– Все, все. – Чирок выставил перед собой обе руки. – Вдохновила. Месяц так месяц, ерунда какая.
– А что, батя твой увидел, что паренек способен пройти сквозь поле, за которым шар? – спросил Замес.
История про отца Ники, выбранного волновым разумом и Лидером по каким-то признакам, превратилась в городскую легенду. Там фигурировала прозрачная стена, скрывающая от глаз часть территории, на которой располагалось устройство в виде шара, продуцирующее излучение черного спектра. И Максим, отец-основатель общины обращенных, ради их спасения пожертвовавший физическим телом и общающийся с миром через свою дочь. И история разлада между Лидером и им, похоронившая надежды на скорое объединение всех обращенных под защитными аномалиями.
– Да, увидел. Они начали общаться между собой после побега. Но это случается только в моменты эмоционального напряжения, проще говоря, когда мальчишке становится страшно, – поведала Ника.
– Что за дела, этим миром правит страх, – искренне возмутилась Таша. – Страх погубил мир и его же спасает, а хотелось бы любовь.
Замес и Уля решили, что последняя реплика, камень в их огород, потому что Таша остановила свой взгляд на них.
– Так любовь и спасает мир, как и раньше, – ответила Уля и прислонилась головой к могучей руке Замеса.
Ника посмотрела на влюбленную парочку, и искра сомнения в правильности сделанного выбора слегка кольнула ее неприятными предчувствиями. Знала бы она заранее, что между ними наклевывается амур, не взяла бы их в отряд, или взяла только Замеса. Менять что-то уже было поздно, да и предчувствия не раз обманывали ее.
– Страх – это приманка, на которую человека поймать легче всего, – пояснила Ника. – Не могу представить, что мне должно привидеться, чтобы я испытала такое же сильное чувство любви, доводящее меня до исступления за считанные секунды.
– Просто фантазия не твой конек, – пошутил Шепот. – Я легко могу себе такое представить, а потом уснуть никак не могу.
– Жениться тебе надо, – сочувственно посоветовала Ника.
– Не-не-не. – Шепот выставил перед собой руки. – Я пока не готов. Женатые говорят, что семья похлеще черного спектра высасывает душу.
– Ладно, хватит болтать. Подъем. – Ника встряхнулась. – Шепот, Таша, в дозор.
– Есть, шеф, – Шепот козырнул, затем полез в карман и вынул из него старый компас в пластиковом корпусе.
Повертелся на месте, пока не определился с направлением. Таша тем временем сняла со снаряжения деревянный пруток с металлическим штырем-щупом, которым она проверяла подозрительные места на наличие мин.
– Готова? – поинтересовался Шепот у напарницы.
– Как всегда, – ответила она.
Ждать особых проблем в этой части леса не стоило. Все признаки говорили о том, что человека здесь давно не было. Это успокаивало, но не служило поводом расслабиться. Отряд двигался быстро и бесшумно. Даже лоси, заметившие людей в последний момент, кажется, удивились тому, что просмотрели приближение опасности. Первая остановка случилась у реки, упиравшейся в барьер, как в плотину, отчего образовался большой водоем, о существовании которого никто не знал. Из-за большого количества растительного перегноя на дне вода в озере приобрела красноватый оттенок.
Ника зарисовала контуры водоема на карте. Птицы: чайки, дикие утки и дикие гуси были рады появлению озера, оккупировав его просторы. Завидев людей, стая уток поднялась в воздух и закружила над лесом.
– Спугнули. – Ника посчитала, что беспокойство птиц могло выдать их местонахождение вероятному противнику.
Совсем недалеко от того места, где они находились, на карте была отмечена деревня, в которой еще десять лет назад жили десятка два человек, накрывшись зонтиком, питающимся от самодельного ветрогенератора. Шансов покинуть деревню самостоятельно у них почти не было. До ближайшей точки Лагранжа полсотни километров, их проделать в условиях почти полного отсутствия дорог без мощного прикрытия от излучения невозможно.
Шепот и Таша тоже углядели в поднявшейся стае повод повысить бдительность. Они растворились в лесу и некоторое время вглядывались в каждый куст, чтобы заметить подозрительное движение. Ничего не заметив, они пошли вверх вдоль русла реки, чтобы найти брод. Из-за препятствия река стала полноводнее. Там, где виднелись следы старых переездов, первое же измерение дна показало, что глубина изменилась.
