Честный разговор о том, что мешает быть здоровым русскому человеку - читать онлайн

К читателю

Вот мы и встретились снова…

Откровенно скажу: каждая такая встреча радует. И тревожит… Найдем ли мы общий язык, поймем ли друг друга, отзовутся ли в читательском сердце те тревоги и надежды, которые всецело занимают меня? Протянем ли мы друг другу руки, как единомышленники, помощники? Или между нами ляжет полоса отчуждения и холодного равнодушия?

Нынешняя встреча особенно волнует. И не только потому, что за страницами этой книги – многолетние исследования, мучительные размышления, вереницы человеческих судеб и историй, опыт всей жизни и взгляд в наше завтра. Дело еще и в том, что тема нашего разговора достаточно щепетильная, личностная, хотя она и имеет огромное общественное значение. И, увы, тема малоприятная – об алкоголе и его последствиях.

Но не спешите на этом основании закрыть книгу. Постарайтесь прочитать ее до конца. Убежден, что эта на первый взгляд набившая оскомину тема большинству известна весьма поверхностно. Тем более что алкогольная ситуация приобрела ныне значительную остроту, она вызывает серьезную озабоченность.

В настоящее время вряд ли кто будет оспаривать тот факт, что потребление алкогольных напитков приносит много вреда и горя людям. Между тем вопрос о том, как избавить людей от этой вредной привычки, не так-то прост. По этому поводу высказываются советы и предложения самого противоречивого характера. Может быть, это связано с тем, что население не имеет ясного представления об алкогольных напитках и их влиянии на организм человека, а сведения, которые оно много лет получало из книг, кинофильмов, прессы, часто расходилось с тем, что говорит об алкоголе наука и что мы видим в жизни.

Одни ратуют за культуру потребления спиртного и даже рекомендуют обучать детей этому «искусству» с раннего возраста, другие советуют пить лишь сухие вина и утверждают, что они не только безвредны, но и полезны, третьи доказывают, что лучше всего употреблять водку, но в меру И т. д. и т. п.

Такое разноголосье дезориентирует человека и может привести к неправильным выводам.

Ныне положение дел меняется к лучшему, но многое еще надо уяснить и осознать, чтобы понять до конца, какой непоправимый вред несет алкоголь человеку и обществу.

Мне, как хирургу, уже более 50 лет приходится оперировать людей, и я постоянно видел и вижу, какие глубокие и необратимые изменения возникают в организме человека под влиянием алкоголя. Эти яды очень коварны. Долгое время они ничем себя не проявляют, и человеку кажется, что дурман этот легок и приятен, создает видимость веселья и хорошего настроения, словом, совершенно безобиден. Его уже тянет к алкогольным напиткам, и он охотно поддается желанию еще и еще раз одурманить себя ими. А между тем в человеке идет накапливание тех тяжелых последствий, которые в конце концов расстраивают его здоровье и на 15–20 лет сокращают и без того слишком короткую человеческую жизнь.

Самые опасные из этих последствий – те изменения, которые происходят после приема алкоголя в мозгу. Научными данными твердо установлено, что благодаря усиленной концентрации алкоголя в коре головного мозга происходит склеивание красных кровяных телец и создаются условия, при которых нейроны гибнут в больших количествах. После каждого приема спиртных напитков в коре головного мозга остается целое кладбище нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. И чем больше выпито этого яда, тем обширнее разрушение мозга.

Вот почему, несмотря на миллиарды нервных клеток, которыми природа нас предусмотрительно наградила, их гибель происходит столь интенсивно, что уже довольно быстро у человека проявляются признаки деградации умственных способностей. Изменения в мозгу происходят постепенно, они долго остаются незамеченными, поскольку касаются самых высших отделов коры головного мозга, где происходит активная мыслительная работа, где возникают самые сложные ассоциации. Со временем это снижение умственного уровня человека становится более выраженным и заметным прежде всего по результатам его творчества, по его изменившемуся характеру.

Не может оставить равнодушным каждого патриота своей Родины и появление умственно неполноценных детей как результат употребления спиртных напитков их родителями. Давно известно, что народ, не употребляющий алкогольные напитки, при прочих равных условиях является более здоровым в физическом, умственном и нравственном отношениях, чем тот, у которого потребление алкоголя получило широкое распространение.

При массовом употреблении алкоголя увеличивается число людей с явлениями преждевременной деградации, безнравственного поведения. Еще Аристотель метко заметил: «Опьянение есть добровольное сумасшествие человека».

В течение миллиардов лет на планете Земля создавалось чудо, может быть, единственное во всей вселенной – разум человека. Это потребовало преодоления множества препятствий. А ныне ясный и чистый человеческий разум, увы, по воле самих людей уничтожается наркотиками, среди которых самым опасным и широко распространенным является алкоголь, яд, который в состоянии не только остановить прогресс человеческого гения, но и привести его к деградации.

Каждый должен осознать одну простую истину: трезвость – вот норма нашей жизни. Те, кто призывает к «умеренной» дозе, «культуре» потребления спиртных напитков, сами находятся в плену у алкоголя. Пьянство и культура несовместимы ни в каких видах и «пропорциях», это антиподы.

Особенно вредно пьянство в молодом возрасте. Поэтому свою книгу я обращаю прежде всего к молодёжи, к тем, кто создает наше сегодняшнее и завтрашнее могущество. Помыслы, устремления и образ жизни современной молодёжи во многом будут определять облик нашего народа в XXI веке. И я мечтаю видеть молодых людей нравственно и физически здоровыми, духовно богатыми, истинными патриотами Отечества.

1. Воспоминания детства и юности

Как-то еще в дореволюционное время, когда мы жили в Киренске, говорит мне мама:

– Феденька, сбегай позови Гриба Соленого. Я в это время читал какую-то интересную книгу и, увлекшись, расслышал только последние два слова. Схватил кастрюльку, побежал в погреб, где у нас не переводились грибы, засоленные в бочке с осени, и принес их маме.

– Вот, мама, я принес соленых грибов!

– Нет, Феденька, ты невнимательно меня слушал. Я просила тебя сбегать на квартиру к Грибу Соленому и позвать его к нам.

Я с недоумением уставился на маму.

– Как можно приглашать соленого гриба?

– Разве ты не знаешь нашего печника, Гриба Соленого? Он прекрасно умеет чинить печь, а наша что-то стала плохо гореть и часто дымит. Если только он в состоянии, пусть придет сейчас же.

– А почему он может быть не в состоянии? Он что, очень болен?

– Нет, Феденька, он не болен, но он очень сильно пьет. Жаль человека. Такой хороший мастер, а вот губит себя этой проклятой водкой. Кто только выдумал ее. Сколько она хороших людей сгубила.

Мама нас всегда называла ласкательными именами. Ни разу за всю жизнь я не слышал, чтобы она сказала «Федька». Редко скажет «Федя», а чаще – «Феденька».

И так ко всем детям. Уже будучи взрослым, я часто задумывался над этим. Откуда у этой простой неграмотной русской женщины столько добра и ласки? С какой любовью и уважением относилась она ко всем. И если в моих делах находят доброту к людям, то все это мне передано от мамы.

Я сбегал по указанному адресу. Гриб Соленый сидел за столом, на котором стояла бутылка со светлой жидкостью. Эту жидкость он наливал в жестяную кружку, выпивал и закусывал луковицей с черным хлебом.

Когда я ему сказал, зачем пришел, он сразу же отставил свою скромную трапезу и, надев рваную фуражку, пошел со мной.

– Я Настасье Николаевне никогда не откажу и всегда все сделаю. Я ее очень уважаю. Такая добрая душа!

И, провозившись около печки часа два, он исправил ее. Мама, очень довольная, сразу же затопила печь, и, радостная, заявила, что та топится как надо. Она усадила Гриба Соленого за стол, принесла ему выпить, хорошо покормила и уплатила ему, хотя он денег сначала не брал. Ушел печник очень довольный таким сердечным отношением к нему.

За годы нашей жизни в Киренске я еще не раз встречал этого человека и неоднократно разговаривал о нем с другими. В городе никто не знал ни его фамилии, ни имени и отчества. Все звали его Грибом Соленым, а почему, никто мне так и не смог объяснить. Несмотря на его внешнюю грубость, он был деликатный человек, никого не оскорблял, и если уж на кого сердился, то его самое большое ругательство было: «Эх ты, гриб соленый!» Вероятно, так его и прозвали Грибом Соленым. Он был известен на весь город тем, что часто ходил по домам на заработки. Все удивлялись, как может он так хорошо работать, будучи сильно пьяным.

Был он мастер по укладке и ремонту печей. Лучше его никто у нас этого не делал. Сложенные им печи всегда топились хорошо и никогда не дымили. Если какая-то печь была не в порядке, стоило только пригласить Гриба Соленого, и после того, как он «поколдует» над ней, она начинала гореть и греть совсем по-другому. Он был буквально кудесником печей, и все старались заманить его к себе, если надо было сделать или отремонтировать печь.

Печь в Сибири – это самое главное. Без нее человеку жизни нет. В каждом доме, как правило, была одна русская печь – это действительно уникальное творение русского человека, в котором сказалась глубокая народная мудрость. Одна печь, а исполняет все необходимое: и кашеварит, и хлеб знатный печет, и избу греет. Пища в печке всегда горячая, а на печке всегда тепло. Здесь и спят, и от недугов лечатся.

Нет ничего удивительного в том, что человек, умеющий складывать печи, пользовался у нас большим авторитетом. Самым высоким почетом среди всех печников, бесспорно, обладал Гриб Соленый. Но заполучить его было непросто. Слишком часто он был столь нетрезв, что вообще ничего не мог делать.

Как получилось, что человек, находившийся постоянно в состоянии алкогольного опьянения, был в то же время хорошим мастером? Можно ли это объяснить?

Несомненно, это был одаренный человек, с ярко выраженными профессиональными способностями. Отец его был печником, и Гриб Соленый с ранних лет работал у него подручным. Он внимательно, как зачарованный смотрел на работу своего отца и, будучи еще совсем мальчиком, с увлечением трудился. Как-то, оставшись один, он укладывал кирпичи так ловко и красиво, что отец, увидев его за работой, сказал:

– У тебя неплохая смекалка и руки на месте. Должен стать добрым печником.

Отец умер рано, и ему не удалось увидеть работу своего сына. Оставшись в 11 лет старшим в доме, мальчик стал работать всерьез, чтобы прокормить семью. Он с ходу овладевал премудростями своей профессии, жадно прислушиваясь к советам и разговорам старых мастеров и по-своему их осмысливая. Чем больше он работал, тем лучше осваивал свою специальность. Если бы он смог учиться и совершенствоваться, если бы вдобавок к его природным способностям у него была бы и настойчивость, и жажда знаний, то, может быть, он развил бы печное дело дальше и сконструировал бы печи более экономные, меньших габаритов и более эстетически привлекательные. Но своего ума и воли у него не хватило, доброго, умного наставника рядом не оказалось, возможностей учиться не было.

Способности и умения Гриба Соленого создавали для него возможность зарабатывать больше, чем он с его скромными запросами мог потратить. А среди старших товарищей не нашлось такого, который подсказал бы правильную дорогу. Те, что работали вместе с ним, были пьющими и, видя у молодого парня деньги, подбивали его на покупку водки: «надо распить магарыч», «надо обмыть сложенную печь», «с получки» и так далее. Постоянно требовали от него денег, чтобы купить водку «в складчину». Вредная и опасная тенденция вовлекать в пьянство молодых, можно прямо сказать, сбила с правильного пути и даже погубила не одну тысячу способных молодых рабочих. Когда кадровый рабочий вовлекает ученика в свою «питейную кампанию» вместо того, чтобы по-отечески предупредить его, то это многое говорит о качествах учителя. Во все века учитель любого дела брал на себя большую ответственность не только зато, чтобы научить юношу ремеслу, но и за воспитание его как человека, чтобы, видя, как он становится мастером, гражданином, уважаемым человеком, с гордостью сказать – это мой ученик!

И ученики, как правило, всю жизнь с благодарностью вспоминали своих учителей, если те не только выучили их чему-то, но и воспитали в них высокие моральные качества. Среди народа уважение к учителю почти равнялось сыновнему. Хороший учитель ставился рядом с родителями.

И если мастер-учитель или старший рабочий посылает своего ученика за водкой и вместе с ним ее распивает, он берет на себя большую моральную ответственность за гибельные последствия такого шага. Ведь, как правило, юноша верит в своего наставника и думает, что тот учит его только хорошему.

Очень может быть, что наш молодой печник, ставший впоследствии Грибом Соленым, пристрастился к спиртному не сразу. Выпив несколько раз под давлением товарищей, он постепенно стал привыкать к вину. Ему стало нравиться состояние опьянения, тот самообман, который наступает у человека под влиянием алкоголя. Скромный от природы, застенчивый и несколько замкнутый, выпив, он становился развязным и самоуверенным, сразу же переоценивал свои возможности, воображая себя выдающимся мастером, сильным и ловким.

Правда, наутро все это исчезало, и он видел все иначе, чем вчера. Голова болит, руки плохо слушаются, как будто и опыта никакого нет, и работу надо начинать сначала, как новичку. И такое состояние возникало у него каждый раз после очередной пьянки, «отдыха».

Это состояние человека было тщательно изучено нашим выдающимся психиатром И.А. Сикорским, который писал, что раз произведенное над мозгом насилие оставляет след, и, когда исчезают все явления острого отравления алкоголем и организм, казалось бы, уже совершенно свободен от него, еще дает о себе знать одна важная перемена, а именно – перемена в мозгу человека.

Научные данные, полученные в лаборатории с помощью психометрических приборов, дают возможность определить вредное влияние алкоголя на рабочего человека. Работающий за неделю совершенствует свои нервные «аппараты». К концу недели его рука становится ловчее, глазомер тоньше, а умственный механизм проницательнее и острее. Если воскресный или праздничный день проведен в разумном отдыхе, освоенное остается прочным и незыблемым. Но употребление спиртных напитков уничтожает все, чем человек обогатил свой ум и профессиональный опыт в течение недели. Этим и объясняется, что, начав пить, человек останавливается в своем росте или он идет у него чрезвычайно медленно. Каждая очередная выпивка отбрасывает его далеко назад. Ум бодрые, здоровые нервные центры, полученные нами как великое наследие от предков, необдуманно уродуются и губятся алкоголем, чем понижаются трудовые качества, нравственное достоинство людей.

Поэтому так необходимо беречь главное богатство человека – нервы, мозг, охраняя их от ядовитого, всеразрушающего действия алкоголя.

При употреблении алкогольных напитков рядом с понижением трудовых способностей нарушается и психическое здоровье людей, которое составляет один из самых важных источников силы государства и роста благосостояния народа, обеспечивает правильный и успешный ход его умственного развития. Оно служит основой выносливости и неутомимости народа в мирном труде и в периоды испытаний. Вспомним годы гражданской войны, мирного восстановительного труда, самоотверженной борьбы народа в Великую Отечественную войну, когда именно морально, нравственно здоровые люди в невероятно тяжелых условиях победили и разруху и коварного врага, отстояли и защитили наши идеалы.

Бесконечно прав Владимир Маяковский, утверждая – «трезвым мозгом сильна коммуна».

Конечно, падение человека происходит не сразу. Все, что есть в нем здорового, сопротивляется. Наутро он с горечью и презрением к самому себе думает о вчерашней пьянке, а о водке не может вспомнить без содрогания. Но на следующем же празднике его вновь уговорили. Он выпил и опять получил удовольствие от самообмана. Прошло какое-то время, и человек уже не отказывался и вместе с товарищами пил каждый раз, как пили они. Стала болеть голова, трястись руки. Товарищи посоветовали выпить рюмку водки с утра. Он выпил, почувствовал, что головная боль исчезла, руки перестали трястись. Так человек попадает в полную алкогольную зависимость и уже пьет, как только ему представляется возможность – и в праздники, и в будни, и утром, и вечером.

Так произошло и с Грибом Соленым. Состояние опьянения для него стало обычным. Как только алкоголь выветривался, он становился больным, не способным ни на что. Если не было денег, ходил к своим бывшим клиентам, выпрашивая рюмочку, чтобы опохмелиться. Те, зная его способности и понимая, что в случае надобности им придется обращаться к нему же, не отказывали.

К тому времени, когда в стране было запрещено производство и продажа водки и других спиртных напитков и введена принудительная трезвость, то есть к 1914 году, Гриб Соленый так изменился, что остановиться и бросить пить уже не мог. Запрета на производство кустарного хмеля не было, и жизнь людей, подобных Грибу Соленому, приобрела новый смысл: где раздобыть самогона или пива, чтобы утолить свою тягу к вину. Если бы запрет коснулся и этого источника пьянства, такие, как Гриб Соленый, первое время мучились бы сильнее, тяжелее бы перенесли полное воздержание, зато раньше и полнее освободились бы от опасной тяги к выпивке.

Мое детство и юность прошли в начале XX века, в тот период жизни России, когда она набирала силы, стремясь полностью освободиться от отсталости в экономической и социальной области. В то время заметно возросло значение интеллигенции, которая, поняв свою роль и ответственность перед народом, стремилась поднять его образовательный уровень. Это был период бурного роста демократических и революционных настроений. В высшие учебные заведения, несмотря на все препятствия, чинимые самодержавием, все больше поступало молодёжи из рабочих и крестьян, ремесленников, людей, хорошо знакомых с нуждами и чаяниями трудящихся.

Первая русская революция всколыхнула весь народ, в том числе его культурную часть, вышедшую из беднейших классов. Большинство представителей интеллигенции, студенчества, были настроены патриотически, проникнуты любовью и заботой о простом народе, который находился в бедственном положении и систематически подвергался спаиванию со стороны царского правительства и акцизных чиновников, наживавшихся на продаже водки.

Россия стояла на пороге крупных социальных перемен. На волне освободительной революционной борьбы, прогрессивных идей по-новому зазвучала антиалкогольная тема, которую настойчиво «проводила» в жизнь русская демократическая интеллигенция. Антиалкогольные настроения были близки народу, отвечали его духу и традициям. Об этом убедительно свидетельствовал успех трезвеннических движений в стране и их большая популярность среди населения. В тот период, когда во всех слоях трудящихся особенно быстро возникало и развивалось стремление к образованию, не только интеллигенция, но и простые люди понимали, что насаждаемое в народе пьянство резко тормозит его развитие, убивает его инициативу.

Наша семья была трудовая, и сколько я себя помню, и отец, и все мы всегда работали. Отец уходил на работу по гудку, рано, часов в шесть. Мать вставала еще раньше. Часов не было, и она поднималась с петухами. Это удивительная птица. Как точно она знает время. Первые петухи поют в полночь, третьи – рано утром, часов в пять. В это время мать и вставала, чтобы приготовить отцу завтрак. Работа у него была тяжелая, он был слесарем и токарем по металлу. Рабочий день продолжался в то время 10–11 часов.

Мама стремилась сытно накормить отца перед работой, приготовив ему что-то горячее. Когда была возможность, она готовила пирожки с мясом или капустой. В этом случае они доставались и нам.

Мы с детства привыкли, что в первую очередь все для папы. Он наш кормилец. Не будь его или лишись он работы, все мы будем голодать. Семья держалась авторитетом отца, хотя именно мать была силой, сплачивающей семью. Она всегда воспитывала в нас любовь и уважение к отцу, который, в свою очередь, всегда поддерживал авторитет матери.

Мы завтракали позднее, около восьми часов, и к девяти убегали в школу. Обед у отца был по гудку. Гудок вообще запомнился мне на всю жизнь. Все мое детство и юность до поступления в институт проходили по гудку. Утром гудок – папа уходит на работу, в обед по гудку приходит, пообедает и до гудка должен вернуться на рабочее место.

Таких же тружеников мы видели и вокруг себя. Лодырей мы не знали. Пьяниц были единицы на весь город, и их можно было пересчитать по пальцам.

Затон, где в зимнее время отстаивались и ремонтировались пароходы, находился километра за полтора от нашего дома, на другом берегу Лены. Многие рабочие, чтобы во время обеденного перерыва никуда не ходить, брали с собой еду и ели в мастерской. Никакой столовой или буфета не было и в помине. Отец же не любил есть как попало и предпочитал лучше пообедать дома. Был он энергичный, ловкий, все делал, в том числе и ходил, быстро, поэтому мог легко, как он выражался, «сбегать домой».

Иногда отец, придя на обед или с работы, просил у мамы налить ему стопочку водки: «с устатку» – «сегодня была такая тяжелая работа», или чтобы «согреться» – «весь день работал на морозе», или «чтобы не разболеться» – «что-то я не совсем хорошо себя чувствую…» Мама ему наливала. В праздники же, которых в году было всего несколько, отец позволял себе выпить и побольше.

Мы как-то сказали маме!

– Зачем папа пьет? Ведь это же нехорошо, он губит свое здоровье.

Мама выслушала нас спокойно. Усадила рядком, сама же села напротив.

– Никогда не смейте осуждать отца. Присмотритесь к нему внимательней. Знаете ли вы его жизнь? Ведь он с одиннадцати лет пошел на завод рабочим. И работал по 11 часов в сутки. Что он видел в детстве? Только тяжелый труд. Старшие рабочие пошлют за водкой или предложат ему выпить – разве он мог ослушаться? Его сразу же прогонят! Вот и привык. А там тюрьма, ссылка. И все же, кто видел когда-нибудь его сильно пьяным? За всю жизнь он ни разу не только не прогулял ни одного дня, но не опоздал на работу даже на пять минут. А вы его упрекаете.

– А за что папу сослали? – спрашивали мы.

– Он очень молодым примкнул к революционному кружку Из-за этого его и сослали в Сибирь на вечное поселение, хотя ему было всего 17 лет.

Эти слова мы запомнили на всю жизнь и совсем иначе стали смотреть на отца и гордились им.

Бывало даже так. Когда мы с мамой жили в деревне Чугуево, а папа работал в Киренске, он, окончив работу в субботу пораньше, шел в деревню пешком. А это 55 километров. Проводил с нами воскресный день, а ночью его отвозили на санях в Киренск так, чтобы он на работу поспел вовремя. Я замечал у отца и его товарищей какое-то особое уважение к труду, глубокое чувство долга, человеческое достоинство, благородство рабочего человека, стремление не уронить и не унизить это звание.

Иногда, особенно зимой, когда у отца была срочная работа, я носил ему обед и видел, в каких условиях он работает.

Осенью, перед самым ледоставом, все пароходы и баржи заводили в затон. Это своеобразное ответвление реки, которое отгораживают дамбой, чтобы в весенний ледоход льдины туда не попадали. Зимой, когда вода в затоне промерзает, лед под пароходами выдолбят, пароходы поставят на деревянные шпалы и начинают их ремонтировать снаружи и изнутри. Дно очищают от коррозий и тщательно прокрашивают свинцовым суриком, который защищает металл от ржавчины.

Многие детали машин разбирались и ремонтировались в мастерской. Более крупные части ремонтировались на месте, в условиях сибирских морозов, и вполне понятно, что рабочие в это время мерзли и, придя домой, хотели согреться не только около печки и горячими щами, но и с помощью спиртных напитков. Они, конечно, не знали, как не знают этого многие и теперь, что согревание с помощью водки – это лишь самообман…

Как-то под вечер я возвращался от товарища, с которым мы занимались уроками. Недалеко от моего дома я увидел нашего знакомого, спящего на лавочке, около которой сидела, привязанная, большая собака. На улице был сильный мороз. Собравшиеся вокруг люди хотели разбудить заснувшего, но собака их не подпускала. Человек мог замерзнуть. Я быстро сбегал к нему домой.

– Тетя Надя, – кричу, – срочно идите, разбудите Николая Петровича. Он уснул, сидя на лавочке, а разбудить его невозможно. Полкан никого не подпускает.

Когда спящего разбудили, у него оказались сильно обморожены ноги. Пришлось сбегать за доктором, который долго возился, спасая ноги пострадавшего.

Оказывается, перед тем как пойти погулять с собакой, и зная, что на улице большой мороз, этот человек решил себя «подогреть» и выпил добрую порцию водки. Его разморило, и он, погуляв немного с собакой и решив отдохнуть, тут же уснул.

В чем же дело? Почему выпитая водка не согрела человека и охлаждение его наступило даже быстрее, чем если бы он был совершенно трезвым?

Учеными установлено, что обычай принимать спиртные напитки для того, чтобы согреться, основан на ошибочном представлении людей о том, что алкоголь возбуждает нервные центры. К числу характерных самообманов относится, в частности, неспособность выпившего правильно оценивать температуру собственного тела. Под влиянием алкоголя у человека вскоре наступает паралич кожных сосудов, они расширяются, и к поверхности тела притекает больше крови. Человеку кажется, что он согрелся, но это чувство общей теплоты есть сущий обман. Нагревается только кожа, которая быстро отдает полученное тепло. Температура же тела, как показывают многочисленные измерения, понижается. Организм под влиянием алкоголя утрачивает свою нормальную чувствительность к холоду, и кожа перестает отвечать целесообразно на его действие сжатием своих кровеносных сосудов. Поэтому подвыпившие люди так легко подвергаются простудным заболеваниям.

Особенно опасно «для согревания» пить на морозе. Несмотря на быстрое охлаждение тела, человек этого не ощущает, и поэтому легко может наступить его обморожение и даже замерзание. Зимой в Сибири, например, выпившему человеку опасно отправляться в дорогу. У него теряется правильное понимание опасности и возрастает возможность охлаждения.

Опытные, наблюдательные сибиряки это хорошо знают. Поэтому перед дорогой они никогда не выпьют даже стопки вина. Если же людям приходится отправляться в дорогу после праздничной гулянки, то их обязательно сопровождает совершенно трезвый человек, который время от времени будит подвыпивших и заставляет их сойти с саней и немножко пробежаться, хотя из-за этого ему и приходится выдерживать немало оскорблений в свой адрес.

Обычно, чтобы «согреться», папа выпивал, когда уже приходил с работы. В то время мы действительно думали, что вино согревает и предупреждает простудные заболевания.

Как-то с приятелем съел по две порции мороженого. К вечеру у меня разболелось горло. Поднялась температура. Заходит приятель, а я лежу в постели.

– Представляешь, какое невезенье. Мне предстоит, может быть, интересная поездка, а я разболеваюсь. Поездка срывается.

– Почему срывается, – говорит приятель. – Надо применить испытанное средство народной медицины, и к утру ты будешь здоров.

Он налил мне рюмку водки и, предварительно дав порошок аспирина, заставил ее выпить. Я и вино-то никогда не пью, а тут водка! Но мне очень хотелось поправиться, и я выпил, проклиная это народное средство.

Спал плохо. Все у меня внутри горело, гудела голова, болело горло. Наутро мне нисколько не стало лучше. Я начал усиленно прогревать горло, прикладывая к шее согревающий компресс, полоскал горло содо-солевым раствором. Так продолжалось три дня, на четвертый стало лучше.

