В I веке до нашей эры загородное имение консула Марка Антония в окрестностях Рима не могло не привлечь к себе взгляда случайных путников. Просторный дом в два этажа, фруктовый сад с виноградником, зарыбленный пруд, фазанарий; подступающий к ограде лес, преображённый волей супруги хозяина Фульвии в огромный парк, удобные дорожки с каменной крошкой, мраморные скамьи, проглядывающие отовсюду статуи Приапа[2] и лесных нимф. В питьевых фонтанчиках, устроенных на равном удалении друг от друга при дорожках, – студёная вода, подведённая от ближайших родников. Рукотворный каменный грот Муз[3] и обзорные беседки, позволяющие наслаждаться дивным видом окружающих гор…
Как же Фульвия любила свой парк! Вот только счастье бывать в нём выпадало ей нечасто. Она редко покидала многолюдный суетный Рим из-за большой занятости супруга. Когда это удавалось, Фульвия, верная многолетней привычке, не упускала возможности устроить себе обед в одиночестве – в любимой беседке с изящными мраморными колоннами, увенчанной куполом. Широкая полукруглая скамья из редкого голубого мрамора позволяла возлежать и так безмятежно проводить время до наступления темноты, пока оглушающий треск звонкоголосых цикад не предупреждал, что пора ужинать.
Вот и сейчас хозяйка находилась здесь, на голубом покрывале и шёлковых подушках. Рядом – низкий мраморный стол с блюдами. Отварная мурена[4] в специях, маринованные устрицы, перепелиные яйца, козий сыр, яблоки… Кувшин с винным напитком на меду… Но Фульвия не ела. Она смотрела ещё на одно блюдо – золотое, на котором лежала… голова мужчины, безжалостно отделённая от тела. И глядя на это безжизненное бледное лицо, с кровью на небритых щеках, с сизыми тонкими губами, приоткрытыми, словно для зевка, она не испытывала ни жалости, ни брезгливости, ни страха. Наслаждение – вот что доставляло ей это зрелище…
Она медленно протянула к голове руку с тонкими холёными пальцами. Тронула редкие седые волосы – будто приласкала… И… зло прищурилась. Затем длинным крашеным ногтем коснулась края прикрытого века… О! Фульвия дорого бы заплатила за то, чтобы взглянуть в глаза этого человека и прочесть по ним, о чём он думал в последние мгновения жизни. Но после некоторых раздумий она вытащила из своих волос золотую булавку и с ожесточением проткнула ею вялый язык мертвеца, выкрикивая с ненавистью:
– Вот тебе! Вот чего заслуживает твой змеиный язык, проклятый Цицерон!
Сегодня утром посланец мужа принёс Фульвии ларец в красной коже с запиской: «Дорогая, тебе подарок». Внутри была эта самая голова, завёрнутая в окровавленную тряпицу. Фульвия сразу узнала лицо ненавистного Цицерона…
Невдалеке послышался звук шагов. Появился утренний посланец и подал новую записку: «Дорогая, ты довольна подарком? Я вынужден забрать его у тебя. Цицерон хотел быть выше всех нас. Он любил говорить с народом на Форуме. Что ж, пусть возвысится над рострами[5] в таком виде».
Фульвия взяла голову в руки и плюнула в закрытые глаза…