Глава вторая Родители
«Есухэй-батор… был ханом-предводителем большинства монгольских племен; его родственники, дяди и двоюродные братья все повиновались ему и единодушно из своей среды возвели его на ханский престол. Мужество и храбрость составляли его свойства, он много воевал с другими монгольскими племенами, особенно с татарами, а также с войском хитайским (Алтан-хана. – А. М.), и, таким образом, его авторитет и слава стали известны повсеместно».
«У нас в повозке каждой девушка сидит,
В возке любом невеста ожидает».
Есухэй родился[116] и рос в период пика могущества улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы); он воспитывался и мужал в среде родовой знати; в постоянном общении с Хутулой-ханом и другими могущественными вождями монгольских родов он многому у них научился.
В пору мужской зрелости Есухэй стал отличаться и в облавных охотах, и в военных походах. Древние источники свидетельствуют о том, что во время боевого противостояния Хутулы-хана с чжурчжэньским Алтан-ханом и татарами Есухэй также участвовал в этих сражениях во главе войска своего племени и прославился доблестью и победами. Именно благодаря своему геройству его и стали величать Есухэй-батор (Богатырь Есухэй. – А. М.)[117].
После смерти Хутулы-хана, в период наступившего было безвластия Есухэй-батору, будущему отцу Чингисхана, было суждено продолжить дело своих высокородных предков и встать во главе улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы).
Путь Есухэй-батора на царствование в улусе был тернистым: сначала, как свидетельствует «Юань ши»[118], он «слил воедино все обоки (роды – А. М.), оставшиеся после отца»[119], затем, как пишет Рашид ад-дин, он стал «предводителем и главою племени нирун, старших и младших родственников и родичей своих» и далее, в сражениях с различными монгольскими племенами, «часть из них подчинил себе»[120].
В 50–60-е годы XII века Есухэй-батор стал некоронованным ханом улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы). Его верховенство в улусе подтверждают и сообщения древних источников о неоднократной военной помощи Есухэй-батора вождю хэрэйдов Торил-хану (Ван-хану, Он-хану). В борьбе Торил-хана со своими братьями за престол хэрэйдском улусе «Есухэй-батор принял его сторону и сказал: “Нам нужно вести дружбу с этим человеком” – и стал с ним побратимом (анда).
В этом положении Хутула-хан сказал (Есухэю): “Дружба с ним – не доброе дело, поскольку мы его (хорошо) узнали… Этот человек убил своих братьев и кровью их запачкал знамя чести. Теперь он останется (не при чем)… потому-то он и прибег к нашему покровительству”.
Есухэй-батор не согласился (с этим) и стал с ним (Он-ханом) другом и побратимом. Он напал на Гур-хана (дядю Он-хана. – А. М.) и обратил его в бегство, а улус его отдал Он-хану…
Эркэ-Кара (брат Он-хана – А. М.) убежал и искал защиты у племени найманов; племя найманов оказало ему помощь: отобрало страну (у Он-хана) и отдало ему, а Он-хана прогнали.
Отец Чингисхана вторично оказал помощь Он-хану и, изгнав Эркэ-Кара и опять взяв его место, (занимавшееся) Он-ханом, отдал ему…
Есухэй-батор – отец Тэмужина – Чингисхана.
В конце концов, царство утвердилось за ним (Он-ханом. – А. М.)»[121].
«Итак, решительное вмешательство Есухэя Храброго, – писал французский востоковед Рене Груссе, – восстановило Торил-хана на хэрэйдском престоле. В Черном лесу, на (реке) Толе, они присягнули друг другу в вечной дружбе».
«В память об оказанной мне тобой услуге, – заявил Торил-хан, – моя вечная признательность распространится на твоих детей и на детей твоих детей. Клянусь горним Небом (Всевышним Тэнгри. – А. М.) и Землей!»
Таковы слова, сделавшие Торил-хана и Есухэя братьями по клятве, побратимами; слова, которые впоследствии обеспечили сыну второго покровительство первого. И весь начальный период правления Чингисхана, вплоть до 1203 года, прошел под знаком «клятвы, принесенной в Черном лесу… (Таким образом), Есухэй (об этом слишком часто забывают) заложил основы всей Чингисовой политики, обеспечив союз своего рода с хэрэйдами, без которого, как мы убедимся ниже, блестящая карьера Чингисхана была бы невозможной»[122].
Древние источники удостоили заслуженного внимания одну из жен Есухэй-батора[123], мать Тэмужина (Чингисхана), – Огэлун. В этой связи прежде всего отметим, что монгольские роды договаривались о взаимном обмене невестами (родовой строй требовал экзогамии: мужчины одного рода должны были жениться на девушках другого рода, не находившегося с ним в близком родстве). Подобный договор являлся образцом регулятивных начал, формировавшихся в ходе саморганизации догосударственного общества древних монголов, и определил правила организации семейно-брачных отношений между монгольскими родами и племенами на многие столетия вперед.