– Надо переплывать, – решила Ника. – Это будет быстрее, чем искать брод.
Она дала знак дозорным, чтобы они дождались основную группу.
– Что, решили форсировать? – догадался Шепот.
– Да, так будет быстрее, – ответила Ника. – Надо сделать небольшой плот для одежды и снаряжения и вперед.
Замес без лишних слов приступил к делу. Пригнул к земле небольшую осинку и срубил у корня парой взмахов. Остальные принялись помогать ему. Ника же решила пройтись вдоль берега, думая увидеть удобный спуск к реке и подъем на противоположной стороне. Она взяла с собой Улю, чтобы еще и поговорить с ней об их отношениях с Замесом. Девушка сразу об этом догадалась и начала первой.
– Мы давно присматривались друг к другу, но только два дня назад признались в симпатии. Не хотели никому говорить, но чувства не скроешь.
– Я бы не взяла тебя на этот выход, если бы знала, – честно призналась Ника. – Во-первых, мне будет жаль, если что-то пойдет не так и пропадет такая пара. Во-вторых, влюбленные, как тетерева на току, ничего не видят и не слышат вокруг. Нам сейчас нужнее холодный ум и трезвый расчет.
– Ника, я обещаю, что наши отношения не помешают выходу. Мы не настолько влюблены, чтобы терять голову. А еще мы подумали, что испытания помогут нам лучше разобраться в чувствах, – извиняющимся тоном произнесла Уля.
– Теперь все равно поздно что-то менять. Не вешайся на Замеса на маршруте, иди в стороне, проявляй мудрость и хладнокровие.
– Конечно. Обещаю.
Ника неожиданно схватила Улю за одежду и дернула на себя. Девушка испугалась, приняв этот жест за вторую фазу нравоучений. Однако вместо них командир прижала к губам указательный палец, призывая молчать. Она кивнула в сторону реки. Впереди, метрах в тридцати, от берега до берега протянулась рыбацкая сеть, покоившаяся на поплавках через каждый метр.
– Я не поняла, а как они ловят без защиты? – прошептала Уля.
– И я не понимаю. Может, у нас под носом появился новый рынок невольников?
– Вряд ли, слишком далеко от точки Лагранжа. Да и рыба протухнет по дороге.
– Вернись к нашим, расскажи, что мы тут нашли, и чтобы они не шумели, а я пока покараулю, вдруг рыбаки появятся.
Уля растворилась в низкорослой прибрежной поросли, как тень. Ника устроилась поудобнее и стала ждать. Ей крайне интересно было увидеть, кто же придет снимать сети. Ожидание вышло недолгим. Вскоре на противоположном берегу появились двое загоревших подростков в одних трусах. Никакого зонтика рядом с ними не было. Один из них с ходу забежал в реку и поплыл на другой берег, тот, на котором пряталась Ника.
Второй отвязал край сети от деревца и тоже направился с ним в воду. Когда вода достала ему до подбородка, он поплыл.
– Ух ты, тяжелая! – выкрикнул он, прихлебывая речной воды и выпуская ее изо рта струйкой.
Первый подросток снова зашел в воду и помог другу выбраться на берег. Вместе они выволокли полную рыбы, искрящуюся сеть из воды.
– Вот это да! – Первый задумчиво почесал живот. – За раз не унесем. Придется возвращаться.
– Может, отпустим половину? – предложил второй.
– Сдурел? Ни за что. Староста сказал, если норму сдадим, он сеструхе куклу подарит.
– Из соломы?
– Нет, настоящую, с тех времен.
Ника поняла, что подростки такие же, как и они. Теория насчет невольничьего рынка для обращенных показалась ей более достоверной, чем прежде. Позади себя она услышала шум и резко обернулась. К ней, пригнувшись, подбирался Замес, держа в руках заряженный арбалет.
– Ничего себе, наши, – сразу догадался он, не увидев рядом с пацанами никакой защиты от излучения.
– Да. Рыбу наловили, собираются куда-то нести.
– Что думаешь делать? Уйти или пообщаться?
– Пообщаться. Такой шанс узнать, что происходит у нас под носом.
– А если сдадут? – Замес потер поверхность арбалета кончиками пальцев.
– Мы что, разучились убеждать людей? Обойди их с другой стороны, а я выйду им навстречу, – приказала Ника.
– Ага.
