Пока бармен занимался их заказами, Кристина показала Винстону кое-кого из гостей. Многие оказались однокашниками Поппе по Лундскому университету; были здесь и те, с кем он вел дела. И с теми и с другими Кристина покончила довольно быстро.
– Вон те двое гораздо интереснее. – Кристина указала на мужчину и женщину лет тридцати, окруженных толпой гостей. – Никлас и Даниэлла Мудиг. Никлас играет в НХЛ, Даниэлла выросла здесь, в Эстерлене. Она инфлюэнсер. Сделала успешную карьеру: фотографировалась полуголой в переливных бассейнах и делилась кодами на скидку в инстаграме◊[10].
– Так-так. – Лица показались Винстону знакомыми – может быть, просто потому, что и он, и она выглядели хорошо почти до неправдоподобия. Мускулистый Никлас двигался как человек, привыкший к обожанию. У Даниэллы, высокой и худощавой, была внешность топ-модели. – А почему они общаются с вами, старичками? – раздраженно спросил Винстон.
– Потому что я совершенно неотразима, почему же еще, – не моргнув глазом ответила Кристина. – Мы познакомились на уроках верховой езды. Когда Даниэлла приезжает в Швецию, то участвует в скачках, мы часто встречаемся на соревнованиях. Хочешь верь, хочешь не верь, но они довольно приятные люди. У Никласа истекает контракт, так что болтают, будто он уже собирается из Лос-Анджелеса домой, в Швецию.
Светловолосая женщина в красном платье подошла к Мудигам и обменялась с ними сдержанными поцелуями в щеку. Встречу снимала женщина помоложе – сначала на собственный мобильный телефон, потом на телефон Даниэллы. Судя по взглядам гостей, происходило что-то из ряда вон выходящее.
Наблюдения Винстона прервал хорошо поставленный голос:
– И кто же, милая Кристина, этот элегантный молодой человек рядом с вами?
Перед Винстоном и Кристиной предстал пожилой мужчина в белом костюме, светлой шляпе и длинном шелковом шарфе. Грузный, с несколькими подбородками, он горбился, опираясь на трость.
– Это Петер Винстон – отец Аманды и мой бывший муж.
– А-а, так вы видели этого Адониса в костюме Адама! Вот повезло! – Восклицание вышло слишком громким, и кое-кто из гостей повернул головы в их сторону.
– Ян-Эрик Шёхольм. Актер, певец, художник. Именно в таком порядке. – Полный мужчина театральным жестом приподнял шляпу.
– А ведь я видел вас на сцене, – сказал Винстон.
Ян-Эрик просиял.
– В какой же пьесе? Нет-нет, не говорите. Стриндберг или Мольер? А может быть, это был мой король Лир? «А мы вас посвятим в заветные решенья наши глубже… и доплестись до гроба налегке…»[11]
Ян-Эрик вскинул руки, что вместе с его новым восклицанием снова заставило гостей обернуться.
Винстон покачал головой:
– Нет, в мюзикле видел. «Клетка для чудаков», насколько я помню.
– А! – Ян-Эрик разочарованно поджал губы. – Ну, могло быть и хуже. Я сыграл в трех сезонах «Пароходства», о чем хотел бы забыть.
Он подмигнул Винстону и обернулся.
– Альфредо! Куда он делся? Альфредо! – И он крепко постучал в пол черной тростью с металлическим наконечником и с фигурным набалдашником в виде бараньей головы.
На его зов словно из ниоткуда вынырнул невысокий мужчина лет на десять моложе Яна-Эрика и вдвое худее его, с двумя бокалами шампанского в руках. Его наряд во всем повторял костюм актера. Скулы были такими высокими, что лицо казалось почти треугольным.
– Альфредо, это Петер Винстон. Загадочный бывший муж Кристины.
Ян-Эрик приобнял невысокого человека.
– Альфредо – мой ассистент, костюмер и супруг. Чаще всего – в таком порядке. – И он снова подмигнул Винстону.
Альфредо осмотрел Винстона с головы до ног.
– Красивый костюм. «Севиль Роу»?
Прежде чем Винстон успел подтвердить его предположение, Альфредо провел пальцами по отвороту его пиджака. Руки у него оказались на удивление сильными.
– Итальянский шелк. Прекрасный выбор. – Альфредо с довольным видом поцокал языком. – И ботинки красивые. У него хороший вкус!
Последняя фраза была явно адресована Кристине.
– Во всяком случае в том, что касается одежды и обуви, – отозвалась она. – И бывших жен, разумеется.
В центре шатра люди продолжали собираться вокруг Мудигов. И не только вокруг них. Светловолосая женщина, похоже, имела не меньшую популярность – как заметил Винстон, с ней фотографировались очень многие.
Альфредо прошептал что-то Яну-Эрику на ухо, и оба взглянули на толпу. Назвать их взгляды дружелюбными было затруднительно.
– А, так вы пригласили Джесси Андерсон. – Ян-Эрик поджал губы, словно у самого этого имени был скверный вкус. – Или ботоксная ведьма прилетела незваной, чтобы подцепить клиентов среди гостей, не подозревающих дурного? Меня бы это не удивило. Джесси способна на что угодно.