Еще раз или два я по настоянию друзей применял это народное средство, и ни разу оно не помогало. Поэтому я могу не только на основании научных данных, но и по личному опыту утверждать, что водка при простуде не помогает. Мне могут на это возразить, что для отогревания замерзшего человека ему дают выпить водки или коньяку. В данном случае алкоголь употребляют как противоболевое средство, поскольку он действует оглушающе, как наркоз. В ряде случаев спирт применяется и как противошоковое средство, внутривенно в растворе с 40-процентной глюкозой. Но все это делается под руководством врача и только в том случае, если обмороженный уже находится в теплом помещении.

Однако следует помнить, что наряду с пользой спирт, как наркотик, даже в подобных случаях оказывает свое отрицательное действие. Поэтому в 1915 году съезд русских врачей вынес решение, что алкоголь должен быть исключен из лечебных средств. (Довольно странно выглядит в этом плане высказывание К.Петровского (БМЭ, т. 1. М., 1956, с. 764), который писал, что в лечебной практике алкогольные напитки применяются в следующих случаях: 1 – при упадке питания; 2 – в периоде выздоровления; 3 – при шоке, обмороке и острой сосудистой слабости; 4 – при травмах; 5 – при длительном вынужденном пребывании на холоде; 6 – при общем тяжелом состоянии).

Во многих странах мира бытует убеждение, что приемом алкоголя можно предупредить грипп, простуду и другие заболевания. Несколько лет назад в Академии наук Франции решили проверить это средство и поставили опыты, касающиеся влияния алкоголя на вирус, вызывающий грипп и другие заболевания. Опыты показали, что алкоголь не оказывает противовоспалительного действия на вирус гриппа, как и на любой другой вирус, и что на спирт нельзя полагаться как на средство, способное защитить человека от инфекции и остановить эпидемию. Напротив, как показали исследования, люди, употребляющие спиртные напитки, более уязвимы для вирусных инфекций.

Данные, полученные Французской академией, полностью подтверждают ранее опубликованные наблюдения И.А. Сикорского, который писал, что во время эпидемии сыпного тифа зимой 1897/98 года в среде пьющих рабочих Киева заболеваемость была в четыре раза выше, чем среди трезвенников.

То же надо сказать и о традиции выпить «с устатку», «для аппетита». Научно доказано, что под влиянием алкоголя изменяется очень важный регулятор нашего организма – чувство голода, аппетит. Небольшое количество спиртных напитков, повышая вначале выделение желудочного сока и активность других желез пищеварительного аппарата, может иногда увеличивать аппетит. Но это часто наносит ущерб организму, так как естественное чувство голода преувеличивается, происходит перегрузка желудочно-кишечного тракта, особенно если водку принимать на пустой желудок, натощак, сопровождая ее острыми, раздражающими закусками. Последствиями этого могут быть нездоровая полнота, расстройство пищеварительного аппарата.

Многие пьющие страдают заболеваниями печени, желудка, поджелудочной железы и часто погибают от рака желудка. При этом они продолжают пить, утверждая, что боли становятся меньше. Возможно, так оно и есть, в затуманенном мозгу боли на какое-то время притупляются, больному кажется, что они уменьшились. Но после того как действие алкоголя прекращается, болезнь снова берет свои права.

Мой отец частенько подбадривал свой аппетит стопочкой водки. И это, несомненно, сказалось на том, что врачи признавали у него хронический гастрит.

Что касается больших доз алкоголя, то они притупляют аппетит. Поэтому для нормального человека спиртное отнюдь не может считаться благотворным возбудителем деятельности пищеварительного аппарата, ибо оно вызывает лишь нежелательные извращения в физиологических отправлениях организма. Но дело даже не в этом. Алкоголь действует губительно на клетки печени и поджелудочной железы, разрушая их. При повторных приемах алкоголя обе эти важнейшие пищеварительные железы начинают работать ненормально, их пищеварительная способность резко падает. Происходит уменьшение сокоотделения. Место погибших от алкоголя клеток занимает рубец, соединительная ткань, неспособная продуцировать пищеварительный сок. У больных, погибших от алкоголя, печень и поджелудочная железа представляют собой сплошные островки инертной рубцовой ткани.

Человек должен знать, что действие алкоголя на его организм таит в себе много самых коварных и опасных неожиданностей. В то время как для одних даже сильное опьянение может пройти, не дав видимых вредных последствий, для других – одноразовое употребление алкоголя вызывает глубокие и продолжительные психические и нервные расстройства. Повторный же прием алкоголя в любых дозах и во всех без исключения случаях скажется отрицательно прежде всего на высших центрах коры головного мозга.

Отец наш от темна до темна был на работе, а придя домой и немного отдохнув, делал что-нибудь по хозяйству. Мама была все время занята: кормила отца, нас, шестерых детей, ухаживала за коровой, всех обшивала, обстирывала. Мы всегда ходили в чистой и отглаженной одежде. Можно только удивляться, как мама успевала все это делать.

Мы тоже никогда не сидели без дела. Придя из школы и выучив уроки, работали по дому и по двору. Надо было убрать снег, принести и наколоть дров, несколько раз в день дать корове сено, вычистить двор, а главное, навозить воды с реки как для семьи, так и для коровы. Корова нас кормила, поэтому мы тщательно берегли ее, ухаживали за ней. В периоды, когда она не доилась, мы бедовали.

В те давние годы, как я уже говорил, мы жили по гудку. Зимой отец ходил по нему на работу и с работы, а летом мы с нетерпением ждали гудка парохода, на котором отец работал помощником машиниста, а затем и машинистом. Гудок этого парохода мы отличали от десятка других, и, заслышав его, все бросали и бежали встречать отца. Дни, когда он оставался дома, были для нас праздничными днями.

Обычно пароход уходил в дальние рейсы, сплавляя грузы в Якутск, на Алдан или даже до Тикси. В короткие рейсы, например, до Усть-Кута, который от Киренска отстоит на 360 километров, отец иногда брал с собой маму и кого-нибудь из нас. Это было настоящей радостью. Я до сих пор не могу без волнения находиться в машинном отделении парохода. Шум и запах машин сразу же напоминают мне детство, когда я, забравшись к отцу в машинное отделение во время его вахты, часами сидел в теплом, уютном уголке, наблюдая за вертящимися механизмами и слушая их несмолкающий гул. Мне как-то пришлось ехать с отцом на пароходе поздней осенью, когда уже пошла шуга (льдины, плывущие по реке). Капитан торопился довести пароход до Киренского затона, чтобы там стать на ремонт. Поэтому, несмотря на все усиливавшийся холод, пароход, не останавливаясь, шел и шел вперед. Между тем мороз крепчал, и мы в любой момент могли остановиться, столкнувшись вместо отдельных льдин с полным ледоставом. К счастью, в тот раз мы все же успели дойти до Киренска и завести пароход в затон.

Во время моих поездок с отцом на пароходе я любил, забравшись на шканец, наблюдать за работой лоцманов. Искусство это наисложнейшее. Во время весеннего ледохода фарватер меняется. Там, где была мель, становится глубоко, а мель образовывается в других местах. На уже проверенных участках реки устанавливаются белые и красные бакены. Но там, где это еще не сделано, приходится идти, что называется, ощупью, избегая коварных речных сюрпризов.

Стоишь на тикание и смотришь, как энергично работает рулевым колесом штурвальный, а на носу парохода матрос измеряет глубину реки. Время от времени он выкрикивает данные о ее уровне, лоцман или капитан внимательно прислушиваются к его голосу и отдают команды: «Девять! Десять! Двенадцать! Средний вперед! Под табан! Полный вперед!» Опасность миновала, сложное место прошли благополучно.

А таких мест в верховьях Лены немало. Да и в среднем течении, где Лена распадается на много рукавов, пароходу тоже нужен опытный лоцман. Я поинтересовался у одного из них, почему матрос кричит: «Под табан!» Что это означает?

– Видишь ли, Федя, сколько времени существует у нас судоходство, столько держится и это выражение. Точно никто не знает его значение. Предполагается, что оно, видоизменившись, идет от слов «под табак». Когда матросы прыгали в воду, то для того, чтобы не замочить табак, они держали его под подбородком. И если глубина была большая и доходила до подбородка, значит, она подходила уже под табак. Видимо, поэтому, если шест коснулся дна, и кричат: «Под табан!» Так ли это на самом деле – не знаю, но по всей Лене кричат таким же образом.

С окончанием навигации жизнь на Лене замирала. Она вся концентрировалась в затонах, где ремонтировались и готовились к новым рейсам пароходы. Наши отцы работали в ремонтных мастерских, мы же учились. Летом, после окончания занятий в школе, мы вместе с мамой уезжали на лето в деревню Чугуево, откуда мама родом и где почти все мы родились. Мы жили там у наших родственников, работая вместе с двоюродными братьями и сестрами: боронили, гребли сено, жали хлеб, а осенью молотили его цепами. Родственники наши жили бедно, хотя они и работали с утра до ночи. Жизнь сибирского крестьянина была нелегка, земли мало, обрабатывать ее трудно, лето короткое, урожаи невысокие. Новый участок земли нужно отвоевывать у леса, а это при ручном труде буквально каторжная работа.

Питались скромно. Пшеничный хлеб был лакомством, ржаной ели редко. В основном питались ячменным хлебом и картошкой. Мясо было изысканным блюдом. А мы, ребята, чаще ели рыбу, которую взрослым ловить было некогда. Ловили ее удочками да иногда ставили корчаги (плетенная из прутьев закрытая корзина с узким ходом, внутри которой лежали блестящие стеклышки).

В Киренске мы обосновались с 1914 года. Старшие брат и сестра иногда приглашали своих друзей к нам домой. Мама их угощала чем-нибудь вкусным, а молодые люди читали свои стихи, книги русских писателей, пели песни, заводили увлекательные игры. Особенно любили мы петь русские народные песни. Любовь к ним у меня сохранилась и поныне.

Большой мастерицей и знатоком русских песен была наша мама, имевшая очень приятный голос. И сейчас, став уже немолодыми, мы любим собираться с нашими детьми и вместе петь те песни, которые любила когда-то мама: «Зачем сидишь до полуночи у растворенного окна», «Сиротинкою взросла, как былинка в поле», «Плыла лебедь с лебедятами, со малыми со дитятами», «Соловей кукушку уговаривал» и многие другие.

Любил слушать пение мамы и отец. Сам он не пел, но песни понимал тонко. Особенно по душе ему пришлись песни «Запродала меня мать государю служить», «За Уралом, за рекой казаки гуляют, они ночи мало спят, в поле разъезжают». Это, так сказать, мужские песни. Мы с сыном частенько поем их сегодня, к удовольствию наших гостей.

Все молодёжные вечера проходили тогда у нас без вина. Даже домашнее пиво, которое мама готовила очень вкусным и не очень хмельным, не подавалось молодым людям. В ту пору нам странно и непривычно было бы видеть на столе в кругу молодёжи бутылку со спиртным, хотя старшему брату тогда перевалило уже за 18. Даже взрослых гостей родители угощали только чаем. Пиво, домашнее вино ставилось на стол лишь по большим праздникам или торжественным дням, да и то в ограниченном количестве. Пили немного, небольшими стопками или рюмками. Больше танцевали, пели, играли.

И в детстве, и в юности, которые у меня прошли в Сибири, не помню случаев, чтобы из компании кто-то «выпадал» по причине сильного опьянения. И как бы поздно ни расходились гости, отец знал, что завтра в шесть утра ему надлежит быть на работе. Поэтому всегда был «в форме».

В Киренске я знал, пожалуй, только трех человек, которые пили постоянно. Их имена стали буквально нарицательными. Одним из них был Гриб Соленый, о котором я уже толковал.

У Гриба Соленого все замкнулось на рюмке водки. Даже работа, которую он любил и которой многие годы предавался с воодушевлением, и та перестала для него существовать. И если он все же что-то делал, то исключительно для того, чтобы заработать на выпивку. Его умственный кругозор был крайне ограничен, интересы сужены до ничтожных размеров. У него не было ни жены, ни детей, жилище напоминало пещеру. Одежда была до последней крайности грязна и неряшлива. Отсутствие заботы о своем костюме вообще составляет отличительный признак пьяницы. Вид одежды такого человека нередко свидетельствует о том, что владелец ее полностью утратил не только эстетическое чувство, но и чувство стыда.

Но главное, что отличало душевное состояние Гриба Соленого, это безразличие ко всему окружающему. О чем бы с ним ни заговорили, он оставался равнодушным. И только упоминание о бутылке или ее вид выводили его из безразличия.

Много позднее мне пришлось встречаться с людьми, занимающими определенное положение в обществе, имеющими звания и дипломы, но интерес и кругозор которых сильно напоминал мне Гриба Соленого. Они ко всему оставались равнодушными, ни во что не вмешивались. И только в компаниях, как только на столе появлялась выпивка, они перерождались, глаза их начинали блестеть, движения оживлялись, руки сами тянулись к бутылке. Они сыпали шаблонные, плоские шутки и анекдоты, прерывая свои рассказы на короткое время для того, чтобы проглотить очередную порцию наркотического яда…

В нашей семье очень любили чтение вслух. Как-то поздно вечером, когда мы, как обычно, закончив свои дела, собрались в спальне родителей и начали читать какой-то интересный исторический роман, раздался громкий нетерпеливый стук в окно. Я быстро открыл дверь. Вошла наша соседка Аннушка. Волосы ее были растрепаны, под глазом синяк. «Анастасия Николаевна, – обратилась она к моей маме со слезами, – разрешите у вас переночевать. Сидор совсем с ума сходит. Если бы я не вырвалась и не прибежала к вам, он, наверное, убил бы меня. Пришел сегодня пьяный. Стал придираться, потом с кулаками полез. К вам-то он не посмеет сунуться. Он очень уважает и побаивается Григория Гавриловича».

Чтение наше было прервано. Мы все с сочувствием слушали Аннушку, а она все говорила и говорила, часто прерывая свою речь горькими рыданиями.

Ее муж Сидор несколько лет назад работал с папой на пароходе масленщиком. Парень был тихий, скромный. Свое дело знал хорошо. Подавал большие надежды, его собирались назначить помощником машиниста, Аннушка, молодая, красивая, ловкая в работе, добрая и отзывчивая, очень любила своего Сидора. И жили они дружно. Единственное, что омрачало их жизнь, – не было у них детей.

Вторым масленщиком к папе на пароход поступил приехавший из Иркутска уже немолодой человек – Яков. В Витиме во время стоянки он вместе с Сидором отпросился на берег. Вернулись они поздно, чуть не опоздав к отходу парохода. Яков был слегка подвыпившим, а Сидор едва стоял на ногах.

Во время навигации это считалось недопустимым и полагалось обоих списать на берег. Пожалев Сидора, дело замяли, а он обещал больше не повторять подобное. Но слово свое не сдержал и снова напился. Его предупредили и после очередной попойки списали на берег. Сначала он работал помощником слесаря, а затем его перевели чернорабочим. Он продолжал пить, все ниже опускаясь.

В то время свободная продажа водки была запрещена, но Сидор где-то добывал спиртное, чаще какой-нибудь суррогат. Напившись, он из тихого и скромного работяги превращался в скандального, драчливого пьянчужку. И все свои неприятности, им же самим созданные, вымещал на Аннушке. Она, любя и жалея своего мужа, долго терпела это, скрывая от всех домашние скандалы, но поведение Сидора день ото дня становилось все более нетерпимым.

Правда, на следующий день, протрезвясь, он валялся в ногах у Аннушки, прося прощения и обещая «пальцем ее не тронуть», но слов своих не сдерживал, и скандалы продолжались.

Сидор на глазах опускался. Если раньше он мечтал учиться и хотел обязательно стать машинистом, то теперь об этом даже не поговаривал, забросил чтение, которым прежде увлекался, стал ко всему безучастным. Водка как бы подрезала ему крылья, лишила его полета.

Аннушка долго терпела Сидора. Любви уже к нему не было, но оставалась женская жалость к тому, кого когда-то сильно любила. Потом в конце концов и это чувство было отравлено, и Аннушка ушла от Сидора. Вышла замуж за одного ссыльного, который был немного старше ее, но непьющего и работящего. Вскоре у них родилась дочь, а затем и сын.

Когда я уезжал из Киренска, Сидор был в том же положении. А приехав снова на родину через 10 лет, я Сидора уже не застал. Соседи сказали мне, что он повесился, будучи сильно пьяным. Так в алкогольном тумане растерял свою жизнь человек, который мог бы быть хорошим мастером и сделать немало добра людям.

Третьим «героем» Киренска, которого я запомнил, был караульный городского выгона для скота – поскотины, представлявшей собой большой луг в черте города, обнесенный забором. Около ворот выгона стояла небольшая избушка, в которой и жил караульный, охраняя скот и открывая ворота по мере надобности.

Однажды наша корова, которую утром, подоив, мама отводила на городской выгон, вечером не пришла домой.

– Феденька, сходи на поскотину. Наверное, Епишка спит и коров не выпускает.

– А почему, мама, вы так о нем неуважительно отзываетесь?

– Может быть, я и не права. Но уж больно человек-то он никудышный. Мало того, что пьяница, пьёт без просыпу, он такой ленивый, что даже себя обслужить не хочет. Ты посмотри, в чем он ходит, на чем спит – стыдно и больно смотреть. Ведь человек же он, а до чего себя довел.

Я побежал на выгон и увидел, что около закрытых ворот собрались коровы, мычат, а выйти не могут.

Зайдя в дом, я был поражен убогостью, беспорядком и грязью, которые в нем царили. На низенькой широкой лежанке, напоминающей нары, на грязных лохмотьях в драной одежде и обуви лежал небольшого роста щупленький человек с всклокоченной бородкой и непричесанными неопределенного цвета волосами. Человек не выглядел старым, но лицо его было сплошь покрыто мелкими морщинами. В комнате, кроме лежанки, стоял небольшой стол, грубо сколоченный из простых досок, и такая же табуретка, а в тесном закуточке, выполнявшем, по-видимому, роль кухни, я заметил ведро, солдатский погнутый котелок и жестяную кружку. Эта ужасающая бедность мне была непонятна. За охрану поскотины человек получал какое-то вознаграждение, а сверх того хозяева коров тоже что-то ему платили. Но, видимо, впрок это не шло.

Никто не знал его отчества и фамилии. Все звали его Епишка, хотя было ему уже лет 40–50. Этим прозвищем народ выразил свое отрицательное отношение к пьющему человеку, особенно если он пил на работе. Совмещение работы и выпивки мои земляки никогда не оправдывали и не прощали. Особым уважением всегда пользовались люди непьющие.

Когда говорили про человека, что он трезвенник, – это всегда было высшей оценкой его деловитости, человеческого достоинства и ума. Народная мудрость давно отметила, что только абсолютно трезвый человек, трезвенник по своим убеждениям, может до конца дней сохранить все свои высокие интеллектуальные, нравственные и деловые качества.

Упомянутыми мной тремя людьми, пожалуй, и исчерпывается мое знакомство с пьяницами в годы детства и юности, пока я учился в школе. Этот период охватывает целое десятилетие: 1914–1923 годы. И совпал он со временем, когда в стране был введен и действовал закон о принудительной трезвости. Молодые люди моего поколения росли в трезвости, и я убежден, что это прибавило им здоровья и крепости духа. Привычка к трезвости нас отнюдь не угнетала, мы считали ее нормальной и разумной нормой жизни, пьяниц же мы не уважали, считали их людьми ущербными и аморальными.

В те годы мне пришлось много увидеть и пережить, и я хорошо помню, что трезвость пришлась по душе трудовому народу, укрепила мир в семьях рабочих людей, помогла им преодолеть тяготы разрухи, закалить волю и стремление к новой сознательной жизни.

Моя молодость прошла в учебе. Ярко врезалось в память это упоительное время, когда перед тобой широко распахнулся удивительный мир знаний и открытий! о 1923 году я поступил в Иркутский университет на медицинский факультет. Многие фабрики и заводы еще лежали в руинах, страна переживала неслыханные трудности, вызванные империалистической и гражданской войнами, иностранной интервенцией. И тем не менее страна отдавала последние средства, чтобы дать образование своим дочерям и сыновьям. В 1919 году, в самый разгар гражданской войны, был открыт университет в Иркутске, а также в ряде других городов. В университетах и институтах учились в основном дети рабочих и крестьян, демобилизованные красноармейцы. Мы все получали стипендию, хотя и очень маленькую, но все же она нас поддерживала и давала возможность учиться.

На всех наших встречах и вечерах, будь то в семейном кругу или кругу друзей, никто не помышлял о водке. Молодые, задорные, веселые люди, собираясь, пели, танцевали, читали стихи, рассказывали забавные истории. За шесть лет учебы в университете: четыре года в Иркутском и два года в Саратовском университете, я не выпил ни глотка и не видел, чтобы хоть один студент взял в рот каплю спиртного. Это казалось настолько глупо и дико, что об этом даже разговора никогда не было.

В конце 1926 года мы, группа студентов-медиков четвертого курса в количестве тридцати человек, отправились поездом из Иркутска в Ленинград на экскурсию. Дорога туда и обратно заняла две недели, и две недели мы пробыли в Ленинграде. Все нас здесь интересовало, все увлекало. Мы горели нетерпением увидеть как можно больше и с утра и до позднего вечера пропадали в музеях, знакомились с городом. За две недели мы увидели в Ленинграде столько, сколько я, наверное, не увидел позднее, живя в нем сорок лет.

Приезд наш совпал с курьезом. Мы выехали из Иркутска, когда там было чуть ли не 40 градусов мороза. Все были в валенках, шубах, шинелях, а приехали в Ленинград, где была плюсовая температура и сплошные лужи. И мы в своих валенках прыгали через них, как зайцы. Другую обувь найти в Ленинграде было не так просто, да и денег на это у нас ни у кого не было.

Не менее интересно было и само путешествие на поезде Веселье, смех, шутки, споры, рассказы прекращались только тогда, когда мы все засыпали. Федя Талызин писал поэму про наше путешествие, изображая нас в комических тонах. Кто сочинял эпиграммы, кто декламировал, а заканчивалось все дружным пением русских народных песен, послушать которые собирались пассажиры и из других вагонов. Это было так интересно, что до сих пор живо в памяти.

За всю дорогу, хотя больше половины нашей компании составляли мужчины, в том числе уже отслужившие в армии, никто и не помышлял о вине, несмотря на то, что к этому времени официально была объявлена отмена сухого закона и введена свободная продажа алкогольных напитков. Трезвость так крепко вошла в нашу жизнь, сделала ее такой содержательной, одухотворенной и счастливой, что никаким наркотикам не находилось места ни в сознании людей, ни в быту.

И конечно, рождающееся поколение молодой советской интеллигенции стремилось быть в самой гуще борьбы за новый социалистический быт.

«Пролетарский студент не пьёт и не курит» – считалось законом для каждого. Впрочем, особых усилий, чтобы поддерживать трезвость, не требовалось. Жизнь была трудная, задачи перед страной, а следовательно, и перед всеми нами, стояли грандиозные. Мы горели желанием сделать все, что было в наших силах, для молодой республики. И можно не сомневаться, что трезвому образу жизни наших людей мы крепко обязаны тем, что в короткое время вывели страну из разрухи и начали быстрыми темпами поднимать и развивать свое хозяйство и культуру.

2. Несколько страниц истории

Сегодня нередко встречаешься с высказываниями, будто потребление алкогольных напитков имело место всегда, что жизнь человеческого общества немыслима без вина, поэтому, мол, незачем вести борьбу с этой привычкой и нет оснований людям от нее отказываться.

Что можно сказать по этому поводу?

Прежде всего надо уточнить, что не все человечество и далеко не всегда употребляло спиртное. Сотни миллионов магометан почти тысячелетие совсем не употребляют вина и ничего, кроме хорошего, от этого не видят. Кроме того, известно также, что в течение веков употреблялись лишь слабые напитки типа браги, пива, медовухи и т. д., которые приготовлялись кустарно и не в таких массовых масштабах, чтобы удовлетворить всех. Пили только более обеспеченные. Основная же масса людей не имела возможности даже думать о вине. Они думали о хлебе, о том, чтобы не умереть с голоду.

Западные русофобы усердствуют в доказательстве того, что у русских, мол, особая склонность к спиртным напиткам. Отголоски этой точки зрения нет-нет да и встретятся в нашей литературе. В связи с этим мне хотелось бы кратко коснуться истории данного вопроса.

Объективное и непредвзятое изучение истории потребления спиртных напитков в России показывает, что издревле наши люди пили редко, мало и только слабые напитки домашнего производства.

В течение многих веков наш народ, истекая кровью, вел круговую оборону, отстаивая свою независимость. По 40–50 лет в столетие он находился в состоянии войны, и мирная жизнь была для него лишь короткой передышкой. В целом для России XIII–XVIII веков состояние мира было скорее исключением, а война – жестоким правилом. Воевать приходилось и на северо-западе, и на западе, и на южных, юго-восточных и восточных границах. В таких условиях требовалось невиданное напряжение сил всего народа, и именно поэтому в нашей стране намного позднее других стран потребление спиртных напитков получает широкое распространение.

Утверждение о том, что потребление опьяняющих напитков известно давно, верно, однако никогда это потребление не достигало таких размеров, как в последние два столетия, ибо до этого времени хмельные напитки изготовлялись в слабой концентрации, кустарно. Фабричное производство чистого спирта, а вместе с ним и потребление крепких напитков, получило широкое распространение лишь с начала 19-го столетия. Последнее обстоятельство и оказало огромное влияние на степень и быстроту распространения пьянства во всем мире и в нашей стране.

Вскоре после начала заводского изготовления спирта алкоголь стал одним из важных способов наживы, так как потребность в нем как в наркотике нарастала, а его Производство с ростом техники становилось все более доступным и дешевым. Появилась целая армия виноделов и виноторговцев, которые, используя свойства алкоголя, в том числе свойство легкого привыкания к нему людей, превратили виноторговлю в один из самых отвратительных способов ограбления трудящихся. В условиях антагонистически классового общества промышленное производство и торговля спиртным явились, по существу, двойной эксплуатацией людей – экономической и психической. Человек, привыкая к спиртному, быстро попадает в зависимость от него, теряет чувство самостоятельности и собственного достоинства, у него становится дряблой и слабой воля, он легче поддается влиянию нравственно обезличенных людей.

Один из крупных психиатров дореволюционной России И.А. Сикорский писал: «Раньше было пьянство, а с XIX века начался алкоголизм с его неизбежными последствиями… Алкоголизация вызывает общее расстройство здоровья с преимущественным поражением высших сторон, а именно: чувства, воли, нравственности, работоспособности».

Давно замечено, что пьющий человек ценит заработанное лишь постольку, поскольку на эти средства можно одурманить себя алкоголем, он добровольно пропивает все, входит в долги, так как он лишен трезвой заботы о завтрашнем дне. В нашей стране, когда водка распространялась через корчмы и кабаки, эта эксплуатация достигала чудовищных форм.

