Черт выставлен ослом - читать онлайн

Хо, хо, хо, хо! Хо, хо, хо, хо!

На землю? Для чего на землю, дурень?

Да что ты будешь делать на земле?

Там будет видно, о мой повелитель!

Прошу лишь месяц сроку, как дается

Любому недорослю из чертей.

А там, клянусь, ад обо мне услышит!

О чем? Ну, коровенку охромишь,

Свинья опоросится раньше срока,

Кобыла по дороге в Тоттенхэм

Упрется у торговки. Вот предел

Твоих возможностей, глупыш. Ты можешь

Испортить, например, пивные дрожжи

Иль сделать так, чтоб масло не сбивалось

(Хоть выкини проклятую мутовку!) –

Или старушку в Хогсдене иль в Кенте,

Мешавшую тебе творить проказы,

Под виселицу подвести как ведьму:

Ты сквасишь сливки всем под воскресенье,

А обвинят ее, и скорый суд

Свершится к удовольствию соседок,

Которым только б языки чесать.

Нет уж, чертенок, знай свои силенки

И не касайся до высоких сфер!

Ты слишком глуп, чтобы тебе доверить

Какое-нибудь стоящее дело,

Преумножающее нашу славу.

Что толку в пустяках? Нет, адский двор

С разбором назначает слуг. Ты, малый,

Годишься быть агентом в Ланкашире

Иль где-нибудь в глуши Нортумберленда.

Вот дело по тебе.

О повелитель!

Вы плохо знаете мои таланты.

Лишь предоставьте мне хотя б неделю

И дайте в спутники любой Порок,

Увидите тогда, на что я годен.

Какой Порок? Какой ты хочешь вид

Порока?

Все равно, мой повелитель.

Ложь или Скупость, госпожу Гордыню

Иль старое пузатое Беспутство;

Сейчас я позову его сюда.

Эй, кто меня звал, кому нужен Порок?[7]

Ты только подумал, а я шасть на порог!

Всегда я под боком, как кот возле мышки.

Здорово, приятель! Что – в кости, в картишки?

Тебя научу я, как в долг напиваться,

Мошенничать, хвастать, бузить, задираться,

Буянить, горланить, божиться нещадно.

В плаще длиннополом и в шляпе громадной,

В распыженных бриджах, с раздувшимся брюхом

Жевать корешки и таскаться по шлюхам!

Не правда ли, милорд, какой он шустрый?

Это так еще, шутки! Мы скакнем с тобой, друг,

С колокольни Сент-Пола на Большой акведук[8],

Мы пройдемся вприпляску по веселым местам,

И – как нить за иголкой, – ты за мной по пятам!

Мы обшарим предместья, все дурные дома

От села Нижней Юбки до Двойного Холма,

Мы заглянем в Уайтчепель и в голландский квартал,

У святой Катерины опрокинем бокал[9],

В кабачке у таможни, где галдеж и содом,

С захмелевшим купчишкой лихо кости метнем

И, содрав с него тихо в пользу умных налог,

Проедим его с шиком в таверне «Клинок»!

Вот так Беспутство! Подойдет, милорд?

У Биллинсгейта[10] к девкам в заведенье зайдем,

Где запивают устриц португальским вином,

Оттуда – через мост – в погребок «Три девчонки» –

Взглянуть, как там буравчики дырявят бочонки,

А если хочешь – к Стрэнду[11], поглядеть, как ползет

Там стадо адвокатишек, чернильный народ,

И как они бормочут про статьи и поправки,

Присасываясь к простакам жадней, чем пиявки!

Уж мы повеселимся!

Бесподобно!

Ну, хватит, старый хрыч! А ты, бесенок, –

Невежда, если этим восхищен.

Иль думаешь, по нашим временам

Такой Порок сгодится? Ты припомни,

В каком году живешь. В тыща шестьсот

Шестнадцатом! Лет на полста пораньше,

Когда при каждом важном персонаже

Стоял Порок с кинжалом деревянным,

Ты со своим напарником, возможно,

Сумел бы господина искусить

Тем, что теперь – обыденное дело

Для всех его лакеев. Ты подумай:

В наш век – кому вы будете нужны?

