Когда я окончила университет, получив диплом журналиста, в нашей стране ведомство, занимавшееся обеспечением охраны общественного порядка и общественной безопасности, называлось милицией. Слыло в народе «насквозь прогнившим и коррумпированным», а мне все равно казалось достойным уважения, потому что я по-прежнему читала книги, смотрела фильмы и знала милиционеров совсем другими. А еще, я знала себя, в плане того, что не вела бы себя ни как гнилая, ни как коррумпированная, если бы стала милиционером.
Поскольку образование я получила весьма специфическое и имела такой же настрой в части получения работы, пыталась попасть в подразделение, где бы как раз пригодились мои умения ладно складывать слова в предложения. Была в милиции, и есть сейчас в полиции служба, занимающаяся имиджевой политикой ведомства, а если по-простому – она показывает самые красивые стороны будней уголовного розыска, участковых, ДПС и прочих направлений. Назовем ее отделом новостей.
Мне казалось, что при моем наборе способностей я там очень пригожусь. У меня как раз высшее профильное образование престижного государственного вуза, солидное портфолио, накопленное во время стажировок и работы в разных изданиях, неплохо поставленная речь, богатый словарный запас и сердце, горящее интересом и любовью к службе. Однако всякий раз, когда я обращалась в кадровые подразделения по вопросу трудоустройства, мне сообщалось, что вакансий нет. И резюме оставлять не нужно, потому что им «некогда обо мне думать и потом со мной связываться».
Сначала, поскольку я была юной и охваченной своими мечтами, меня это не особенно расстраивало. Потому что ведомство ведь солидное, стало быть, так просто к нему не подступишься, нужно еще большими компетенциями обрасти. Ведь я книжек начиталась и по ним в то время ориентировалась в пространстве, вот и появились у меня очень романтичные догадки и соответствующие ожидания. Может, в этом сером здании таким образом проверяют серьезность моих намерений, ждут от меня настойчивости. Я решила не сдаваться и звонила в кадровые подразделения каждый месяц, в надежде, что появятся вакансии. Параллельно звонила начальнику отдела новостей, чтобы хотя бы напроситься во внештатники и получить возможность показать себя, заслужить доверие и далее двигаться к своей мечте. Но все мои собеседники отказывали мне, тон их был насмешливым и грубым. Для меня не было вакансий ни в подходящем мне отделе новостей, ни в любом другом подразделении. Вообще нигде.
Сейчас я понимаю, что уже тогда надо было попытаться решить вопрос своего трудоустройства по-взрослому, в соответствии с законодательными ресурсами, имеющимися у каждого гражданина. Надо было написать в Министерство внутренних дел о том, как в далеком от столицы регионе относятся к соискателям, у которых и образование вообще-то есть, и набор нужных навыков, и моральные качества подходящие.
Не заинтересовалось бы ведомство моим письмом – еще бы написала, новые бы аргументы и факты изложила, Президенту бы адресовала свое письмо. Надо было излагать проблему и направлять в письменном виде в компетентные учреждения, а не ждать милости от людей, в чьих организмах никогда не содержалось совести. Почему-то мне кажется, что компетентные вышестоящие органы отреагировали бы по справедливости, и я бы намного раньше получила ответы на свои вопросы. Тогда как раз время в стране было такое, что чуть не каждый день на всех телеканалах звучали выступления высокопоставленных лиц о том, что милиция утратила доверие общества и надо ее менять, что ведомству не хватает грамотных и преданных делу специалистов. Эй, уважаемые первые лица страны, вот же я, и грамотная, и учиться дальше готова, и делу верна буду. Возьмете? Вот надо было не с телевизором разговаривать, а писать обращения.
Но моя тогдашняя робость не позволяла мне так поступить. Наверное, боялась заявлять о себе, думая, что будет еще хуже. Хотя, а что случится еще хуже того, что меня не берут на работу моей мечты? В два раза больше будут мне грубить по телефону и в три раза презрительнее насмехаться? Тем более, чуть забегая вперед, признаюсь, что без письма потом все же не обошлось. Не взяли бы меня на службу ни при каких иных обстоятельствах, потому что у меня не было влиятельных родственников, которые бы все устроили.
И так, несколько лет прошло в бесплодных попытках обратить на себя внимание. Что заставляло меня продолжать попытки, раз за разом напарываясь на равнодушие и насмешки? Банальное желание наполнить смыслом свое существование, заниматься таким делом, чтобы понимать, что училась в университете не зря, и миллиард книг прочитала не напрасно. Да и вообще, хоть одна заветная мечта в жизни каждого человека обязана сбыться. И мне безумно хотелось, чтобы моя мечта о службе в органах внутренних дел непременно сбылась.
В 2011 году произошла реформа, на райотделах таблички «милиция» заменили на другие, где было таким же цветом и шрифтом написано чуть иное слово, чужеродное для обывателя – «полиция». Честно признаюсь, что в силу своей тогдашней особой убежденности я действительно поверила, что дело обошлось не только табличками. Стала предвкушать, что в ведомстве почетом и уважением теперь пользуются только те, кому действительно интересно, чтобы служба приносила обществу пользу и обоснованно укрепляла свой престиж. Однако на свои вопросы, адресованные кадровому подразделению и отделу новостей, я получила те же ответы. Места для меня по-прежнему не было нигде.