Несмотря на габариты, Замес умел быть бесшумным. Он растворился в кустах, а уже через минуту дал знак Нике, что занял позицию. Ника выдохнула и вышла из кустов. Мальчишки сразу же ее увидели и попытались дать стрекача. Но тут из леса появился могучий Замес и направил в их сторону незаряженный арбалет.
– Не так быстро, рыбаки, – грозно произнес он.
На подростков его внушительный размер произвел парализующий эффект. Они замерли, испуганно глядя то на него, то на Нику.
– Ребята, не пугайтесь, – мягким дружелюбным голосом произнесла Ника. – Мы не сделаем вам ничего плохого.
Подростки уставились в землю. Эта привычка всегда выдавала обращенных, живущих среди обычных людей, и вынужденных прятать взгляд, чтобы нечаянно никого не убить.
– Мы такие же, как и вы, можете смотреть на нас. – Ника подошла к ближайшему подростку и сама заглянула ему в глаза.
Он неуверенно и робко задержал взгляд. Ника улыбнулась.
– Видишь, ничего не происходит. Мы одни из вас.
– Из нас? – переспросил паренек.
– Да. Нам не страшен черный спектр, как и вам.
Подростки не знали, что ответить. Видно было, что они слишком напуганы, чтобы адекватно соображать.
– Вы далеко живете? – спросил Замес.
– В деревне, – после небольшой паузы ответил один из мальчишек.
– А таких, как вы, там много? – уточнила Ника.
– Нет, только мы с Костяном. Двое нас таких, – нехотя признался паренек, в котором Ника признала старшего.
– А нормальных сколько? – прямолинейно поинтересовался Замес, получив укоризненный взгляд Ники.
Ответа не последовало. Мальчишки нахмурились и снова уставились в землю. Ника положила подростку, которого друг назвал Костяном, руку на пегое из-за слезшей от обгорания кожи плечо.
– Мы хорошие люди. Мы хотим просто знать, кто живет с нами по соседству. Давайте мы с другом поможем вам за один раз отнести всю рыбу, а вы познакомите нас с жителями деревни, – предложила она.
– У жителей оружие есть? – задал Замес свой вопрос.
– Ну… ножи, топоры, вилы, – перечислил все, что можно было использовать, как оружие, еще не назвавший свое имя подросток.
– Я могу пойти одна, – отозвалась Ника, встретившись с недовольным взглядом напарника.
– Это не дело, командир. Идем вместе. Одного мальчонку отправим в деревню, а второго оставим у нас, чтобы местные не решились на глупости.
– Думаешь, необращенные посчитают его ценным заложником? – спросила у Замеса Ника.
– Посчитают, раз они их рыбой кормят.
– Договорились? – Ника потрепала за руку старшего.
– Договорились, – нехотя согласился тот.
У подростков были с собой складные кожаные ведра, в которые они набрали немного речной воды и сложили в них рыбу. Сеть с оставшейся Ника и Замес взвалили себе на плечи и направились следом за подростками. До деревни пришлось идти чуть больше километра по цветущему лугу. На подходе к домам их встретило стадо коров, в нем насчитывалось около тридцати взрослых животных, первотелок и телят. Ника прикинула примерное количество жителей, которое должно было раза в два быть больше поголовья стада.
Вблизи деревня показалась вымершей. Все дома стояли без окон или вообще наполовину разрушенные. Мальчишки провели гостей дворами и вывели к странному дому, похожему на самодельные трущобы, выстроенные наскоро ради крыши над головой. Походили они на ласточкины гнезда, прилепленные к стенам двухэтажного дома, из-за которых его почти не было видно.
Необходимость в такой плотной конструкции стала понятной, когда удалось разглядеть над крышей разлапистую конструкцию из ржавого металла, к ней по проводам подавался электрический ток, вырабатываемый теленком, таскающим за собой деревянный рычаг по кругу, приводящий в движение через редуктор большой скрипучий генератор. Рядом с теленком сидела маленькая пастушка, которая, увидев незнакомых людей, быстро сбежала в дом.
– В этом доме живет вся деревня? – догадался Замес.
– Да, так проще прятаться от черного спектра, – подтвердил его догадку Костян. – У нас с запчастями проблемы.
Старший толкнул друга в бок, чтобы тот не болтал лишнего.
– Очень хорошо, что мы встретились, – миролюбиво произнесла Ника. – Мы можем помочь вам с запчастями.
– Вы кто такие? – раздался откуда-то из недр дома мужской голос.
