– Я… я не умею играть в карты, – испуганно прошептала я своим не менее перепуганным бесам.
Из всех игр я умела играть втри в ряд! Я бы с удовольствием сыграла с местной нечистью в три в ряд, уложив всех рядочком и присыпав земелькой.
– Садись, ведьма! – послышался хохот банника. Меня шлепнули мокрой рукой по плечу, заставив покоситься на шершавую лапищу. Гармонист уже скосил глаза. Пот тек по его седому виску, но он все наяривал.
– Его зовут местный Поганини! – рассмеялся банник.
– Потому что для погани всякой играет? – наивно спросила я, глядя на бедного мужичка.
– Точно! – послышался смех, а меня снова шлепнули по плечу мокрой ладонью. – Ну что? Раздавайте карты!
Я сидела напротив Хозяина Топей, который смотрел на меня пожирающим взглядом. Его черный коготь скользил по драгоценному кубку, словно описывая его изгибы. Я вздрогнула и решила смотреть на банника. Тот был весел, как никогда!
– А это что за бесы? – спросил лохматый с красными глазами.
– Это старые бабкины бесы! – присмотрелся банник, пока мои бесята сидели у меня на плечах.
– Мы не старые! Мне всего-лишь сто лет! – огрызнулся правый.
– А мне пятьдесят! Меня бабушка из яйца высиживала! – фыркнул второй.
Колода черных карт очутилась в руках Хозяина Топи. Он стал тасовать ее, пока я чувствовала себя крайне неуютно. Справа сидел огромный банник. Слева мохнатое нечто. Тот, с листьями в волосах сидел рядом с Хозяином Топей.
– Это – необычный дурак, – послышался смех Хозяина Топей. – В обычный мы не играем! Правила просты…
Он вынул одну из карт, не сводя с меня того самого взгляда, от которого хотелось провалиться сквозь землю. На карте была дама пик.
– Мухлюй, но так, чтобы не поймали! – заметил он. Зеленый свет обратил даму пик в пикового туза.
– Я не умею, – прошептала я бесам, пока гармониста колбасило в уголке.
– Ниче! Мы умеем! – шепнули мне мои бесы, немного утешая. У меня был только черный пояс по «шахматам», когда я психовала и переворачивала доску на третьем часу игры. И разряд по «шашкам», когда я разряжала атмосферу «а давайте во что –нибудь другое?».
Мои карты легли передо мной. Черные когти достали козырь.
– Пики, – заметил Хозяин Топей, скользя по мне взглядом, словно спуская полотенце. Или от его взгляда, или от тревожности момента, я выдохнула. И взяла свои карты.
Сердце ухнуло вниз, жизнь промелькнула перед глазами, когда я с ужасом смотрела на шестерки, восьмерки и одну… девятку.
– Ой, отмолю я тебя, – проворчала я, чувствуя, как у меня трясется рука с картами.
– Бей! – пискнул мне на ухо правый бес. С такими картами отбиваться можно только стулом! И чем под руку попадется!
И тут я увидела, как шестерка превратилась в козырную! Бес на правом плече заерзал.
– Вот! – положила я карту сверху, выдыхая.
Я зыркнула на бедного гармониста, который напоминал Бетховена на портрете. Только у Бетховена был пышный парик. А у этого седые волосы сами стояли дыбом.
И тут в меня полетели карты. Одних козырных шестерок я насчитала штуки три!
– Так! – свесился с плеча правый бес. Мои карты поменялись. – Бейся!
Я стала осторожно выкладывать карты, боясь что мне еще подкинут козырных семерок.
– Отбилась, – послышался тихий голос Хозяина Топи. Он поднес кубок ко рту. Тонкая струйка явно не гранатового сока стекла по его губам, подбородку прямо на шею.
– Че это он на тебя так смотрит? А? – негромко заволновались бесы. Один держался за ухо, второй тянул волосы.
– Не знаю! – соврала я, вспоминая сладострастный, головокружительный поцелуй. – Не отвлекайтесь! На нас снова ходят!
– Не смотри на нее! – проворчал левый. – Она не вкусная!
– Да неужели? – вспыхнули глаза Хозяина Топей.
– Мы точно знаем! – вякнули мои бесы, заставляя меня мучительно покраснеть.
На самом деле мое сердце замирало, когда по мне полз его взгляд. Интересно, о чем он думает? Зеленый крыжовник глаз смотрел на меня в упор. Я не могла отвести взгляд, поддавшись знакомому очарованию, от которого хотелось бежать куда подальше. Зеленые глаза опустились в карты, чтобы резко подняться на меня.
– Дамой бей!!! – крикнули мне сразу в два уха, заставив дернуть головой.