При передаче винной торговли в руки казенной монополии в 1895 году такая эксплуатация не исчезла, она лишь изменила свою форму. Народ добровольно отдавался этой эксплуатации. Причина этого лежит в самой сущности спиртного, в его наркотических свойствах, в болезненном извращении им здоровых народных инстинктов.

Заводчики и фабриканты хорошо использовали это свойство алкоголя в своих корыстных целях. Отметим еще одно важное обстоятельство. Россия занимала в Европе одно из последних мест по уровню грамотности трудящихся масс. А что это значило с точки зрения рассматриваемой нами проблемы? Взаимосвязь здесь прямая.

Чем менее образован народ, чем он доверчивее, тем скорее он попадает в зависимость от алкогольных дельцов, безжалостно истребляющих его и материально и нравственно. Русский народ в полной мере испытал на себе все формы алкогольной эксплуатации. Увидев в производстве спиртных напитков возможность обогащения, К спаиванию народа приобщились эксплуататоры разных рангов – до царского правительства включительно.

Чтобы надежнее обеспечить казну легкодоступными средствами, правительственные чиновники использовали различные методы продажи спиртных напитков. В то время были и «откупщики», которые брали на «откуп» спиртные напитки, платили в казну определенную сумму, а то, что получали сверх того, откладывали себе в карманы. Были и «целовальники», которые целовали крест, заверяя, что они будут торговать честно и не грабить народ. И те, и другие брались за дело с целью личной наживы, быстро обогащались, нещадно разоряя население.

Особо безудержной алкогольной эксплуатации подвергался наш народ в первой половине 19-го столетия, когда по всей стране были открыты кабаки и корчмы с продажей водки практически в любое время дня и ночи.

Разорение и, по существу, истребление народа с помощью водки достигло особенно опасных размеров в Белоруссии и на западе России. Там в середине XIX века одно питейное заведение приходилось на 250–300 «душ обоего пола». О том, насколько водка разоряла народ, можно судить но следующему примеру.

В то время каждое крестьянское хозяйство платило правительству большой оброк, который часто был непосилен для оплаты. Собирая его, урядник, как поется в одной песне, «последнюю скотинку за бесценок продавал». Оброк в то время равнялся 17 рублям 65 копейкам. В то же время на спиртные напитки одно крестьянское хозяйство тратило в среднем 26 рублей в год.

Водка становилась дополнительным налогом, в полтора раза превышающим и без того непосильные обложения. Кабак был губительным притоном, отнимающим у крестьян состояние, честь, человеческое достоинство. Он был разорителем крестьянских семей. Владелец кабака или корчмы, чаще всего иноверец, пользуясь опьянением посетителей своего питейного заведения, вступал с ними в сделки, в итоге которых несчастные продавали за бесценок все, что имели. Ограбленный материально, отравленный духовно, неграмотный, темный, забитый крестьянин становился легкой добычей эксплуататоров. Он пропивал все, что мог, буквально до последней нитки, отдавал свое имущество за бесценок, попадая в безысходную кабалу к ростовщику-кабатчику.

Значительное число питейных заведений в России принадлежало еврейскому торговому капиталу. В одной Минской губернии он владел 1548 питейными заведениями из 1630.

Самые коварные методы распространения водки приводили к спаиванию очень многих крестьян, в том числе женщин и молодёжи, что являлось одной из основных причин народных страданий в неурожайные годы, когда смерть косила людей беспощадно. Так, в два неурожайных года – 1854-м и 1855-м в Гродненской губернии родилось 48 000, а умерло 89 000 человек, то есть вдвое больше. И это повторялось во всех северо-западных губерниях страны.

Великому русскому поэту Г.Р. Державину правительством было поручено изучить причины голода в Белоруссии. Объективно и беспристрастно исследовав положение, он сделал выводы о том, что некоторые помещики, отдавая на откуп в своих деревнях винную продажу, делают с откупщиками постановления, чтобы их крестьяне ничего для себя нужного нигде, ни у кого не покупали и в долг не брали, как только у сих откупщиков, и никому из своих продуктов ничего не продавали, как только сим откупщикам, а они, покупая от крестьян все по дешевке и продавая им втрое дороже истинных цен, обогащаются барышами и доводят поселок до нищеты… К вящему их расстройству не только в каждом селении, но и в иных по несколько построено владельцами корчем, где для их арендаторских прибытков продается по дням и ночам вино. Сии корчмы не что иное суть, как сильный соблазн для простого народа. В них развращают свои нравы крестьяне, делаются гуляками и нерадетельными к работе. Там выманивают у них не только насущный хлеб, но и в земле посеянный, хлебопашные орудия, имущество, время, здоровье и самую жизнь (см.: Державин Г.Р. Соч., т. 7. Спб., 1872, с. 232–233).

После опубликования данных Г.Р.Державина и других патриотов Родины русская демократическая интеллигенция провела среди населения большую разъяснительную работу. Да и сами крестьяне стали понимать, что их сознательно толкают к пьянству, чтобы разорять и грабить. В 1858–1859 годах в России возникло мощное трезвенническое движение. Тысячи сел и деревень, сотни тысяч людей выносили решения о закрытии питейных заведений. Во многих губерниях (Ковенской, Виленской, Саратовской, Курской, Тульской и других) стали возникать общества трезвости. В июле 1859 года Святейший Синод вынес решение, в котором обязал «священнослужителей содействовать возникновению в городских и сельских сословиях благой решимости воздержания от употребления вина».

Однако начавшееся трезвенническое движение было прервано грубым вмешательством в него официальных властей. Министром финансов было сделано распоряжение: «…Приговоры городских и сельских обществ о воздержании уничтожить и впредь городских собраний и сельских сходней для сей цели не допускать». По питейным делам были брошены в тюрьмы более 11 тысяч крестьян.

Даже с церковью правительство вошло в конфликт, отстаивая барыши виноторговцев. Министр финансов писал обер-прокурору Святейшего Синода: «Совершенное запрещение горячего вина посредством сильно действующих на умы простого народа религиозных угроз и клятвенных обещаний не должно быть допускаемо, как противное не только общему понятию о пользе умеренного употребления вина, но и тем постановлениям, на основании которых правительство отдало питейные сборы в откупное содержание».

Мы знаем, как высоко оценили это трезвенническое движение русские революционные демократы. Н.А. Добролюбов ценность бойкота спиртных напитков видел в том, что народ показал готовность и способность вести свою жизнь трезво. В статье «Народное дело. Распространение обществ трезвости» (Добролюбов Н. А. Собр. соч. в 9-ти томах, т. 5. М. – Л., 1962, с. 285) он писал:

«Сотни тысяч народа, в каких-нибудь пять-шесть месяцев, без всяких предварительных возбуждений и прокламаций, в разных концах обширного царства отказались от водки».

В связи с трезвенническим народным движением и его подавлением К. Маркс писал: «Всякая попытка поднять их (крестьян) моральный уровень карается, как преступление. Достаточно вам лишь напомнить о правительственных репрессиях против обществ трезвости, которые стремились спасти московита… от водки» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 16, с. 207).

С этого времени организация обществ трезвости надолго сделалась невозможной. Однако народный протест против вина, поддерживаемый в статьях передовых врачей, учителей, ученых и просветителей, продолжал оказывать влияние на умы, на поиски людьми путей преодоления пьянства. И несмотря на правительственное стремление поддержать пьянство на прежнем уровне, оно продолжает спадать, на что указывают данные о потреблении алкоголя на душу населения страны.

Так, если в 1863–1866 годах чистого спирта на душу населения ежегодно приходилось в среднем по 4,55 литра, то через 10 лет – 4,18, еще через 10 лет – 3,32, а в 1893-м – 2,46 литра. Таким образом, можно считать несомненным, что вопреки действиям правительства, благодаря влиянию на умы людей лучшей части нашей интеллигенции, революционных демократов и народных просветителей начиная с шестидесятых годов потребление алкогольных напитков в стране постепенно уменьшалось и в таковой же пропорции в ней уменьшалось количество «алкогольных» смертей. Если в 1870 году умерло от пьянства внезапно 4077, то в 1878 году – 3240 мужчин.

Народ был возмущен действиями царского правительства, прибегнущего к репрессиям против участников трезвеннического движения, а также поведением церковников, которые под влиянием властей сразу прекратили борьбу с пьянством. Последнее нашло свое проявление в образовании различных сект, в частности сект шундизма и малеванщины, в которых борьба против вина являлась одним из основных направлении деятельности. Именно этому сектантство в то время в значительной мере и было обязано своими успехами. Сектанты ставили в вину церкви ее бессилие в борьбе против пьянства. Они говорили, что никто не мог избавить их от него – ни царь, ни духовенство, и что у них не оставалось иного выхода, как переменить веру.

Если правительство и послушные ему церковники боролись против трезвости, то революционные демократы, вся прогрессивная интеллигенция страны увидели в этом движении пробуждающееся в народе стремление к сознательной культурной жизни и всячески старались помочь ему.

Вторая половина 19-го столетия характеризуется большим подъемом в общественной жизни России, ростом демократических устремлений среди интеллигенции. Прогрессивная интеллигенция горела святым желанием нести народу грамоту, просвещение. Многие обеспеченные люди открывали в деревнях школы. Одной из таких школ, сохранившихся и поныне, является Яснополянская школа Льва Николаевича Толстого. Великий русский поэт Н.А. Некрасов, правдиво освещая тяжелую жизнь беднейших слоев крестьянства, наглядно и убедительно показал те причины, которые вели бедняка к гибели. Он призывал всех честных людей России помочь крестьянину выйти из его бедственного положения. «Кто живет без печали и гнева, тот не любит отчизны своей», – писал он.

Большую разъяснительную и просветительную работу вели писатели-гуманисты Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой. Многие их высказывания и идеи и поныне не потеряли своего значения. Наоборот, в наше время, когда открывается новый пласт культурного развития страны, они приобретают особый смысл и новое звучание.

Ф.М. Достоевский опубликовал свои заметки против пьянства в семидесятых годах прошлого века, когда кабаки и корчмы, как пиявки на теле народа, пили из него последние соки. Он писал: «Теперь в иных местностях, во многих даже местностях, кабаки стоят уже не для сотен жителей, а всего для десятков; мало того – для малых десятков. Есть местности, где на полсотни жителей и кабак, менее даже чем на полсотни… Чем же, стало быть, они окупаются?! Народным развратом, воровством, укрывательством, ростовщичеством, разбоем, разрушением семейства и стыдом народным – вот чем они окупаются!» Эти слова полностью созвучны с докладом Е.Р. Державина, статьями общественного деятеля и писателя А.П. Субботина и других патриотов, которые с горечью писали о том, к чему ведет распространение пьянства.

Ф.М. Достоевский пишет далее: «Матери пьют, дети пьют, церкви пустеют, отцы разбойничают; бронзовую Руку у Ивана Сусанина отпилили и в кабак снесли; а в кабаке приняли! Спросите лишь одну медицину: какое может родиться поколение от таких пьяниц… Вот нам необходим бюджет великой державы, а потому очень, очень нужны деньги; спрашивается: кто же их будет выплачивать через эти пятнадцать лет, если настоящий порядок продолжится? Труд, промышленность? ибо правильный бюджет окупается лишь трудом и промышленностью. Но какой же образуется труд при таких кабаках?»

В своих произведениях Ф.М. Достоевский выразил беспокойство всех честных, прогрессивно настроенных людей, всего народа. Он жил страстной верой в свой народ и поэтому, несмотря на всю мрачность и безысходность нарисованного им положения, восклицал: «Нет не сбыться сему. Не раз уже приходилось народу выручать себя! Он найдет в себе охранительную силу, которую всегда находил… не захочет он сам кабака, захочет труда и порядка, захочет чести, а не кабака!» Его предвидение сбывалось, кривая потребления алкоголя в стране в то время неуклонно шла вниз.

Писатель считал, что в борьбе за трезвость простым людям должна помочь интеллигенция. «…О, если бы их поддержать! – писал он. – Что, если б с своей стороны поддержали их и все наши передовые умы, наши литераторы, наши социалисты, наше духовенство и все, все изнемогающие, ежемесячно и печатно под тяжестию своего долга народу. Что, если бы поддержал их и нарождающийся наш школьный учитель…» Ф.М. Достоевский был уверен, что отечественная интеллигенция может очень многое сделать в отрезвлении народа и не только разъяснительной работой, но и личным примером (Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч., т. 21. Л., 1980, с. 94–96).

Лев Николаевич Толстой, понимая, чем грозит пьянство и какой непоправимой бедой оно может обратиться для народа, пишет серию обличительных статей, где дает развернутую характеристику состоянию этого вопроса в стране.

В статье «Пора опомниться» он справедливо отмечает: «Вино губит телесное здоровье людей… губит душу людей и их потомство и, несмотря на это, с каждым годом все больше и больше распространяется употребление спиртных напитков и происходящее от него пьянство.

Заразная болезнь захватывает все больше и больше людей: пьют уже женщины, девушки, дети. И взрослые не только не мешают этому отравлению, но, сами пьяные, поощряют их. И богатым, и бедным представляется, что веселым нельзя иначе быть, как пьяным или полупьяным; представляется, что при всяком важном случае жизни: похоронах, свадьбе, крестинах, разлуке, свидании, самое лучшее средство показать свое горе или радость состоит в том, чтобы одурманиться и, лишившись человеческого образа, уподобиться животному».

В статьях «К молодым людям», «Обращение к людям-братьям», «Богу или Маммоне», «Для чего люди одурманиваются?» и других Л.Н. Толстой глубоко анализирует проблему пьянства. Эти статьи не могут не волновать честных людей и сегодня. Поэтому мы позволим себе процитировать некоторые места из них.

«И что удивительнее всего, – пишет Лев Николаевич, – это то, что люди гибнут от пьянства и губят других, сами не зная, зачем они это делают. В самом деле, если каждый спросит себя, для чего люди пьют, он никак не найдет никакого ответа…

И что же? И не вкусно вино, и не питает, и не крепит, и не греет, и не помогает в делах, и вредно телу и душе – и все-таки столько людей его пьют, и что дальше, то больше. Зачем же люди пьют и губят себя и других людей?..

«Все пьют и угощают, нельзя же и мне не пить и не угощать», отвечают на это многие, и, живя среди пьяных, эти люди точно воображают, что все кругом пьют и угощают. Но ведь это неправда… Не все пьют и угощают. Если бы все пили и угощали, то жизнь сделалась бы адом, но этого не может быть потому, что среди заблудших людей всегда были и теперь есть много разумных, и всегда были и теперь есть много и много миллионов людей непьющих и понимающих, что пить или не пить – дело не шуточное.

Если сцепились рука с рукой люди пьющие и наступают на других людей и хотят споить весь мир, то пора и людям разумным понять, что и им надо схватиться рука с рукой и бороться со злом, чтобы и их детей не опоили заблудшие люди» («Пора опомниться», 1889).

В статье «Богу или Маммоне» Лев Николаевич с возмущением пишет: «Огромные пространства лучших земель, на которых могли бы кормиться миллионы бедствующих теперь семей, заняты табаком, виноградом, ячменем, хмелем и, главное, рожью и картофелем, употребляемыми на приготовление пьяных напитков: вина, пива и, главное, водки. Миллионы рабочих, которые могли бы делать полезные для людей вещи, заняты приготовлением этих предметов. В Англии высчитано, что одна десятая всех рабочих занята приготовлением водки и пива. Какие же последствия от приготовления и употребления табака, вина, водки, пива?.. Редкий вор, убийца совершает свое дело трезвым. По записям в судах видно, что девять десятых преступлений совершаются в пьяном состоянии… В некоторых штатах Америки, где совсем запрещено вино, ввоз и продажа всяких пьяных наркотиков, преступления почти прекратились: нет ни воровства, ни грабежей, ни убийств, и тюрьмы стоят пустые…»

Что же несет человеку водка? – спрашивает Лев Николаевич и сам же отвечает: «Самое ужасное последствие пьяных напитков – то, что вино затемняет разум и совесть людей: люди от употребления вина становятся грубее, глупее и злее».

Л.Н. Толстой много размышляет над тем, кто повинен в распространении этого безнравственного порока. «…Обыкновенно считают достойными осуждения, презренными людьми тех пьяниц, которые по кабакам и трактирам напиваются… Те же люди, которые покупают на дом вино, пьют ежедневно и умеренно и угощают вином своих гостей… – такие люди считаются людьми хорошими и почтенными и не делающими ничего дурного. А между тем эти-то люди более пьяниц достойны осуждения.

Пьяницы стали пьяницами только оттого, что не пьяницы, не делая себе вреда, научили их пить вино, соблазнили их своим примером. Пьяницы никогда не стали бы пьяницами, если бы не видели почтенных, уважаемых всеми людей, пьющих вино и угощающих им. Молодой человек, никогда не пивший вина, узнает вкус и действие вина на празднике, на свадьбе этих почтенных людей, не пьяниц… И потому тот, кто пьёт вино, как бы он умеренно не пил его, в каких бы особенных… случаях ни угощал им, делает великий грех. Он соблазняет тех, кого не велено соблазнять…

…И потому, кто бы ни был читатель… тебе уже нельзя оставаться посредине, между двумя лагерями, ты неизбежно должен избрать одно из двух: противодействовать пьянству или содействовать ему…» |

Статьи Льва Николаевича Толстого, как и Федора Михайловича Достоевского, не могли не произвести впечатления на всю мыслящую Россию. Их идеи подхватили врачи, студенты, вся демократически настроенная интеллигенция. 1885–1890 годы вошли в историю нашей страны как вторая волна подъема движения народных масс за трезвость (первая волна относится к 1858–1859 годам).

И несмотря на поддержку откупщиков и кабатчиков со стороны правительства, пьянство в России не получило такого распространения, которое оно могло бы получить, не будь в стране тех светочей знания и добра, которые несли правду народу. Общие усилия не пропали даром. Вновь стали возникать общества трезвости, появились газеты и журналы, правдиво освещающие этот вопрос. Кривая потребления спиртных напитков неуклонно показывала снижение.

В конце 19-го столетия, убедившись, что с падением потребления спиртных напитков поступления в казну уменьшаются, царское правительство решило провести реформу в производстве и торговле винно-водочными изделиями, взяв всю эту доходную отрасль в свои руки и введя винную монополию.

В циркуляре от 28 ноября 1896 года министр финансов писал: «…Казенное вино по своим качествам удовлетворяет самым строгим санитарным требованиям, что на подбор продавцов в винных лавках… обращено серьезное внимание… что случаи пьяного разгула, сопровождавшие обыкновенно всякие деревенские торжества, отходят понемногу в область прошедшего и вместе с тем в семьях водворяется тишина и согласие… Что в южных и юго-западных губерниях уже высказывались похвалы доброкачественности казенного вина и отзывы об уменьшении разгула в деревнях… что крестьяне, осеняя себя крестным знамением, выражали благодарность батюшке-царю, избавившему народ от пагубного влияния дореформенного кабака, разорявшего в большинстве случаев окрестное население преимущественно путем продажи питий в долг и под заклад. Наконец, что акцизное ведомство проявило при осуществлении реформы… глубокое воодушевление высокою идеей упрочения нравственности и благосостояния народа, положенного в основание реформы…» (см.: Сикорский И.А. Сборник научно-литературных статей по вопросам общественной психологии, воспитания и нервно-психической гигиены. В пяти книгах. Кн. 4. Яды нервной системы. Киев-Харьков, 1900, с. 111–112).

Этот циркуляр является образцом двуличия и крючкотворства, которые применяло царское правительство в вопросах борьбы с пьянством. Насквозь проникнутый фальшивой заботой о народе, он содержит фактически неприкрытое восхваление казенной водки и ее пропаганду.

Реформа правительства сразу же сказалась на душевом потреблении винных изделий, которое стало нарастать. За 10–12 лет с 1894 по 1906 год оно возросло с 2,98 до 3,41 литра, а к 1913 году – до 4,7 литра.

Дореволюционная история нашего государства, как и других капиталистических стран, показывает, что царское правительство, видя несомненное зло алкоголя, не принимало никаких мер против него, черпая из этого источника средства для пополнения бюджета. Поэтому борьба велась тогда не с самим пьянством, а с его наиболее уродливыми последствиями. Ф.М. Достоевский с горьким сарказмом писал еще в 1873 году: «Чуть не половину теперешнего бюджета нашего оплачивает водка, то есть по-теперешнему народное пьянство и народный разврат, стало быть, вся народная будущность. Мы, так сказать, будущностью нашей платим за наш величавый бюджет великой европейской державы. Мы подсекаем дерево в самом корне, чтобы достать поскорее плод» (Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч., т. 21. Л., 1980, с. 94).

В монархической России не нашлось и не могло найтись такого государственного ума, который понял бы, что деньги, добытые с помощью водки, несут гибель и разорение народу, что от распространения пьянства государство страдает самым жестоким образом.

Классовые интересы превыше всего! Буржуа, крепостнику, монарху нужен послушный его воле раб, бессловесная скотина. Отсюда и насаждение кабаков, трактиров. Когда работник глушит себя водкой, ему не до политики, не до революции. Здесь интересы капиталистов смыкались с интересами помещиков, царского режима. Поэтому пьянство широко насаждалось. А.П. Чехов, А.М. Горький блестяще показали это в своих произведениях. Особенно впечатляют страницы горьковского романа «Мать». Так и видишь перед глазами эту дымную, промасленную слободку и фабрику, пожиравшую людей точно молох. Вся жизнь человека вращалась между фабрикой и кабаком. Пили до бесчувствия. Часто пьянки сопровождались кровавыми драками с тяжелыми увечьями. «Прожив такой жизнью лет пятьдесят – человек умирал».

Введение винной монополии, по заверению царских чиновников, было направлено якобы на благо народа и его оздоровление. Но обратимся к беспристрастному свидетелю – медицинской статистике тех лет.

До введения монополии процент алкогольных психозов равнялся 11,9 среди всех психических больных, в 1902 году, через семь лет после введения монополии, он составил 13,9, в 1910 году – 17,0, в 1913 году – 19,7. Если эти проценты перевести в цифры, то в 1902 году больных алкогольными психозами в стране было 3548, в 1910-м – 7652, в 1913-м – 10 267. Иначе говоря, тяжкие последствия потребления алкоголя росли в геометрической прогрессии.

Циркуляр министра финансов содержал и еще одну уловку: он как бы поощрял человека – пей больше, ибо казенное вино «безопасно», отвечает всем санитарным требованиям. На самом деле никаких медико-санитарных анализов, подтверждающих чистоту водки, не было и быть не могло. Да об этом никто и не заботился, хотя такой вопрос также имеет немаловажное значение. Дело в том, что во всех алкогольных напитках, помимо этилового спирта, который сам по себе является наркотическим ядом, содержатся еще более ядовитые примеси в виде так называемых тяжелых алкоголей и особенно амилового спирта. Эти примеси получили название сивушного масла. И чем менее очищена водка, тем больше в ней сивушного масла, иначе говоря, ядовитых примесей. Между тем самое незначительное их количество резко повышает ядовитость спиртных напитков. Опасное действие тяжелых алкоголей заключается еще и в том, что они очень медленно выделяются из организма. Если этиловый спирт остается в организме 12–20 часов, то амиловый спирт выделяется из него только через 3–5 суток. Поэтому его ядовитое действие продолжается еще долгое время после отрезвления. Если же человек выпивает повторно, то происходит накапливание, кумуляция вредных веществ, представляющая наибольшую опасность для организма.

Что касается очистки спиртных напитков от ядовитых примесей, то полная такая очистка труднодостижима. Большое значение имеет материал, из которого изготовляется алкоголь. Меньше примесей содержат спирты, полученные из винограда, больше – хлебные спирты. Но более всего сивушного масла содержится в водке, приготовленной из картофеля и патоки. Картофельная и паточная водки особенно ядовиты, они очень трудно очищаются. Поэтому когда министр финансов России уверял в своем циркуляре, что казенная водка отвечает самым строгим санитарным нормам, он откровенно лицемерил, ибо водка тогда производилась главным образом из картофеля, то есть была трудно очищаема от ядовитых примесей.

Вот каковы данные. В 1913 году в России было истрачено на изготовление спиртных напитков: картофеля – 2,9 миллиона тонн, ячменя – 250 тысяч тонн, кукурузы – 236 тысяч тонн, патоки – 217 тысяч тонн, ржи-212 тысяч тонн (БМЭ, М., 1928, т. 1. с. 409), то есть водка более чем на 70 процентов готовилась из картофеля. К тому же на ее изготовление затрачивалось около миллиона тонн, или почти 60 миллионов пудов зерна, которым можно было прокормить 5–6 миллионов человек.

В.И. Ленин остро и зло бичевал пороки винной монополии. «Каких только благ ни ждала от нее наша официальная и официозная пресса: и увеличения казенных доходов и улучшения продукта и уменьшения пьянства! А на деле вместо увеличения доходов до сих пор получилось только удорожание вина, запутанность бюджета, невозможность точно определить финансовые результаты всей операции; вместо улучшения продукта получилось ухудшение, и вряд ли правительству удастся особенно импонировать публике тем сообщением об успешных результатах «дегустации» новой «казенки», которое обошло недавно все газеты. Вместо уменьшения пьянства – увеличение числа мест… открытие винных лавок вопреки воле населения, ходатайствующего о противном, усиление пьянства на улицах», – писал Владимир Ильич в 1901 году (Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 4, с. 421).

В стране к 1913 году под влиянием пропаганды казенного вина потребление его повысилось до 4,7 литра на душу населения. Но этой пропаганде была противопоставлена мощная пропаганда трезвости, проводимая передовой интеллигенцией и в первую очередь членами партии большевиков и имевшая огромное положительное влияние на широкие слои населения.

Таким образом, начиная с восьмидесятых годов прошлого столетия душевое потребление спиртных напитков было в России ниже 4,7 литра, то есть почти самым низким в Европе и Америке. А в 1914 году в стране вступил в силу и долго действовал сухой закон. Между тем в 1906–1910 годах душевое потребление алкоголя составляло во Франции – 22,9, Италии – 17,3, Швейцарии – 13,7, Испании – 10,8, Бельгии – 10,6, Австрии – 7,8, Венгрии – 7,6 литра абсолютного алкоголя в год. Эти сравнительные данные изобличают тех западных исследователей, которые клеветнически утверждают, что пьянство – «русская болезнь», изначально присущая русскому народу.

Известно также, что в России трезвенников среди мужчин было больше, чем в какой-либо другой стране. Что же касается женщин, то для большинства из них выпить глоток вина был и стыд и грех. Воспитанная на старых народных традициях молодёжь до 18 лет почтя поголовно вела трезвеннический образ жизни. Кстати, некоторые наши современные кинорежиссеры слишком увлекаются показом разгульной крестьянской жизни. Не так давно я смотрел кинокартину, в которой крестьяне пили водку только стаканами. Судя по содержанию фильма, это относилось к 1934–1935 годам, когда душевое потребление алкоголя с учетом самогона составляло в стране не больше 25 процентов от уровня до 1914 года. В деревне водка и самогон были тогда редким явлением, и показывать крестьян, пьющих водку стаканами, прямо скажем – извращать истинное положение вещей.