– Мы пришли сюда из-за барьера. Осматриваем окрестности, знакомимся с соседями. Мы с благими намерениями, не пугайтесь нас. – Ника взяла на себя роль переговорщика, чтобы не дать Замесу все испортить.
– А мы не из пугливых. Это вам сейчас надо бояться, потому что вы у меня на мушке, – пригрозил голос.
Ника посмотрела подросткам в глаза и поняла по ним, что человек блефует.
– Мы вам рыбу принесли, – произнесла она. – За что вы нас будете убивать?
– Пацаны, они вам угрожали? – спросил голос. – Только кивните, и я их положу.
Надо отдать должное мальчишкам, они, не сговариваясь, отрицательно завертели головами.
– Видите, мы с добрыми намерениями. Нам ничего от вас не нужно, только поговорить, а там, во время разговора, может, найдем идеи для сотрудничества. Мы заметили, что у вас очень старый генератор, и могли бы предложить вам новее и производительнее. И зонтик сделать такой, чтобы вы могли отходить от дома до сотни метров.
– Да? – выдержав паузу, спросил голос уже не таким безапелляционным тоном.
– Да.
– А что взамен?
– Ничего.
– Как это? Звучит очень подозрительно.
– Давайте поговорим об этом в более располагающей обстановке, – предложила Ника.
– Давай, только твой громила пусть остается на месте, а ты проходи внутрь. Так устроит?
– Вполне, – согласилась Ника, бросив быстрый взгляд на Замеса.
Тот одобрил поступок коротким кивком.
– Только должна сразу предупредить, я такая же, как и ваши мальчишки.
– Я догадался уже, – проворчал голос. – Кто будет без ничего шастать по улице, кроме… – он не договорил, потому что в его лексиконе не было ни одного не оскорбительного обозначения обращенных.
Ника прошла в дом вслед за подростками, точно так же, как и они, упершись взглядом под ноги. В доме смердело. Видимо, все коммуникации находились здесь же из-за невозможности покинуть его. Ника почувствовала любопытные взгляды людей, прятавшихся в комнатах за шторами и дверями. Ее встретил мужчина средних лет, седой и сгорбленный.
– Здорово. Садись. – Он указал Нике на старый стул, который подозрительно заскрипел под ее весом.
– Здравствуйте, – поздоровалась гостья, стараясь на всякий случай не двигаться, чтобы не сломать стул. – Мы из-за барьера. Вышли осмотреться, наткнулись на ваших ребят, которые удили рыбу. Познакомились. Узнали от них про вашу деревню и решили еще и с вами познакомиться, установить добрососедские отношения.
– Из-за барьера? – с сомнением спросил мужчина. – Я иначе представлял себе людей, которые там живут. Еще лет двадцать назад, когда все только начиналось, видел одних, жутких, как будто из них душу вынули. Роботы и роботы, нелюди.
– Были и такие, и есть до сих пор, но мы не из их числа. Мы обыкновенные люди, только приспособившиеся к излучению, спрятались за барьер, потому что, сами понимаете, нас не любят.
Мужчина, в котором Ника признала старосту деревни, ничего не ответил. Ника продолжила:
– А я вижу, что вы нормально уживаетесь с ребятами, хотя они тоже не такие, как вы?
– Пришлось, – хмыкнул староста. – Они своих родителей по малолетству отправили на тот свет, а мы их хотели придушить, но рука не поднялась. А потом поняли, что правильно поступили. Излучение становилось все сильнее, а защитный купол все меньше. Чуть подросли, мы стали отправлять их на разные поручения. Теперь трудятся за всех. Рыбачат, силки ставят, коров гоняют, короче, все делают. А мы сидим тут и носа наружу не кажем. Последнего человека не из нашей деревни видели лет десять назад, а то и больше. Тогда еще дорога к нам была и машины ездили. А потом, когда половодьем снесло мост, все, изолировались от мира.
– Ясно, значит, вы не в курсе последних тенденций во внешнем мире.
– Каких тенденций? – Староста напрягся.
– А, неважно, – отмахнулась Ника. – Мы хотели бы ради взаимовыгодного сотрудничества установить с вами хорошие отношения.
– Что делать надо?
– Если в вашу деревню придут необращенные люди из других мест и начнут какую-то активность, мы хотели бы, чтобы вы дали нам знать.
– Необращенные? Хм, а чего им надо будет?
