Безмятежностью полуночной стужи
Рассыпаюсь в
Любовном пожаре
На углей клочья.
Руку на сердце убогое положа,
Признаюсь тебе,
Моя госпожа,
В слабости падшего духа.
Дай же им хлеба и зрелищ—
Растерзай меня
Босого, полуживого.
Давай же, сделай это, судьба.
Бей меня плетью событий
До потери уставшего
Бесполезного пульса.
Крути Сансара свои
Жестокие колёса
И на пламенной колеснице
Прокатись слезой из
Опустевшей глазницы.
Все не важно теперь,
Я неважен, поверь.
Скрипни же дверь
У ворот райского сада,
Мне печальна, конечно,
Кончины услада, но
Где была ты, когда я призывал,
Когда гасла надежда,
Когда молча переходил перевал
Трудностей твоих же путей?
Почему не добиться молчания плетей
Над, изнывшем в страдании, слуха?
Чем ты создана,
То гибнет из-за тебя.
Чем ты сызнова
Рубишь сердца,
То разрубит однажды и палача.
Забьет в углы мира плача
Мирская тоска по ушедшим отсюда,
Из-за пристрастия твоего бить посуду
Людского житья
Лишишься ты своего бытия.
Не льсти лишний раз,
Не цель между глаз,
Не прячь ты пощады,
В скупости сущих грех
Для несущих истерический смех.
Из-за воли твоей боевые парады
И лишенные правды тирады,
О величии чувства гнетущего,
Что отсутствием давит.
Что ж на поворотах твоих
Сердца каток жести давит?
Вышел, оглядел стороны
Влево и вправо,
Кто ж такой злой как ты
Однажды дал право,
Предрешая исходы
Пред лицом без заботы,
Отбирать беззаботные жизни людей?
Будто елка, что колется хвоей,
Ты красива, стройна, цветуща.
Но, подобно доске гробовой,
Ты ужасна, строга, гнетуща.
– 9
Над землёй взвыли ветра,
И повисло осеннее солнце,
Я был послан сюда тогда,
Когда пробит был полдень.
В неизвестном мне тумане пути
Сквозь ужасные боли и длинные ночи
Не мне, но кому-то пришлось же пройти,
Изредка лишь закрывая усталые очи.
Я не помню, как я был рождён,
И зачем был в мир приведён.
Может целью какой-то был одарён.
Ну а может рождён я зарей,
Что рассветного зарева жар,
Безмятежность крупной воды,
Жарких гейзеров тёплый пар
И могучие ветви степи,
Возложила мне в душу,