Гулины каникулы
Приближались экзамены.
– Подумать только, – говорила Гуля подругам, возвращаясь вместе с ними из школы, – подумать только, что мы должны перейти в седьмой класс! Это так странно, даже нельзя поверить. Мне кажется, что я только что была в четвертом классе.
Уже стояла весенняя погода. Ветер был теплый, упругий, весь пропитанный запахом моря и водорослей. На Приморском бульваре толпилось множество людей. Девчонки продавали первые весенние цветочки, и на солнечном припеке уже шла бойкая торговля мороженым.
Когда после долгих предэкзаменационных занятий Гуля с подругами выбегала на улицу, ей казалось, что в городе какой-то праздник и что вот-вот должно случиться что-то очень хорошее.
Экзамены сошли благополучно. За это время Гуля и думать забыла, что она была когда-то артисткой – Василинкой, Варькой, – и знала только одно: что она школьница, которой непременно надо перейти из класса в класс.
И она перешла.
А вслед за этим ее опять вызвали в Киев, где в то время начиналась работа над новой картиной для детей под названием «Солнечный маскарад».
Как на грех, погода для этой картины выдалась неподходящая. Солнце редко-редко показывалось из-за туч. Лето было дождливое, и постановщики, словно пилоты в ожидании летной погоды, то и дело с беспокойством поглядывали на небо и бранили «небесную канцелярию».
Зато радовались пасмурным дням ребята-актеры. В эти дни они были совершенно свободны, у них были каникулы, как у всех школьников.
На отдыхе Гуля придумала для себя новое занятие. Вместе со своей подругой Валей, которая тоже должна была сниматься в картине, она стала ездить в зоопарк.
Гуля всегда любила животных, но, кажется, никогда не тратила на них столько времени, как в это лето. Она стала юннаткой и даже взяла шефство над двумя маленькими медвежатами – Гришкой и Мишкой.
Она сама кормила их творогом из жестяного корытца, смотрела, как они взбираются вверх по решетке или точат зубы, грызя по очереди палочку.
Медвежата скоро стали ее узнавать, протягивали ей сквозь решетку лапы и, когда она заходила к ним в клетку, терлись об ее ноги, словно котята.
– А ты бы лучше не ходила к ним, – говорила Валя. – Они хоть и маленькие, а все-таки медведи. Как тяпнут тебя за ногу, так всю кожу и сдерут!
– Ну вот еще, стану я медвежат бояться! – отвечала Гуля. – Я и к волку в клетку ходила. Знаешь, к тому, к старому, с лысиной на лбу.
– К волку? – ахала и всплескивала руками подруга.
– Да что ты! – успокаивала ее Гуля. – Если волка покормить, его можно потом гладить и трепать, как домашнюю собаку, а он будет лежать на спине и от радости скалить зубы. Хоть сама проверь!
Но Вале совсем не хотелось проверять…
Солнце все не показывалось. Лето кончалось. В погоне за солнцем киностудия решила выехать из Киева.
Перед отъездом Гуля отправилась еще раз в зоопарк – попрощаться со своими медвежатами.
За лето они сильно выросли и стали похожи на медведей. Но Гуля, которая навещала их чуть ли не каждый день, не замечала этого. В последний день перед отъездом она, как всегда, вошла к ним в клетку и принялась играть с Гришкой. И вдруг она почувствовала, что кто-то тянет ее сзади за ногу. Она оглянулась. Это был второй медвежонок – Мишка. Он стоял на задних лапах, переваливаясь с боку на бок. Гуля нагнулась к миске с водой и побрызгала ему морду. Он фыркнул, отряхнулся и вдруг, видно, обидевшись, так крепко обхватил Гулю лапами, что она почувствовала, как затрещали у нее косточки.
Она бросилась к выходу. Медведи – за ней. Гуля дернула дверцу – не открывается. Заперта снаружи. Да что же это такое? Кто мог запереть ее в клетке с медведями? А медведи дышат прямо ей в лицо, сопят, стараются поймать. То ли играют, то ли сердятся.