В кинокартине «Мужики», в целом хорошей и содержательной, показано, как отец, встречая взрослого сына, наливает ему один за другим два стакана водки. А это, как известно, составляет почти половину смертельной дозы алкоголя для взрослого человека! Какой отец способен на такое?!

В нашем народе издавна хранились и развивались добрые бытовые традиции. Я хорошо помню, как гуляли на праздниках у нас в Чугуеве.

Обычно образовывалось несколько компаний, объединяющих крестьян соседних домов или постоянно дружащих между собой людей. К обеду в день праздника собирались к одному из хозяев. Там столы были накрыты всякого рода кушаньями: мясными, рыбными, овощными, всех сортов пирожками. Все это домашнего производства, приготовлено красиво и вкусно. На столе были, как правило, пиво и брага собственного приготовления. До сухого закона была и водка, которую наливали в небольшие стопочки и рюмки. Стаканами никогда не пили. Тосты произносили нечасто, а выпив раз-другой и плотно закусив, начинали танцевать, петь, устраивать игры.

Если это было летом, выходили во двор; мужчины мерились силой, сгибая в локте руку другого. Кто побеждал, вызывал на поединок следующего. Стояли шум, смех. Мужчины любили также тянуть палку, некоторые боролись. Зимой выходили покидаться снежками, затем снова заходили в избу, танцевали, пели. Нагулявшись, поев и потанцевав, вся компания с песнями, с музыкой отправлялась в соседний дом. Там все уже было накрыто. Хозяева усаживают гостей за стол. Здесь повторяется та же картина. Часа через три-четыре хозяева соседнего дома уже зовут к себе. У них тоже все готово к приему гостей. И так до утра.

Как в деревне, так и в городе Киренске, уже среди рабочих, я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь напился так, что его надо было уводить домой «досрочно». Все гуляли до утра, пока не решали сделать перерыв и разойтись. Если праздник был большой и гуляли два-три дня, то после перерыва собирались у очередного хозяина. Все это было заранее оговорено, согласовано и шло как по плану.

Ну а тех, кто «перебирал» или пил, плохо закусывая, тихонько, без шума, уговаривали пойти в другую комнату или к соседям, чтобы «проспаться». Делали это так, что никто и не замечал. Часа два человек поспит и опять является в компанию.

Без алкоголя праздновали в мое время и люди молодого поколения. В основном легкое угощение, танцы, музыка, песни, игры. Летом собирались в поле. Разжигали костер, раскладывали на траве скатерть, а на ней все продукты, кто что принес. Заваривали чай, ели, а потом – снова игры и танцы.

Сравнивая данные, свидетельствующие о соотношении потребления алкоголя в России и других странах, следует учитывать и еще одно обстоятельство. В нашей стране из-за холодного климата пили более крепкие напитки, поэтому и отравления алкоголем у нас встречались чаще. Так, например, в 1886–1887 годах на каждые сто случаев внезапных смертей на смерти от пьянства в Саксонии приходилось – 6, в Пруссии – 5, а в России – 25 смертей. Объяснить это можно отчасти и тем, что за границей потребление спиртных напитков падало не только на мужчин, но и на других членов семьи. В России же в то время пили преимущественно мужчины работоспособного возраста.

Спирт в России употреблялся преимущественно в виде крепких напитков, то есть в виде водки. Между тем известно, что вредные влияния алкоголя стоят в прямой связи не только с количеством, но и с крепостью потребляемых напитков.

В США и Англии, особенно в нынешнем веке, большое распространение получило употребление виски с содовой. Само по себе виски – это очень крепкий напиток с неприятным запахом. Вначале американцы употребляли его в неразбавленном виде, и это сказалось на резком увеличении среди них заболеваний желудочно-кишечного тракта, и в первую очередь рака желудка. Впоследствии же люди стали пить виски разбавленным. В результате наметилась тенденция к снижению всех заболеваний, связанных с алкоголем. Хотя некоторые американцы и англичане до сих пор употребляют виски, все же большинство из них пьют сухие вина и пиво, то есть более слабые напитки. (Мы здесь не касаемся такого социального зла, как употребление наркотиков в виде гашиша, марихуаны и т. д., которое приобрело сегодня в США размеры национального бедствия.)

Учитывая, что крепкие алкогольные напитки оказывают более гибельное влияние на все органы и ткани человека, пьянство в России несло за собой более тяжелые последствия, чем в других странах. Исследования показали, что наибольший процент потребления спиртных напитков падал в то время на период, связанный с окончанием полевых работ, то есть с октября по январь. Между тем на эти же месяцы приходилось наибольшее число зачатий и, следовательно, наибольшая вероятность наследственного влияния на людей алкоголя. А это означало, что рождение детей до революции было поставлено в худшие условия и алкоголь оказывал, несомненно, более гибельное влияние на потомство, чем во всех других странах.

Подчеркивая особо отрицательную роль крепких напитков, ни в коем случае нельзя преуменьшать значение в развитии алкоголизма и любых других видов алкогольных напитков, в том числе и натуральных виноградных вин. Об этом достаточно убедительно говорят данные Франции и Италии, где употребляются почти исключительно натуральные виноградные вина высокого качества, но где алкоголизм получил наибольшее развитие. Хотя непосредственных смертей от пьянства там случается меньше, чем, скажем, в России, количество алкоголиков и больных циррозом печени оказывается в этих странах самым высоким. Вот почему выступления отдельных «ученых» и виноделов о пользе виноградных вин и легкомысленны и вредны.

Девятого августа 1983 года в «Кавказской здравнице» было напечатано интервью с главным гериатром (гериатрия – наука по изучению болезней старости) Армянской ССР Ю. Дадевокяном. Он сказал: «Что касается вина, то долгожители, в общем, пьют очень «умеренно» и только сухое натуральное вино». Наблюдения других гериатров также показывают, что долгожители всю жизнь много трудятся, и если пьют, то в самом ограниченном количестве. Однако статистических сведений на этот счет нет. А научные данные, убедительно проверенные, в том числе и учеными Грузии, показывают, что разговоры о пользе слабых видов алкогольных напитков, которые можно употреблять в любом количестве, – безответственные и, самое главное, антинаучные суждения.

3. «Папа, не ходи в монополку…»

В течение 25 лет наша семья не имела постоянного места жительства. Жили там, где работал отец. Старшие дети: Ваня, Ася и Пана учились в Киренске, снимая комнату или угол. Лишь в 1914 году мы купили домик и всей семьей стали жить в Киренске.

Старший брат Ваня был образованным, начитанным юношей. Он всегда приносил нам интересные исторические книги, которые с ранних лет воспитывали в нас глубокое чувство любви к Родине. Выписывая из Петербурга журналы, Ваня был в курсе событий общественной и политической жизни. Заинтересовали его небольшие брошюры под названием «К трезвой жизни», и он читал их нам вслух, попутно объясняя, о чем идет речь. Часто у Вани собирались его товарищи, и тогда между ними вспыхивали жаркие дискуссии.

Вначале я не совсем понимал, о чем они так горячо спорят, но постепенно стал разбираться и целиком принял сторону Вани, который, выступая за борьбу с пьянством, доказывал необходимость закрытия винной монополии. Иногда, если компания задерживалась до вечера, папа, придя с работы, умывшись и надев чистый костюм, входил вместе с мамой в комнату, где шумели споры, и молча прислушивался. Потом и он начал вступать в разговоры, деликатно высказывая свое мнение. И мне было удивительно и радостно, что отец, который сам иногда выпивал, целиком присоединился к мнению Вани, говоря, что водка – это зло, которое губит людей во цвете лет, и чем скорее прекратят торговлю ею, тем лучше будет для народа.

Однако далеко не все соглашались с Ваней. Многие возражали против закрытия винной монополии, даже те из ребят, которые и не пили совсем и, может быть, даже не пробовали ни водки, ни вина. Просто, наслушавшись пьющих людей, они спорили, отстаивая их мнение, как свое.

Ваня их терпеливо выслушивал, а потом начинал говорить горячо и убежденно. Он цитировал наизусть целые выдержки и» книг, в которых осуждалось пьянство, и говорил, что нам самим надо не пить и всюду разносить правду о вреде пьянства. Постепенно молодые люди с ним соглашались, считая, что каждый должен нести в народ эти знания.

По существу, то, что происходило в нашем доме, как мне стало потом известно из литературы, имело место почти во всех семьях, где были грамотные люди. По всей России распространялись различные брошюры, журналы, библиотечки под названиями: «За трезвость», «Отрезвление», «Вестник трезвой жизни» и т. д. Их с огромным интересом читали. Эта литература последовательно отстаивала идею отказа от употребления спиртного.

Немалую роль в развитии трезвеннических настроений среди народа сыграли общества трезвости. Первое такое общество было официально учреждено в 1874 году в селе Дейкаловка Полтавской губернии. К 1900 году в России действовало 15 городских, около 140 церковноприходских в сельской местности и около 10 фабричных и заводских обществ трезвости. Кроме этого, существовали 35 эстонских, 10 латышских и 10 финских обществ трезвости. Самое большое в России «Московское общество трезвости», организованное в 1895 году, к 1910 году насчитывало 434 члена. К 1914 году в стране действовало уже 400 обществ трезвости.

Царскому правительству не по вкусу пришлось трезвенническое движение. Даже для того, чтобы прочитать лекцию о вреде алкоголя или устроить собрание, общество трезвости должно было получить специальное разрешение на это у попечителя учебного округа и губернатора.

Несмотря на сопротивление царского правительства, 28 декабря 1909 года был созван первый всероссийский съезд по борьбе с пьянством, который открылся в Петербурге. На съезд были приглашены широкие слои российской интеллигенции, члены «Русского общества охранения народного здравия», представители Академии наук, высших учебных заведений и т. д. В работе съезда принимали активное участие крупнейшие ученые нашей страны: М.Н. Нижегородцев, В.М. Бехтерев, В.П. Осипов, Н.Ф. Гамалея, Н.П. Кравков, Г.В. Хлюпин и другие.

Большинство выступивших на съезде стояли на реалистических позициях в оценке влияния социальных факторов на распространение и развитие алкоголизма. Врачи – члены РСДРП последовательно проводили линию партии, рассматривая эту проблему с классовых позиций. Политическая и социальная направленность съезда напугала властей предержащих. На второй всероссийский съезд по борьбе с пьянством, который состоялся в Москве с 6 по 12 августа 1912 года, не были допущены представители рабочих организаций, участвовавших в работе первого съезда. На этом съезде было представлено в основном духовенство, которое, как отмечала «Правда» (1912, 12 августа), выразило тысячу хороших пожеланий и приняло кучу резолюций, столь же невинных, сколь и бесполезных.

Царское правительство, боясь роста антиалкогольного движения, под флагом борьбы с пьянством, по существу, проводило борьбу с трезвостью (см. об этом: Лисицын Ю. П., Копыт Н. Я. Алкоголизм М., 1978, с. 174–179). Но несмотря на его мощное сопротивление, требование о введении трезвости проникло в стены Государственной думы и Государственного совета, где, начиная с 1911 года, постоянно шли дебаты о целесообразности строгих ограничительных и даже запретительных мер против пьянства.

Здесь столкнулись два лагеря. С одной стороны – влиятельные защитники алкоголя: представители интересов виноделов и виноторговцев, акцизное ведомство, правительство, все те, кто наживался на пьянстве народа. С другой стороны – представители прогрессивной интеллигенции, культурной части страны. Этот лагерь поддержали и некоторые промышленники, которые через своих ставленников в Думе пытались провести ограничительные и запретительные противоалкогольные меры, так как они терпели большие убытки из-за производственных потерь, вызванных пьянством рабочих.

В январе 1914 года, когда дебаты по этому вопросу шли в Государственном совете, «Правда» (в то время она выходила под названием «Пролетарская правда») прямо объясняла читателям причину проволочек с принятием радикального противоалкогольного законодательства: многие из членов Государственного совета сами являются владельцами винокуренных заводов, и сокращение пьянства им невыгодно.

Царское правительство долго сопротивлялось принятию законодательства о трезвости, так как винная монополия давала большие доходы в бюджет государства. И только в начале первой мировой войны, предвидя определенные трудности в проведении мобилизации и оказании отпора врагу, оно согласилось на запрет алкогольных напитков.

Наибольший интерес для нас представляет большевистская платформа трезвости, большевистская программа отрезвления народа, которая принципиально отличалась от всех других программ: от правительственной, цель которой состояла лишь в том, чтобы благополучно провести мобилизацию и сберечь военные силы, от промышленно-капиталистической, которая видела в отрезвлении народа только путь повышения производительности труда и прибылей капиталистов.

Большевики выступали как сторонники абсолютной трезвости. В газете «Рабочий» от 7 июля 1914 года был опубликован доклад на готовившийся Венский социалистический конгресс. В нем отстаивалась последовательная трезвенническая точка зрения. Весной того же года пропаганда трезвеннической жизни велась большевиками в связи с приближавшимся днем рабочей печати. В редакционной заметке газеты «Рабочий» «День печати – день трезвости» писалось: «Наступает светлый день для Российского пролетариата – праздник рабочей печати… И мы хотим обратиться к товарищам со словами: «В этот день не пейте вина. Алкоголь – самый темный и страшный враг светлой человеческой мысли. Он искажает и расслабляет ее и вызывает в человеке грубые и дикие чувства. А наш праздник есть день светлой мысли, и пусть не осквернит его темная отрава».

Как было бы хорошо, если бы наш праздник стал и навсегда остался днем трезвости и послужил бы началом пролетарской пропаганды трезвости. Пьянство среди рабочих могут уничтожить только сами рабочие… Сила, которая выгонит «зеленого змия» из рабочих кварталов, выйдет от самих рабочих» (Рабочий, 1914, 29 марта).

Дебаты в Государственной думе и Государственном совете, многочисленные статьи и разносторонняя работа большевиков и представителей русской интеллигенции еще до начала первой мировой войны подготовили почву для трезвости в психологии всех слоев русского народа. Поэтому введение закона о трезвости не только не вызвало никаких эксцессов или протеста со стороны народа, но было встречено им с огромным удовлетворением и даже ликованием.

Необходимо отметить, что введение этого закона правительство обставило так, что он осуществлялся как бы руками самого народа. По закону право запрещать торговлю вином в своих местностях предоставлялось местным городским и сельским собраниям. И надо отдать должное нашему народу, его природной мудрости и сознательности, так как в стране не оказалось ни одного населенного пункта, где бы люди не воспользовались своим правом и не закрыли винную торговлю. Продажа винных товаров была прекращена повсеместно по всей стране. По существу, запрет на продажу водки был результатом не только законодательных мер, но и широкого движения за трезвость, которые в совокупности и способствовали быстрому и безболезненному отрезвлению народного быта.

Нельзя сказать, что все обошлось без борьбы. Производители и торговцы алкогольными напитками продолжали упорно сопротивляться проведению запрета в жизнь, оказывая, часто не без успеха, сильное давление на местные администрации и добиваясь путем подкупов и обманов временных или частичных отмен запрета. Заручились они и поддержкой международного комитета виноторговцев, который, выразив солидарность со своими коллегами в России в связи с постигшим их «несчастьем», тотчас же начал атаковать русское правительство через международную прессу. Не добившись успеха, виноделы и виноторговцы всячески рекламировали производство кустарного хмеля, раздавая бесплатно листовки с описанием способов его изготовления. Когда и это не дало результатов, они начали охаивать сухой закон, извращая факты и доказывая, что он якобы принес только вред.

Ученые, представители передовой интеллигенции с большим интересом следили за проведением нового закона. Оправдает ли народ их ожидания, перейдет к трезвому образу жизни или же, как предсказывали враги трезвости, начнутся погромы и грабежи винных погребов, бунты и забастовки?

Результаты законодательного запрета винной торговли были тщательно изучены специалистами и опубликованы в печати (Введенский И. Н. Опыт принудительной трезвости. М., 1915; Воронов Д. Жизнь деревни в дни трезвости. Пг., 1916; Биншток Б., Каминский Л. Народное питание и народное здравие. М.-Л. 1929; Статистические материалы по состоянию народного здравия и организации медицинской помощи в СССР за 1919–1923 г.г. М., 1926).

В этих научных, объективных трудах показано, что результатом запрета явилось почти полное прекращение потребления алкогольных напитков. А это привело к благотворным вторичным последствия и прежде всего к росту производительности труда и снижению числа прогулов. Такое положение дел было подтверждено статистическими исследованиями, проведенными Вольным экономическим обществом.

Отрезвление жизни народа привело к резкому снижений преступности, хулиганства и уменьшению числа насильственных смертей, к оздоровлению быта и изменению структуры досуга (заметно возросла посещаемость читальных залов, оперных и драматических театров, повсюду стали возникать самодеятельные группы, музыкальные и хоровые кружки), к формированию новых здоровых традиций (например, трезвых свадеб), резкому снижению заболеваемости, особенно психической.

Вот перед нами книга доктора медицины А. Мендельсона «Итоги принудительной трезвости и новые формы пьянства», изданная в Петрограде в 1916 году. «Произведен небывалый в истории человечества опыт внезапного отрезвления многомиллионного народа, и результаты этого эксперимента, длящегося уже более года, поразительны, – писал автор. – Сотни миллионов рублей, раньше пропивавшиеся русским народом, потекли в сберегательные кассы. По отзыву министра финансов, покупательная сила русского народа и продуктивность труда заводских рабочих увеличилась в чрезвычайной степени, что дает возможность провести в ближайшем будущем крупные финансовые реформы. Словом, мы только теперь начинаем знакомиться с истинной мощью русского народа в экономическом отношении. С другой стороны, только теперь, при полном отрезвлении народа, этого великого молчальника, перед нами выступает его нравственная физиономия, его настоящая, не затуманенная алкоголем, психика» (Указ, соч., с. 4).

Ученый очень тщательно, на обширном цифровом материале анализирует влияние закона о трезвости на жизнь человека и общества. Число лиц, арестованных во всем Петербурге в пьяном виде, во второй половине 1913 года составило 38 509. Приблизительно столько их было и в 1912 году. Во второй же половине 1914 года таких лиц было уже 13 447, то есть почти в три раза меньше. Еще более удивительные данные имеются по Спасской, наиболее «пьяной» части города. В среднем за 10 лет (1899–1908 гг.) в полицейском доме Спасской части подвергалось принудительному вытрезвлению ежегодно около 11 тысяч человек, а за полугодие – 5,5 тысячи. Во второе же полугодие 1914 года, после объявления сухого закона, такому вытрезвлению подверглось всего 855 человек, то есть почти в 6,4 раза меньше. Куда-то исчезли и хронические алкоголики, те сотни и тысячи пьяниц, которые ежегодно обращались в амбулатории попечительства о народной трезвости.

В семи амбулаториях Петроградского городского попечительства о народной трезвости число новых больных (алкоголиков и запойных) в 1913 году было 1699, а в 1914-м – 983. Причем на первое полугодие 1914 года пришлось 916, а на второе – лишь 67 человек, то есть в 13,5 раза меньше.

В Москве в противоалкогольных амбулаториях попечительства о народной трезвости отмечалась такая же картина. За последние пять месяцев 1913 года туда обратилось за помощью 1326 человек, а за те же пять месяцев 1914 года – всего 20 человек, то есть в 66 раз меньше. В Минске и Рыбинске за отсутствием пациентов закрылись приюты для вытрезвления и лечебница для алкоголиков.

Эти цифры красноречиво доказывают, что многие алкоголики, составлявшие значительный процент среди пьющего населения, вернулись к трезвой жизни.

После принятия сухого закона уменьшилось и количество больных с отравлением суррогатами (в основном денатуратом): в 1914 году в полтора раза по сравнению о 1913 годом, а в 1915 году в 2,3 раза. Следовательно, в целом по стране уменьшилось и общее количество умерших от отравлений.

И еще одно важное наблюдение А.Мендельсона. Он отмечает, что число алкогольных психозов, главным образом затянувшихся форм белой горячки, с 1914 года систематически уменьшалось. После введения закона о трезвости количество психических больных на почве алкоголизма уменьшилось вдвое уже на следующий год. Более того, имело место значительное сокращение и общего количества больных психическими заболеваниями в силу устранения такого ослабляющего мозг средства, каким является алкоголь.

Необходимо отметить, также, что благотворное влияние запрета спиртных напитков заметно сказалось на уровне психических заболеваний в армии. Процент душевнобольных в войсках во время первой мировой войны был в 5 – 10 раз меньше, чем в период русско-японской войны, когда запрета на употребление алкогольных напитков не было.

К последствиям пьянства относятся также и травматические повреждения, получаемые либо во время драк, либо по неосторожности. По данным хирургического отделения Обуховской больницы, во время действия сухого закона и в этом отношении имело место резкое улучшение всех показателей. За пять месяцев 1914 года (с июля по ноябрь) в больницу было доставлено 237 больных с травматическими повреждениями, а за те же месяцы 1913 года таких случаев было 710, то есть травматизм в течение года уменьшился втрое.

Статистика несчастных случаев на фабриках и заводах показывала, что наибольшее число профессиональных повреждений падало на понедельники и послепраздничные дни. В то же время максимум несчастных случаев в общественных местах приходился на воскресенье. В Иваново-Вознесенске этот вопрос был тщательно изучен, и оказалось, что число травм в связи с опьянением уменьшилось в городе в 1914 году в 13 раз по сравнению с предшествующим годом.

Давно известно, что самоубийство и покушения к самоубийству случаются во много раз чаще среди пьющих, чем среди трезвенников. Поэтому важно также знать, как сказалось введение трезвости на частоте таких случаев. Если в 1913 году за шесть последних месяцев в Обуховскую больницу поступило 97 человек, пытавшихся отравиться с целью самоубийства, то за шесть «трезвых» месяцев 1914 года лишь 16, то есть в шесть раз меньше. По данным статистического отделения городской управы Петрограда, число самоубийств среди мужчин во втором полугодии 1914 года уменьшилось в три раза по сравнению с тремя предшествующими полугодиями.

Снизился уровень и преступности. Согласно официальным данным, число поступивших для отбывания наказания в Петроградский городской арестантский дом в течение первого полугодия 1915 года равнялось 3817 человек. За то же полугодие 1914 года число поступлений составило 9717, то есть при введении трезвости, уже через год, количество преступлений сократилось более чем в два с половиной раза.

Такая же картина наблюдалась и в Москве. За последние пять месяцев 1913 года там было составлено 590 протоколов по поводу тяжких телесных повреждений, а за те же пять месяцев 1914 года – 238, то есть почти в два с половиной раза меньше. Протоколов о драках в 1913 году было составлено 5035, а в 1914-м – в 3 раза меньше. Подобное положение наблюдалось в Новгородской, Псковской, Тульской и других областях.

Изменился и сам характер преступлений. За первое полугодие 1915 года в Петрограде из 19500 протоколов, составленных по поводу нарушений тех или иных постановлений, три четверти были вызваны нарушениями постановлений о трезвости (незаконная продажа спиртных напитков, приготовление суррогатов водки и т. д.).

Некоторые скептики могут возражать против этих цифр ссылками на военное время и на уменьшение мужской части населения. Однако к отбыванию воинской службы было призвано 12 процентов населения, следовательно, количество преступлений должно было бы уменьшиться на 8 процентов. Оно же сократилось уже в первые месяцы сухого закона в 2–2,5 раза.

Введение трезвости благотворно отразилось и на материальном благосостоянии народа. Так, за восемь месяцев, в период с 1 августа 1914 года по 31 марта 1915 года, прирост вкладов в сберегательные кассы выразился суммой в 261,7 миллиона рублей, а за тот же период 1913–1914 годов такой прирост составил лишь-6,5 миллиона рублей. Общая сумма всех денежных вкладов в государственные сберегательные кассы к 1 июля 1915 года превысила два миллиарда рублей (2134,7 миллиона), тогда как в прежние годы эта сумма не достигала и одного миллиарда.

В целом народ охотно перешел к трезвому образу жизни. Об этом свидетельствует продолжавшееся в последующие годы снижение потребления алкоголя на душу населения, а вместе с ним и сокращение всех тех отрицательных явлений в жизни общества, которые нес за собой алкоголь.

Вот что говорят объективные научные данные, вошедшие в первое издание БМЭ (М., 1928, т. 1, с. 409–410). Душевое потребление алкогольных напитков в России в 1906–1910 годах составляло 3,41 литра. А в период с 1915 по 1924 год оно почти приближалось к нулю. В 1925 году, в год отмены сухого закона, душевое потребление алкоголя в нашей стране равнялось 0,88 литра.

Еще раз отметим общее снижение числа психических больных на почве алкоголизма: в 1913 году их было 10267 человек, а в 1915-м – уже 911. С 1916 по 1920 год таких больных были лишь единицы. И лишь с 1923 года, когда при нэпе начали продавать вино, число больных стало повышаться, однако далеко не достигая уровня 1913 года.

Процент психических больных на почве алкоголизма из общего числа поступавших в психиатрические больницы также сократился, несмотря на то, что и это общее число также сократилось после введения сухого закона. В 1913 году такой процент составлял 19,7, в 1915–1920 годах – менее 1, в 1923 году – 2,4. В Москве абсолютное число больных, поступавших в психиатрические больницы, составляло в 1921 году 25 человек, в 1926 году, после отмены сухого закона, – 1279.

Резко сократилось и число смертных случаев от алкоголизма. В Петрограде на 100 тысяч жителей в 1911–1913 годах в среднем ежегодно таких случаев было 35,1, в 1921 году – 3,1, 1922-м – 2,6, 1923-м – 1,7, 1924-м – 2,7, 1925-м – 6,4, 1926-м – 10,9. В Москве эти цифры выглядели следующим образом: в 1911 году – 7,0, 19151-м и 1916-м – 2,1, 1917-м – 1,3, 1918-м – 3,0, 1919-м – 1,5, 1920-м – 0,8, 1921–1922-м – 0, 1923-м – 1,0, 1924-м – 1,3, 1925-м – 4,6, 1926-м – 7,6.

Все эти научно проверенные и опубликованные в печати данные представляют не только архивный интерес, их важно взять на вооружение и сегодня, когда явственно ощущается новый подъем антиалкогольного движения.

Подводя итоги изучения годового опыта трезвой жизни, А. Мендельсон пишет: «Теперь, когда над Россией проделан опыт отрезвления, длящийся уже более года, опыт, вызывающий восторженное изумление у наших заграничных друзей: англичан, французов, шведов, когда этот опыт со всеми его благодетельными последствиями переживается сознательно всем населением, дальнейшая добровольная трезвая жизнь получила в свою пользу аргумент, равного которому не было в истории человечества. Ворвавшаяся в нашу жизнь принудительная трезвость своими результатами распропагандировала русский народ… сотни тысяч и миллионы населения будут добровольными трезвенниками. Но не вводите вновь народ в искушение!

