запястье, когда она начнет флиртовать с тобой.
Джейми кивнул отяжелевшей головой.
– Скажешь ей: «Огромное вам спасибо». Потом отправишься прямо домой. Лица ее ты не запомнишь. И никогда и нигде не вспомнишь о произошедшем.
– Почему? – пробормотал Джейми, как будто разговаривал во сне. – Не могут… оставить меня… в покое?
Повисла пауза. Он почувствовал впивающийся в него взгляд огромных и обжигающих, как два солнца, глаз. Джейми дернулся и застонал.
– Не спрашивай меня. Как ты можешь задавать мне вопросы? Неужели… Ты проглотил немного порошка?
Джейми кивнул.
– О, мой бог… Кто дал тебе порошок?
– Я просто… его подобрал, – пробормотал Джейми. Говорить было так трудно, что каждое слово причиняло боль. Голова его упала на грудь, и ему хотелось только, чтобы голос не злился.
– Он был у одного из клоунов? – требовательно спросил голос.
– Да.
– У кого именно? Где? Когда?
– Гоши. По-моему, его зовут Гоши. Примерно неделю назад. Выпал… у него из кармана.
Его обдало волной гнева, словно раскаленным воздухом, он съежился и захныкал. Снова пауза, потом дробь барабанивших по столу ноготков, после чего голос произнес:
– Ладно. Теперь просыпайся, Джейми. Возвращайся ко мне. Просыпайся.
Он мало-помалу пришел в сознание, влекомый волной дивных ароматов и парой сверкающих глаз. Сначала ему показалось, что он смотрит на два алмаза, сверкающих в отблеске свечей. Лицо предсказательницы появлялось вокруг них размытым контуром. Казалось, нужно несколько часов, чтобы оно вновь обрело четкость и форму.
– Понравилась прогулка? – спросила прорицательница Шелис.
Джейми попытался припомнить последние несколько минут, но мысли его плыли, как в тумане.
– Что случилось? Там что-то было про блондинку?
– Нет, не думаю, – ответила Шелис. Быстрыми движениями она начала прибирать со стола, явно чем-то озабоченная и раздраженная.
– Ну, Джейми, спасибо, что зашел. А теперь извини, у меня еще много дел.
– Да, конечно, – проговорил Джейми и встал.
Шелис быстро прошла мимо него, откинула блестящую занавеску и вышла наружу. Вскоре она исчезла из виду. Пару секунд Джейми смотрел на хрустальный шар, теперь прикрытый тканью, а потом вышел из хижины.
За пределами темного обиталища с тонкими ароматами его снова ударило многоцветие и многоголосие окружающего мира. Понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть. Он почти ничего не помнил с момента окончания представления фокусника, да и само представление припоминал очень смутно. У него за спиной стеклянные бусинки позвякивали на ветру. Что же действительно там произошло?
И снова мягкий и вкрадчивый внутренний голос произнес: «В твоем положении не о чем беспокоиться. Наслаждайся представлением».
Возражать у него не было сил. С порывом ветерка, принесшего запах попкорна, вернулась беззаботная эйфория, и после нескольких глубоких вздохов, он почувствовал, как легонько закружилась голова. Он медленно побрел обратно к многолюдным дорожкам, рассматривая цыганские лотки. День начал клониться к закату.
Наступил вечер, и небо над Аллеей Развлечений засветилось разноцветными полосками. Джейми инстинктивно сторонился ярких цветных пятен и вышел к деревянному строению, окруженному алым сиянием, из дверей которого выбивались рыжеватые язычки пламени, словно дыхание дракона. Это была Комната Смеха и Ужаса.
Посетителей было мало – казалось, что большинство направились к гигантским шатрам в центре цирка, где, как сообщали торговавшие с лотков цыгане, скоро начнется представление акробатов и клоунов. У ведущих в Комнату ступенек ожидали лишь двое: молодая пара, стоявшая совершенно неподвижно, каждый глядел прямо перед собой. Рядом с ними стоял закутанный в просторное одеяние человек с посохом, увенчанным черепом. Черный капюшон скрывал его лицо. Изнутри доносились обычные для таких аттракционов звуки: звериные рыки, женский визг и что-то похожее на скрежет исполинских зубов. Звуки ожидаемые, но звучали они как-то очень реально.