Кто с вами ныне пожелает знаться?

На что способен твой Порок – в таверне

Шута ломать, взобравшись на скамью?

Где Веннор вхож[12], туда его не пустят.

Допустим, на обеде у шерифа

Он может, прокричав стишок нелепый,

Скакнуть двумя ногами в блюдо с кремом,

Чтоб у сестер и у жены лорд-мэра

От смеха набок чепчики сползли.

А толку что? Нет, на земле в ходу

Пороки почуднее: что ни час,

Все новые – не уследишь за модой!

Их вскачь гоняют, словно лошадей,

И каждую неделю легионы

Усталых, насмерть загнанных пороков

К нам возвращаются. Не успеваем

Плодить им смену. Посылаем новых –

А нам их заворачивают с ходу.

Сдается мне, что у людей теперь

Свой племенной завод, который может

Оставить нас и вовсе не у дел,

И прогорит вся адская контора.

Лишь модные, нарядные пороки

Нам удается сбыть. Извозчик ныне

Белье крахмалит только в желтый цвет[13],

А трубочисты нюхают табак

И обарни[14] предпочитают пиву.

Нет, нам нужны изящные пороки,

Чтоб славу ада поддержать, – не этот

Занюханный товар, твое Беспутство.

Учти, пришли другие времена,

Теперь порок похож на добродетель,

Не отличишь никак: наряды те же,

Обеды, и постели, и кареты

Четверкой лошадей запряжены, –

Все в точности как у людей достойных.

Парча, подвязки, пряжки башмаков

По сорок фунтов пара, кружевные

Чулки, фламандской вышивки сорочки –

Теперь такие ж признаки разврата,

Как прежде – истинного благородства.

Но если, Паг, ты впрямь горишь желаньем

На пользу ада потрудиться, ладно:

Я отпущу тебя на сутки к людям.

Но тело должен раздобыть ты сам

И действовать в их смертной оболочке,

Подверженной всем впечатленьям плоти.

Даю тебе совет: сегодня утром

Повешен в Тайберне[15] воришка юный.

Душа рассталась с телом, так что можно

Тебе в него вселиться, а одежку

Потом приобретешь у палача[16]

Иль у старьевщика. В таком обличье

Ты должен, пообтершись меж людьми,

Явить свои таланты (там пороков

Хватает, нет нужды их брать с собой).

А ночью ты вернешься в ад с отчетом

И, коль сумеешь оправдать доверье,

Получишь назначение и должность.

О мой великодушный повелитель!

Еще одно условье: ты наймешься

На службу к первому, кого увидишь,

Вот этот человек идет, гляди!

Он будет первым, с кем столкнешься ты

После того, как раздобудешь платье.

Наймись к нему и будь ему слугой,

Пока не прокричит петух полночный.

На все согласен.

Ну, тогда ступай.

Теперь вот Бретнор на устах у всех,

Как раньше Грешэм был и доктор Формен,

Фиск, Савори и знаменитый Франклин[17].

Но ни один из них не мог на деле

Вам дьявола представить, ни один!

Конечно, все при них: кристаллы, кольца,

Магические кости, амулеты,

И черепа, и вороновы крылья,

А толку что? Я б все их побрякушки

Отдал за то, чтобы единый раз

Увидеть дьявола воочью. Право,

Порою кажется (будь я рогат,

Коли не так) – мне кажется порою,

Что существует он лишь на картинках.

Иначе попадался б на глаза

Хоть изредка. Неужто б он позволил,

Чтоб родовитый дворянин, носящий

Фамилию Фицдупелей, страдал

И мучился, к нему взывая тщетно

Уж целый год! А если нет его,

То как же те, что с ним вступают в сговор?

А если нету таковых, откуда

Законы против них? Я передал

Немало денег просвещенным людям

И в Оксфорде, и в Кембридже, и в Кенте,

Чтоб вызвали его, но все напрасно.

И, черт возьми, я стал подозревать,

Что все искусство их круги чертить

И выкликать чудовищные клички.

Мне говорят: он явится к тому,

Кто расположен к этому общенью.

Так кто же расположен, как не я?

Приди, молю! Когда бы от тебя

Я был брюхат, я не молил бы жарче!