Итак, полное запрещение продажи спиртных напитков должно остаться в силе навсегда» (Указ, соч., с. 50–51).

Положительное влияние трезвой жизни очень быстро сказалось на производстве. Проведенное Вольным экономическим обществом широкое статистическое обследование 172 предприятий, где работало почти 215 тысяч человек, показало, что производительность труда там значительно повысилась, в частности, в металлургической промышленности – на 11,4 процента. Количество прогулов снизилось в среднем на 31, причем у женщин на 8, а у мужчин на 47 процентов. Таким образом, отрезвление народа сказалось самым благоприятным образом на всей отечественной промышленности. И не случайно многие промышленники энергично боролись за сохранение сухого закона на весь период войны. Как же отнеслось к сухому закону само население России? Этот вопрос волновал тогда многих и, в частности, всю прогрессивную интеллигенцию страны. Поэтому в течение 1915 года и позднее во многих губерниях России был произведен поголовный опрос населения сел, деревень и городов. Выяснилось, что всюду, даже там, где до сухого закона пили много, через год после отрезвления 84 процента высказались за оставление сухого закона навсегда. При этом около 70 процентов людей переносили отрезвление легко, около 20 процентов испытывали трудности лишь поначалу, и только 2,8 процента опрошенных отметили, что они тяжело привыкают к трезвости.

Свое отношение к сухому закону и мнение о том, что он принес русскому народу, убедительно выразили депутаты Государственной думы от крестьян. В книге А. Мендельсона опубликовано законодательное предложение членов Государственной думы крестьян И.Т. Евсеева и П.М. Макагона «об утверждении на речные времена в Российском государстве трезвости». В объяснительной записке к своему предположению авторы писали:

«Высочайше утвержденным положением Совета министров 27 сентября 1914 года городским думам и сельским обществам, а положением 13 октября того же года и земским собраниям на время войны представлено было право запрещать торговлю спиртными напитками в местностях, находящихся в их ведении.

Волею государя право решения вопроса быть или не быть трезвости во время войны было представлено мудрости и совести самого народа».

В этой записке обстоятельно рассказывается о том, какие добрые перемены привнес в крестьянский быт сухой закон. «Облегченный от тяжкой ноши – пьянства, сразу поднялся и вырос русский народ.

Да будет стыдно всем тем, которые говорили, что трезвость в народе немыслима, что она не достигается запрещением. Не полумеры нужны для этого, а одна решительная бесповоротная мера: изъять алкоголь из свободного обращения в человеческом обществе и перенести его в аптеки и специальные склады как лекарственное средство и продукт, пригодный для хозяйственных и технических целей». Такова была крестьянская оценка.

К сожалению, все эти данные о последствиях сухого закона недостаточно полно и всесторонне отражаются в современной литературе. Нередко голословно и достаточно безапелляционно звучат утверждения, что эта мера не принесла ничего позитивного. Вполне допустимо высказывать свое отрицательное отношение к сухому закону, но вряд ли это позволяет искажать реальные факты, равно как и выдавать отдельные суждения и точки зрения за обобщенные оценки и представления. В «Литературной газете» авторы Б. и М. Левины, например, писали, что из опрошенных лишь пять процентов высказались за сухой закон. Однако в материале почему-то не оговорено, где, когда и среди какой части населения проводился этот опрос. Столь вольное обращение с цифрами вызывает недоумение и сомнение в их достоверности.

На Всесоюзной конференции в Днепродзержинске, посвященной профилактике алкоголизма на промышленных предприятиях, в 1981 году в разосланных делегатам анкетах 52 процента высказались за сухой закон. А по данным старого революционера, члена партии с 1917 года Я. К. Кокушкина, из 21 тысячи людей, присутствовавших на собраниях в городе Горьком, на которых обсуждалась проблема пьянства, свыше 15 тысяч, то есть две трети, проголосовали за закон о трезвости.

В большом потоке писем, которые поступают сегодня в газеты, явственно звучит оптимистическая нота: голосуем за трезвость!

Проблема сухого закона, как и сама проблема алкоголя, сложна и неоднозначна, и никто не ратует за решение се одним махом, сугубо запретительными, административными мерами (об этом мы еще поговорим ниже). Требуется объективный и всесторонний анализ всех аспектов этого многотрудного вопроса, глубокие научные исследования, изучение практического опыта. Только в этом случае можно вынести правильное решение. При этом нелишне помнить и о том, что наш народ достаточно грамотен и мудр, чтобы решить данный вопрос в интересах страны.

Однако вернемся к истории. Проблема алкоголя, пьянства получила кардинальное и принципиально новое звучание в первом в мире социалистическом государстве. Совершенно закономерно, что в новых социальных условиях трезвенническое движение обрело широкое и глубокое развитие и новое содержание.

Статистические данные показывают, что в послереволюционный период, особенно в 1919–1922 годах, душевое потребление алкоголя и отрицательные последствия от него приближались в нашей стране к нулю. Только в 1923 году в связи с введением нэпа и активизацией самогоноварения, на которое сухой закон не распространялся, душевое потребление спиртных напитков несколько повысилось и составляло десятые доли литра. В 1925 году, уже после отмены сухого закона и введения государственной монополии на продажу водки и других алкогольных напитков, их душевое потребление составляло 0,88 литра.

Советское правительство во глазе с В. И. Лениным сразу же объявило самую решительную борьбу с имевшим место самогоноварением и злоупотреблением спиртными напитками. Совет Народных Комиссаров РСФСР 19 декабря 1919 года принял постановление: «О воспрещении на территории страны изготовления и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ» (Известия ВЦИК, 1920, 1 января). Это постановление предусматривало строгие меры наказания (не менее 5 лет тюремного заключения с конфискацией имущества) за самогоноварение, покупку и продажу самогона.

Борьба за трезвость нашла отражение и в Программе РКП (б), принятой на VIII съезде партии в 1919 году. Алкоголизм как социальное явление был поставлен там в один ряд с туберкулезом и венерическими болезнями.

В. И. Ленин решительно выступал против пьянства и попыток получения прибылей за счет продажи спиртных напитков. В своем докладе о продовольственном налоге на X Всероссийской конференции РКП (б) в 1921 году он, указывая, что «в торговле приходится считаться о тем, что спрашивают», вместе с тем отмечал, что «в отличие от капиталистических стран, которые пускают в ход такие вещи, как водку и прочий дурман, мы этого не допустим, потому что, как бы они ни были выгодны для торговли, но они поведут нас назад к капитализму, а не вперед к коммунизму…» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 326).

В беседе с Кларой Цеткин (1920 г.) В. И. Ленин совершенно определенно высказывал свое отношение к этому вопросу: «Пролетариат – восходящий класс. Он не нуждается в опьянении, которое оглупляло бы его или возбуждало. Ему не нужно… опьянения алкоголем… Ему нужны ясность, ясность и еще раз – ясность. Поэтому, повторяю, не должно быть никакой слабости, никакого расточения и уничтожения сил» (Цеткин К. Воспоминания о Ленине. М., 1955, с. 50).

Молодая Советская Республика, воодушевленная высокими целями строительства новой жизни, быстро залечивала раны, восстанавливала народное хозяйство. Уверенный в своих силах, в великой справедливости решаемых задач, наш народ строил социалистическое общество. Пафос созидания, борьбы со старым, отжившим захватил людей полностью и без остатка. Возникали новые традиции и обряды, новые праздники. Рождалась новая мораль, в которой нет места алкогольному дурману. Трезвость становилась естественной нормой нового, социалистического образа жизни.

В этих условиях введение в 1925 году водочной монополии, продиктованное интересами экономического порядка, рассматривалось как исключительная, временная мера.

Уже в 1926 году СНК РСФСР издает постановление «О ближайших мероприятиях по борьбе с алкоголизмом». В марте 1927 года СНК РСФСР принимает постановление «О мерах ограничений продажи спиртных напитков», предусматривающее запрещение их продажи малолетним лицам и лицам, находящимся в состоянии опьянения, а так же в буфетах и культурно-просветительных учреждениях.

XV съезд партии (декабрь 1927 г.), на котором был принят первый пятилетний план и взят курс на индустриализацию страны, в числе важнейших задач, направленных на повышение культуры людей, переустройство их быта, укрепление трудовой дисциплины, рассматривал и вопросы борьбы с алкоголизмом. Наряду с государственными мерами по борьбе с алкоголизмом и пьянством в это время активизируется деятельность общественных организаций. В мае 1927 года издается постановление ВЦИК и СНК РСФСР «Об организации местных специальных комиссий по вопросам алкоголизма», в задачу которых входило вовлечение в противоалкогольную борьбу широких слоев рабочих и крестьян, изучение причин алкоголизма. Такие комиссии и комитеты стали создаваться во многих городах и крупных поселках.

1928–1930 годы – это период четвертой и, пожалуй, самой примечательной, самой массовой волны трезвеннического движения в нашей стране. На борьбу с алкоголем поднимались люди от мала до велика. Особенно трогало души детское движение. Отличались, конечно, пионеры и школьники. В красных галстуках, с транспарантами, они неутомимо демонстрировали у проходных заводов и фабрик, их красочные лозунги и призывы никого не могли оставить равнодушными. «Папа, не ходи в монополку, неси деньги в семью» – эти простые и понятные каждому слова в чьи-то отцовские сердца врезались кинжально. Очень точна и выразительна народная мудрость – устами младенца глаголет истина…

Много выдумки и задора привнес в антиалкогольную кампанию комсомол. В молодёжных клубах и комсомольских ячейках горячо дискутировали о том, что звание комсомольца совершенно несовместимо с употреблением алкоголя.

Газета «Комсомольская правда» 6 апреля 1985 года опубликовала обстоятельную статью об опыте борьбы за трезвый досуг в Ульяновской области. Большую роль здесь играет молодёжь, комсомольцы. Я обратил внимание на одно место в материале: «В Ульяновске начали с истории… трезвеннического движения в России». Для многих явился полной неожиданностью хотя бы такой факт, что до 1925 года в Республике Советов действовал сухой закон. Тех, кто пытался его нарушить, сурово карали: иначе было нельзя, этого требовали интересы революции».

Да, действительно, плохо мы еще знаем свою собственную историю, и несомненно то, что опыт трезвеннической работы комсомольских организаций в 20-е годы может обогатить комсомольскую практику наших дней, особенно в низовом звене, первичных организациях. Но вернемся к нашему рассказу.

На многих предприятиях стали создаваться антиалкогольные ячейки, которые становились очагами борьбы за трезвость, перестройку быта и оздоровление населения. В Москве в 1928 году было 239 таких ячеек, из них 169 на фабриках и заводах. В составе этих ячеек насчитывалось около 5500 рабочих.

В том же 1928 году в московском клубе имени Кухмистрова открылось организационное собрание трезвеннических инициативных групп. Три тысячи участников собрания утвердили Устав общества борьбы с алкоголизмом. Тогда все увлекались буквенными сокращениями, и общество это было широко известно как ОБСА.

Активная и энергичная борьба за трезвость, поддержанная государственными, партийными и общественными органами, создавала здоровый психологический настрой у миллионов людей. Они с энтузиазмом боролись с трудностями, голодом, разрухой, боролись за здоровый быт, физическое и нравственное здоровье подрастающего поколения, тянулись к знанию, грамоте, культуре. Это был период подлинной культурной революции в нашей стране. Стремительно ликвидировалась неграмотность, в 1930 году было введено всеобщее начальное образование. За годы первой пятилетки в стране обучились грамоте 45 миллионов человек. Возникла широкая сеть библиотек, читален, клубов, театров, музеев и других культурных центров. В августе 1928 года в Москве была проведена первая Всесоюзная спартакиада, положившая начало массовому физкультурному движению.

Животворный психологический настрой людей, увлеченность грандиозной созидательной работой, тяга к культуре привели к тому, что, несмотря на свободную продажу спиртных напитков, трудящиеся массы жили в трезвости. Здоровый трезвеннический пафос был характерен для большинства населения.

В 1932 году, спустя семь лет после введения винной монополии, уровень душевого потребления алкогольных напитков равнялся в стране 1,04 литра, а в 1950 году, через 25 лет после отмены сухого закона, он составлял око-до 1,85 литра, то есть был в два с половиной раза ниже, чем в 1913 году.

В конце двадцатых и в тридцатых годах мне представилась возможность жить и работать среди сельского населения в Грузии и на Волге, а также среди рабочих и крестьян на Лене. Там я убедился, что в то время трезвенническое отношение к жизни превалировало во всех слоях общества.

В 1929 году я работал врачом в большом селе на Волге, насчитывавшем до пяти тысяч жителей. Обслуживали мы и еще 2–3 менее крупных села, примыкавших к нам. В течение года мне не пришлось иметь дело ни с одним пьяным или заболевшим на почве пьянства человеком. Меня нередко приглашали крестьяне в гости, да и сам я жил в доме у крестьянина. И при этом я ни разу не видел, чтобы кто-либо пил, и никто не угощал меня спиртным, так как это считалось тогда просто неприличным. Я не видел ни одной пьяной драки, ни одного пьяного человека, и даже разговора о выпивке ни от кого не слышал.

Через год я вынужден был поехать на юг и устроился на работу в Абхазской автономной республике. Больничка там была небольшая, неустроенная, практически без оборудования. Мне часто приходилось выезжать к больным на дом, часто за многие километры от нашего врачебного участка. Ездил верхом на лошади в дождь и слякоть. Приедешь промокший и продрогший. Абхазцы – народ гостеприимный, угощали мамалыгой, буйволиным молоком, шашлыком, курицей, запеченной на вертеле, но за столом хмельного не было. Сами не пили и гостей не угощали.

Много позднее, спустя 30 лет, я снова приехал в Абхазию. Был и в тех местах, где работал в молодые годы. Но традиции там теперь иные. Гостей щедро потчуют не только виноградным вином, но и коньяком и чачей.

В 1931 году я с семьей приехал в Ленинград. Время было тяжелое, голодное. Нередки были заболевания туберкулезом. Мы, врачи-хирурги, сутками пропадали в клинике, пытаясь помочь больным всем, чем могли. Но все равно общаться друг с другом вне работы, видеть жизнь города нам все-таки удавалось. И я скажу, что в 30-е годы и среди рабочих и среди интеллигенции пьянство было явлением редким, если не исключительным. Об этом можно судить, например, по тому, что к нам в больницу «скорая помощь» привозила пьяных чрезвычайно редко, буквально считанные единицы.

В течение двух лет мне пришлось дважды быть на курсах усовершенствования врачей, организованных по линии военкомата, каждый раз по три-четыре месяца. В группах было по 30–40 человек, все молодые, в возрасте 28–35 лет. И о вине у нас даже разговоров никогда не было, не видел я, чтобы кто-нибудь из слушателей приходил под хмельком.

В 1933 году, когда была объявлена мобилизация врачей для работы в северных районах, я добровольно дал согласие и вместе с семьей выехал в родную Сибирь, где около четырех лет работал хирургом и главным врачом больницы Киренска.

В материальном отношении люди стали тогда жить лучше. Продукты, помимо магазина, можно было покупать у крестьян, больше появилось на прилавках и промтоваров. Но все же, если бы мы, приехав в Киренск, не купили себе корову, нам с тремя детьми было бы трудновато. Тогда многодетные семьи стремились иметь коров.

Работа хирурга – это своеобразный барометр, по которому можно точно определить, какими болезнями наиболее часто страдают люди в данный период времени.

В те годы оперировать приходилось много и особенно по поводу желудочных и легочных заболеваний. Сказывалась наши общие трудности, недостаток полноценного питания. На операционный стол попадали и случайно пораненные на охоте, подранные медведем люди, но пьяных с обычными для них травмами, в том числе полученными в драках, оперировать не приходилось, хотя к этому времени люди уже стали выпивать. Но выпивали тогда только в большие праздники или по случаю какого-либо торжества. Пили, как и раньше, небольшими рюмочками, плотно закусывали, и редко кто опускался до того, чтобы напиться допьяна. Выпивали столько, чтобы не охмелеть.

Я, как всегда, не пил, и тем более не делал этого в Сибири, где был единственным хирургом на всю округу. На все уговоры отвечал, что профессия не позволяет: меня могут вызвать на операцию в любую минуту.

Однажды так и случилось. В разгар веселья, когда меня очень уговаривали выпить со всеми за компанию, мне позвонили по телефону, и дежурная сестра сообщила, что привезли тяжело раненного в живот человека. Я пригласил трех, наиболее рьяно меня уговаривавших, пойти со мной в операционную. Им дали халаты, шапочки, маски, а сам я стал оперировать. Они, как только увидели кровь, чуть не попадали в обморок. Санитарка Женя с трудом вывела их на воздух. Когда, закончив операцию, я снова явился в компанию, эти трое, еще находившиеся в «шоке», заявили, что мне действительно пить нельзя. И в самом деле, как бы я выглядел, если бы выпил и не смог сделать операцию на хорошем профессиональном уровне, а человек бы погиб. Да я бы всю жизнь мучился и никогда бы себе этого не простил.

Однажды такое случилось с моим помощником, молодым хирургом Л., взятым на должность ординатора. Я выехал в Иркутск и Ленинград для лечения глаз, оставив его вместо себя. Как-то в праздничный день к нему в гости приехал друг, и он, еще не искушенный судьбой, крепко выпил вместе с ним.

Ночью в больницу поступила больная с острым аппендицитом, требующим немедленной операции: воспаление червеобразного отростка могло закончиться смертельным исходом. Обеспокоенные родственники кинулись к хирургу Л., а тот, не будучи в состоянии даже дойти до больницы, сказал, что болен.

Заведующий райздравотделом Н.И. Исаков, терапевт по профессии, вызванный родственниками, приехал на квартиру к Л. и увидел, что это за болезнь с ним приключилась. Нужно было что-то делать. Исаков вызвал врача-гинеколога, и они совместными усилиями сделали операцию и спасли больную.

Общественность города была возмущена поведением молодого хирурга, и ему пришлось, срочно получив расчет, уехать в другое место.

Между тем это был, несомненно, одаренный человек, который мог стать прекрасным хирургом. Проработав со мной менее года, он освоил почти все операции, которые я делал, и самостоятельно проводил многие наиболее сложные из них, до резекции желудка включительно. У молодого хирурга были хорошие руки и точный глазомер, что особенно важно в нашей работе. Он, например, блестяще, даже артистически, делал внутривенный прокол: одним движением протыкал иглой кожу и стенку вены, и она сразу оказывалась в просвете сосуда. Я любовался его работой и с удовольствием передавал ему свой опыт, надеясь, что очень скоро он сможет заменить меня. Один лишь недостаток в нем тревожил: он любил выпить. Я не раз ему внушал: «Нам нельзя пить, мы с вами на постоянном боевом посту».

Когда я был в городе, Л. держался. Но стоило мне уехать, как он тут же сорвался. Какое-то время после его отъезда из города я следил за ним. На новом месте он стал срываться все чаще, чаще допускал грубые ошибки и очень скоро был уволен и оттуда. Больше я о нем ничего не слышал и нигде в хирургической литературе его имя не появлялось, значит, он погиб как хирург. А мог бы быть не просто хорошим хирургом, но и хирургом-ученым.

В Ленинград я приехал в 1937 году с путевкой в аспирантуру прославленной клиники Н.Н. Петрова. В городе у меня не было ни друзей, ни родных. Первые годы мы всей семьей ютились в двух небольших комнатках дощатого барака. В таких условиях за полтора года я написал кандидатскую диссертацию. И писал я ее, часто сидя на детском стуле, окруженный тремя детьми, которых надо было и забавлять и кормить. Жена тоже училась в аспирантуре.

Клиника, руководимая Н.Н. Петровым, была ярким и сплоченным коллективом, здесь каждый думал прежде всего о деле, о решении научных проблем. Среди нас многими прекрасными чертами характера выделялся Александр Сергеевич Чечулин. Высокого роста, хорошего сложения, добрый, отзывчивый, веселый, честный и прямой, он был любимцем коллектива, а больные его просто обожали. К тому же он был великолепный, часто побеждавший, на соревнованиях спортсмен, умевший прекрасно «летать» на мотоцикле, управлять парусной лодкой. Словом, это был разносторонне одаренный природой человек. Но самое главное, он был блестящим хирургом, прекрасным диагностом, способным ученым. Все считали, что в самом недалеком будущем он займет одно из ведущих мест в хирургическом мире.

Над кандидатскими диссертациями мы с Чечулиным работали почти одновременно. Он начал свою работу раньше меня, и к тому времени, когда я выбрал себе тему, считалось, что Александр Сергеевич диссертацию заканчивает. Но по каким-то причинам окончание ее задерживалось им из месяца в месяц.

Я же работал над диссертацией очень напряженно и, закончив писать, понес ее к Николаю Николаевичу Петрову, который порекомендовал мне мою тему. Он с некоторым удивлением посмотрел на меня, на мою рукопись и, не раскрывая ее, отложил в сторону Затем, помолчав какое-то время, взглядом указал мне на стул.

– Хорошо, что вы так быстро справились со своей задачей, и я не сомневаюсь, что вы сделали это хорошо. Но я не буду спешить смотреть вашу диссертацию и давать ей ход. И скажу вам откровенно – почему. Александр Сергеевич более старый работник, чем вы, он имеет больше заслуг перед клиникой, и я хочу, чтобы он раньше защитил диссертацию. Это для него очень важно. Вы моложе его, и вы не тратите зря времени. Ваше от вас не уйдет.

Я отнесся с полным пониманием к этим словам своего учителя.

Со временем мне пришлось познакомиться с Александром Сергеевичем Чечулиным поближе. Как-то он пригласил меня на одну дружескую встречу. Здесь я убедился, что талантливый хирург и замечательный спортсмен являлся душой общества и весь вечер находился в центре внимания. Он произносил красивые тосты, рассказывал веселые интересные истории, пел русские песни, аккомпанируя себе на гитаре, лихо танцевал. Пил много, но удивительно долго не пьянел. Казалось, что вино на него не действовало. Только под конец начинал уставать и какое-то время сидел, закрыв глаза. На мой отказ пить не сердился, но добродушно упрекал меня: «Зря не пьешь, лишаешь себя удовольствия. Правда, я понимаю, что это наркоз, но мне это нравится. Что из того, что я напишу свою работу на несколько месяцев позднее? Зато живу полной жизнью. И я счастлив, что могу забыться в этой компании».

Такие вечера случались у него все чаще. Николай Николаевич однажды вызвал его к себе в кабинет и долго беседовал. Из кабинета Александр Сергеевич вышел серьезным и сосредоточенным. Взялся за свою работу и весной защитил диссертацию. Осенью Николай Николаевич, проверив и одобрив мою работу, велел оформлять ее для защиты.

Александр Сергеевич после защиты диссертации продержался недолго. Опять увлекшись вечеринками, иногда не являлся на работу, нередко, не придя в себя после ночной гулянки, отказывался делать намеченную операцию, переносил ее на другой день или просил меня прооперировать за него. Стало заметно, что он перестал читать, эксперименты забросил полностью. Однако обычную хирургическую и диагностическую работу выполнял по-прежнему хорошо. Любовь и уважение к нему всех сотрудников и обожание его со стороны больных не уменьшились, но рост его как ученого и как хирурга остановился. Пока это было заметно лишь немногим. Николай Николаевич, этот мудрейший человек, понял это раньше других. Он с грустью смотрел на Чечулина. Раза два пытался с ним говорить, но, по-видимому, убедившись в бесполезности таких бесед, уже к себе не вызывал.

В это время мы с Александром Сергеевичем получили из военкомата повестки на сборы, которые затянулись больше, чем на год. Потом дивизия, в которой я служил, была послана на финский фронт, и несколько месяцев я работал там хирургом медсанбата. Те, кто бывал на войне, знают, что работа хирурга не знает передышки. Лишь когда иссякали последние силы и глаза смыкались от непреодолимой усталости и желания спать, мы оставляли за себя помощников, а сами валились на нары и засыпали мертвым сном на несколько часов. Просыпались от страшного холода, который пронизывал нас насквозь. Пили горячий чай, грелись около печурки и вновь становились к операционному столу. Так было изо дня в день, вплоть до заключения мира. За свою работу в те годы я был награжден медалью «За боевые заслуги».

С юношеских лет у меня бывали боли в позвоночнике, протекавшие по типу радикулита. Стоило мне посидеть на земле, даже в ясную погоду, как у меня начинала болеть спина, после чего я несколько дней сильно хромал. По-видимому, в детстве сильно простыл где-то на сибирских морозах. Ведь мне так часто приходилось полоскать белье в проруби, возить воду с реки. Несколько месяцев жизни в палатке при сильных морозах, бывших в тот год, обострили все мои боли. Правда, пока шла война, я как бы и не чувствовал их. Дни и ночи простаивал у операционного стола, не обращая внимания на себя. Но вот война кончилась, и боли схватили меня с бешеной силой. Ходил, согнувшись, как глубокий старик. Помню, в трамвае мне уступали место даже немолодые люди. По-видимому, такой болезненный вид был тогда у меня.

Я был демобилизован как аспирант для продолжения учебы. В то время в клинике имелось вакантное место, и по ходатайству Николая Николаевича я был зачислен ее ассистентом. Осуществилась моя самая заветная мечта – работать под руководством Н.Н. Петрова.

С финской войны вернулся и Александр Сергеевич Чечулин. Он пришел в клинику как герой, с орденом Красной Звезды, что в то время для врача было исключительно редким явлением. Его дивизия была в самых жарких боях на Карельском перешейке, участвовала в прорыве линии Маннергейма, и многие ее бойцы и командиры были отмечены наградами. В том числе и хирург А.С. Чечулин.

Вернувшись в клинику, я горел желанием вновь включиться в научную и практическую работу Однако много времени вынужден был уделять консультациям у специалистов, которые никак не могли установить причины моих болей в спине. Лечили меня всеми способами, но легче мне не становилось. Тем не менее работы я не бросал и даже не сбавлял своих темпов.

Александр Сергеевич, придя в клинику, серьезно взялся за работу, много оперировал, авторитет его продолжал расти. Но Николай Николаевич внимательно и с какой-то тревогой присматривался к нему. И эта тревога, к сожалению, оказалась ненапрасной.

Александр Сергеевич вновь стал бывать в веселых компаниях, забросил незаконченные эксперименты и недописанные статьи. Единственное, что нас успокаивало, это его прекрасная хирургическая работа. Видимо, несмотря на частые выпивки, двигательные акты, закрепленные в его мозгу, еще удерживались. И если высшие функции мозга слабели и полет мысли тормозился, все то, что было в пределах двигательных рефлексов человека, пока сохранялось. И практически никто из окружающих ничего не замечал. Однако время шло, и продолжавшиеся вечеринки усугубляли необратимость процесса падения этого талантливого человека.