Из-за двери внезапно вылетела тележка, от ее колес, скрежетавших по металлическому рельсу, сыпались искры. Она со скрипом остановилась. Фигура в черном взмахнула посохом. Не говоря ни слова, молодая пара залезла в тележку. Джейми поглядел на пару, потом на стража, и шагнул к ступенькам. Но страж преградил ему путь посохом.
– В чем дело? – спросил его Джейми.
Ответа не последовало. Раздался жуткий скрежет, заставивший его отскочить в сторону, и тележка рванулась вперед по рельсу. Головы молодых людей болтались, как у тряпичных кукол. Когда они въезжали внутрь, из дверей вырвался язык рыжеватого пламени, и парочка исчезла из виду.
Джейми, несколько обескураженный, принялся ждать, пока выедет следующая тележка. Он искоса посмотрел на стража, стараясь разглядеть скрытое под капюшоном лицо. Вой и крики из комнаты смеха все усиливались, перейдя в ревущий хохот, похожий на сексуальный экстаз, заглушив весь остальной шум карнавала. Потом внезапно наступила тишина.
Вот это было уже чересчур. Джейми попятился от входа и развернулся, чтобы уйти. Он услышал скрежет остановившейся тележки. Джейми оглянулся. Парочка куда-то исчезла, тележка была пуста.
Он обнаружил, что быстро идет прочь, почти бежит, словно ноги его чуяли опасность, которую не распознал его разум. «Это все часть представления», – заверил его внутренний голос. Конечно. А что же не его часть?
В стороне от прочих аттракционов он заметил огромный шатер, окруженный всего лишь несколькими палатками; похоже, там обитали карлики и цыгане. Проходя мимо, он иногда видел зловеще светившиеся глаза, глядевшие на него через щелки в пологах. После заката карлики группками выходили на улицы, эти зловредные коротышки смолкали, завидя посетителя, а потом снова продолжали разговоры на повышенных тонах. Они носили с собой небольшие сумки и что-то выковыривали из травы стальными щипчиками. Сперва Джейми подумал, что они выискивают выпавшие из карманов монетки, но подойдя поближе к занятой работой парочке недомерков, он увидел, что они собирали крохотные светящиеся кристаллики, которые он приметил на полу во время представления мага. Карлики уставились на него с такой яростью, что он испуганно попятился.
Подойдя к одиноко стоявшему шатру, он обнаружил, что там разместился Паноптикум, и немного замялся, прежде чем войти. Уродство никогда его не привлекало, но глаза в оконцах палаток заставляли его нервничать, так что казалось разумным скрыться от них.
Изнутри шатер освещался лишь желтоватыми лампами, подсвечивавшими выставочные витрины. На полу виднелись светящиеся точки – кристаллики порошка, которых здесь было гораздо больше, чем в шатре у Мугабо.
К своему удивлению, рядом с одной из витрин Джейми заметил Стива, который жадно рассматривал что-то в высоком аквариуме. Стив заметил его и махнул рукой, подзывая к себе:
– Полюбуйся вот на это.
Табличка на аквариуме гласила: «Это Тэллоу [3]. Каждое мгновение его жизни – ад».
Пара человеческих глаз скорбно смотрела на них с лица, которое будто бы таяло. Кожа сползала с него, как свечной воск, пузырясь и капая на дно, образуя лужицы, после твердевшие в телесного цвета наросты на стеклянном дне.
– Каждые несколько минут он поднимает сползшие кусочки и снова налепляет их на себя, – с восторженным придыханием прошептал Стив.
Тэллоу грустно взирал на них, когда на шее у него лопнул пузырь телесного цвета, а его содержимое стало стекать по груди. Джейми скривился и отвернулся.
– Джейми, погляди! Он их налепляет! – воскликнул Стив почти что возбужденно.
– Пойдем-ка отсюда, – ответил Джейми. – Тошнит от такого. Пошли быстрей.
– Да ни за что. Тебе надо тут все посмотреть. Идем-ка, глянем на вон того парня.
Стив потащил его за руку к экспонату, не заключенному в стеклянную витрину. Они остановились перед чем-то, что когда-то могло быть человеком, пока природа не сыграла с ним очень жестокую шутку. От шеи до пят все было нормально, примерно полтора метра человеческого тела, облаченного в серый костюм с галстуком. Проблемы были с головой существа – она была покрыта чешуей, слишком большой для его тела, а из жаберных дуг на шее росли усы, как у сома. Огромный рот напоминал акулью пасть, где рядами торчали жуткого вида зубы. Когда рот открылся и оттуда раздалась речь, Джейми чуть не завопил.