– Ну, у нас давний конфликт на почве отличий, вызванных спектром. Ничего делать особо не надо. Мы вам поставим новый генератор и сделаем простейший радиопередатчик, им воспользуетесь, если в деревне появятся чужаки. А еще мы можем сделать для вас несколько ветрогенераторов, чтобы вы могли прогуливаться. Например, до туалета.
– Заманчиво. А почему ты думаешь, что мы поддержим таких, как вы, а не таких, как мы?
– Ну, во-первых, я рассчитываю на благоразумие. Мы соседи, и было бы спокойнее иметь под боком нормальных. Во-вторых, необращенные, уж извините за этот термин, заберут ваших обращенных пацанов для рабского труда, он сейчас процветает во внешке, и вы останетесь один на один со смертельным излучением. В-третьих, мы готовы вам помогать, а они вынудят вас действовать против нас, возможно, ценой жизни.
– Если они явятся, то вынудят в любом случае.
– Да, но если мы будем знать об этом, то сможем что-то предпринять, чтобы не было напрасных жертв. Мы очень заинтересованы в том, чтобы вокруг барьера находились мирные территории. Война не нужна никому. От человечества уже ничего не осталось, а оно никак не может прекратить убивать себя.
– Человечество, – ухмыльнулся староста. – Я уже начал верить, что все человечество – это наша деревня. А тут вы… огорошили меня.
– Я вас понимаю, трудно осознавать, что обстоятельства поменялись, но лучше, чтобы это произошло заранее, а не когда времени на это не будет. Мы пойдем дальше, не обещаю, что совсем скоро, но в это лето точно, вернемся к вам еще раз, уже с оборудованием. Ваши дети снова смогут играть на улице.
Староста задумался. Его лоб перерезала широкая поперечная морщина. По сути, ему предлагали что-то вроде предательства тех, к кому он сам относился. Однако он не знал, чего ждать от подобных себе, а тут предлагали реальную помощь, в которой они так остро нуждались.
– Ладно, тащите свои железки, а мы маякнем вам в случае чего. Только не ждите, что будем топить за вас изо всех сил, если придут… ну, наши, типа наши. Нам ведь тоже жить хочется, пусть плохо, но жить.
– Я вас понимаю и ничего такого не требую. Просто дадите нам знать, что в вашей деревне появились люди и все.
– Спасибо, что помогли пацанам рыбу донести. Они у нас скоро хребты надорвут на всех работах разом. – Староста поднялся, давая понять, что разговор окончен.
Ника тоже поднялась и протянула ему руку.
– Приятно было пообщаться.
– Взаимно, – староста неуклюже кивнул.
Ника вышла из «ласточкиного гнезда» и вдохнула свежий воздух полной грудью. Староста, провожающий ее, остался стоять в дверях. Замес махнул ему рукой. Со своей новой игрушкой – арбалетом в руках, он выглядел очень опасным. Ника подошла к нему и обернулась, чтобы помахать старосте на прощание. Вместо него она увидела в каждом окне лица людей, с жадностью рассматривающих их. Ей помахал малыш. Ника ответила ему, послав воздушный поцелуй.
– Надо же, сколько их там, – удивился Замес. – А ты чего-то начала странно пахнуть? – Он пошмыгал носом.
– Странно? Там воняет, как в свинарнике. Они на улицу выходить боятся.
– Если вам надо перейти на другой берег, под кручей стоит плот! – выкрикнул староста.
– Спасибо! – поблагодарила Ника. – Нам надо!
Под заунывный скрежет старого генератора они покинули странную деревню. По пути Ника рассказала Замесу о своем разговоре и обещаниях, данных старосте.
– Ты правильно поступила, – одобрил ее действия напарник. – Хотя у них есть шанс стать одними из нас и больше не думать о защите, которая может подвести.
– Ты про постепенное обращение?
– Ну да. Когда-то этим не брезговали.
– Это когда было. Двадцать лет назад, когда люди еще не разбились на два лагеря. С тех пор между нами пропасть только расширялась. Вот ты бы хотел стать необращенным?
– Ни за что!
– Вот и они так думают. Сотрудничество – лучший вариант для всех.
– Это странно. Они же становятся свободнее после обращения. Это полезный признак для выживания.
– Слишком много сделано для того, чтобы этого не захотеть. И рынки рабов тому самое наглядное подтверждение. У необращенных создается иллюзия, что они высшая каста, а мы – рабы, поэтому можно немного потерпеть неудобства. Хорошо, что эту деревню не тронула подобная идеология, иначе ребятам было бы еще тяжелее.
