В конце июня мне позвонила знакомая. Мы поболтали об общих делах, и я рассказала, что уже несколько недель живу в перпендикулярном мире, собираю новую библиотеку.
– Надежда, а вам сотрудников хватает? – вдруг спросила знакомая.
– Не-а, – ответила я. – Бывшие работники распределены по другим штаткам, новые не появляются. Тут надо быстро бежать на долгую дистанцию, а библиотекари не спортсмены.
– Знаете, у нас есть одна клиентка. Вы с ней пообщайтесь. Она в музее раньше работала, ушла, но молодая еще. Давайте я телефон ее дам?
Так в нашей команде появился еще один человек. Надя, моя тезка, работала в архиве одного из питерских музеев и прекрасно разбиралась в краеведении.
Архивы я тоже любила. В другой жизни я бы вообще стала историком. Представляете, как я обрадовалась, когда мне предложили сделать районный музей? От концепции до дизайна? Это был восторг книжного червя! Помню, как искала историю первого лагеря принудительного труда, который устроили в 1920 году на месте Чесменской военной богадельни. Я нашла опись документов из лагеря, пришла за ними в архив и оказалась первым человеком, который листал эти бумаги почти через сто лет после того, как их дописали! Помню четвертинки листов с записями: на одной стороне каллиграфические буквы императорских чиновников, на другой – карандашный список заключенных первого трудового лагеря советского Петрограда. Донесения о нехватке кроватей. Записки о выделении нарядов людей. Пара маленьких черно-белых фотографий с раздачей лагерного пайка. Не знаю, как вам, а меня пронимает до дрожи эта живая история.