– Здравствуйте. Я – Фишбой [4], куратор шоу уродов.
– Это мой друг Джейми, – представил Стив. – Джейми, это Фишбой. По его словам, он может дышать под водой.
– Рад познакомиться, Джейми, – произнес Фишбой. Голос у него был высокий, словно он надышался гелия. В его учтивости сквозило что-то отталкивающее. – Надеюсь, наши экспонаты понравятся вам так же, как и Стиву. Через пятнадцать минут выступит Йети, пожиратель стекла. Гарантирую вам, что это самое жуткое и кровавое представление во всем цирке!
– Да, дружище, нам надо увидеть поедание стекла, – согласился Стив.
Джейми покачал головой.
– До скорой встречи, – сказал он.
– Почему? Ты куда собрался?
– Да куда угодно. Господи! Может, подожду представления клоунов.
– О да, – просвистел Фишбой. – Представление клоунов, возможно, главная изюминка всего нашего цирка. Прошу вас, не стесняйтесь и оставьте запись в гостевой книге на выходе.
Джейми, весь съежившись, отвел взгляд от чрезвычайно учтивой улыбки с акульими зубами. Ему стало бы гораздо легче, если бы Фишбой зарычал на них или защелкал челюстями. Он попятился к выходу из шатра, стараясь не смотреть на витрины со стонущими и шипящими экспонатами. Стив за ним не пошел.
Когда он снова вдохнул теплого ночного воздуха, его приподнятое настроение сменилось болезненностью и головокружением. Его одолевали легкая тошнота и дурные предчувствия. «Похоже, я сильно вля…» Но эту мысль так и не дали закончить.
И… он решил, что так ему больше нравится.
К этому времени у гигантских шатров собрались толпы народу. У всех был слегка озабоченный вид, люди беспокойно оглядывались, словно вновь и вновь проверяя, тут ли они на самом деле.
Перед шатром побольше красовалась афиша:
ВЫЗОВ СМЕРТИ РЭНДОЛЬФА,
АКРОБАТИЧЕСКАЯ ФЕЕРИЯ ВЫСОКОГО ПОЛЕТА
Перед вторым шатром висела доска с надписью мелом:
СНОГСШИБАТЕЛЬНОЕ КЛОУНСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ГОНКО – ЗАХОДИТЕ ПОСМЕЯТЬСЯ
Джейми пристально глядел на доску. Гонко… Откуда ему известно это имя? Он почти что его вспомнил, но тут, по какому-то сигналу, который он не уловил, толпа начала толкаться и повалила в шатры. В людях было что-то отрешенное, словно в застигнутых бурей заблудших душах, укрывшихся в единственном увиденном ими убежище. Шатер акробатов, хотя и был больше, заполнился первым.
Чувствуя себя куда более запутавшимся, чем утром, когда он проснулся и увидел целого и невредимого Стива, с воспоминаниями, мелькающими, словно тасуемая колода карт (то одно, а то другое), Джейми присоединился к потоку людей, направлявшихся на представление клоунов. Он уселся на последнем ряду пластиковых стульев, обращенных к сцене, освещенной яркими софитами, и тихо ждал, пока все рассядутся по местам.
Гонко. Он вот-вот вспомнит.
Когда началось представление клоунов, то, что целый день направляло его мысли, внезапно исчезло, и Джейми вдруг сразу все вспомнил и понял. Он начал дико озираться в поисках выходов, но все они были заблокированы людьми с пустыми лицами, глядевшими на сцену. Бежать было некуда. Он еще сильнее вжался в сиденье.
Гонко прошелся по сцене, засунув руки в карманы. Раздались аплодисменты, хотя он зыркал на публику с таким видом, словно с превеликим удовольствием перерезал бы глотки всем до единого. На нем были чудовищного размера полосатые штаны, державшиеся на подтяжках и болтавшиеся, словно на обруче, вокруг его тонкой талии. Лицо выкрашено в белый цвет, и на нем красовался алый пластиковый нос. На голове у него была большая шляпа, похожая на тюрбан фокусника, а на шее – крохотный галстук-бабочка.