Имея трех детей и жену, получавшую скромную стипендию, я вынужден был все время где-то подрабатывать. Летом, в период двухмесячного отпуска, вместо отдыха нанимался на какую-нибудь работу: то на плавучую культбазу для чтения лекций, то заменял ушедшего в отпуск хирурга, работавшего в Кандалакше. Зимой предпочитал ночные дежурства в каком-нибудь травматологическом пункте.

Наша клиника не вела дежурств по «Скорой помощи», поэтому к нам не поступали экстренные больные. Но соседняя с нами клиника неотложной хирургии принимала таких больных часто, и я имел возможность убедиться, что люди с так называемыми «пьяными травмами» туда поступали редко. В то время появление пьяных было исключительно редким и в травматологических пунктах.

Подавляющее большинство горожан вело трезвый образ жизни. Общение людей зачастую проходило за чашкой ароматного чая. Гостей непременно угощали чаем с различными вкусными вареньями, пышными пирогами, хворостом, булочками, а то и с полюбившимися всем бубликами и баранками. За таким столом протекали задушевные беседы, велись деловые разговоры, проходили семейные торжества. Спиртное появлялось на столах редко, да и то в основном легкое вино. Вспоминается довоенный фильм «Валерий Чкалов». Не в пример многим современным кинокартинам, застолий в нем, как говорится, раз-два и обчелся, и, кроме вин и шампанского, здесь ничего иного и не увидишь.

Люди жили в материальном отношении скромно, но достойно, все горели желанием сделать как можно больше для общества. Прямо скажем, алкогольной проблемы как таковой тогда не было, да и быть не могло. И это было великое достижение в нравственном развитии нашего молодого общества. Ориентация на здоровый, трезвый образ жизни, конечно, оказала огромное положительное влияние на формирование поколения, которому пришлось вынести на своих плечах все тяготы и лишения Великой Отечественной войны, пройти сквозь огненный смерч и победить самого страшного и сильного врага – гитлеровский фашизм, навсегда обессмертив свой подвиг во имя Родины.

4. Что посеешь, то пожнёшь

Чем же всё-таки опасен алкоголь? Ответ на этот вопрос не так-то прост и требует довольно пространного объяснения, научного обоснования. Именно этим мы и займемся в дальнейшем. И тем не менее на поставленный вопрос можно ответить совсем коротко. Опасность алкоголя кроется в двух, на мой взгляд, главных моментах: во-первых, алкоголь – это наркотический яд, и, во-вторых, алкоголь – это тот яд, который, проникая в человеческий организм, незаметно, постепенно, но обязательно и неуклонно ведет его к разрушению.

Трудно найти большее зло, чем алкоголь, которое бы так упорно и безжалостно расстраивало здоровье миллионов людей, так резко разрушало бы все ткани и органы человека (в особенности кору головного мозга), приводя его в конце концов к ранней смерти. Коварство этого яда заключается в том, что тяжкие последствия его потребления наступают не сразу. В начале нарушается функция того или иного органа, начинаются различные побочные действия. Болезнь усиливается. И даже тогда, когда больной погибает, причину этого нередко объясняют чем-то другим, например, простудой или инфекцией, и только вскрытие показывает, что основной причиной, приведшей к разрушению организма, был алкоголь, а простуда или инфекция выступили лишь толчком, который завершил трагедию.

Поэтому большинство больных, заболевших по вине алкоголя, не понимают, в чем причина их тяжелой болезни. Об этом лучше всех знают хирурги, оперирующие больных, и патологоанатомы, вскрывающие тела погибших.

Как всякий яд, алкоголь, принятый в определенной дозе, приводит к смертельному исходу. Путем многочисленных экспериментов установлено то количество яда из расчета на килограмм веса тела, которое необходимо для отравления и гибели животного. Это так называемый токсический эквивалент. Токсический эквивалент составных частей алкогольных напитков весьма неодинаков. Например, спирты бутиловый и амиловый гораздо более ядовиты, чем этиловый спирт, бутиловый в три, а амиловый – в десять раз.

Из наблюдений над отравлением этиловым алкоголем людей выведен токсический эквивалент и для человека: он равен 7–8 граммам. Зная этот эквивалент и умножив его на вес человека, можно определить смертельную дозу. Для человека в 64 килограмма смертельная доза будет равна примерно 500 граммам чистого алкоголя. Существенное влияние на ход отравления оказывает время введения алкоголя. Медленное введение, в течение более часа, уменьшает опасность. При поступлении в организм смертельной дозы температура тела снижается на 3–4 градуса. Смерть наступает через 12–40 часов.

Ядовитость алкогольного напитка складывается из ядовитости этилового спирта и отдельных составных частей. Так, например, согласно исследованиям французских авторов, литр коньяка в 50 градусов содержит в себе следующие составные части: вода – 500 граммов, этиловый спирт – 500 граммов, эфиры – 0,76 грамма, альдегиды – 0,15 грамма, фурфурол – 0,03 грамма, высшие алкоголи – 0,08 грамма.

Токсические эквиваленты поименованных частей значительно выше, чем этилового спирта. Учитывая ядовитость всех смесей, литр 50-градусного коньяка составляет смертельную дозу для человека весом в 64 килограмма. Если же сделать подсчет для нашей 40-градусной водки, то окажется, что смертельная доза для такого человека равняется 1200 ее граммам.

Чем больше в алкогольных напитках примесей, тем они ядовитее. Но хотя ядовитость примесей сильнее этилового спирта, из-за их малого количества основную отравляющую силу алкоголя все же составляет спирт, а не эти примеси, на долю которых приходится лишь 6 процентов ядовитости.

Экспериментами и наблюдениями также установлено, что ядовитость алкоголя тем сильнее, чем выше его концентрация. Этим объясняется особо неблагоприятное влияние на развитие алкоголизма крепких алкогольных напитков.

Проведенное статистическое исследование внезапных алкогольных смертей, распределенных по полу, показало, что во второй половине XIX века в России на долю мужчин падало 91,18, а на долю женщин – 8,82 процента этих смертей. Внезапные алкогольные смерти во Франции за период с 1890 по 1895 годы распределялись следующим образом: мужчины – 86,98, женщины – 13,02 процента. Женщины во Франции умирали от острого отравления алкоголем в полтора раза чаще, чем в России.

Острые отравления алкоголем, или так называемые опойные смерти, в современных статистиках не учитываются, поэтому о частоте их мы можем судить лишь по дореволюционным данным. Смерть от опоев находится в прямой зависимости от душевого потребления в стране спирта.

Во второй половине 19-го столетия в России душевое потребление алкоголя снижалось из года в год. Параллельно с этим шло уменьшение алкогольных смертей, хотя их количество и оставалось все же высоким. Если в 1870 году опойная смерть составляла одну треть (33,66 процента), то в 1887 году немногим более одной четвертой части (26,14 процента) всех внезапных смертей от болезней. И такое уменьшение в точности соответствовало общему падению в стране уровня душевого потребления спирта.

Анализ внезапных и случайных смертей показывает, что алкоголь как причина таких случаев занимает одно из ведущих мест.

Согласно данным, опубликованным в «Сборнике статистических сведений по России» (Спб., 1890, с. 20–21), за период с 1870 по 1887 год в стране были зафиксированы следующие несчастные случаи, закончившиеся смертью: заедено зверями – 1246, убито молнией – 9909, сгорело – 16280, замерзло – 22150, лишило себя жизни – 36 000, убито другими – 51 200, умерло от опоя водкой – 84 217, утонуло – 124 500 человек. Отсюда видно, что от алкоголя гибнет людей больше, чем от рук убийц, от зверей, от молний и пожаров, вместе взятых. А если учесть, что среди сгоревших, замерзших, лишивших себя жизни и утонувших людей значительная часть погибла в пьяном виде, то зловещая роль алкоголя станет еще более впечатляющей.

Установлено, что смерть от опоя в дореволюционной России случалась в 3–5 раз чаще, чем в других европейских странах. Во Франции, например, 11,5, а в России – 55,2 случая смерти на один миллион человек. Причины этого заключались прежде всего в более распространенном употреблении особо вредных крепких напитков, наиболее богатых ядовитыми примесями. Но, кроме этого, свою роль сыграли здесь природные условия страны. Ведь ядовитость алкоголя в очень большой степени зависит от того климата, в котором проживает население, употребляющее спиртные напитки.

Детальное изучение острых алкогольных смертей по губерниям России дало возможность установить, что их количество не совпадало с уровнем потребления вина в том или ином регионе. Так, например, в юго-западных и южных губерниях страны на душу населения спирта приходилось почти в два раза больше (4,55 и 4,05 литра), чем в северных и восточных (2,46 и 2,33). Между тем, если в первых из них на один миллион населения приходилось 15–17, то в северных и восточных районах 91–92 опойные смерти. Эти данные находятся в прямой зависимости от среднегодовой температуры в данных регионах: в юго-западных и южных губерниях – 7,93–9,19, в северных и восточных – 1,25–1,98 (Сикорский И.А.Сборник научно-литературных статей, кн. 4, с. 157–159).

Исследования И.А. Сикорского дали возможность установить, что более теплый климат уменьшает опасность употребления алкоголя, а более холодный, наоборот, чрезвычайно увеличивает возможность отравлений. Низкая температура так усиливает действие алкоголя, что внешний холод равносилен удвоенной дозе алкоголя. Поэтому употребление спиртных напитков в «холодных» странах намного опаснее и вреднее, чем в «теплых».

В народе существует убеждение, что спиртные напитки полезны в холодном климате. Это весьма ошибочное убеждение, и мы о нем уже говорили. На самом деле при среднегодовой температуре региона ниже на 5 градусов в несколько раз увеличивается опасное действие алкоголя на человеческий организм. Учитывая наш суровый климат, необходимо знать каждому, что трезвость – залог самосохранения. С этой точки зрения народы, населяющие многие регионы нашей страны, более остро нуждаются в антиалкогольной защите, чем, допустим, жители теплых климатических поясов. А уж для Сибири, северных, северо-восточных и, пожалуй, северо-западных областей эта проблема особенно актуальна.

На алкоголь смягчающе действует обильная и жирная пища. Поэтому, если употребление спиртного сопровождается плотной и качественной закуской, организм не так болезненно его переносит. Многие люди, однако, бравируют своей «закалкой» и выносливостью, утверждая, что для них все нипочем и что они могут обойтись одним традиционным соленым огурцом. Пустая и горькая бравада! Прием крепких алкогольных напитков без хорошей еды может привести к смертельному алкогольному отравлению, разумеется, с учетом дозы выпитого.

Я часто слышал от любителей выпить, что они могут «принять на борт» солидную дозу спиртного. Вполне возможно. Но до поры до времени. При этом нужно иметь в виду следующее. Человеческий организм веками вырабатывал защитные функции. Поэтому независимо от самого пьющего человека внутренний механизм спасает его на первых порах.

Помню такой случай.

В Киренске в то время, когда была объявлена свободная торговля водкой, жил учитель школы, в которой я учился, тунгус по национальности, носивший длинные черные, закинутые на спину волосы. Он поспорил с приятелем, что выпьет четверть водки, а это пять бутылок, или две смертельные дозы. И он выпил всю водку, закусывая ее ветчиной. Едва он кончил пить, как у него поднялась сильнейшая рвота, которая продолжалась целую неделю. Он долго болел, сильно похудел, но остался жив.

Такие отдельные примеры могут внушить некоторым иллюзии, что можно безнаказанно пить большие дозы алкоголя. Но это заблуждение. Правда, у нас нет точных статистических данных о количестве опойных смертей сегодня, тем не менее отдельные примеры говорят, что с ростом душевого потребления спиртных напитков растет и количество этих смертей.

В 1981 году журнал «Наш современник» опубликовал статью П.П. Дудочкина, которая вызвала широкий читательский отклик. Приведу лишь одно письмо по ее поводу от Героя Советского Союза Александра Петровича Николаева (Калининская область, поселок Новая Орша, ул. Левина, д.10, кв. 14).

«Петр Петрович! Спасибо Вам за напечатанную статью в журнале «Наш современник», № 8, 1981. Эта тема актуальна и необходима в современных условиях. Пока не поздно, пьянству надо дать решительный бой сверху донизу. Пьяным людям не должно быть места ни на работе, ни в партии, ни в комсомоле. Они губят не только себя, но и свои семьи, мешают спокойно жить и работать своим коллективам. Прилагаю список жителей нашего поселка Новая Орша, которые, сгубленные водкой и вином, ушли на тот свет от пьянства за пять лет (с мая 1975 года по октябрь 1980 года)».

В этом списке 29 фамилий. Люди сгубили себя. Сгубили добровольно. В мирное время, когда есть такие прекрасные условия, чтобы проявить себя, жить интересно и содержательно. Я позволю себе привести из этого «черного» списка лишь несколько примеров: М. Смирнов – умер от опоя; О.Лавров – напился и повесился; Г. Майоров – пьяный замерз на дороге; Н. Снятков – умер за распитием водки; Р. Макарова – обнаружена мертвой с недопитой бутылкой водки в руках; М. Хрящев – инфаркт во хмелю.

А.П. Николаев сообщил, что люди эти погибли в возрасте от 28 до 55 лет, что все они были семейные. За 29 смертями стоят 49 детей, оставшихся сиротами. Знаю, что А.П. Николаев – прославленный командир роты автоматчиков 118-го гвардейского стрелкового полка, герой форсирования Одера, не раз смотревший Смерти в лицо. Он не может мириться с трагическим злом пьянства, он бьет во все колокола, поднимает общественность, и я верю, что у него найдутся единомышленники.

Но факт остается фактом: пьянство губит здоровье и саму жизнь человека. Заглянем в Большую медицинскую энциклопедию. Вот что она сообщает: «…Алкоголизм является причиной каждой третьей смерти, если учитывать частоту среди злоупотребляющих спиртными напитками сердечно-сосудистых заболеваний, болезней печени, желудка, почек, а также венерических болезней, травматизма в состоянии опьянения, особенно транспортного, самоубийств» (3-е изд., т. 1, с. 246). Это было напечатано в 1974 году.

Вряд ли общая картина изменилась к лучшему за прошедшие годы. Склонен полагать, что кривая отрицательных последствий алкоголя ползет вверх.

По оценке японцев и американцев, в Хиросиме погибло от атомной бомбы 200 тысяч человек. Сразу! Потом постепенно гибли другие люди, отравленные радиацией. Многие люди как-то притерпелись к пьянству и не замечают, что его последствия сродни атомной бомбе. Вдумайтесь еще раз в эти данные: каждая третья смерть от алкогольного фактора. Эта цифра сама за себя говорит о том, какие невосполнимые потери и бедствия несет алкоголь обществу…

Академик Бехтерев говорил: «От алкоголиков родится (на каждые сто человек) десять уродов, восемь идиотов, пятнадцать больных падучей, пять алкоголиков. Из ста самоубийц – половина алкоголики…» Слова эти напомнил нам Г. Бальдыш в своей книге «Бехтерев в Петербурге – Ленинграде» (Л., 1979, с. 296). Чем больше в среднем на душу населения потребляется спиртных напитков, тем больше смертей, потерь, бед.

23 марта 1985 года «Правда» опубликовала письмо Р. Горюновой, саратовской изолировщицы. В нем остро и горячо говорится о том зле и горе, которое несет людям алкоголь. «Вспоминаю случай на нашем предприятии. Водитель электрокара, будучи нетрезвым, наехал на рабочего. Водитель сел на скамью подсудимых, лишился должности начальник электрокарного отделения. Но даже самые строгие меры наказания не вернут к жизни человека, погибшего в результате дикого случая». Делясь своими размышлениями о борьбе с алкогольным злом, Р. Горюнова справедливо отмечает: «А уж если быть до конца откровенной, то я глубоко убеждена: настала пора резко сокращать производство и продажу спиртного. Нормой нашей жизни должна стать трезвость. Чем скорее, тем лучше».

Передо мной еще одно письмо. Оно от Л. А. Ивановой из Миницкого сельсовета Новгородской области.

«На территории Миницкого сельсовета в двух населенных пунктах количество населения 700 человек. За период пяти последних лет (1979–1983 гг.) от алкоголя погибло трагически 26 человек. Нельзя вспомнить без содрогания такие случаи.

Голубев Игорь Васильевич жил 28 лет, погиб в 1979 году. Выпивал сначала по рюмке, угощал отец-пьяница, затем пил самостоятельно, крал у отца спиртное, когда еще учился в школе-восьмилетке. Потом работал сам. На свои заработанные деньги пил ежедневно. Потребность в алкоголе дошла до того, что даже ночью вынужден был его принимать. Поехал как-то ночью в деревню за 8 километров на мотоцикле, купил водки и тут же в деревне выпил соответствующую дозу. В дороге не справился с управлением мотоциклом. Врезался на большой скорости в трактор. Привезли домой еще живым, всего окровавленного; пришел в сознание, проговорил: «Вот и все – больше меня нет». Мать поседела, переживая такую смерть сына.

Захаров Валерий Иванович, 24 года. Отец – алкоголик. Сам Валерий начал пить с 22 лет. На проводах в армию товарища, у которого отец и мать были алкоголики, водки было поставлено на стол столько, что соседи, содрогаясь, говорили: «Ведь обопьются». Так и вышло. Валерий влил в себя смертельную дозу водки. Хватило сил только выйти из-за стола, и он тут же рухнул мертвый.

Иванов Юрий Иванович, 1937 года рождения как-то будучи в сильном опьянении, забрался на русскую печь. Не почувствовал, как «спек» правую руку, пришлось ампутировать ее до плеча. Теперь страшно поглядеть на молодого мужчину, потерявшего руку по пьянке. Работает пастухом, ведь надо кормить двоих детей и помогать престарелым родителям».

Я привел лишь немногие примеры тяжелых последствий алкоголизма. И эти факты даны не для устрашения или искусственного нагнетания драматизма. Хочу в этой связи согласиться с мнением учителя из поселка Чернь Тульской области, письмо которого опубликовала «Советская Россия» 20 мая 1984 года: «Чем больше людей уяснит себе создавшееся положение, осознает весь трагизм пьянства, тем скорее преодолеем мы свое благодушие. А это есть, по-моему, наша самая серьезная задача на сегодня».

В жизни мы часто встречаемся с различными случаями, хотя и не смертельных, но достаточно серьезных пьяных травм. И возникают они частенько после, казалось бы, безобидных и приятных встреч с друзьями или близкими, после милых «культурных» застолий.

Однажды, когда мы с женой отдыхали в Ессентуках, местные пятигорские врачи пригласили нас на воскресный пикник. Дни стояли чудесные, и мы с радостью согласились. Вместе с нами поехал Николай Иванович Потапов, с которым мы жили в одном санатории. Спиртного он не пил, значит, мы не одни будем в компании белыми воронами. Это как-то придавало нам уверенность и разряжало обстановку. Честное слово, не очень-то это приятно, когда все тебя дружно уговаривают «поддержать компанию», а ты убеждаешь всех и каждого, что «ей-ей» не пью. Среди местных врачей, пригласивших нас, была вместе с мужем-рентгенологом заведующая курортным отделом. Оба средних лет, интересные, жизнерадостные люди, с которыми было приятно и поговорить и повеселиться.

Пикник был организован с шашлыком. Мясо приготовили заранее. Здесь же, в поле, его лишь жарили на костре. На траве разложили разнообразную снедь. Была и выпивка, без которой, к сожалению, ныне не обходится ни одна дружеская встреча. Но больших любителей выпивки не было, все пили весьма умеренно, и тем не менее нам, непьющим, было заметно, как меняется настроение людей, развязываются их языки, как слабеет у них контроль над собой, появляются заторможенные движения.

К нашей компании подошел местный объездчик, ведя под уздцы красивую лошадь. Его пригласили к столу, угостили, в том числе и коньяком. Кому-то пришла в голову идея покататься на лошади. Моя жена очень любила лошадей и, живя в Донбассе, мечтала когда-нибудь прокатиться верхом. Зная, что она абсолютно трезвая, я не стал возражать. И она спокойно проехала верхом несколько кругов, соблюдая правило не гнать лошадь.

Потом захотел прокатиться врач-рентгенолог, большой, несколько полноватый, но крепкий и мускулистый мужчина. Он был слегка пьяным. Мы попытались его отговорить, однако он был настойчив, уверяя, что хорошо умеет обращаться с лошадьми. Сев на лошадь, он сразу же стал ее взбадривать, чтобы она держала голову выше и могла бы показать «класс». Затем всадник сильно ударил ее бичом. Лошадь, не ожидавшая такого удара, сразу с места понеслась галопом. Седок, у которого от спиртного все реакции были замедленны, не смог мгновенно сориентироваться и удержать коня. Прошло еще немного времени, и он свалился с лошади. Когда мы его подняли, обнаружилось, что у него вывихнут локтевой сустав, причем кости разорвали все связки и кожу и, обнаженные, окровавленные, вошли в землю, загрязнив суставные концы и всю рану землей.

Загрязнение любой раны землей представляет во многих случаях смертельную опасность, поскольку в ней находятся микробы столбняка и газовой гангрены. Особенность раны, полученной врачом, заключалась в том, что были обнажены и загрязнены суставные поверхности костей, чрезвычайно чувствительные к инфекции. Даже простой прокол сустава требует исключительной асептики, иначе в него попадут гноеродные микробы, ничтожное количество которых может кончиться катастрофой для жизни человека. А здесь весь сустав, в котором находятся концы трех костей, полностью обнажен и загрязнен землей! Было отчего встревожиться. Все были потрясены случившейся бедой.

До пятигорской больницы было километров 50. Мы тщательно обмыли весь сустав, в машине оказался йод, смазали им всю рану, наложили повязку и срочно выехали в Пятигорск. Николай Иванович Потапов, первоклассный шофер, сам сел за руль и гнал машину на большой скорости. Больной сидел, отвалившись на спинку сиденья, а жена держала его руку, тщательно оберегая ее от толчков.

В больнице сразу же вызвали хирургическую бригаду с заведующим отделением во главе, и в течение нескольких часов рану тщательно обрабатывали, дезинфицировали, удаляя малейшие признаки загрязнения, вправили суставные поверхности костей, сшили все связки, засыпали рану пенициллином, зашили ее и наложили гипс.

Первые несколько дней были тревожные. Температура у пострадавшего поднималась до 40 градусов. Создавалось Впечатление, что начинается сепсис, то есть общее заражение крови. Было назначено самое энергичное лечение. Постепенно состояние больного улучшилось, опасность для его жизни миновала.

Но что будет с рукой? Вот вопрос, который нас бес покоил. К счастью, рана зажила без нагноения. А сустав? Чтобы не наступил его анкилоз, то есть неподвижность, необходимы были ранние движения им. А движения могли вызвать обострение дремлющей инфекции и вспышку гнойного воспаления. Осторожно, держа под контролем температуру больного и состав его крови, начали разрабатывать сустав, с каждым днем все энергичнее. Больной проявил большую настойчивость и волю. Через год я осмотрел его. Все было в порядке. Рука работала нормально, все движения выполнялись ею в полном объёме. Был получен редкий в таких случаях результат.

Но какой ценой! Можно не сомневаться, что виной всему этому была «умеренная» доза алкоголя. Как человек, умеющий ездить верхом, будучи трезвым, он и на этот раз прокатился бы на лошади спокойно. Но принятый алкоголь сделал свое дело. Он погасил природное защитное чувство осторожности, притупил тормозные реакции. Человек лишился чувства самозащиты…

Вот она, коварная «культурная» доза пития. Мы еще не раз вернемся к этой теме. Но хочу сразу разочаровать поклонников и пропагандистов «культурного» винопития. Безвредного алкоголя, увы, нет и быть не может, такова уж его природа.

Рентгенологу крупно повезло: рядом оказались опытные хирурги, и беда миновала. Хорошо, что никто другой еще не пострадал. А могло бы все обернуться иначе. Говорят, лошади не разделяют любовь людей к алкоголю…

Мы, конечно, живем в век технического прогресса, и нам не грозит бедой это «лошадиное» непонимание. А вот машины, оказывается, тоже не разделяют с нами склонность к спиртному, и мстят они за это жестоко, даже слишком.

Стало уже общепринятым называть наше время эпохой больших скоростей. За безумно короткий срок человек шагнул к могучему транспорту и невероятным скоростям последних десятилетий. В 1986 году исполнилось уже двадцать пять лет со дня первого полета человека в космос. Скорости… Скорости… Они все растут и будут расти.

Однако с развитием быстроходного транспорта алкоголь становится особенно опасным.

Более тридцати лет я сам вожу машину и имею возможность, как говорится, из первых рук получать некоторую информацию о дорожных происшествиях. Но еще больше приходится узнавать об этих горестных событиях в хирургической операционной. И, не преувеличивая, могу твердо сказать, что большинство автомобильных катастроф и аварий случается по одной причине: либо водитель, либо пешеход были нетрезвы. Наши работники ГАИ могут подтвердить это конкретными цифрами.

Вот одни из них. Сорок процентов владельцев личного автотранспорта, попавших в нашей стране в 1984 году в аварию, совершивших наезд или столкновение, были в нетрезвом состоянии. Только в результате профилактического контроля ГАИ в Москве в том же году были лишены прав более 10 тысяч водителей.

Как свидетельствует статистика, 90 процентов смертельных случаев, вызванных всевозможного рода катастрофами, связаны с транспортом. Но лишь два процента жертв гибнут при авариях поездов, самолетов, речных или морских судов, все остальные – на улицах и дорогах. В этом зловещую роль играет именно алкоголь. К примеру, в США и ФРГ 60 процентов дорожно-транспортных происшествий совершается водителями под влиянием спиртных напитков.

Почему так происходит? При современных скоростях реакция на любое изменение ситуации должна быть мгновенной, почти автоматической. Между тем даже малые дозы алкоголя вызывают замедление, а затем и притупление ответной реакции, что затормаживает принятие того или иного решения и затрудняет необходимое действие. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять весьма простую истину – чем больше доза принятого алкоголя, тем более запоздалой становится реакция. Отсюда неизбежные катастрофы, аварии, малые и большие.

Исследования чехословацких ученых показали, что кружка пива, принятая шофером перед выездом, увеличивает количество аварий в семь раз, прием 150 граммов водки – в 30 раз, а 300 граммов – в 130 раз по сравнению с трезвыми шоферами. Эти данные говорят о том, что никакой «допустимой» концентрации спирта в крови, которая якобы не оказывает существенного влияния на частоту аварий на транспорте, не существует. Вот почему водителя, выпившего перед дорогой хотя бы кружку пива, надо рассматривать как потенциального убийцу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Жестко сказано? Может быть, но зато справедливо. Человека, погибшего по вине любителя выпить, нельзя ни вернуть, ни заменить.

Виною автомобильных катастроф является не алкоголизм, не пьянство, как утверждает большинство авторов статей и брошюр. Виновато само потребление алкоголя. Многие приписывают все беды злоупотреблению алкоголем и, прикрываясь этим, культивируют его употребление. Но никто и нигде не провел границы, где кончается употребление и начинается злоупотребление. Никто не подсчитал, что больше приносит бед человечеству: употребление или злоупотребление?