– А! Дамой? – дернулась я, уставившись на картинки и мечась взглядом по картам. – Дама! Вот дама!
Конечно, это не мое дело… Но мне одной кажется, или это уже шестая пиковая дама?
– А ведьма смелая! – рассмеялся банник на ухо. – Другая бы уже бежала дальше, чем видела!
На красивых губах Хозяина Топей я увидела тень улыбки.
– Я вышел! – заметил он, высыпая на стол козыря.
– Тьфу ты! – послышался голос мохнатого. Он заерзал, а я отклонилась от него подальше.
– Я тоже! – хохотнул банник, глядя на меня. Его карты легли на стол, отбиваясь от моих. Я испуганно смотрела на оставшихся двух игроков. Карты кончились с неимоверной скоростью!
– Сейчас Леший ходит! – послышался голос бесов.
Там чудеса! Там Леший ходит! И ходит он опять с тузов!
– Вышел! – рассмеялся скрипучим смехом Леший. Я похолодела, оставаясь один на один с мохнатым, красноглазым и жутким типом.
Он выложил карты на стол, а у меня перехватило дыхание.
Нет, нет, нет… Я мельком пробежала по картам на столе, а потом сунула нос в свои, обмирая от перспектив!
– Нет, – заерзали бесы на плече.
Мой взгляд упал на Хозяина Топей, который смотрел на меня с усмешкой.
Неужели я проиграла? Сердце ухнуло вниз, когда я представила, что будет, когда загребу карты. В руках пушистого мелькала одна – единственная карта.
Я с надеждой и мольбой посмотрела на банника. Но тот был занят тем, что рассматривал банный веник. Потом мой тревожный взгляд упал на гармониста, который поднажал.
Я снова посмотрела на Хозяина Топей, чувствуя, как внутри меня дрожит трусливый заячий хвостик!
– Ладно, вы тут сдирайте кожу! – усмехнулся Хозяин Топей, глядя на меня свысока. Он встал, чуть не опрокинув свой кубок.
Он направился в обход стола, скребя когтями по черной столешнице.
– Жаль девочку, но вы потом расскажете! – внезапно произнес он, все еще скребя когтями по столу. – Как кричала она, бедненькая…
– Не тронь ее! – зашипели на него мои бесы. Вот, значит, как?!
– Веселье только началось! – возмутился банник, потирая руки. – А как же кровушка? Ну что ты, в самом деле! Самое интересное пропустишь!
Хозяин Топей прошел мимо меня, так ничего и не сказав. Он даже не обернулся.
Я смотрела на него, видя, как его силуэт исчезает в дверном проеме.
– Ой, мамочки, – выдохнула я, глядя на свои карты, которые от волнения расплывались перед глазами.
– Бейся! – послышался голос беса. Я посмотрела на карты на столе, а потом на свои… Погодите-ка! Одну минутку!
Закусив губу, я стала медленно отбиваться. Когда последняя карта легла на стол, я услышала фырканье.
– Отбой!!! – радостно закричали бесы на плечах. – Ходи! Мы ходим! На тебе! Получай!
– Ууух, – выдохнула я, выкладывая последнюю карту на игровой стол.
– Жаль, – заметил банник. – Ладно, уговор дороже денег! Освобождайте помещение! Сейчас рожать придут!
Мелкие черти, которые веселились сами по себе, вылетели прочь. Я покачнулась, чувствуя, как руки трясутся. Через минуту в бане было пусто.
– Тащи свою! – послышался недовольный голос банника. – А я пока полотенца подготовлю! И воды согрею!
Гармонист, покачиваясь, выходил вперед меня. Он тяжело дышал, таща гармонь на спине. Руки у него все еще тряслись, словно перебирали невидимые клавиши!
– Послушайте, – дернула я его за рукав. Главное, чтобы банник нас не услышал!
– Ась? – послышался голос гармониста. Он стоял и смотрел на меня, пока я на всякий случай проверяла полотенце.
– Бегите, я постараюсь отвлечь банника! – прошептала я, поглядывая в жарко-натопленную баню. – Бегите, спасайтесь!
– Спасибо тебе за спасение, матушка – ведьма! – пытался отдышаться гармонист. – Век буду не забуду!
Я толкала его к двери, как вдруг послышался голос банника.
– Завтра в полночь черт на утопленнице женится! Придешь, Поганини?
– Во скока? – спросил гармонист, прислушиваясь к ответу.
– Как солнце сядет! – крикнул ему в ответ банник.
– Приду! – послышался голос гармониста, а я отпустила его взмокший рукав.
Он вышел из жаркой бани в прохладу. Прохлада открытой двери дунула на меня, слегка остужая пыл лишний раз творить добрые дела! Вот так ведьмы становятся злыми и черствыми!