За ним ковылял Гоши, оглядывая зрителей выпученными глазами, как ребенок, оказавшийся в комнате с массой незнакомых вещей. Кто они все такие? Однако в глазах его мелькал тот расчетливый змеиный прищур, наводивший на мысли, что в глубине души Гоши очень хорошо понимал, что именно он и есть аномалия, и упивался этой мыслью.
В пальцах Гоши зажал маргаритку. Руки его были упрямо прижаты к бокам. Он дохромал до сидевшей в первом ряду молодой женщины. Не сгибая руки в локте, он одним быстрым движением протянул ей цветок. Она улыбнулась ему, на секунду замявшись, прежде чем принять подарок.
Гоши глядел на нее, хлопая глазами. Он, похоже, чего-то ждал. Затем, обидевшись по только ему известным причинам, он внезапно влепил ей пощечину. Ее голова дернулась в сторону, мелькнула копна белокурых волос. Кто-то в публике засмеялся, возможно, думая, что она подсадная актриса, участвующая в номере.
Гоши с диким видом огляделся, когда по толпе пробежал ропот. Он зажал руками уши, рот его беззвучно открывался и закрывался. Он доковылял по ступенькам обратно на сцену. Гонко с раздражением наблюдал за всем происходившим. Сценарий этого не предусматривал, но по тому, как он огорченно всплеснул руками, стало ясно, что чего-то подобного он ожидал.
Представление становилось все хуже. Гоши хлопнулся на спину, как подстреленный, и перекатывался с боку на бок, отчаянно размахивая локтями и зовя на помощь Гонко. Затем раздался знакомый Джейми звук кипящего чайника, громкий как сирена:
– У-и-и-и-и! У-и-и-и-и!
Из-за кулис в свет софитов выбежал еще один клоун. Это был Дупи. Он подлетел к брату и попытался увести его со сцены. Гоши упирался. Он перестал изображать чайник и показал на женщину в первом ряду, с ошеломленным видом потиравшую щеку. Рот Гоши бесшумно открылся и закрылся.
– Знаю! – крикнул Дупи. – Она поступила плохо, Гоши, очень-очень плохо. Но идем же! Это же представление! Тебя ждут такие большие неприятности…
Гонко сидел на сцене, скрестив ноги, и тер виски. Его голос перекрыл сконфуженный гомон публики, не знавшей, смеяться ей или нет:
– Я, твою мать, так и знал, – произнес он. – Все представление к чертям собачьим. И меньше чем за минуту. Давайте-ка закончим этот фарс. РАФШОД! Давай быстро сюда. Тащи новичка! – приказал Гонко с яростной наигранной веселостью. На сцену выбежал тощий клоун с безумным взглядом, волоча за собой еще одного.
Новичок с кислым видом стоял в лучах софитов, сгорбив плечи. Гонко бросил на него свирепый взгляд.
– Вот что, Гоши! – вскричал Гонко. – Погляди-ка на новичка! Что там у него в кармане?
Гоши поставили обратно на ноги. Он медленно повернулся и зашагал к новичку. Тем временем Рафшод обшарил у новичка карманы и вытащил что-то похожее на лист папоротника. По какой-то причине этот лист очень сильно подействовал на Гоши. Он уставился на него, выпучив от ужаса глаза, проявив самую близкую к человеческой эмоцию, и снова издал звук кипящего чайника:
– У-и-и-и-и! У-и-и-и-и!
На лице новичка появился страх. Гоши в упор завизжал на него, а потом негнущейся рукой изо всех сил ударил новичка, как женщину в первом ряду. Дупи сделал робкую попытку унять брата, воскликнув:
– Гоши, прекрати!
Но тщетно. Гоши снова врезал новичку. Тот пытался защититься, потом оглянулся на Рафшода, отрезавшего ему путь к отступлению. Гоши замахнулся для очередного удара. Новичок толкнул его. Тут в дело вступил Дупи.
– Эй-эй-эй-ЭЙ-ЭЙ! – завизжал он, разгоняясь, словно сходящая лавина.
Он ринулся на новичка с явным намерением защитить брата. Хотя Дупи и выглядел самым безобидным из клоунов, но в атаку он бросился с напором быка. Новичка повалили на арену, он катался у ног трех других клоунов, стараясь прикрыться локтями и коленями от пинков, тычков, ударов головой. Гоши выбрался из драки, зажав руками уши. Публика молчала.