Кое-как вырвалась Гуля из тяжелых медвежьих лап и вскарабкалась по приставной лестнице, стоявшей в клетке. Оба медведя, не теряя ни минуты, полезли за ней. Вот и последняя ступенька – дальше лезть некуда.
Гуля поглядела по сторонам и, сразу решившись, спрыгнула вниз, на землю. Прежде чем медведи успели спуститься вслед за ней, она уже юркнула в кормушку и на четвереньках вылезла наружу.
– Что ж ты не кричала? – услышала над собой Гуля чей-то дрожащий голос.
Она поднялась на ноги и увидела двух своих приятелей-юннатов Клюкву и Кильку. По-настоящему их обоих звали Николаями, а Клюквой и Килькой прозвали только для различия. У Клюквы были очень красные щеки, а Килька был тощ и вертляв, словно килька.
– Что ж ты не кричала? – повторил Килька. – У нас с Клюквой было условлено: открыть, чуть только ты закричишь. А ты будто воды в рот набрала – молчишь и молчишь. Мы и думали, что все в порядке.
– Это, значит, вы меня заперли?
– Мы.
– Да зачем же?
– Ну для того, чтобы посмотреть… – сказал Килька.
– Чтобы испытать твою храбрость, – перебил его Клюква. – Валька нам говорила, будто ты никого не боишься, даже к старому волку в клетку ходишь. Вот мы и хотели проверить сами…
– Проверить хотели? – сказала Гуля, еле переводя дыхание после возни с медведями. – А вот я вас запру обоих в клетку с тиграми и проверю, какие вы будете!..
– Да ты не сердись, Гуля, – сказал виновато Клюква. – Если бы ты хоть пискнула, мы бы тебя сразу выпустили, а ты молчишь.
Гуля ничего не ответила и, махнув рукой, пошла к воротам зоопарка. На повороте она оглянулась. Килька и Клюква все еще стояли на месте и о чем-то горячо разговаривали, размахивая руками.
На другой день студия выехала из Киева.
Среди отрогов Карпат, на зеленых берегах Буга ребята провели конец лета.
Куда только не заведет, не забросит киноактеров судьба!
Гуля вместе с остальными ребятами жила в белой колхозной хате, распевала по вечерам украинские песни, купалась в быстрой горной речке. Это было славное время…
Книжки, которые Гуля привезла с собой, так и лежали на дне чемодана. Только иногда, во время съемки или на отдыхе, возвращаясь с далекой занятной прогулки, Гуля с тревогой вспоминала про свои школьные дела. «Им-то хорошо, – думала она, поглядывая на взрослых актеров, – снимайся сколько хочешь – тебя на второй год не оставят. А тут неизвестно, что и делать: то ли сниматься, то ли купаться, то ли географию повторять. Э, ладно! В городе буду учить реки и горы, а здесь есть свои – настоящие!»
Но и в городе заниматься школьными делами ей не пришлось. В первый же день после своего возвращения в Киев она слегла в постель.
Сначала она прилегла на минутку, даже не раздеваясь. Ей казалось, что она просто устала с дороги. Болела голова, кололо в ухе. Ужасно хотелось пожаловаться кому-нибудь, но мамы в городе не было – уехала на три-четыре дня в командировку. А жаловаться чужим она не любила.
– Что с тобой, Гуля? – спросила ее соседка. – Ты больна?
– Нет, нет. Это я роль учу. Мне придется играть в картине больную девочку, – выдумала Гуля.
– Очень уж ты хорошо играешь эту роль, – сказала соседка. – Дай-ка я твой лоб пощупаю. Ишь ты, и температура даже поднялась!
Она укрыла Гулю одеялом и тихонько вышла из дому.
Через несколько часов Гулина мать получила телеграмму: «Приезжайте немедленно Гуля больна».