Проводили мероприятия, ставили какие-то танцевальные зарисовки, но мне этого не хватало. Хотелось иметь свой коллектив! И назвать его… как же его назвать? Интернета не было, ходить в библиотеку? Скучно. Но откуда взять интересное название? Словарь! Так. Будет моя студия называться «Каприз»! И вот я смотрю на своих красивых стройных девочек – Настю Бражникову, Свету, Аленку, Надю и примеряю на них название «Каприз». И какие-то сразу неправильные ассоциации лезут в голову. И это в мою! А в мужскую голову? Нет, не подходит! Будет у меня «Студия Стиль». Выступили, получили грамоту, читаю и мне не нравится. Какой стиль? И вот, когда я родила сына, шла с коляской по улице, в то время не было мобильных телефонов и время прогулки можно было посвятить размышлениям. Думала, думала и решила придумать аббревиатуру. Все гениальное – просто. У меня какая студия? Современная, эстрадная. Вот и вышло: «Студия Современного Эстрадного Танца», а короче «Студия СЭТ», но спустя 8 лет один чудесный человек сказал: «Нет! Какой эстрадный? Экспериментальный!». И с тех пор моя группа стала «Студией Экспериментального Танца» или «Студия СЭТ». Совсем недавно, когда я пришла в храм иконы Божией матери «Умягчение злых сердец» в Пионерном, к отцу Арсению, услышала: «А-а-а, вот это кто! Давно хотел посмотреть в лицо руководителя этой танцевальной группы!». Я в недоумении и страхе перебираю в голове все мыслимые и не мыслимые грехи, вроде мы голыми не танцуем, не пропагандируем насилие, я не использую у себя на даче труд детей (да и дачи нет). Что же я сделала ужасного? Оказывается, все дело в названии! Я повторюсь, что тогда, в 1997, году у меня Интернета не было, и я никак не могла знать, что Сет – в древнеегипетской мифологии – бог ярости, войны и смерти. К тому же у меня не Сет, а «СЭТ», да еще и аббревиатура. Вот так и разъяснилось.
А в 1997 году я была счастлива, что наконец-то у моей группы появилось свое название! И стала набирать всех желающих на современные танцы. Для занятий нам выделили большой, просторный, уютный светлый зал на 3 этаже Дома пионеров, как все мы привыкли называть Центр Дополнительного Образования Детей. Зал есть, название есть, дети есть, началась пора фантазий. Мне нравилось в ЦДОД, там работали хорошие люди, был дружный коллектив, и главное, мне не мешали. И только одно «но» – документы! Как я не люблю оформлять журналы! Планы! Помогите! Бедные наши учителя и медработники – сколько им нужно заполнять различных бумажек, и это в свободное от работы время! Я всегда не успевала вовремя сдавать на проверку журналы, за что постоянно получала. Ну, не мое это. Конечно, вы сейчас скажете, что это и не ваше, но вы все-таки на своей работе делаете, а я вот полная бестолочь во всем, что касается документов и денег. Мне бы только танцевать, общаться со своими детками, петь и сочинять. Вот это мое! Я могу не спать, не есть, забыть, что за окном ночь, и детям надо домой, забыть, что где-то гуляет мой собственный маленький сын (да, к сожалению, такое тоже было), забыть про свое неудавшееся замужество, даже забыть про свою неразделенную любовь, и только танцевать! Я очень люблю свою работу! Язык не поворачивается назвать танцы работой. Нет, танец – это образ жизни. Это твоя история, которой ты хочешь поделиться со зрителем. Это твоя правда. Это твое объяснение. Поэтому не понимаю, когда хореографы берут чужие номера и ставят их своим детям. Да, скорее всего, это будет технично, и возможно высокохудожественно, но это будет не твое. А что лучше: картина или репродукция? Я люблю настоящие картины, пусть не великих художников, зато настоящие, со своим посылом и энергетикой. Со своим настроением. Вот такая у меня позиция. Ни в коем случае не осуждаю других хореографов – у каждого своя задача, просто моя позиция такая. Пусть мы станцуем не совсем «чисто», зато это будут те эмоции, которыми мы хотим поделиться именно сейчас. И наши танцы будут всегда новыми. Да, они могут быть не до конца «отработанными», но у нас слишком маленький город, чтобы подавать зрителям одно и то же «блюдо», ведь даже и любимые конфеты приедаются. Нашим желанием всегда было – пытаться удивлять, делиться своими чувствами и энергией. Вот этим мы и занимались зале, в своем втором доме. Мы с детками очень много общались, пили чай, придумывали костюмы и декорации. И уже в 1999 году провели первый сольный концерт для родителей, который проходил на маленькой сцене ЦДОД. Конечно, сейчас смешно вспоминать первые танцы.
Но своих первых деток всегда вспоминаю с большой любовью. Почти с самого образования студии ко мне пришли малышата второклассники. Мы ставили с ними небольшие танцевальные зарисовки для мероприятий Центра. Одной из самых талантливых и запомнившихся деток той группы была симпатичная маленькая девчушка Оксана Баранова. Какой милый, родной ребенок, который вырос и превратился в очаровательную, пластичную грациозную девушку. Десять лет почти каждый день мы занимались танцами. Этот человечек понимал меня с полуслова. У меня еще только рождалось движение, а Оксана уже его танцевала. Как легко и приятно с ней было работать. Вчера на занятиях показывала своим девочкам альбомы прошлых лет, а там фотографии красавицы Оксаны. «Ой, а я помню, этот танец!» – сказала одна из девушек, которой сейчас 21 год. «И эту девочку помню! Как она танцевала!». Значит тогда, когда у меня занималась Окси, (как мы ее звали) моей нынешней ученице было всего 8 лет! И она помнит наши танцы! Помнит танцовщиц! Чудеса!
Однажды ко мне пришли записываться в студию сразу несколько человек, а я их не взяла, сказала, чтобы подумали получше, нужно ли им это. Через некоторое время они опять пришли, и я снова не взяла. И когда в третий раз пришли, то сразу сказали: «Делайте что хотите, мы никуда отсюда не уйдем!». И, конечно, остались! Это были Индира Мухамедова, Лена Притула, Юля Курашина, они прозанимались у нас тоже лет по десять и ушли, когда уже совсем выросли, по выходили замуж, родили деток, теперь ждем на занятия уже детей моих бывших учеников. Вот так бежит время. Бежит оно сейчас, несется! А тогда казалось, что жизнь бесконечна и все еще впереди.