Приди ко мне, могучий Вельзевул!..

Имей он жалость или состраданье,

Он бы не стал так мучить человека.

А я бы обошелся с ним учтиво,

Клянусь! И кротко б искушенья снес.

Уж я не стал бы, как иные маги,

Держать его в цепях или гонять

За тыщи миль по разным порученьям –

Какая блажь! Вот отчего, должно быть,

Он не является, и справедливо.

Кто добровольно променяет волю

На рабство? Вот ошибка. Нет, уж я бы

Сумел его принять, как подобает:

За кушаньями проследил бы сам,

Подушечек прислал бы кружевных

Из спальни жениной, а захоти он,

Я б и жену ему прислал – из дружбы

И уваженья. Для кого другого

Стараться бы не стал, но для него…

Ах, если б он сейчас меня услышал

И появился, юный и прекрасный,

Чтобы поймать на слове… Ба! Кто это?

Прошу прощенья, сэр, что нарушаю

Уединение. Я – дворянин

И младший сын в семействе[18], да к тому же

В разладе с близкими и оттого

Без всяких средств к существованью. Сударь,

Я бы хотел наняться к вам на службу.

На службу? Черт возьми! А я уж думал…

Мне показалось, что такие пряжки

Могли бы скрыть козлиные копыта.

Вакансий нет, мой друг. Я обхожусь

Одним слугой. Я все ему доверил –

От щетки до метлы: он мой швейцар,

Мой повар, поставщик, мой камердинер,

Он у меня за лошадью следит

И за женой глядеть мне помогает;

На кухне, в спальне, в кладовой, в конюшне,

На козлах, на запятках – всюду он.

Но, сэр, я вашу милость не введу

В большой расход; я буду вам служить

За пропитанье лишь, а ем я мало.

Что, что? Без платы? Я б тебя послушал

В другое время, но сейчас я занят.

Прошу, не докучай мне. Будь ты чертом,

Тогда бы я с тобой поговорил.

Но, сэр, я – черт.

Что-что?

Даю вам слово.

Врешь, милый друг! Уж ты меня прости,

Но я умею различить, где ноги,

А где – копыта. Ведь копыт-то нет?

Сэр, это заблужденье повсеместно.

И все-таки я – то, что вы слыхали.

А как тебя зовут?

Черт, ваша милость.

Да правда ли?

Сэр, истинная правда.

Вот интересно! Ты откуда родом?

Из Дербишира я, с Дырявой Горки.

Она принадлежала вашим предкам?

Да, сэр; она звалася Чертов Зад.

Возьму его за это совпаденье.

А прежнего слугу уволю: этак

Я сберегу четыре фунта в год.

Отлично! Пусть теперь придет сам дьявол!

Друг, я беру тебя к себе на службу.

Но ты учти, что если провинишься,

То будешь бит. Таков обычай мой,

Без этого нельзя.

Коль провинюсь, –

Пожалуйста.

Да, черт, и очень крепко.

А звать тебя я буду просто чертом.

Мне нравится фамилия твоя.

Вот он гуляет, сэр. Одну минуту,

Сейчас я подцеплю его для вас.

Но осторожнее, любезный Крюквелл,

Чтоб не сорвался. Рассчитай все точно,

По действиям и пунктам; докажи,

Что ты – математический старьевщик.

Пари на соверен, сэр.

Принимаю.

Вы думаете, дурень согласится?

Я ничего не думаю. Посмотрим.

А правда, что его жена красива?

С тех пор, как воротился я из странствий,

Я не встречал ее, но говорят,

Она не изменилась. Посуди:

Лишь раз ее я видел до отъезда,

А до сих пор она перед глазами!

Да, красота для наших взоров, друг, –

Такой жилец, который неохотно

Съезжает с постоялого двора…

А как ее содержит он?

Отменно.

Сам – скупердяй ужасный, но жену

Старается он ублажить нарядом.

А для себя подержанное платье

Находит в лавке Крюквелла?

Ну да.

Сегодняшний его костюм, к примеру,

Взят напрокат для посещенья пьесы

«Черт выставлен ослом» (доход изрядный

Старьевщику, притом еженедельный);

Наш дурень не пропустит ни за что

Ни представления в театре, ни обеда,

И, как в обновке, всюду щеголяет

В чужом старье.