Гонко сидел и с каменным лицом наблюдал за развитием событий, хотя подрагивание его губ свидетельствовало о хладнокровном удовольствии от избиения. Он повернулся к зрителям и пробормотал:
– Представление окончено. Валите отсюда к хренам.
Раздались жидкие неуверенные хлопки, и публика встала и направилась к выходам. Бойня на сцене потихоньку затихала, и новичка, избитого до потери сознания, утащили за ноги за кулисы, оставляя на арене яркий кровавый след пополам с белилами для лица.
Когда все зрители вышли, Джейми остался сидеть на заднем ряду, сам не зная, куда идти и что делать. На него со всех сторон обрушились воспоминания последних дней: кастинг, издевательства, разгром в доме. Все казалось еще более бессмысленным, чем обычно.
Гонко посмотрел со сцены прямо ему в глаза.
– Джей-Джей, – позвал он. – Поди-ка сюда.
Джейми ткнул себя пальцем в грудь.
– Кто, я?
– Да, ты! – рявкнул Гонко. Он стоял на краю сцены и манил его пальцем. Джейми поднялся и медленно зашагал к нему. «Вот и все, – подумал он. – Сейчас я умру».
Он ошибся.
– Добро пожаловать в твой новый дом, – произнес Гонко, когда Джейми миновал первый ряд стульев.
Свет софитов бросал на лицо главного клоуна тени, похожие на кровавые разрезы. Он продолжил:
– Похоже на то, что они отключили тебе веселящий газ позже, чем я просил. Мне хотелось, чтобы ты посмотрел на нас из-за кулис. Ну да ладно. Впереди еще много представлений, мой милый, и никаких ошибок. Сам видишь, вышло немного скомкано, – сплюнул Гонко.
Джейми уставился на него.
– Прошу вас, – взмолился он, – объясните мне, что же, черт подери, происходит? Пожалуйста!
Гонко искоса взглянул на него и процедил в ответ:
– Вопрос не праздный. Почему бы на него и не ответить. Происходит то, что сейчас ты стал клоуном. Когда-нибудь слышал такие классные новости? Отныне – ничего, кроме смеха, и немного хихиканья. Ну что, полегчало? Бля, вижу, что да. Идем со мной, юный Джей-Джей.
Гонко провел Джейми за сцену в помещение, заполненное коробками с реквизитом, униформой и лампами для софитов. Там лежал новичок, голова его представляла собой сплошное месиво, с лица стекали кровь и белила. Глаза его были закрыты. Гоши, не мигая, озадаченно таращился на него, а Дупи хлопал по плечу, наверное, пытаясь привести в чувство. Когда появились Гонко и Джейми, Дупи выпрямился, шевеля мокрыми губами и нервно потирая руки. Дупи больше не выглядел способным на насилие, учиненное им на сцене. Он снова превратился в маленького смешного человечка, то и дело хватавшего себя за рубаху, всем своим видом являя воплощенное сожаление.
– Отличная работа, Дупс, – произнес Гонко, глядя на окровавленное существо у его ног.
– Ой, ты уж прости меня, Гонко, но он ударил Гоши! – вскричал Дупи. – Он Гоши ударил, да прямо по лицу, так что мне пришлось вступиться за Гоши! Пришлось!
Гонко наклонился над распростертой фигурой, и рот его слегка перекосился.
– Я же сказал, отличная работа. Не надо рассыпаться в извинениях, когда начальство одобрительно хлопает тебя по плечу, Дупс. Прибереги их до той поры, когда опять обгадишься. – Гонко легонько пнул новичка носком башмака и повернулся к Джейми. – Джей-Джей, знакомься с труппой. Это Гоши.
Гоши стоял спиной и издавал тихий ровный свист. Он прижимал к лицу лист папоротника и, похоже, целовал его.
– Он знает, что ему нравится, – пробормотал Гонко. – А это Дупи, которого, думаю, ты уже раньше видел, когда он громил твою спальню с наилучшими пожеланиями.
Дупи пробормотал «Здрасьте» и снова пустился извиняться перед Гонко. Гонко не обращал на него внимания.