Пьяница редко садится за руль. Управляют машиной нередко те, кто выпил «культурную», «умеренную» дозу Вот после таких доз чаще всего и совершаются аварии, ибо подобные дозы существуют лишь в сознании пьяниц и их покровителей. На самом деле их и быть не может. Любая доза вредна и опасна как для самого выпившего, так и для окружающих.

В самом деле, что может быть более «умеренным», чем кружка нива? А она, оказывается, увеличивает опасность автомобильной катастрофы в 7 раз! Подумать только – в 7 раз!

В некоторых странах выносятся решения, чтобы у водителей проверяли содержание алкоголя в крови, и, если оно превышает определенный уровень, шофер подвергался штрафу. По этому поводу в журнале «Здоровье мира» (1973, № 10–11) были опубликованы следующие строки:

«Требовать от водителей, чтобы алкоголь у них в крови не превышал определенной концентрации, в то время как они не знают, что это такое, равносильно тому, чтобы требовать придерживаться определенной скорости, не разрешая смотреть на спидометр».

Само установление алкогольной шкалы, ни в чем не подтвержденное в смысле безопасности, дает лазейку шоферам употреблять спиртное под видом «малых» доз.

Но если всерьез говорить о защите людей, то мы должны знать, что даже после употребления «умеренных» доз функция высших отделов головного мозга приходит к норме только через 8-20 дней! И.П. Павлов еще в опытах на собаках показал, что рефлексы гаснут или нарушаются не только в день приема «малых» доз алкоголя, но и спустя 6–12 дней после.

Мне думается, что закон, принятый в Японии, по которому водитель, совершивший в нетрезвом состоянии аварию с человеческими жертвами, присуждается к смертной казни, является гуманным.

Несомненным представляется и необходимость ужесточения наказаний по отношению к водителям, которые садятся за руль в нетрезвом состоянии, хотя это и не привело, к счастью, к каким-либо трагическим последствиям. Сошлюсь на мнение врача-психиатра С. Шумейко:

«Садясь за руль пьяным, человек не чувствует себя совершающим уголовно наказуемый поступок. Максимум – лишение прав на год, а второй раз – на три… Либо штраф в 30–100 рублей. Многие в этой ситуации даже испытывают нечто вроде гордости – мол, не робкого десятка. Уверен, если бы водителя, уличенного в пьянстве за рулем, ожидал штраф в 500–800 рублей или полугодичное тюремное заключение, как в некоторых странах, то положение на дорогах резко изменилось бы».

Заместитель начальника союзной ГАИ полковник милиции Э. Ваулин также отмечает, что «наиболее опасный вид пьянства – за рулем, создающий прямую угрозу жизни людей, – наименее уязвим в юридическом, да и в социальном плане… Видимо, пора поставить у пьяницы-водителя на пути более жесткий заслон. Есть тут повод для разговора во всех правовых институтах. А точка отсчета для него – ежедневная оперативная сводка ГАИ. Тревожная сводка…» (Советская Россия, 1985, 23 января).

По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), свыше 50 процентов случаев травматизма на автомобильных дорогах связаны с употреблением алкоголя. По отчету ВОЗ, ежегодно на автомобильных дорогах мира погибает 250 тысяч человек и, кроме того, несколько миллионов получают травмы, в результате которых многие после лечения остаются инвалидами. В последние годы особенно участились травмы черепа и позвоночника, а это несет за собой тяжелые увечья, требующие постороннего ухода, инвалидность, дебильность и т. д. По данным ВОЗ, средний срок госпитализации пострадавших на дорогах составляет 180 дней. Помножьте это на число пострадавших, и вы получите астрономические цифры расходов.

Замечена и еще одна характерная особенность. Кривая возраста пострадавших от несчастных случаев на дорогах дает пик между 15 и 25 годами, то есть в самом молодом возрасте. Причем больше страдает женская половина этой демографической группы. В восемнадцати обследованных странах Европы среди пострадавших от автомобильных катастроф молодёжь данного возраста составила от 20 до 50 процентов. Закономерен поэтому и другой факт: инвалиды – жертвы аварий – заметно «помолодели».

Не думаю, что все эти наблюдения составляют какой-либо секрет для многих людей. Создается впечатление, что все постепенно привыкают к трагическим цифрам дорожных жертв. Но давайте вдумаемся – в них ежегодно гибнет 250 тысяч человек и несколько миллионов получают травмы! Это же население целых стран. И виной этому в большинстве случаев является алкоголь.

О том, какие беды несут за собой автомобильные аварии, говорят и такие данные. В ФРГ в 1975 году на одну смерть на дорогах приходилось 42 ранения. В США на один случай со смертельным исходом – 100 случаев травм, требующих госпитализации или длительного домашнего лечения. Среди них немало и таких ранений, после которых многие хотя и поправляются, но через несколько лет умирают от разных болезней, являющихся отраженными последствиями несчастных случаев.

Особенно это относится к сердечно-сосудистым заболеваниям. Пострадавшие от несчастных случаев на дорогах нередко умирают от инфаркта через один-два года или же через несколько лет от гипертонии, так как отмечено, что после травмы черепа во многих случаях у человека повышается кровяное давление. Кстати, гипертония отмечена и у молодых боксеров как результат частых травм черепа.

Статистика свидетельствует, что в Швеции, например, в 1978 году убытки и потери от дорожных катастроф составили 110 миллионов долларов. Если представить себе, что у нас катастроф пропорционально населению почти столько же, то в этом случае наши потери будут в тридцать три раза больше, чем в Швеции, и составят около 3,5 миллиарда рублей в год. Если же мы прибавим сюда, к примеру, пожары или поломки оборудования по вине алкоголя как на производстве, так и в быту, то эту цифру надо будет увеличить в несколько раз.

Строительство нашей новой хирургической клиники на 300 коек, оборудованной современной аппаратурой, обошлось государству в 3,5 миллиона рублей. Сколько бы мы могли построить таких клиник, школ, больниц на те средства, которые уходят у нас по вине алкоголя?! Насколько бы мы становились богаче из года в год, если бы не выбрасывали многие миллиарды на покрытие безумных, гибельных для страны и людей, «пьяных расходов»?!

Помню, как потряс меня один случай. Мои добрые знакомые, живущие в Пушкине, отмечали свадьбу сына. Собрались гости. Почти все было подготовлено к свадебному ужину. Но хозяйка дома заметила, что на столе нет горчицы. Все в панике: какая же закуска без горчицы?! Сын предложил свои услуги: у него хороший мотоцикл, и он за 15 минут доедет до гастронома. Мать согласилась. Невеста попросилась сопровождать своего жениха, и они, счастливые от приближения праздника, устраиваемого в их честь, помчались по городу.

Проходит полчаса, час, жених с невестой не возвращаются. Проходит еще два часа. Все забеспокоились. Вдруг к дому подъезжает машина, и шофер сообщает горестную весть – мотоцикл новобрачных врезался в грузовую машину, и молодые люди разбились насмерть.

Как выяснилось позднее, пьяный шофер, ехавший на грузовой машине на большой скорости, сделал левый поворот перед самым мотоциклом, когда мотоциклист уже не смог ни отвернуть, ни затормозить. Так из-за алкоголя разыгралась тяжелейшая трагедия, погубившая две жизни в самом расцвете лет и сделавшая несчастными две семьи.

В 1975 году, по расчетам известного ученого Б. Урланиса, алкоголь на нашей планете унес 3,5 миллиона человек. Это на триста тысяч больше, чем от таких факторов, как войны, неблагоприятная наследственность, стихийные бедствия, терроризм, ожирение, преступность и хулиганство, вместе взятых! Пьянство «перетянуло» все упомянутые бедствия человечества и продолжает нарастать, особенно в экономически развитых странах. Поэтому неудивительно, что на таком фоне в ряде стран стало пробивать дорогу трезвенническое движение.

Директор института социальных исследований алкогольных проблем, крупный финский ученый писал: «Во многих странах сознание последствий употребления алкоголя привело к возникновению движения за трезвость, которое развернулось в условиях научно-технического прогресса и роста городов».

Мы лишь штрихами обозначили проблему алкоголя на транспорте. А сколько несчастных случаев происходит на производстве, в быту на той же алкогольной почве? Они тоже исчисляются многозначными цифрами. Любой хирург постоянно встречается с этими жертвами алкоголя. Но можно ли спокойно терпеть такое положение, разве наше общество, живущее по самым гуманным законам, не в состоянии пресечь это нравственное и социальное зло, разве все мы не можем ничего здесь сделать?! Ответ на этот вопрос не вызывает сомнений: мы всегда умели успешно бороться с любыми трудностями и «болячками», и сегодня объединенными усилиями мы способны справиться и с этим антиподом нашей жизни. А для начала нужно как можно больше знать о данной проблеме. Обратимся теперь к такой ее грани: как алкоголь влияет на жизненно важные функции нашего организма.

Каждый с детства усвоил элементарную истину – чтобы жить, надо есть. Наше питание – это основа здоровья и долголетия. К этой простой мудрости нужно добавить и еще одну – у человека должен быть здоровый желудок. Вот и поговорим об этом, но, естественно, под ракурсом интересующего нас вопроса. Нам придется оперировать некоторыми специальными категориями и суховатыми медицинскими положениями, но без этого не обойтись.

Как-то мне пришлось иметь дело с больным, который жаловался на постоянные боли в желудке. Было ему чуть больше сорока, но он легко раздражался по каждому поводу и своим поведением походил на старого ворчуна. Первые осмотры заронили у меня подозрение на самый худший диагноз. Последующие анализы укрепили такое предположение. Я подолгу беседовал с больным, выясняя, как давно он болеет, чем питается, какой ведет образ жизни. Выяснилось, что уже много лет он страдает гастритом, а диету не соблюдает. На прямой вопрос – много ли он пьет, ответил сразу – пью, как все, но в последнее время даже больше, чтобы заглушить боль. Через некоторое время мы его прооперировали. Диагноз подтвердился – у больного был рак желудка, но еще не последней степени остроты. Полтора месяца спустя он покинул нашу клинику с клятвенным заверением, что пить больше не будет («ну, ни граммушки, доктор»)…

От алкоголя страдает прежде всего желудок, поскольку он первым принимает на себя удар. И чем крепче напитки, тем быстрее он заболевает, тем тяжелее протекает его лечение.

Под влиянием алкоголя происходят глубокие изменения во всем железистом аппарате пищеварительного канала. Железы, расположенные в стенке желудка и вырабатывающие желудочный сок, содержащий пепсин, соляную кислоту и различные энзимы, необходимые для переваривания разнообразной пищи, под влиянием алкогольного раздражения сначала выделяют много слизи, а затем и атрофируются. Пищеварение в желудке становится неполноценным, пища застаивается или, непереваренная, поступает в кишечник. Возникает гастрит, который, если не устранить его причину и серьезно не лечить, может перейти в рак желудка.

Уже точно установлено, что люди, употребляющие крепкие спиртные напитки, чаще и быстрее заболевают раком желудка, чем те, кто пьёт более слабые напитки или вообще не пьет.

Заверения некоторых заядлых пьяниц в том, что, выпив, они чувствуют облегчение, есть чистейший самообман, вызванный параличом центров внимания и самоконтроля. Больной от приема любой дозы алкоголя впадает в состояние эйфории, и ему все, даже его собственная болезнь, представляется в розовом цвете. На самом деле прием алкоголя в любом количестве только усугубляет процесс и приближает трагическую развязку. Поступление алкоголя в кровяное русло начинается уже в желудке и продолжается в кишечнике. Насыщенная алкогольным ядом кровь затем собирается в один крупный сосуд, воротную вену (вена порта) и поступает в печень, которая является своеобразной лабораторией, очищающей кровь от всего, что может быть вредным для организма. Она принимает на себя ядовитый удар и, очищая кровь, сама страдает в первую очередь. Конечно, печень не может полностью очистить кровь от яда. Оказывая вредное воздействие, он поступает в общее кровяное русло, отравляя все органы и ткани. Вот и получается, что человек, употребляя алкоголь, все время как бы рубит сук, на котором сидит: убивает в своем организме то, что дает ему жизнь…

Ни один глоток вина не проходит без того, чтобы не причинить вред человеку. Правда, природа, разумно предусмотрев возможность человеческой «глупости», снабдила наш организм мощным защитным и компенсаторным механизмом. Этим и объясняется, почему человек не гибнет сразу, приняв наркотический яд. Но чем этот яд сильнее, чем он чаще употребляется, тем слабее действуют защитные силы и тем больше вреда несут за собой спиртные напитки.

Этиловый спирт, проходя через печень, пагубно влияет на печеночные клетки, которые под влиянием разрушительного действия этого ядовитого продукта погибают. На их месте образуется соединительная ткань или попросту рубец, не выполняющий печёночной функции. Печень постепенно уменьшается в размерах, как бы сморщивается, сосуды печени сдавливаются, кровь в них застаивается, давление повышается в 3–4 раза. И если происходит разрыв этих сосудов, начинается сильное кровотечение, от которого больные часто погибают. По данным ВОЗ, около 80 процентов больных умирают в течение года после первого такого кровотечения.

Описанные изменения носят название цирроз печени. По количеству больных циррозом печени определяют уровень алкоголизма в той или иной стране. По данным ВОЗ, наиболее высокий процент алкогольного цирроза встречается во Франции, где душевое потребление спиртного самое высокое. Наиболее низкий показатель цирроза печени в Финляндии, где душевое потребление спиртных напитков в несколько раз меньше, чем во Франции.

Алкогольный цирроз печени – одно из наиболее тяжелых и безнадежных, в смысле излечения, заболеваний человека. Тот, кто хоть один раз наблюдал кровотечение при циррозе, навсегда сохранит самое тяжелое впечатление.

…Однажды ночью мне позвонили из клиники и попросили срочно приехать. У больного желудочное кровотечение, которое никак не могут остановить. Оно столь обильное, что при переливании крови больному в две вены восстановить ее потерю не удалось. Перелили уже пять литров. Не знают, что делать. В таком состоянии брать больного на операцию невозможно, а без операции кровотечение не остановить.

Срочно еду в клинику. В дежурной операционной – бригада хирургов. Больной бледен, без сознания. Время от времени изо рта со рвотой выбрасывается в большом количестве почти алая кровь. Осматриваю больного. Прощупываю у него увеличенную селезенку. Под кожей живота синеют расширенные вены. Кровотечение может быть при язве желудка или из расширенных вен пищевода при циррозе печени. По отмеченным деталям решаю, что в данном случае – кровотечение из пищевода. Советую ввести в пищевод специальный зонд с резиновой муфтой, которую можно надуть и тем самым прижать кровоточащие вены. Этот зонд я специально приобрел в Америке. Он называется зонд Блейкмора. Помощники вводят зонд, раздувают манжетку. Ждем. Кровотечение остановилось. Это счастье, иногда и этот зонд не помогает. Теперь можно подумать о том, что делать дальше. Диагноз ясен – алкогольный цирроз печени…

Этой проблемой мы начали заниматься с 1951 года. Мною лично прооперированы десятки больных, и хотя я проводил сложнейшие операции на легких, пищеводе, сердце и сосудах, считаю, что нет более тяжелой и для хирурга, и для больного операции, чем операция при алкогольном циррозе печени.

За жизнь 37-летнего больного Ш. мы боролись несколько дней. Остановившееся кровотечение сразу же вновь возникало, как только мы извлекали зонд. Ввели его вновь и держали несколько дней. Когда кровотечение остановилось, мы более месяца восстанавливали кровопотери, их последствия. Дело в том, что при большой потере крови, продолжающейся несколько дней, истощаются кроветворные органы, и требуется длительное и упорное лечение, чтобы восстановить их нормальную функцию. Месяца через два больной окреп, и мы собрались его выписывать. Но он взмолился оставить его в клинике. Он чувствовал, что у него вот-вот начнется новое кровотечение. В том году за последние восемь месяцев оно у него было уже четвертый раз. В последний из них, чтобы остановить кровотечение, переливали кровь 47 раз, перелив в общей сложности 22 литра.

При расспросах больного мы установили, что он начал пить еще до войны. Будучи на фронте, постоянно превышал стограммовую порцию. Вернулся с войны уже в полной зависимости от алкоголя. Все время продолжал пить. Как же лечить больного? Как предупредить кровотечения в будущем? Вот вопрос, который нам не давал покоя. Разрушенную печень нам не восстановить, мы это знали. Но как сделать, чтобы кровь, которая не может пройти через печень и застаивается в сосудах, пошла бы в кровяное русло, минуя печень? Над этой головоломкой мы работали несколько месяцев.

Здесь был один путь: надо было воротную вену, которая подводит кровь к печени, вшить в нижнюю полую вену. Такая операция после многомесячных экспериментов была осуществлена нами в июне 1952 года впервые в Советском Союзе. О том, каких трудов стоила она нам, как долго и упорно мы к ней готовились, я в свое время писал в книге «Сердце хирурга».

Ш. поправился и пять лет жил без кровотечения. Но такие больные находятся в очень неблагоприятном положении. Значительная часть крови из кишечника не поступает в печень и не проходит через очистительный барьер. Следовательно, чтобы уменьшить вредные воздействия на организм, такой человек должен соблюдать строгую диету и ни в коем случае не употреблять спиртных напитков.

Больной Ш. пять лет соблюдал это правило и чувствовал себя неплохо. Но на шестом году, по-видимому решив, что он совсем здоров, решил «попробовать». Выпил с товарищем по рюмке водки и сразу же впал в состояние комы, то есть тяжелейшей интоксикации. Он был доставлен, к сожалению, не к нам, а в другую больницу, где не знали, как лечить таких больных. Через несколько часов после поступления больной умер, не приходя в сознание.

Цирроз печени, как последствие употребления алкоголя, по данным ВОЗ, опубликованным в декабре 1982 года, стал одной из основных причин смерти людей.

Таких операций, как у больного Ш., я проделал более чем с 60 больными. Большинство из них после операции поправились и в течение нескольких лет, что мы их наблюдали, чувствовали себя удовлетворительно, настолько, насколько может себя чувствовать человек, более чем наполовину лишенный функции печени. Ибо оздоровить саму печень уже нельзя.

Кроме печени, склеротические изменения имеют место в поджелудочной железе, тесно связанной с пищеварительным трактом. Вскрытие лиц в возрасте 30–40 лет, употреблявших вино длительное время или в больших дозах, показали глубокие изменения в поджелудочной железе. Этим и объясняется, почему пьющие люди так часто жалуются на плохое пищеварение, на резкие боли в животе и т. д. Это панкреатит, воспаление поджелудочной железы.

У таких больных часто наблюдается диабет из-за гибели особых клеток, расположенных в поджелудочной железе и вырабатывающих инсулин. Панкреатит и диабет на почве алкоголя – явления, как правило, необратимые, и страдающие ими люди обречены на постоянные боли и недомогание. Мало того, панкреатит дает обострение при малейшем нарушении диеты. Возникает острый панкреатит, который может протекать с гнойным воспалением или в виде некротического панкреатита, то есть омертвения всей железы. В этих случаях лечение, в том числе и операция, часто бывают неэффективными. Поэтому при малейших признаках панкреатита надо быть исключительно строгим в диете. И конечно же, полностью исключить из употребления алкоголь.

Однажды к нам поступил мужчина средних лет с панкреатитом. Наше терапевтическое лечение дало положительный эффект, и больной стал быстро оправляться. Накануне выписки сердобольная супруга по просьбе больного принесла ему ветчины и «маленькую». Больной, что называется, с аппетитом поел и выпил (хотя ему это категорически запрещали). К ночи у него развился острый приступ панкреатита. Несмотря на все меры лечения, улучшения не наступало. На операции выяснилось, что у больного полный некроз поджелудочной железы.

При вскрытии умерших из-за длительного употребления алкоголя поражает глубина и распространенность тех изменений, которые происходят в их организмах. Эти изменения имеют место практически во всех жизненно важных органах, и иногда патологоанатому трудно сказать, поражение какого органа сыграло решающую роль в смерти человека. Иногда изумляешься, как этот человек вообще мог еще жить, если у него не оставалось ни одного непораженного органа, способного выполнять положенную функцию!

Наблюдаются и так называемые молниеносные формы панкреатита. В одном письме женщина рассказывала, что они с мужем были на свадьбе, где выпили и хорошо закусили. К ночи у мужа появились сильные опоясывающие боли в животе. Они пошли в больницу, но так как это было накануне выходного дня, то врач, наскоро осмотрев больного и назначив ему вливание, ушла. Сестра сделала вливание, а больному стало еще хуже. Он стал метаться, перебегать с одной койки на другую. После этого решили, что у него психическое расстройство. Вызвали машину, чтобы отвезти больного в другую больницу, но он внезапно упал и умер. На вскрытии у него обнаружили гангренозный панкреатит.

Сердце человека по праву называют мощным кровеносным насосом, который снабжает кровью весь человеческий организм. Поэтому оно нуждается в надежной защите и постоянной заботе. Устанет сердечко, надорвется что-то в нем, и вся наша жизнь окажется на волоске, мы увидим, какой он хрупкий и беззащитный, наш бывший, вчера еще сильным и крепким организм.

Но как беречь сердце, если на него все влияет? Перенервничаешь, глядишь, и защемит; работаешь без устали, а оно требует отдыха, перестаешь трудиться, оно тоже «недовольно» – нет должной нагрузки. Сердце можно беречь или, точнее, укреплять, если соблюдать элементарный режим, не забывать о спорте и физических занятиях, не перегружать себя изнурительным трудом, излишним весом. И алкоголем.

О влиянии алкоголя на сердечно-сосудистую систему известно давно. У тех, кто пьёт часто и долгое время, наблюдается поражение сердца. По изменениям в нем можно судить и о дозе принимаемого алкоголя, и о «стаже» потребления. Эти изменения могут возникать даже после эпизодической выпивки.

Поражение сердечно-сосудистой системы от спиртного наблюдается либо в виде алкогольной гипертонии, либо в виде поражения миокарда.

Алкогольная гипертония – это результат нарушения нервной регуляции сосудистого тонуса, обусловленного токсическим действием этилового спирта на различные отделы нервной системы. Определенную роль играет здесь нарушение функции надпочечников с повышением уровня адреналина, что особенно резко проявляется в ближайшие дни после алкогольных эксцессов. Нередко у длительно пьющих имеет место поражение почек, что также способствует установлению гипертонии.

Наблюдается гипертония довольно часто. По мнению ученых, она имеет место свыше чем у 40 процентов пьющих. Причем почти у 35 процентов из них уровень артериального давления находится в «опасной зоне». Гипертония в среднем поражает людей в возрасте от 36 лет.

Основным лечебным и профилактическим мероприятием при алкогольной гипертонии является полный отказ от приема любых доз спиртного, без чего лечение другими средствами оказывается неэффективным.

В основе алкогольного поражения мышцы сердца лежит прямое токсическое влияние спирта на миокард в сочетании с изменениями нервной регуляции и микроциркуляции. Развивающиеся при этом грубые нарушения внутритканевого обмена ведут к развитию очаговой и диффузной дистрофии миокарда, проявляющейся в нарушениях ритма сердца и сердечной недостаточности. Алкогольное поражение сердца в виде гипертрофии миокарда и ожирения сердца было известно давно под названием «пивного» или «бычьего сердца» ввиду его больших размеров. Прогрессирующая сердечная недостаточность с нарастающей одышкой, тахикардией, отеками, увеличенной печенью, нарушением ритма и большими размерами сердца издавна считалась типичной для людей, употребляющих спиртные напитки.

Патологоанатомы нередко находили у пьяниц проходимыми коронарные артерии крупного калибра. Однако специальное исследование мелких внутрисердечных сосудов показало глубокие изменения всех слоев сосудистых стенок со склеротическими наслоениями как в самих стенках, так и в окружающем их миокарде. Эти изменения в сосудах приводят к тем же явлениям ишемии миокарда, то есть к недостаточному кровоснабжению с последующим кардиосклерозом, как и при заболеваниях стенокардией.

Я специально более подробно остановился на последних научных данных о пагубном влиянии спиртных напитков на сердце. И прежде всего потому, что среди обывателей бытует мнение, будто алкоголь расширяет коронарные сосуды и тем предупреждает инфаркты. Встречается даже этакое бравирование вредными привычками, когда те, кто курит и пьет, заявляют, что если они выкурят папиросу, которая суживает коронарные сосуды, а затем выпьют рюмку коньяку, который, мол, расширяет эти сосуды, то тем самым они добьются нейтрализации действия табака и алкоголя, и сосуды останутся в норме. Это примитивное и вульгарное суждение в корне ошибочно. Выкуренная папироса действительно суживает крупные коронарные сосуды, коньяк же ведет к подобным изменениям в средних и мелких сосудах сердца. Следовательно, оба эти яда – и спирт и никотин, дополняют друг друга в своем губительном действии на сердце, хотя выпившему и кажется, что ему стало лучше.

Пьющий человек всегда находится на грани возможного бедствия или катастрофы.

Недалеко от нас живет семья: муж, жена, двое детей. Жена удивительно доброе, кроткое существо. Она и работает, и за детьми ухаживает, и по дому все делает. Мужу ее около 40 лет. Почти всегда он, что называется, выпивши, пьёт «умеренно», но часто, чуть ли не ежедневно.

С ним то и дело случаются какие-то неприятности: то он пьяным вышел на мороз без одежды, простудился и слег с пневмонией, то, выпив что-то недоброкачественное, долгое время лежал с болями в животе, то просто не может подняться с постели из-за головной боли. А недавно зимой, будучи в нетрезвом виде, он упал с крыши сарая и повредил себе позвоночник, по-видимому, спинной мозг, и чувствует резкую слабость в ногах.

Как-то я зашел к нему по делу Он встал с постели, но долго не мог надеть валенки. Надев их и простояв со мной в коридоре минут пять, тут же сел на табурет, пожаловавшись, что ноги не держат. Однако в больницу он лечь отказывается и продолжает пить.

Семья от этого сильно страдает. У мальчика лет восьми было воспаление легких, которое осталось недолеченным. Имеются признаки перехода заболевания в хроническую стадию. В последнее время у него выявился к тому же неврит слухового нерва с обеих сторон, слух быстро снижается. Но жена не может ходить с ребенком по больницам, так как ей не с кем оставить супруга.

Парадокс! Мужчина, который должен делать все для семьи и оберегать каждого, требует за собой большего присмотра и ухода, чем какой-нибудь глубокий старик. При этом он не считает себя ни алкоголиком, ни даже пьяницей. Он пьёт «умеренно». Его никто не видел валяющимся в канаве. Что же касается того, что он упал с крыши сарая, то с кем не бывает?!

