Знаете, мне в детстве рассказывала бабушка одну сказку – про чёртика из табакерки, оловянного солдатика и балерину. Это очень печальная и интересная история. Оловянный солдатик растаял в огне камина вместе со своей возлюбленной балериной, а всему виной был чёртик из табакерки, который любил балерину и не хотел, чтобы она досталась солдатику.
Я бы хотел вам рассказать, что я видел подобное своими собственными глазами. Я видел чёртика из табакерки. Правда, это был совсем другой чёртик, да и то совсем не из табакерки, а из плинтуса под старым шифоньером. Я заметил, что вишня, которую покупает миссис Робертсон и которую так сильно любят в этой семье, всё же иногда остаётся – несколько ягод на серебряном подносе, на котором обычно эта вишня и сверкает на обеденном столе. Чтобы Вы, мой дорогой читатель, поняли, что это была за семья и дом, в котором это всё произошло, я вам вкратце расскажу, что к чему.
Меня зовут Питер Питерсон. Мне двадцать пять лет. Я из небогатой рабочей семьи. По профессии полевой врач; из-за ранения ушёл в отставку и вернулся обратно в Англию и стал подрабатывать терапевтом в маленькой частной клинике. В моем городке я большую часть детства провёл в садике и школе при больнице, где главным врачом был мистер Робертсон. Его жена и дети очень тепло относились ко мне, и я часто бывал у них в гостях. Дело в том, что родителей у меня не было, была бабушка, которая иногда ко мне приезжала, что напоминало всегда какой-то праздник, которого с нетерпением ожидаешь. В общем, без постоянного окружения бабушки и без родителей я очень привык к семье Робертсонов, и вся моя жизнь связалась, пересеклась и переплелась с этими приятными и очень родными мне людьми. Также должен сразу признаться, что дочь Робертсонов Корнелия мне очень нравилась. Она была настоящей красавицей, и при виде её я всегда нёс какую-нибудь глупость, что ей казалось милым, а мне полным провалом.
А теперь к вишне… Обычно это выглядело так: шумный весёлый ужин – остаётся несколько ягод. Я ухожу на балкон закурить папиросу, и при возвращении ни одной ягоды не остаётся.
Я спрашивал миссис Балтимор, кухарку, если это она забирает ягоду, на что она оскорбленно отрицательно кивала головой и уходила на кухню.
И как-то раз я сидел в этой же комнате в канун Рождества – в красивой гостиной с длинными алыми занавесками на каждом из десяти окон. По всем стенам висели трофеи мистера Робертсона, который имел репутацию искусного охотника. В комнате также весел семейный портрет, на котором, кстати, был и я, что мне очень нравилось и грело моё сердце.
Сидел я в своём кресле возле книжных полок около камина и рождественской невероятно огромной украшенной ёлки. Я был весь в разных пледах и грелках – простыл. В тот вечер я сам походил на мебель и хорошо сливался с комнатой.
Смотрю, по столу несётся маленький ростиком и цветом, как только-только поспевшая слива, зверёк с рожками и хвостиком – точно чёртик с виду! Сам по форме как шарик: пухлый и круглый. Рожица довольная. Высунув мокрый язык, он схватил вишню, ринулся прочь, и пропал в плинтусе под шифоньером. Я тихонько подошёл к месту возможного его логова и встал на четвереньки. В плинтусе под шифоньером среди паутины и пыли чернела дыра, в которую, видимо, чёртик и спрятался.
Я поднял голову и огляделся вокруг. Комната была пустая, и все уже отправились спать. Так что я мог не бояться, что мистер Робертсон напишет мне рекомендацию к психиатру. Я тихонько шёпотом обратился в чёрную бесконечную дыру:
– Мистер маленький Чёртик!
– Чего тебе? – послышался из дыры хриплый басовый голосок.
Я опешил. Просто не ожидал, что это будет так просто.
– Э… Ну… Зачем Вы воруете ягоды? – спросил я сразу напрямую, потому что не знал, о чем ещё говорить.
– А разве от этого кто-то помер?
– Нет… Просто…
– Ну вот и славно! – буркнул чёртик и высунулся из дыры.
Я очень удивлённо на него посмотрел: он был очень забавный, но одновременно вселял ужас. Он почесал свой подбородок и помахал мне рукой, чтобы я убирался отсюда поскорее.