– Это Рафшод, – произнес он. Тощий клоун с безумным взглядом помахал Джейми рукой, что больше походило на дерганье от удара током. С виду Рафшод казался самым молодым из клоунов, возможно, даже ровесником Джейми.
– А вот это жалкое существо – новичок, – сказал Гонко. – Теперь он всего лишь кусок мяса с глазами, но ненадолго, попомни мои слова. И знаешь, в чем фишка? Ты получил его место, если вдруг ты гадаешь, как решить эту головоломку.
Джейми поглядел вниз и постарался не воображать своего лица, превращенного в такое кровавое месиво. Он понятия не имел, как на все это реагировать. Похоже, лучше всего – помалкивать в тряпочку и подождать, пока ситуация не прояснится и не обретет хоть какой-то смысл. Разумеется, в любой момент кто-то ему скажет, что его снимает скрытая камера, что он стал участником высокобюджетного розыгрыша на радио, социологического эксперимента, да чего угодно.
Гонко вывел клоунов из шатра, оставив новичка истекать кровью в грязи.
– Вот что, ребята – обратился он к ним, – это просто позорище. Дупи, вбей ты в башку своему братцу, что публику бить нельзя. Ясно тебе? Она не часть сраного сценария. Зрителей нельзя бить, тыкать, пинать и швыряться в них предметами. Они не реквизит. Они просто смотрят гребаное представление. Понятно? Это не такая уж сложная наука. Они просто смотрят гребаное представление.
– Ну, прости ты меня, Гонко, – залепетал Дупи, – но Гоши иногда все путает, и…
– Он, черт его дери, прекрасно знал, что делал сегодня вечером, – возразил Гонко. – Вспомни норму, которую мы установили для новичка. Представление шло меньше двух минут. Зачем он ударил эту бабу?
– Она забрала его цветок, Гонко, она…
– Он сам дал ей цветок, идиот. Это было прописано в сценарии.
– Но ей нельзя, не надо было его брать, Гонко! Нельзя и не надо, а он не сдержался, он… он…
– Видишь, что мне приходится терпеть, Джей-Джей? – спросил Гонко с печальной улыбкой. Джейми пожал плечами, кивнул и постарался, чтобы его не замечали.
На территории цирка публики уже не осталось. Единственными звуками были странный звон и стук закрываемых торговых лотков. В тени слонялись несколько карликов, они переговаривались между собой и злобно глядели на проходящих клоунов. Клоуны не обращали на них внимания. Они прошли шатер фокусника, хижину предсказательницы и остановились у палатки, в которой Джейми узнал то место, где очнулся утром. Она была больше всех окружавших ее жилищ.
Гоши тихонько пипикнул и остановился. Остальные обернулись к нему. Дупи, похоже, нашел объяснение этому звуку: он поднес палец к губам и произнес.
– Тсс.
Рядом раздавались бубнящие голоса, слишком тихие, чтобы что-то можно было разобрать. Джейми оглядел клоунов, гадая, какой очередной неприятный сюрприз его ждет. Вскоре он понял, что опять насилие: Гонко полез в карман и вытащил оттуда нож с длинным серебристым лезвием. Джейми уставился на него, пытаясь понять, как нож умещался в кармане.
Гонко собрал клоунов в кружок. Джейми попытался остаться в стороне, но клоун с безумными глазами, Рафшод, схватил его за шкирку и втолкнул в центр круга. Вблизи от Гоши так разило потом, что Джейми едва это выносил.
– Акробаты, – прошептал Гонко. – Говорить буду я. И ножом пырять тоже. Но если завяжется драка, то все вперед. Тебя в первую очередь касается, Гоши. Не стой и не пырься, как в прошлый раз, когда этот ублюдок Рэндольф чуть меня не задушил. И тебя тоже, Джей-Джей. С виду ты как будто из локтей и хрящей сделан, но надо ими махать, как курица крылышками, словно ты их всех уделаешь.
Кружок рассыпался, и Гонко, крадучись, зашагал впереди, искусно поигрывая ножом в руке. Остальные следовали за ним. У входа в шатер их поджидали трое мужчин, затянутых в белые трико. При приближении клоунов они умолкли и ощетинились.
