Глава 4

Первый день заседания был торжественный донельзя. Утром какой-то представитель делегации осмотрел ее с придирчивостью и скептизицмом. Видно, не найдя к чему придраться, удовлетворенно кивнул и провел в представительский мерседес. Сам сел на переднее сидение, на заднем к Анне присоединилась Алиса.

– Алис, это кто вообще такой?

– Мистер Эллисон? Это наш куратор тут – отвечает за охрану, передвижения, выполнение расписания. За расписание отвечаю я. Ну то, что мне выдали на брифинге, мы соблюдать будем, не переживайте.

– Мистер Эллисон? Он по-русски говорит?

– Да-да, конечно. Он русский, фамилия досталась от отца-бельгийца. Серьезный человек, – Алиса зашептала. – Я вам все покажу там в здании, куда можно ходить, куда нет.

– Там будут места, куда нельзя ходить?

– Ну конечно! Это же здание Международного суда!

– Ах, ну если Международного, то конечно, – Анна подумала, что надо было больше времени уделять инструктажу от Алисы, но теперь-то что переживать. Девочка, видно, хорошо подкована в коверных и подковерных играх.

Тем временем их пятиминутная поездка подошла к завершению. Они вышли у двухэтажного здания с колоннами, окруженного большой площадью. Здание походило на классический театр или собор: с множеством маленьких балкончиков, мраморными статуями на фасаде и фонтанами у подножия. Окна выходили на белоснежную каменную площадь, окаймленную зелеными кустарниками так, что взгляд беспрепятственно устремлялся вдаль к водам канала и набережной. По краю площади высились флаги разных стран, что придавало официальности сооружению. К парадному подъезду подъезжали бесшумные машины, высаживали такие же как и их маленькие делегации и скрывались за поворотом до того, как пассажиры добирались до входа.

Под двумя статуями грифонов над входом делегации встречали сотрудники с пропусками и уводили вглубь чернеющего входа.

Алиса поздоровалась с ними на бельгийском, Анна кивнула головой, мистер Эллисон молча замкнул их процессию.

Следуя по широким коридорам, покрытым ковролином, обеспечивающим полную бесшумность передвижения, Анна думала о том, кого встретит на самом заседании.

Компания планировалась славная: помимо Мэривезера, Анна ожидала встречи со своим давним знакомым – Кэнсаку Макимурой – представителем Японии на этом заседании. Кэнсаку, для друзей Кэн, был выдающимся хирургом-онкологом, специализировавшимся на гинекологических операциях в Токийском центральном госпитале. После исключения возможности естественного зачатия работы у Кэна прибавилось. Они были давними друзьями, оба хорошо разбирались в русской литературе и были преданными фанатами Харуки Мураками.

Анне было нетерпеливо шагать по бесшумным коридорам, ведь в зале заседания соберется их компания – она, Хуан Мэривезер и Кэн. Все с похожим чувством юмора, одинаковыми предпочтениями в еде (они ели всегда что-то японское), выпивке (все пили виски), взглядами на жизнь (хоть и срывали голоса при каждой встрече от попыток перекричать друг друга), а самое главное – общими мыслями о сложившейся ситуации. Ведь они знали о проблемах еще двенадцать лет назад. Тогда, молодые, напористые, уже известные врачи, они четко представляли, куда катится человечество, и пытались найти способ предотвратить катастрофу.

Тогда, двенадцать лет назад, они все, чаще или реже, жили в Сеуле. Она вспомнила свою кухню под белыми софитами на юге столицы, ощутила в носу запах соуса, который всегда для них троих готовил Джун…

В секунду она задохнулась и резко остановилась.

– Что с вами? Вам плохо? – Алиса обеспокоенно заглядывала ей в глаза.

– Нет-нет, я просто задумалась. Все в порядке, пойдем.

«Тааак, дорогая, прием! Собираем волю в кулак и передвигаем ноги в заданную сторону. Раз-два, раз-два».

Зафиксировать внимание на простом акте шагания оказалось спасением, мысли перенеслись вперед, к раскрытой деревянной двери, куда, по-видимому, им предстояло зайти. Жаль, шаги были беззвучными, это бы помогло выветрить запах соуса, застрявшего в носу.

Из полуосвещенного коридора они прошли в ярко-белый зал заседания. Большое помещение человек на триста, высокие потолки, в центре – кафедра, совсем как в любом университете, с теснившейся рядом вереницей столов и стульев, напротив зал с красными бархатными стульями. Частокол спинок заканчивался лесом камер у самой стены, между которыми то и дело сновали люди с какой-то мелкой аппаратурой в руках. Почти все уже было занято, в зале стоял гул. Только с одной стороны от кафедры виднелись полупустые стулья, окруженные почтенным кольцом отсутствия людей. Двенадцать серых кресел. Туда и направилась Алиса, Анна не отставала.

