Воздух сухой, жаркий, пропитанный полынью. Ветер примеривался к трапу, проверял устойчивость. Эля глубоко вздохнула и осторожно спустилась, крепко держась за поручень.
Тетка все еще посмеивалась, что-то спрашивала, Эля почти не слышала, зато она слышала ветер. Он не шумел, не гудел, не бу́хал, он равномерно и сильно дул, не находя препятствий, и это его свободное дуновение превращалось в звук, в песню ветра о свободе, о просторе, о бескрайней степи…
Автобус подкатил пассажиров к зданию аэропорта.
– Нас точно встретят? – в который раз переспросила Эля.
– Да не волнуйся ты, Ерден уже ждет, сообщение пришло. – И она показала племяннице телефон.
Эля посмотрела на экран и немного успокоилась. Она знала Ердена Саматовича – отца Гульнары, ее подруги. В прошлом году он привозил дочь в Москву. Да и по скайпу они часто общались.
Хорошо, что встречает, сейчас Эле просто необходимо было увидеть знакомого человека в чужом, новом для нее мире.
Как она ни всматривалась в лица встречающих, а все-таки тетя первая заметила Гулиного отца, помахала рукой, подтолкнула Элю вперед.
Эля, чуть стесняясь, шагнула навстречу, как вдруг услышала:
– Элька!
Гульнара налетела маленьким смерчем, схватила за руки, закружила.
Эля вскрикнула, расхохоталась радостно, и страх, преследовавший ее в течение последних дней, и во время перелета, и потом на трапе, отступил.
– Так-так, – голос Гулиного отца остановил подруг. Эля смущенно протянула руку:
– Здравствуйте, Ерден Саматович, спасибо, что встретили нас.
Он осторожно пожал ее ладонь и ответил невозмутимо:
– Не за что. А теперь давайте-ка получим багаж – и в путь. Нам еще пятьсот километров надо преодолеть.
Наконец, получив сумки и чемоданы, благополучно загрузили их в машину. Тетка Ирина села на переднее сиденье, продолжая рассказывать Гулиному отцу о Москве, расспрашивала о работе, о родственниках и еще о чем-то, Эля не прислушивалась.
Девочки, устроившись за спинами взрослых, сразу же начали шептаться.
– Хорошо, что ты приехала, – тараторила Гуля, – я все рассказала, все мои друзья тебя ждут, интересуются.
– Да что во мне такого интересного, – улыбалась Эля.
– Ты что! Знаешь, многим не терпится познакомиться с тобой, представь: некоторые мои друзья никогда нигде не были. А тут такое событие – новый человек приехал!
Эля попыталась вспомнить кого-нибудь из своих знакомых, кто никогда не выезжал из Москвы, и не смогла. Все где-то бывали время от времени, то в других городах, а то и за границей. Но никто из ее друзей не был в Казахстане. В прошлом году, когда приезжала Гульнара, вокруг нее собралась большая компания девчонок и парней, потому что подруга – прекрасная рассказчица, к тому же у нее в планшете тысяча фоток, а на них чего только нет – всякие красоты, горы, реки, тюльпаны в степи, закаты и восходы над озерами, белые юрты[5], бегущие лошади, пшеничные поля, березовые рощи, а какие портреты потрясающие! И о каждом – своя история.
– Слушай, у меня целый план составлен, – поделилась Гуля. – Мы с папой договорились, все тебе покажем. Самые красивые места, у нас же в Улытау парк древней истории, музей под открытым небом. Помнишь, я тебе показывала фото мазара Джучихана, старшего сына Чингисхана?
Эля неуверенно кивнула:
– Да, вроде помню…
– Эль, ты ведь знаешь, кто такой Чингисхан? – переспросила подруга.
– Знаю конечно, – не очень уверенно произнесла Эля.
– А теперь своими глазами увидишь, – пообещала Гуля и рассмеялась. – Не самого хана, я надеюсь, смешно получилось… хотя, наверное, было бы прикольно… Я в этом году участвовала в конкурсе по истории Казахстана, столько всего узнала! И знаешь, я теперь твердо решила – буду поступать на археологический факультет. А еще мы этим летом будем собирать фольклор, ну всякие сказки, песни, мифы, легенды.
– Здорово! – Эля от обилия новостей несколько растерялась, к тому же после самолета слегка позванивало в ушах.
Машина остановилась на заправке.
– Девочки, не хотите размяться? – спросил Ерден Саматович. – Чай, кофе?
– Шутите, – удивилась Эля. – Я бы не отказалась от ледяной минералки.
– Минералка не спасет, в жару лучше горячего чая ничто не утоляет жажду, – сказал Гулин отец. – Но если нужна вода, возьми в контейнере.
Пока он заправлял машину, подруги зашли в магазин, Ирина заказала кофе. Девочки выбрали мороженое.
Дурачась, устроили селфи на фоне степи.
Солнце уже поднялось довольно высоко и нещадно палило седую равнину, Караганда осталась позади. Дорога лежала по плоскогорью, среди пологих сопок, редкого кустарника да одиноких карагачей[6].
Даже Гульнара устала. Когда она замолкала, Эля смотрела в окно, на проносящуюся степь, белесое небо, бурую землю, взъерошенную полынью и колючкой.
В степи не бывает полной тишины. Даже когда ветер спит, его дыхание можно услышать в шепоте ковыля, ощутить чуть заметное покачивание былинок. Степь тихонько звенит незримыми колокольчиками насекомых, раскинувшаяся в полуденном жару на сколько хватает взгляда, ее необъятность пропитывает, подчиняет себе.
Что такое день пути в степи? Это лишь очередной короткий промежуток времени, которым можно измерить протяженность этого пути. Ничто так не поглощает путника, как степь. Текущие недостижимые горизонты, бездонное синее небо, вечные странники облака, убегающие от своих земных теней.
Глаза слипались, голова клонилась вперед, Эля несколько раз стукнулась лбом о стекло. Подруга заметила, сунула подушку:
– Поспи, еще долго ехать.
Эля кивнула благодарно, откинулась на спинку сиденья, подсунув подушку под голову, закрыла глаза, машину покачивало на ухабах. И даже с закрытыми глазами она все еще видела степь и выцветшее небо. А на макушках сопок стояли и пристально смотрели на Элю неподвижные изваяния, то ли люди, то ли памятники. «Но откуда здесь памятники? – думала Эля. – Нет, это, наверно, пастухи, они стоят на сопках и наблюдают за своими стадами, табунами, отарами…»
– Это не пастухи, – откликнулся Гулин отец, – это балбалы – каменные идолы, которым поклонялись наши предки. Они указывают нам дорогу.
– Правда? – удивилась Эля, разглядывая ответившего: он ехал чуть впереди на гнедой кобылке, на нем был синий халат и смешная шапка с лисьим хвостом. Эля тоже сидела на лошадке, та мерно переступала копытами по каменистой земле, девочка покачивалась в такт ее шагам, лошадка шагала сама по себе, в руках у девочки не было повода, нечем было управлять. Каменные балбалы, не отрываясь, следили за ней неподвижными глазами, казалось, смотрели прямо в душу.
Эля испугалась, взмахнула руками и завалилась на бок.
Открыла глаза – она сползла со спинки сиденья, рядом дремала Гуля. Ее отец невозмутимо вел машину. Элина тетя, кажется, тоже спала…
Тысячелетиями кочевник впитывал в себя этот мир, не оставляя после себя ранящих следов. Ему не были нужны города с каменными домами, он не создавал вокруг себя крепостей и оград. Все время в движении, неся с собой только то, что необходимо для жизни. Весь ее уклад был подчинен гармонии с окружающим миром…