Еще хуже судьба нашей доброй знакомой Анны Максимовны. Она работала в молочном магазине, и мы нередко с ней встречались. Несколько раз она жаловалась на то, что ее сын пьет. Способный рабочий, но губит себя водкой смолоду. Все уговоры и просьбы не помогали. Правда, он работал, пил «умеренно», как сам считал, но тем не менее пил почти ежедневно. Мать тяжело переживала за своего сына. И не зря переживала. Не так давно я увидел ее всю в слезах. Она сказала, что в компании, где сын пьянствовал, случилась драка, и его зарезали насмерть.

Это был ее единственный сын и вообще единственный близкий человек на свете! Муж, тоже пивший, давно умер. Осталась она одна, пожилая, больная, состарившаяся раньше времени от постоянных тревог и забот. Не к кому ей приклонить свою седеющую голову.

Очень часто алкоголь даже в «умеренных» дозах резко меняет характер пьющего, иногда до такой степени, что человек перестает быть самим собой и превращается в какого-то зверя.

Недавно к нам в клинику доставили женщину в бессознательном состоянии. Лицо ее представляло собою сплошной синяк, оно все было в кровоподтеках, глаза были закрыты опухшими посиневшими веками. Оказывается, женщина была побита пьяным мужем, который бил ее по лицу не только кулаками, но и ногами.

Долгое время больная была без сознания. Затем, Очнувшись, с трудом открыла отекшие веки. Когда же после длительного лечения лицо ее и сама она стала принимать нормальный вид, мы увидели перед собой красивую и очень милую женщину.

До какого же состояния деградации может дойти мужчина, если он способен поднять руку и безжалостно избить женщину, слабое существо?!

К сожалению, женщинам, имеющим таких мужей, часто не хватает решимости и силы воли изменить свое положение, проявить собственное достоинство. Они прощают супруга, тем самым поощряя его на новые безнаказанные поступки. Вот и катится жизнь такой семьи по мрачно проторенной колее. А там, глядишь, перед ней развертывается пропасть…

Как-то нам пришлось быть в деревне Чирчим Пензенской области. Жили у председателя колхоза и часто ходили в баню к его соседям – учительнице, которая жила с семьей в доме, выделявшемся своим внешним видом. Ее муж был тихий и работящий человек. Сын работал мастером по дереву. Это он отделал свой дом как игрушку. В жизни он тоже был тихий и молчаливый.

Однако стоило ему только выпить, как он становился хуже зверя. В это время заходить в дом было опасно. Парень непотребно ругался, бил всех, кто попадал под руку, в том числе и мать, бегал с ружьем и грозил убить любого, кто ему не понравится.

И все ему сходило с рук. Каким-то образом его успокаивали и укладывали спать. Проспавшийся, он вновь становился нормальным человеком. А как выпивал, а пил он часто, все опять повторялось. Почему? Помогала безнаказанность, Если каждый за свое поведение неизбежно и строго получал бы по заслугам, то он вряд ли рискнул бы так нагло хулиганить. Только безнаказанность пьяного порождает его безобразное поведение.

Помню, у моей мамы были хорошие знакомые: муж и жена. Он – квалифицированный рабочий, она – домашняя хозяйка. Жили дружно, но детей не имели, и только это огорчало их счастливую жизнь. Правда, была у мужа очень плохая черта характера. Будучи всегда тихим и скромным, он, как только выпьет, начинал буянить. Скандалы его чаще всего выливались в битье посуды. И хотя напивался он редко, тем не менее каждый раз бедная женщина горько плакала, в том числе и потому, что достать у нас в Киренске посуду было чрезвычайно трудно. С помощью друзей за несколько месяцев она все-таки собирала то, что нужно, расставляла в шкафу, но все это было лишь до следующей выпивки мужа.

Как-то гостила у нас дальняя родственница из села Горбова. Как раз приходит к нам соседка и жалуется на очередную выходку мужа. Гостья послушала соседку и говорит:

– А вы попробуйте отучить его от этой дикости.

– Да уж сколько раз я его увещевала, ничего не помогает.

– А вы его примером отучите.

– Как же это примером?

– А вот начнет он бить посуду, а вы хватайте скалку и начинайте бить еще больше, чем он. Посмотрите, Что из этого получится!

Женщина посмеялась, но все же решила испытать и это средство. Собрала она все осколки и обломки, благо их в доме было хоть отбавляй, и хитро уставила их в шкафу. Так, будто они были целыми.

Когда муж, придя домой пьяным, в очередной раз к чему-то придрался и начал бить посуду, жена схватила скалку, подбежала к шкафу, раскрыла его дверцы и давай скалкой рубить подготовленную для этого посуду.

– Ты бьешь, а я что, отставать от тебя буду? Я ее приобретала, я и бить ее буду.

Муж некоторое время оторопело смотрел на разъярившуюся жену, не понимая, что с ней, а затем начал ее оттаскивать от шкафа, успокаивая и приговаривая: «Ну довольно, довольно! Успокойся! Посуда-то тут ни при чем!»

И с того дня, как с восторгом заявила соседка, муж, каким бы пьяным он ни был, не разбил ни одной чашки.

Мне бывает часто горько и обидно за женщин. Почему они так легко пренебрегают своим человеческим достоинством и позволяют мужьям относиться к себе без должного уважения. Ведь это зависит всецело только от женщины! Если она не потеряла чувства самоуважения, то не допустит хамства мужчины. Только так женщина поднимется в глазах мужа и будет находиться на том пьедестале, на котором она должна быть по своей нравственной красоте и чистоте, предначертанной ей природой, по своей обязанности быть матерью! А мне почему-то все чаще вспоминается та женщина, лицо которой представляло сплошной кровоподтек. И не покидает чувство какой-то вины перед ней, вины за тех, кто жил рядом с ее семьей и ничего не сделал для пресечения зла. Ну а сами-то «герои»? Неужели в них не может пробудиться человеческое, чтобы повернуть их на путь трезвой жизни?!

У меня есть знакомый мастер, который пил систематически и много. Он с утра выпивал по 800 граммов водки, а днем добавлял еще. Но вот однажды он обнял своего трехлетнего сына и твердо сказал: «Все, сынок, довольно! Пока я не погубил и тебя и себя, даю тебе слово, что пить больше не буду». И с того дня не выпил ни грамма. За прошедшие 12 лет он был в Антарктиде, работал бригадиром на подземных работах. Сейчас живет интересной, полнокровной жизнью.

Думаю, что каждый должен подумать о своей жизни и поступить так же. Каждый должен позаботиться о себе, о своих близких и сказать твердое «нет» этому страшному злу.

5. Под угрозой интеллект

Миллионы лет денно и нощно трудилась наша матушка-природа над созданием высшего земного существа – человека, одарив его тем самым серым веществом, которое позволило ему разумно мыслить, стать уникальным на планете, а быть может, и во всей вселенной. Наш мозг – это наше богатство и неповторимость. Наверное, поэтому алкоголь приносит ему самое сильное разрушение, несет для него главную опасность.

Почему? Причина этого не скрыта за семью печатями. Алкоголь, проникая в организм человека, наибольшую концентрацию получает именно в мозге. Если концентрацию алкоголя в крови принять за единицу, то в печени она будет равняться 1,45, в спинномозговой жидкости – 1,5, а в головном мозге – 1,75.

В случаях острых алкогольных отравлений клиническая картина больного может быть неодинаковой, однако на вскрытии почти всегда выясняется, что наибольшие изменения поражают именно мозг. Твердая мозговая оболочка напряжена, мягкие мозговые оболочки отечны, полнокровны, сосуды расширены, повсюду встречается множество мелких кист диаметром в один-два миллиметра. Эти мелкие кисты образовались в местах кровоизлияний и некроза (омертвения) участков вещества мозга.

Более тонкие исследования мозга у погибшего от острого алкогольного отравления показывают, что в его нервных клетках наступили изменения в протоплазме и в ядре, выраженные столь же резко, как и при отравлении другими сильными ядами. При атом клетки коры головного мозга страдают гораздо больше, чем клетки подкорковых частей, то есть алкоголь действует сильнее на клетки высших центров, нежели низших. В головном мозге отмечается сильное переполнение кровью, нередко с разрывом сосудов в мозговых оболочках и на поверхности мозговых извилин. Такие же изменения в мозге имеют место и у пьющих людей, смерть которых наступила от причин, не связанных непосредственно с употреблением алкоголя.

Описанные изменения в веществе головного мозга необратимы. Они оставляют после себя глубокий след в виде выпадания мелких и мельчайших структур мозга, что неизбежно и неотвратимо сказывается на его функции.

Но даже не в этом заключено главное зло алкоголя. У лиц, употребляющих спиртные напитки, выявляются ранние склеивания эритроцитов – красных кровяных шариков. Если подобная картина имеет место в каких-то грубых тканях, например, в мышцах, то это может пройти незаметно. Но в мозге, где склеивание сильнее, так как там концентрации алкоголя выше, оно может привести и, как правило, приводит к тяжелым последствиям: в мельчайших капиллярах, подводящих кровь к отдельным мозговым клеткам, диаметр сосуда приближается к диаметру эритроцита. И при склеивании эритроциты закрывают просветы капилляров. Снабжение мозговой клетки кислородом прекращается. Такое кислородное голодание, если оно продолжается 5–10 минут, приводит к омертвению, то есть необратимой утрате мозговой клетки. А чем выше концентрация спирта в крови, тем сильнее процесс склеивания и тем больше мозговых клеток гибнет.

Вскрытия «умеренно» пьющих людей показали, что в их мозге обнаруживаются целые «кладбища» из погибших корковых клеток. Эти «кладбища» олицетворяют собой то губительное и разрушающее действие, которое оказывает алкоголь на нервную систему человека.

Изменения структуры головного мозга возникают уже после нескольких лет употребления алкоголя. Обследования двадцати пьющих людей показали уменьшение у них объёма мозга, или, как говорят, «сморщенный мозг». У всех были обнаружены явные признаки атрофии мозга. Изменениям подверглась прежде всего кора головного мозга, где происходит мыслительная деятельность, осуществляются функции памяти.

В народе давно подмечено, что у людей, много пивших, имеет место раннее проявление так называемого старческого слабоумия. Длительное употребление алкоголя резко снижает мозговые функции человека и в первую очередь высшие функции, что ведет к оглуплению пьющего. Если употребление спиртных напитков получило среди населения широкое распространение, то это рано или поздно скажется на его интеллектуальном потенциале, увеличении процента дефективных и умственно отсталых детей, родившихся от пьющих родителей.

Очень часто все зло, причиняемое спиртными напитками, относят лишь к алкоголикам. Мол, это алкоголики страдают, у них происходят все эти изменения, а мы-то что? Мы пьем «умеренно», у нас этих изменении нет.

Здесь необходимо внести ясность. Попытки отнести вредное влияние алкоголя только к тем, кто признай алкоголиком, в корне неверны, ибо сами термины: алкоголик, пьяница, много, «умеренно», мало пьющий и т. д. имеют количественное, а не принципиальное отличие и многими понимаются различно. Некоторые пытаются отнести к алкоголикам только тех, кто пьёт запоями, кто напивается до белой горячки. А это неверно. Запой, белая горячка, галлюцинаторное слабоумие пьяниц, алкогольный бред ревности, корсаковский психоз, алкогольный паралич, алкогольная эпилепсия – это все последствия алкоголизма. Сам же алкоголизм – это потребление спиртных напитков, оказывающее вредное влияние на здоровье, быт, труд и благосостояние людей и общества.

Если мы спросим любого горького пьяницу, считает ли он себя алкоголиком, он ответит категорическим «нет». Его трудно уговорить пойти лечиться, хотя все родные, окружающие буквально стонут от него. Он же уверяет, что пьёт «умеренно».

Кстати сказать, это самый коварный термин. Достаточно призвать людей пить «умеренно» и сказать, что это безвредно, и они охотно последуют такому совету и многие из них станут алкоголиками.

Неправомочным надо признать также термин «злоупотребление». Если есть злоупотребление, то, значит, есть употребление не во зло, а в добро, то есть полезное употребление. Но такого употребления нет, как нет и употребления безвредного. Любая принятая доза алкоголя вредна. Дело лишь в степени вреда. Любое употребление спиртных напитков есть злоупотребление.

Конечно, если человек выпьет небольшую порцию некрепкого виноградного вина, а в следующий раз такую же дозу он выпьет через два-три месяца, вред будет относительно небольшой. Но даже если пить сухое вино и небольшими дозами, но употреблять его чаще, чем один раз в две недели, мозг не будет приходить в норму от наркотического отравления и вред от алкоголя будет несомненный.

Но зачем вообще нужно принимать наркотический яд? Ведь это же просто глупо! Никто же не призывает нас, допустим, делать себе уколы морфия, нюхать кокаин, употреблять героин или хлороформ? А ведь у алкоголя действие то же. В том и другом случае человек оказывается в плену иллюзий с плохими для него последствиями. Неужели умножение числа алкоголиков и пьяниц, рождение деградированных детей не убеждают людей в том, что с этим злом надо покончить раз и навсегда.

Однако среди многих и многих людей царит явное благодушие по отношению к спиртному. Сошлюсь на слова Марии Щелкановой из Великого Устюга:

«Раньше показаться пьяным на людях считалось неприличным, позорным. Выпивка перечеркивала репутацию человека. Особенно если ты образованный, считаешь себя культурным. Но постепенно стало считаться, что выпить – это проявить свой демократизм, широкий, мужественный характер. Послушайте, чем похваляются наши судоремонтники (в том числе инженеры), придя после выходных на работу: тем, кто сколько выпил, в какую пьяную передрягу попал, какие «фортели выкидывал». Если раньше об этом говорили со стыдом, шепотом, то теперь бахвалятся. Пить стало, как принято говорить, «престижно». И напротив: очень часто трезвенник выглядит в трудовом коллективе белой вороной, человеком не от мира сего. Про такого спрашивают: «Он что – больной?» (Советская Россия, 1984, 20 мая).

Многое в создавшемся положении объясняется тем, что большинство людей не знают до конца правды об алкоголе и его свойствах. Отсюда, в частности, и признание, поддержка ими «культурного» винопития, которое якобы спасает человека от губительного действия спиртных напитков. Раньше подобные представления имели под собой некоторое обоснование: тогда еще не были получены многие объективные научные данные об алкоголе, и поэтому даже отдельные ученые считали, что малые дозы спиртных напитков не оказывают на человека какого-либо существенного влияния и что, ведя борьбу с пьянством, необходимо широко воспитывать среди населения «культуру» пития. Теперь же, когда широкими медицинскими исследованиями и врачебной практикой доказан значительный вред для человека самых малых алкогольных доз, говорить о «культуре» потребления спиртного значит так или иначе оправдывать дальнейшее распространение пьянства.

Как же алкоголь влияет на функции головного мозга? Что происходит с человеком? Почему так резко меняется его личность, характер и поведение? Этот вопрос детально изучен психиатрами и физиологами. Установлено, что алкоголь (во всех содержащих его напитках: водки, коньяки, ликеры, вина, пиво и т. и.) действует на организм, его нервную систему так же, как и другие наркотические вещества и типичные яды, такие, как хлороформ, эфир, опий во всех его разновидностях и т. д.

Яркое художественное описание действия алкоголя дано Ксенофонтом в его «Киропедии»: «Кир испросил себе у Астиага позволения служить у него вместо Сакаса виночерпием. Он с ловкостью берет бокал и подает его царю.

– Зачем, сын мой, – сказал, улыбаясь, Астиаг Киру, – ты не пробуешь вина подобно Сакасу? (Виночерпий всегда пробует вино в предупреждение отравления царей. – Ф. У.)

– Потому, что я в самом деле боюсь, чтобы в вине не было яда, потому, что в день твоего рождения, во время пиршества, я сам видел, что Сакас всех отравил.

– Как же ты это видел?

– Я заметил большой беспорядок в вашем уме и в ваших действиях, вы делали то, чего не простили бы такому дитяте, как я: вы кричали все разом, не слушали друг друга, странно пели, и, не слушая того, кто пел, клялись, что он пел чудесно. Каждый из вас хвастал своей силой. Однако когда следовало встать для танцев, вы не только не в состоянии были танцевать в такт, но даже не могли твердо держаться на ногах. Ты забыл, что ты царь, а те забыли, что они твои подданные. Я тогда первый раз узнал, что можно злоупотреблять свободой речи, ибо вы не умолкали.

– Но, сын мой, неужели твой отец никогда не напивался?

– Никогда.

– Как же он поступает?

– Отведавши, он не пьёт больше, вот и все действие, какое произвела на него проба» (цит. по: Сикорский И.А. Сборник научно-литературных статей, кн. 4, с. 4–5).

Проведенные в последнее время исследования о действии на человека малых доз алкоголя, дали в руки медиков неоценимые по важности материалы. Установлено, что любая доза спиртного, сколь бы мала она ни была, оказывает влияние на центральную нервную систему. В частности, после принятия малой дозы алкоголя, составляющей примерно 60 граммов, угнетается правое полушарие мозга человека, которое «отвечает» за принятие решений. Что означает это угнетение? Прежде всего у человека заметно увеличивается время для обработки информации, биотоки мозга значительно изменяются, что ведет к нервным раздражениям, нервным утомлениям.

А человеку иллюзорно кажется, что он чувствует себя лучше, что все у него получается и наступила успокоительная разрядка. В этом-то и заключено коварство действия алкоголя как наркотика. Внешняя обманчивость, иллюзия скрывает безусловно негативное действие.

Алкоголь затрудняет умственные процессы. При этом раньше всего страдают более сложные психические процессы и дольше сохраняют свое действие простые мыслительные функции, особенно те из них, которые связаны с двигательными представлениями. Что касается двигательных актов, то они вначале ускоряются, но это ускорение зависит от расслабления тормозных импульсов, и в двигательных актах уже сразу замечается неточность.

При повторном приеме алкоголя поражение высших центров мозговой деятельности продолжается от 8 до 20 дней. Если же употребление алкоголя имеет место длительное время, то работа этих центров в нормальное русло так и не входит.

На основании точных научных данных установлено, что прежде всего у выпившего человека утрачиваются самые позднейшие, самые свежие усовершенствования и «успехи», добытые умственным напряжением, скажем, за последнюю неделю или месяц. Человек после приема алкоголя возвращается к тому же уровню умственного развития, который был у него раньше.

Если алкогольные отравления происходят часто, то человек остается на месте в своем умственном развитии, его мышление становится шаблонным, лишенным достигнутого когда-то. В дальнейшем наступает ослабление уже старых, более прочных и окрепших ассоциаций, ослабление восприятий. В результате умственные процессы еще более суживаются, лишаясь свежести и оригинальности.

Распространено «мнение о возбуждающем, подкрепляющем и оживляющем действии на человека алкоголя, но все эти явления при более глубоком изучении оказываются не чем иным, как поражением известных частей головного мозга. К параличным явлениям в психической сфере относится, в частности, утрата человеком внимательности, здравого размышления.

Под влиянием алкоголя парализуются психические центры, что резко сказывается на тех процессах, которые мы называем суждением и критикой. У человека начинают преобладать чувства, не умеряемые и не сдерживаемые критикой. Он становится чересчур откровенным и общительным, легкомысленным, лишается способности тонко оценивать окружающее, перестает замечать опасность. Ослабляющее действие алкоголя обнаруживается в притуплении болевых ощущений, чувства усталости, а также в заглушении душевной боли, к примеру, тоски и озабоченности. Неумеренная оживленность и жестикуляция, хвастовство – также следствие начавшегося паралича сознания и воли: сняты правильные, разумные преграды, которые удерживают трезвого от бесполезных движений и необдуманной, нелепой траты сил.

В многочисленных опытах, проводившихся крупнейшими специалистами в этой области – Бунге, Крепелиным, Сикорским и другими, с несомненностью выяснилось, что во всех без исключения случаях под влиянием алкоголя простейшие умственные отправления, то есть восприятия, нарушаются и замедляются не столь сильно, как более сложные – ассоциации. Эти последние страдают в двойном отношении: во-первых, их образование замедленно и ослаблено, и, во-вторых, существенно изменяется их качество: вместо внутренних ассоциаций часто проявляются ассоциации внешние, нередко стереотипные, основанные на созвучии, на случайном внешнем сходстве предметов. В то же время самые низшие формы ассоциаций, ассоциации двигательные или механически заученные, возникают в уме легче всего. Иногда подобные ассоциации появляются без малейшего основания, но зато упорно держатся в уме, всплывая снова и снова. Человек как бы «зацикливается» на них. Такие ассоциации напоминают собой патологическое явление, замечаемое при неврастении и психозах. Из внешних ассоциаций особенно часто возникают те, которые связаны с двигательными актами. Все это указывает на глубокие изменения механизма мышления человека (Сикорский И. А. Сборник научно-литературных статей, кн. 4, с. 88–92).

В результате длительной интоксикации у пьющих разрушается импульс к труду, они становятся неспособными к систематической работе и постепенно вообще перестают трудиться.

Активное и пассивное внимание под влиянием малых и «умеренных» доз алкоголя нарушается, из-за чего страдает в первую очередь память. Алкоголь, принятый в больших дозах, вызывает более грубые нарушения. Восприятие внешних впечатлений затрудняется и замедляется, точность его понижается. Внимание и память нарушаются еще в большей степени. Ассоциации качественно расстраиваются, у человека ослабевает критика, утрачивается способность внимательно выслушивать других, следить за правильностью своей речи, контролировать свое поведение. Ослабевает нравственное чувство, теряется стыд.

Человек не стыдится вести себя непристойно, привлекать внимание окружающих. Ему не стыдно выражаться нецензурно при женщинах и детях. Все уговоры его окружающими бесполезны, он еще больше куражится и ведет себя даже наглее.

С углублением алкогольного наркоза у человека тормозятся не только клетки коры головного мозга, но и подкорковые узлы, мозжечок. При приеме очень больших доз спиртного происходит тяжелейшее нарушение функций центральной нервной системы с вовлечением спинного и продолговатого мозга. Развивается глубокий наркоз и коматозное состояние.

Длительное употребление алкоголя неизбежно ведет к деградации человека, притупляются его способности к творческому мышлению, синтезу, а потом эти высшие свойства человеческого мозга исчезают и вовсе.

В одной из ленинградских клиник работал ассистент Алексей Леонтьевич – сухощавый, невысокого роста, живой и подвижный, отзывчивый и добрый человек. Он был любимцем всех сотрудников клиники. Учитывая его молодость и скромность, все звали его Алик. Он не обижался и с охотой отзывался на это имя. Так оно и сохранилось в памяти тех, кто с ним долго работал, хотя со временем он стал ученым, доктором наук.

Алик был сыном известного в городе хирурга, трагически погибшего. После смерти отца вскоре умерла и мать, сраженная горем. Остались» трое детей. Алик был старшим и принял на себя все заботы по дому и двум маленьким сиротам. Заработок его был невелик, и ему пришлось взять работу по совместительству в Институте скорой помощи. В свое время Алик получил хорошее образование, он владел тремя иностранными языками, был начитан, умен и трудолюбив. Благодаря эрудиции, блестящей памяти и способности к анализу и обобщениям он совсем молодым защитил кандидатскую диссертацию и стал ассистентом.

Его острый, ищущий ум, способность точно ставить диагнозы поражали многих. Не было в литературе такого редкого заболевания, которого Алик не знал бы. И знания эти с блеском применял на практике. Бывало, вся клиника мучительно не может определить диагноз больного, а Алексей Леонтьевич посидит над ним, тщательно его обследует и заявляет, что это вот такая-то болезнь, которая впервые описана в таком-то году таким-то ученым. Она протекает так-то, заключается в том-то и таким-то образом лечится.

Однажды в клинику привезли больную с переломом бедра. Ее стали лечить по принятой методике. Не успела бедренная кость срастись, как у женщины случился перелом кости плеча. Тогда Алексей Леонтьевич тщательно обследовал больную, сделал ей снимки других костей и заявил, что у нее повышенная функция паращитовидных желез: небольших, величиною с горошину или даже чечевицу желез внутренней секреции, которые располагаются около щитовидной железы и потому называются «паращитовидными». При их гиперфункции, которая обычно является результатом опухоли этой железы, происходит нарушение обмена в организме человека, и как следствие этого, у него часто происходят переломы костей, кости постоянно болят, что делает таких больных полными инвалидами. Алик сам сделал операцию, отыскал опухоль железы и удалил ее. Больная полностью поправилась.

И такие диагнозы он ставил нередко. Поэтому в тех случаях, когда и сам руководитель клиники не мог поставить точный диагноз, он говорил: «Позовите Алика. Он мудрец, что-нибудь да отыщет».

Алик был хорошим хирургом, с мягкими добрыми руками. Лекции же читал так, что на них приходили студенты других курсов. Всех покоряла его способность читать лекции по любому вопросу хирургии, причем почти без подготовки. О его феноменальной памяти рассказывали анекдоты. Бывало, молодые врачи соберутся в ординаторской и начнут испытывать свою память: назовут подряд 15–20 слов, часто бессмысленных, и просят каждого тут же повторить их. Самое большее, что они могли повторить, – это 5–6 слов. Алик же повторял 12–13! Но больше всего поражала его творческая энергия. Он всегда что-то изобретал, часто придумывал новое, оригинальное.

Единственное, что огорчало друзей Алика, это некоторая его слабость к вину. И хоть он это тщательно скрывал, стесняясь своей привычки, ее заметили многие и очень беспокоились за него.

Когда началась Великая Отечественная война, Алексею Леонтьевичу было 30 лет, но он был уже знаменитым хирургом. Мобилизовав, его назначили главным хирургом медсанбата, и он вскоре зарекомендовал себя на фронте с самой лучшей стороны.

Когда у командования возник вопрос: кого из хирургов, молодых, энергичных и в то же время высокообразованных, умеющих работать в самой сложной обстановке, послать в партизанский край, выбор пал на Алексея Леонтьевича. В течение нескольких лет он работал главным хирургом большой партизанской бригады, а вернее сказать, целого партизанского края. Проводил большую оздоровительную и профилактическую работу, много оперировал больных и раненых, наладил быструю и своевременную их эвакуацию на Большую землю.

Во время крупного наступления наших войск по освобождению блокадного Ленинграда партизанские отряды развернули большую и смелую операцию. В бою Алексей Леонтьевич был тяжело ранен в живот, с повреждением желудка и кишечника. Его быстро доставили на Большую землю, и он уже через несколько часов попал на операционный стол к прославленному хирургу Александру Александровичу Вишневскому.

Операция продолжалась долго, так как ранение кишечника было множественным. Но все было сделано точно и аккуратно. Больной поправился настолько, что вновь был послан в свой партизанский край.

Вернувшись после воины в клинику, он вскоре был избран доцентом и по-прежнему, с тем же интересом читал лекции, вел занятия со студентами, оперировал. Он даже, как и раньше, выкапывал в литературе какие-нибудь интересные сообщения и демонстрировал их на примере своих больных. Женившись еще до войны, он очень заботился о своей семье. Его по-прежнему любили и уважали все сотрудники. И мало кто знал, что Алексей Леонтьевич попивает.