Так он поесть любитель?

Поесть он любит, но не в брюхе дело,

А в гордости. Он до того уверен

В своем уме великом, что оспорит

Все человечество, и пуще смерти

Боится пропустить малейший повод

Блеснуть пред обществом своим искусством

В речах, полемиках, опроверженьях

И диспутах…

Смотри-ка: примеряет.

Роскошный плащ, клянусь душой!

Он стоил

Полсотни фунтов, сэр, никак не меньше,

А тридцать вам всегда дадут. Плюш стоит

Три фунта десять шиллингов за ярд.

А кожа! а тесьма! а бархат, сударь!

Он будет мне к лицу. А ты уверен,

Что эту пьесу ставят?

Вот афиша.

Глядите.

А! «Черт выставлен ослом».

Отлично, Крюквелл! Но скажи, любезный:

Ужели этот кавалер так глуп,

Так обуян безумьем, что готов

Плащ уступить мне на таких условьях?

Доверьтесь Крюквеллу. Коль подведу,

На мелкие кусочки изломайте,

Как старую телегу! Да вы сами

Поговорите с ним.

Поговорю.

Скажите, джентльмены, кто из вас

Такой поклонник женской красоты

И так при этом щедр, что предлагает.

За краткую беседу в четверть часа

С моей женой мне уступить свой плащ?

Я – этот доброволец, сэр.

Отлично.

Зовут вас Смелтон?

Совершенно верно.

Вы посмуглели в странствиях, – но ум

У вас остался светел, я надеюсь?

Должно быть, сэр. У каждой головы –

Свой путь развития.

Но ваш отец,

Который вам оставил состоянье,

Должно быть, не учил подобным сделкам?

Нет, сэр. Но он учил – начавши дело,

Не возвращаться вспять.

Так вы решились?

Да, сэр.

По-видимому, красота –

Такой кумир, которому готовы

Вы поклоняться и в одной рубашке?

Но я зато украшу вашу милость.

Я буду вам обязан, сэр.

Не стоит.

Носите на здоровье.

Ближе к делу.

Итак, сэр, вы желаете всего лишь

Поговорить с моей женой?

Всего лишь.

В моем присутствии?

Конечно, сэр.

Так, чтоб я слышал все?

Да, но с условьем

Не прерывать нас.

Краткую беседу,

На четверть часа, как вы говорите,

Все тщательнейшим образом обдумав

И взвесив обстоятельства

я склонен

Вам предоставить.

Этого довольно.

Идемте, сэр. У вас в распоряженьи

На разговоры будет четверть часа

И ни секундой больше. Удлиненье

Опасно в этих встречах: чем длинней,

Тем может дальше и зайти. Но, сударь,

Без всяких поцелуев! Поцелуи –

Безмолвные ходатаи влюбленных.

Влюбленных? Что за мысли!

Знаю, знаю.

И повторяю: ничего губного.

Я не охотник до запретных лакомств.

В неподобающих поступках – зло.

Вот именно, что зло! Вы правы, сударь.

Поэтому – без рук, без обниманий,

На расстоянии свершите дело.

Любовь с невинных пожиманий ручек

И начинается, ее зачатье –

В ладонях. Так что я кладу запрет

На все прикосновенья, даже пальцем.

Беседуйте, – но действий никаких!

А языком – уж как вы захотите:

Пустите в ход и тропы, и фигуры,

Все риторические ухищренья,

И да поможет вам Квинтилиан[19]!

Удачи вам!

Еще одно условье:

Пусть рядом с нами будет как свидетель

Вот этот джентльмен.

Пускай, но молча.

Да, сэр.

Вперед, мой черт! Тебя я сразу

Приставлю к делу, но сперва сведу

Хозяйке показать. Тебе везет!

Иные платят, чтоб ее увидеть.

Надеюсь, что и ты мне принесешь

Удачу.

Постараюсь, мой хозяин.

Ну, Крюквелл, я проспорил. Вот монета.

Ступай.

А у тебя, дружище Гудмэн,

Кто здесь, признайся?