Луг! Женька! Да где-то этот рыжий лохматый чёрт?
Венька ещё раз глянул в сторону озера. Вода мирно колыхалась в свете луны. Девушек видно не было. Где они?
Но где Женька, волновало куда больше. И совесть больно напоминала о себе: оставил Лизу, пусть и с девочками, но одну в чужом месте, в богом забытой деревне. Да вообще они оба хороши: одних девчонок бросили и ушли куда-то. Венька прибавил шагу, а потом и вовсе побежал. Ночью в лесочке тоже было немного страшновато. Всё-таки городской он, на все 100 процентов.
Вопреки ожиданию, ни Женьки, ни лошадей на лугу не было.
– Дела… Наверное, потерял меня и домой пошёл. Куда тут ещё идти? – Венька развёл руками.
Ради приличия он полазил по деревне ещё минут десять, пройдя мимо дома, где они остановились, постоял у забора. Тихо было нереально. Просто гробовая тишина. Больше никаких сов, никаких лошадей, ни собак, ни котов. Он зашёл во двор и задвинул засовчик на калитке. Не успел он дойти до крыльца, как окрестность огласил дикий волчий вой с переливами, такой пронзительный и страшный, как будто волк выл от боли. Венька галопом метнулся к крыльцу, заскочил в сени, задвинул засов.
– Ну и чертовщина. А дед был прав, не надо тут ночью ходить никуда.
– Вень, – вдруг услышал он голос Мишки.
– Ты чего не спишь?
– Пить хочу.
Венька нашарил на столе кружку, зачерпнул из ведра на лавке холодной воды:
– На вот выпей, – он погладил Мишку по голове.
– Я мужика какого-то за окном видел. Страшный такой и с бородой.
Венька насторожился:
– Точно мужика чужого? Мы там с Женькой сидели на дворе разговаривали, может, это мы тебя напугали?
Мишка пожал плечами, потёр кулачком заспанное лицо.
– Иди Пухов, спи, завтра будешь ассистировать на съёмках.
– А домой?
– Потом сразу домой, обещаю. Я тут идею одну придумал.
– Ага, – сказал Мишка и побрёл в комнату.
Венька тоже выпил холодной воды, стащил с себя мокрую рубашку, которая пахла тиной и бросил на лавку. Промокшие кроссовки он пристроил на каком-то тёплом выступе печки в надежде, что к утру они будут хотя бы чуть получше и не будут хлюпать.
В комнате он внимательно присмотрелся к кровати Женьки. Горка из одеяла говорила, что друг спит. Будить его Венька не стал, упал на скрипучую кровать, накинулся лоскутным одеялом, приятно пахнущим какой-то горькой травой типа полыни, и почти сразу уснул.