Они остановились у почти крайнего стула во втором ряду, Анна даже не осмотрелась вокруг, потому что ее внимание привлекла желтая лента, лежащая на сидении. Алиса подозвала кого-то из служащих:

– Мисисс Анна Горевич.

Служащий что-то отметил в книге, сунул ей ручку для подписи в ней же и торжественно перерезал ленту.

– Это что?

Алиса хмыкнула:

– Такие правила. Вроде переклички перед лекцией, только официальней.

– Но нас же всего двенадцать, пересчитать несложно.

Алиса даже не обратила внимания на замечание.

– Сегодня будет вводный день. Представят судей, вас всех, юристов, секретарей, – Алиса водила пальчиком по своей записной книжке формата А4, не поднимая головы. – Потом Лин скажет речь о важности заседания и ситуации в мире, – Анну передернуло, благо Алиса даже не взглянула на нее, – потом ланч, так что там дальше… Объявят расписание заседаний, и в три четверти третьего я вас забираю с Элиссоном, – звучно захлопнув свою книжку, Алиса быстро затараторила. – Если что-то нужно, я буду вон там сидеть, рядом с другими секретарями, только посмотрите на меня, я подойду, но сегодня ничего не должно понадобиться, особо работы не будет, так что не волнуйтесь, но если что, то я там. Вопросы?

– Нет.

– Отлично, не прощаюсь, – и, крутанувшись на каблучке, она исчезла, открыв Анне возможность осмотреться.

Первый ряд был уже почти заполнен. Две полные женщины были представительницами из Латинской Америки – Бразилия и Аргентина – они активно жестикулировали и перекрикивали всех по-португальски, рядом с ними теснился щуплый высокий мужчина в очках – Джек Стивенс – он был из США. Стивенса она знала, пару раз встречались на конференциях. Он никогда особо ни с кем не общался, то ли из-за скромности (в кулуарах говорили, что естественно из-за высокомерия), то ли из-за трудностей с языком. Стивенс не владел никаким, кроме английского, да еще и с жутким техасским акцентом. Компанию сбоку ему составляла миловидная малазийка, изучавшая какую-то брошюру и не обращавшая внимания ни на говорливых соседок, ни на елозившего по стулу американца. Анна не была с ней знакома лично, но видела ее фото и статьи в журналах. Потрясающие, честно говоря, статьи. Анна отметила про себя, что надо будет найти кого-нибудь, кто сможет представить ее.

Не успев оторваться от мизансцены первого ряда, на нее обрушились с двух сторон, словно сель снес камни:

– Ну и как же ты думаешь, она делает вид, что не узнала нас!

– Притворяется, чтобы мы ее не опозорили, однозначно!

Анна пыталась одновременно посмотреть в обе стороны:

– Кэн! Хуан! Как я рада!

Хуан Мэривезер моментом сгреб ее в охапку, Анна поместилась вся в одной его руке:

– Ну наконец!

Кэн в это время отмахивался от служащего, тыкавшего его в книгу с записями и возмущавшегося несоблюдением процедуры:

– Да на! Вот ленты, вот! – он протянул две желтые ленты, одну из которых еле выудил из-под огромного Хуана, и, наклонившись к Анне, прошептал по-корейски – Как в старые времена?

– О, надеюсь, нет, Кэн, надеюсь, нет, – она смеялась и обнимала друга, еле освободившись от Мэривезера.

Кэн Макимура смеялся, и она заметила лучики морщинок вокруг его глаз. Так он даже стал еще лучше – высокий, что совсем не свойственно японцам, сильно загоревший, он был все тем же Кеном, которого она знала много лет. Он не утратил юношеской фигуры, был так же легок и быстр, словно работал не врачом, а спортсменом, а манеры все так же остались с легким намеком на английского денди. Собственно, небесно-голубой свитер на нем и неимоверно удачно сидящие брюки только подтверждали это впечатление.

– А мы умаяли своих секретарей, заставив их посадить нас втроем. Ты бы видела их лица, когда мы потребовали это! – Хуан громко рассмеялся, и пару первых рядов зала обернулись на него.

Хуан больше походил на медведя-гризли: огромный испанец, он родился и вырос на туманном Альбионе, став истинно-английским подданным: пил чай, ел несъедобные пудинги, был даже удостоен награды Его Величества Короля Вильяма, но внешне оставался чистым испанцем – длинные кудри собраны в хвост на затылке, волевой лоб, красная кожа и веселые глаза. Да, Кэн прав, все как в старые времена!