Огэлун – мать Тэмужина – Чингисхана.
Однако в смутные времена войн и набегов, дабы не подвергать себя риску дальних поездок за невестами, монголы не брезговали и их умыканием, в первую очередь, из племен, с которыми они враждовали, как это сделал с помощью братьев Есухэй-батор: «Охотившийся в ту пору за птицей Есухэй-батор повстречался с Их чилэду из племени мэргэд, который, взяв в жены девушку из племени олхунуд[124], возвращался теперь восвояси.
Есухэй-батор заглянул в возок и увидал в нем чудесной красоты девушку. Он тут же поскакал домой, позвал с собой старшего брата Нэхун тайш и младшего брата Даридая, и они втроем бросились вдогонку за Их чилэду.
Завидев конную погоню, убоялся Их чилэду, стеганул своего каурого коня по ляжкам и поскакал прочь по склону горы. Трое преследователей, скача друг за дружкой, не отставали. Их чилэду обогнул сопку и возвратился к возку, в котором его ожидала жена.
Огэлун ужин воскликнула тогда: “Ты понял, что замыслили те трое?! Уж слишком подозрительны их лица. С тобой они расправиться хотят. Любимый, коли в здравии ты будешь, жену себе достойную отыщешь. У нас в повозке каждой девушка сидит, в возке любом невеста ожидает. А коли будешь тосковать по мне, ты именем моим другую суженую назови. Сейчас подумай о себе. Вдохни мой запах на прощанье и тотчас прочь скачи”.
С этими словами Огэлун сняла свою нательную рубашку и подала ее Их чилэду. Когда он нагнулся с коня и взял ее, из-за холма показались трое преследователей. Их чилэду стеганул по ляжкам своего каурого коня и умчался прочь в сторону реки Онон.
Семь перевалов перевалили трое его преследователей, пока гнались за ним. Да так и не догнали, отступились, повернули назад к возку. И взяли они Огэлун и повезли. Есухэй-батор вел на поводу ее лошадь, старший брат его Нэхун тайш ехал впереди всех, а младший – Даридай следовал сбоку. И возопила тогда Огэлун:
“За что, скажи, за что, мой Чилэду,
Всевышний Тэнгри шлет такую нам судьбу-беду!
Тебе – в степи широкой голодать,
Скитаться у ветров на поводу.
А мне где косы расплетать-сплетать?
Куда же без тебя я побреду?!”
И стенала она так, что река Онон вздыбилась волнами, а бор лесной заколыхался, будто от ветра. Даридай отчигин увещал Огэлун:
“Кого ты ласкала, кого обнимала,
Тот ныне на той стороне перевала.
По ком убиваешься ты и рыдаешь,
Уже пересек рек и речек немало.
Стенай не стенай, он тебя не услышит,
Дорогу к нему ты бы не разыскала;
Ни тени его, ни следа не увидишь,
И лучше бы было, чтоб ты замолчала”.
И привез Есухэй-батор Огэлун в дом свой и женою сделал своею»[125].
Монгольский ученый Л. Дашням подметил главное в характере Огэлун, будущей матери Тэмужина-Чингисхана: «В тот момент Огэлун неимоверным усилием воли и твердой решимостью уберечь мужа от неминуемой смерти убедила его спасаться бегством, а сама осталась покорно ожидать своей участи. И хотя ее душу терзали страшная боль и страдание, в тот самый миг она явила миру истинно женское благородство и святость. Она, только-только нашедшая желанного спутника жизни и осознавшая свой долг перед ним, теперь должна была последовать за другим человеком. Понимая всю постыдность своего теперешнего положения, она выплеснула наружу, в этот “бездушный” мир всю свою боль и отчаяние…
Есухэй-батор и Огэлун с новорожденным Тэмужином. Современная настенная живопись. Мемориал Чингисхана в Ордосе (КНР)
Так нашел свое реальное воплощение “неписаный” закон Степи, и в анналах истории был равнодушно засвидетельствован факт того, что “Есухэй-батор взял себе в жены Огэлун ужин”.
Но те же исторические хроники повествуют нам и о том, что Огэлун смирилась с постигшей ее участью; они рассказывают, какой прекрасной супругой и великой, благодетельной матерью она стала. Эта женщина, породившая великих ханов и полководцев Монголии, несомненно, является одной из тех великих людей, которыми писалась история Монголии»[126].
Недолгая совместная жизнь Есухэя и Огэлун не помешала последней быстро привыкнуть к новому мужу и его семье, родить ему пятерых детей, а для Есухэй-батора, оценившего ее преданность и домовитость, она стала главной, первой из его жен, детям от которой он отдавал предпочтение.
Но Есухэй-батор, умыкнув Огэлун, не только приобрел любимую жену, но и нажил себе и своему роду заклятых, непримиримых врагов в лице мэргэдов, из которых был первый муж Огэлун. Плоды этого поступка отца было суждено пожинать его сыну, Тэмужину-Чингисхану, через 20 лет…