Первое впечатление от вида акробатов было едва ли не гипнотизирующим. Тела у них были гибкие, лица изящные, напоминавшие эльфов своими тонкими чертами, и Джейми не мог не восхититься мастерством тех, кто их сотворил. Клоуны явно не разделяли подобных чувств. Обе группы пару секунд пристально глядели друг на друга, акробаты подозрительно рассматривали Джейми, прежде чем один из них произнес:
– Мда! Слышали, что вы, ребята, устроили классное представление. Целых пять минут, говорят.
– Скорее две, – вставил другой.
– Две минуты! – воскликнул первый с деланным сочувствием. – Просто потрясающе! Свен, что бы об этом сказал мистер Пайло?
– Не знаю. Может, он предложит беднягам немного передохнуть от своей работы и заняться чисткой цыганских сортиров, может, это поможет им сосредоточиться на своем шоу. Но, разумеется, спрашивать об этом надо его.
– Но они вряд ли произведут на него впечатление, Свен, или как?
– Не думаю, Рэндольф, ни малейшего впечатления.
Несколькими мгновениями раньше Гонко почти рвался в драку, но, похоже, разгромная критика их выступления сильно его уязвила.
– Свали к хренам! – прорычал он, держа нож в дрожавшей от ярости руке.
– О, туше! – воскликнул стоявший ближе к ним акробат. – Конечно, к херам и свалим! Вот почему я вызываю тебя на словесную баталию, Гонко. Ты такой утонченный, это что-то! Таких, как ты, больше не встретишь.
Быстрый, как змея, Гонко бросился на говорившего акробата, но тот увернулся от него в изящном пируэте. Джейми вздрогнул, уверенный в том, что сейчас начнется драка. Но нет – Гонко отступил, снова поигрывая ножом, а акробаты, похоже, решили, что инцидент исчерпан. Они удалились, презрительно улыбаясь, отпуская вслед клоунам новые оскорбления.
– Пидоры! – рявкнул на них Гонко.
Акробаты остановились и обернулись.
– Как он нас назвал?
– Пидорами, вот как!
– Опять туше. Знаешь поговорку: мужчина, который пользует мужчин, – мужчина вдвойне?
– Вот это я как раз собирался ему сказать.
– По крайней мере, мы знаем, кто сверху.
Они рассмеялись и неспешно скрылись из виду. Дупи повернулся к Гонко и заявил:
– Не нравятся мне эти парни, Гонко. Не нравятся!
– Может, тогда ты сможешь убедить своего братца, чтобы он не срывал нам представление, – ответил Гонко. – Вот тогда, Дупс, у нас будет полный шатер смеха, а у них против нас – ничего. Понятно? Это тебе не такая уж сложная наука.
Гонко сунул нож обратно в карман.
– И, – добавил он, – к твоему сведению, если бы я хотел подрезать этого ублюдка, то обязательно бы подрезал. Но из-за того, как вы, говнюки ленивые, сегодня работали на арене, я бы никак на вас не положился, дойди дело до драки.
Он провел их в шатер. Гоши протопал прямиком сквозь холщовый полог в другом конце комнаты, ведущий в какие-то скрытые местечки. Остальные клоуны повалились на диваны, придвинутые к стенам. Джейми таращился на освещенный фонарем беспорядок, похожий на игровую комнату для великовозрастных детишек. Везде валялись коробки с реквизитом, клоунские штаны и кучи безделушек. Он узнал рыцарские доспехи с похабными рисунками цветными карандашами. У противоположной стены стояли статуи богов племен Амазонки, прислоненные друг к дружке в похотливых позах. В рот одной из них кто-то вставил резинового цыпленка.
Его взгляд упал на мешок для трупа, в котором он проснулся утром.
– И как тебе это понравилось, Джей-Джей? – спросил Гонко, хлопнув его по спине. – Удобно там? Ха-ха! Проснись и пой, мой дорогой! Итак, Джей-Джей, это наше личное пространство. Сюда никто не заходит без нашего согласия. А если и зайдет, мы можем сделать с ним что захотим, даже если цирку наутро срочно придется искать замену. Сечешь? Лучше помнить, что это относится ко всем остальным тоже, так что ходи осторожно. Цыгане приносят нам жратву в девять, в час и в шесть. Размякшие хот-доги или лапшу, у которой вкус как у соленого пластика. Когда это надоедает, есть еще засахаренные яблоки и газировка. – Гонко сплюнул и пробормотал: – Да, жратва – не самое лучшее в цирке. Так вот, у каждого из нас в задней части шатра есть логово. Выступления случаются когда как, иногда два дня подряд, иногда неделями ничего. Все зависит от того, какие представления идут снаружи. Конкуренция, соображаешь? Вот здесь мы репетируем.