– Все! Баня чистая! – выдохнула я собравшемуся селу, видя несчастную, взмокшую роженицу и ее семейство. – Можете заносить!
– Уууух! – стонала бедная, когда ее несли в жарко натопленную баню.
Значит так, да? Я вздохнула, глядя на дремучий лес, возвышавшийся за деревней!
– Нечисть, – фыркнула я, чувствуя, что все правильно сделала. – И нечего мне тут харизму раскатывать!
Бесы прыгали, обсуждая игру.
– Пропади ты пропадом! – процедила я, негодуя.
Внутри что-то неприятно ворочалось. Мне было как-то обидно за: «вы тут сдирайте, а я пошел!». Настолько обидно, что я сжала кулаки, медленно выдыхая. Мне хотелось взять рукав рубахи, вытереть губы, словно пытаюсь стереть его поцелуи со своих губ!
– Ну ты и ловкач! Это ж надо было карту прямо на столе подменить! Так бы не отбились! – слышался радостный голос беса.
– Да не скромничай! Все равно нас уже никто не слышит! – радовался второй. – Подмахнул карту прямо в масть!
– Я думал это ты! – послышался голос второго. – Я бы ни в жисть не отважился! Ладно менять карты на руках, но на столе! А если бы поймали?!
– А я был уверен, что это ты на столе карту поменял! – спорил с ним первый. – Ты что? Ее не менял?
– А кто тогда поменял карту?! – уставились друг на друга бесы. – Там же лежала бубна! А стала черва!
И тут я вспомнила, как рядом со мной проходила знакомая фигура. Вспомнила, как его по черной столешнице скребли черные когти.
– Все равно, я тебя недолюбливаю, – вздохнула я, сощурив глаза в сторону древних лесов.
– Ведьма! Ведьма! Рожает уже! – кричали мне, втаскивая меня в баню. В бане было уже пусто. Кроме роженицы, меня и бесов никого не было! Даже стол исчез.
– Аааааа! – страшно закричала роженица. Я глянула на нее и тоже страшно закричала: «Ааааааа!». Наши «Аааааа!» почти слились в унисон. Я была девушкой очень впечатлительной.
– Ведьма! Ты че? Сомлела? – скакали на мне бесы. Я почему-то лежала на полу. – Эх, ладно! Отдыхай! Мы сами все сделаем!
В первый раз я слабо приоткрыла глаза, когда услышала.
– Тужьтесь, мадам!
Снова послышался страшный крик, от которого я снова провалилась в темноту.
Я слабо приоткрыла глаза после слов: «Поздравляю! У вас девочка!».
Рядом с измученной роженицей скакали мои бесы.
– Три пятьсот! – послышался голос беса. – Только что взвесил! Все! Уноси весы, Антипка! Неси… сантиметр!
– Пятьдесят два сантиметра! – глянули бесы на старую рулетку. У них на руках был сверток из полотенец.
– Красивущая вырастет! – радовались они, вручая ребенка перепуганной до ужаса матери, которая лежала, боясь шелохнуться.
– Ну все, – устало выдохнула я. – Мы пойдем домой?
– Куда домой! – переглянулись бесы. – А дите кто будет всю ночь караулить? Мы пока вокруг бани дежурим! А ты тут карауль! Знаешь, сколько нечисти захочет подменить ее на полено!
Я сидела рядом со спящей матерью и ребенком, честно обещая себе не клевать носом. Проснулась я от того, что слышу детский плач.
– Баю-баюшки-баю! Эту ведьму я убью! – слышался голос банника. Я дернулась, понимая, что уснула. Банник стоял и нянчился с ребенком.
– Спи, давай, ведьма! С рассветом ты будешь дежурить! – буркнул он, нося малышку по бане и напевая колыбельную. – Кожу мы с нее сдерем! И по всякому – убьем! А-а-а-а!
Я уснула. Может, усталость, а может и булькающая колыбельная так подействовали, но я провалилась в сон. Как вдруг проснулась. В бане слышались голоса. Точнее не в самой бане, а в предбаннике. Ребенок спал возле матери, а я на одну полку ниже.
– Ну, послушай, банник, дружище! Я тебе твой долг прощу, если ты мне этого младенчика отдашь! – послышался голос, а я темноте предбанника увидала сверкнули красные глаза. – Одна душа взамен… Сколько ты мне проиграл сегодня?
– Не могу! Они напросились, – проворчал банник.– Даже ведьма напросилась!
– Ну чего тебе стоит! – послышался тихий зловещий и противный голос. – Ты просто отвернись! Потом поленце ей подложим! Никто ничего не заметит! Ведьма слишком молодая, неопытная! Не заметит или не отобьет!
– Ну хорошо, – согласился банник, а я почувствовала, как дрожат мои руки.