– Моя девочка-секретарь сказала, что сегодня все будет быстро – пьем, танцуем и уходим. Так что давайте сразу решим, когда собираемся и где, – Анна мотнула головой, противный соус так и стоял в носу.

– А вот это уже интересно! Давайте, как пойдет, – Кэн потер руки.

Хуан наклонился к ее уху:

– Слушай, Эни, как ты… Джун ведь…

– Ты хочешь его позвать? – она постаралась спросить максимально безразлично.

– Нет, ну ты что! Я просто… восхищаюсь тобой, если честно.

– Хуан, столько лет прошло, ты чего?

– Есть истории, у которых нет срока давности, не находишь?

Анну опять передернуло. Кэн словно уловил ее приступ тошноты, подкативший к горлу, и обнял ее за плечи, бросив укоризненный взгляд на Хуана:

– Давайте сегодня только о делах. Я прям очень жду наших обсуждений вечером, так что смотрите в оба. Вы оба! – он тыкнул указательным пальцем в Анну и Хуана, – а то знаю я вас, все пропустите, как обычно.

– Есть, мой генерал! – Хуан вытянулся как струна, пронзительно смеясь. На них обернулись уже три первых ряда.

Остаток времяпрепровождения в зале заседания тащились как груженая повозка по гору. Было долго, скучно и однообразно. Сначала представили всех юристов, начальников отделов управления всего этого мероприятия, адвокатов, в самом конце зачитали список экспертов, которые отстраненно сидели на двенадцати стульях.

Возглавлять заседание должен был Джун. Анна приложила всю силу воли, чтобы усидеть на стуле, не ерзая. После сообщения о его временном отсутствии в связи с заседанием по технической части, она выдохнула максимально тихо. Хуан покосился на нее лишь слегка, а Кэн сразу объявил, что нашел чудный ресторанчик для их посиделок. Оказалось, жили они в разных частях одного и того же отеля, ресторан был там же на первом этаже. Хуан сразу заявил, что это будет удобно, так как он планировал возвращаться в номер совсем нетрезвым.

Заседание закончилось, служащий обошел всех экспертов, собрал подписи, журналисты с неохотой растащили людей на вялые интервью в коридоре. То тут, то там слышались самые разные языки, камеры горели, лица журналистов выражали только скуку. Алиса быстро подхватила Анну под руку и провела по коридору, наполненному людьми. Анна только и успела кивнуть Кэну: «До вечера!» «В семь!» – Кэн подмигнул в ответ. Садясь в машину, Анна отчетливо слышала громогласный смех Хуана и улыбалась про себя. Хороший день, не менее хороший вечер был впереди.

Она уже шла по широкой лестнице в свой номер, когда вспомнила, что надо бы поесть перед встречей: Кэн и Хуан всегда пили очень задорно, она быстро с ними хмелела и не помнила огромную часть разговоров. Сегодня хотелось поболтать вдоволь. Попросив портье распорядиться об ужине, она впорхнула в номер и застыла. На столе в гостиной стоял букет гибискусов.

В конверте рядом была короткая записка на корейском: «Не смог быть сегодня. Позвони. Я жду». Ей словно ошпарили руку. Фыркнув, она разорвала записку с конвертом. «Словно жене написал – позвони».

Странная ситуация: ее новая, размеренная жизнь словно подошла к обрыву, а перед ногами бушует океан ее прошлого. Ей казалось, что она стоит на твердой земле, несокрушимой, потому что ей уже столько лет, но океан все ближе и ближе подступает к ее тверди. Почему ей кажется, что волны его вот-вот обрушатся на нее и все, что она строила годами, не оглядываясь, не вспоминая, на все, что она называла «новой жизнью».

Так, перед букетом с розоватыми цветами, ее и застал официант, вкатывающий тележку с накрытыми блюдами.

– Ваш ужин, мэм.

– Спасибо! Оставьте там. Только почему так много?

– Не могу знать, мэм. Столько заказано для вас.

Она не помнила уже, сколько и что конкретно заказывала внизу. Протянув чаевые, она закрыла за официантом дверь и уселась на бежевый диван в центре гостиной. Копаясь в телефоне, машинально открыла первого попавшегося серебристого барашка. Забытый, но хорошо знакомый запах ударил ей в нос. Она так и зависла с барашком в руке. Под ее носом кипел, плескаясь, классический корейский суп. Отбросив все остальные приборы, была найдена ким-чхи, рис с овощами, закуска с анчоусами и блюдо с набором палочек.

Метнувшись к телефону, она попросила связать ее с Кэном:

– Хочу выпить. Сейчас же.

Загрузка...