Он указал на участок пола, не заваленный хламом.
– Понял, – ответил Джейми. – Эм-м, я не совсем уверен, как бы это выразить…
– Ты среди друзей, мой юный Джей-Джей, – подбодрил его Гонко. – Говори откровенно, не стесняйся.
Джейми сделал глубокий вдох:
– Кто вы такие, ребята? Что вы за люди? Что я здесь делаю? Что, черт подери, происходит?
Гонко впился в него прищуренными глазами.
– Ты по-прежнему хочешь все это знать? – Джейми замялся в поисках ответа. – Прекрасно, – продолжил Гонко. – Идем со мной. Мы заглянем к прорицательнице и получим ответы. Вперед, юный Джей-Джей и папа Гонко.
Гонко вел его темными тропинками. Теперь карлики разбились на группки, сидели на корточках и играли в кости или устроились на крышах с бутылками в руках, осыпая друг друга ругательствами. Парочка их сцепилась из-за чего-то, похожего на кость от окорока. Один из драчунов рухнул прямо перед Гонко, который пнул его, словно футбольный мяч, даже не сбавляя шага. Карлик подлетел метра на два в воздух и врезался в дверь цыганского жилища. Дверь открылась, из-за нее высунулась рука, схватила карлика за волосы и втащила внутрь. О том, что там происходило, свидетельствовали вой и звуки ударов. Остальные карлики замолкли, глядели вслед Гонко со скрытой злобой. Тот, похоже, не замечал их.
Они подошли к хижине Шелис, хотя Джейми с трудом узнавал ее по смутным воспоминаниям минувшего дня. Знакомым показалось лишь позвякивание блестящего занавеса. Запах ладана все еще чувствовался, но гораздо слабее. Чуть позади хижины стоял большой белый фургон, вероятно, дом прорицательницы. Везде горел свет. Гонко подошел к хижине и ударил по стене ботинком. Чья-то рука раздвинула занавес, и показалась смуглая красивая женщина с живыми и игривыми глазами, хоть на мгновение она и нахмурилась.
– Смотрите, кто пришел, – сказала она. – Очень миленький, Гонко. Почему ты мне не сказал, что это твой новичок?
Гонко вздернул брови.
– Тебе-то что за дело?
Он протиснулся мимо нее и уселся на деревянный ящик, косясь на Шелис, смотревшую на него ледяным взором.
– Я гадала ему, – ответила она. – Словно он из проходимцев. Сам знаешь. И он мне сопротивлялся. Это могло очень плохо кончиться. Ты мог потерять своего человечка. Вот поэтому-то мне и нужно все знать.
– Ой, оставь меня в покое, – отмахнулся Гонко, хотя теперь он выглядел чуть развеселившимся. – Каковы были его шансы оказаться здесь?
Шелис обнажила ровные зубы.
– Довольно приличные, как выясняется.
Гонко пожал плечами.
– Да ладно, ерунда, я думал, что ты это предвидела со всеми твоими сверхъестественными силами и прочим.
– Я предвижу, что этого не повторится, – ответила Шелис, – потому что я рассказала об этом Курту.
Гонко вскочил на ноги, похоже, готовый вот-вот ударить ее.
– Ах ты гребаная стерва!
Она улыбнулась и шагнула к нему, сверкая темными глазами.
– Ну-ну, успокойся, прелесть моя. Уж тебе ли этого не знать. Веди себя прилично.
Гонко провел рукой по лицу, пальцы у него дрожали.
– Мы позже об этом потолкуем, – произнес он. – А пока что Джей-Джею нужны ответы на кое-какие вопросы.
Шелис взглянула на Джейми.
– Как обычно?
– Да, как обычно, – отозвался Гонко. – Кто вы, зачем я здесь, что происходит, мамочка, мне страшно, бла-бла-бла. – Гонко врезал башмаком по ящику, выломав из него дощечку. – Нет, правда, спасибо, что стукнула на меня, гребаная… Теперь мне разбираться с двумя геморроями.
Он вылетел из хижины, громко звякнув бусинами. Шелис посмотрела ему вслед, пробормотала что-то себе под нос и повернулась к Джейми.