Отряд возник вокруг Замеса и Ники неожиданно, подтвердив свое умение маскироваться. Уля схватила возлюбленного за руку, словно не видела его целый месяц. Замес вежливо освободился от ее захвата, чтобы лишний раз не нервировать командира.
– Что за деревня? – поинтересовался Шепот.
Ника вкратце рассказал обо всем, что видела и узнала.
– …у них есть плот, чтобы перебраться на ту сторону. Стоит воспользоваться их предложением, – она кивнула в сторону деревни, закончив рассказ.
– Бедняги, – пожалела их Таша. – Столько лет бояться выйти из дома. Одичали, наверное, совсем.
– Наоборот, одомашнились, – возразил Чирок. – Они теперь ни к чему не годные, балласт.
– Не нам судить, – мягко не согласилась с ним командир. – Раз выжили, значит, что-то умеют.
Отряд направился к деревне. Вернее, к обрывистому берегу, нависшему над рекой. Единственный пологий спуск имелся в ложбине заросшего оврага, по обрыву вела узенькая, едва различимая в траве тропка. Чирок, как самый прыткий боец в отряде, пошел проверить путь. Вскоре раздался его фирменный одобрительный свист, имитирующий пение чирка-свистунка, за которое он получил свое прозвище.
Дно оврага заросло молодой порослью ивы, ветки на пути отряда были обильно опутаны паутиной. На уровне пояса высилась крапива, ждущая неловкого движения человека, чтобы ущипнуть его в открытую часть тела. Во влажных зарослях, где не ощущалось ни дуновения ветерка, стоял непроходящий гул насекомых, от мелкого гнуса до тяжело барражирующих жуков. Под ногами расползалась в стороны влажная глинистая почва, налипающая на обувь тяжелыми кандалами.
Чирок уже стоял на плоту, держа в руках длинный шест-правило. Он уперся им в дно, чтобы плот подошел как можно ближе к берегу. Замес поднял Улю на руки, чтобы она не замочила ноги, и перенес на борт. Ника с Ташей переглянулись, их поднять на руки было некому. Но Замес и с ними повел себя по-мужски. Встал по колени в воду и, поддерживая за талию, помог девушкам перескочить на плот с минимальными затруднениями. Последним забрался Шепот. Он отвязал веревку, удерживающую плот на берегу, забрал у товарища шест и оттолкнулся им от дна. Тяжелый плот, явно не рассчитанный на подобный вес, хлебнув воды, отчалил от берега.
Когда они отошли на середину русла реки и заросли ив перестали мешать обзору, то увидели обоих пацанят, машущих с крутого берега. Бойцы помахали им в ответ. Видимо, встреча с людьми, похожими на них, произвела на ребят сильное впечатление.
– Я бы забрала их к себе, – произнесла Ника. – Да деревня без них вымрет.
– А староста теперь будет бояться, что они сбегут, – решил Замес. – Так что идея с новым генератором и антеннами для них самый удачный вариант. Пусть сами устраивают свою жизнь.
– А что, если сделать им зонтик, который слегка пропускает? – задумчиво предложил Шепот. – За месяц они все обернутся и станут союзничками поневоле.
– Нет, – решительно отвергла это предложение Ника. – Они же поймут, что мы их обманули, и впредь не будут испытывать к нам никакого доверия. Гораздо лучше подождать, когда они сами придут к этому решению.
– Тогда эту идею надо заронить им в сознание. – Уля постучала по голове указательным пальцем.
– Ой, как звонко, – по-свойски поддел ее Замес.
– Но-но, без намеков. – Уля манерно повела глазками, делано обидевшись.
Замес попытался обнять ее сзади, но чуть не потопил плот своими неловкими движениями. Его подруга рассмеялась.
– В чьей-то голове эхо не заканчивается никогда. – Уля тоже не удержалась от шутки.
– Это не эхо, это твое имя в голове кружится, чтобы не забыть и не спутать с другим. – Несмотря на кажущуюся простоватость и внешнюю мужиковатость, Замес не лез за словом в карман.
Уля сморщила носик, но продолжать пикировку не стала.
Шепот сумел точно подогнать плот к самодельному пирсу, сделанному из нескольких кривых бревнышек и толстого колышка, на котором остались следы от веревки. Чирок соскочил в воду и развернул плот, чтобы взяться за веревку. Подтянул его к берегу, пока борт не начал грести дно, затем намотал веревку на колышек.
– Приехали, – сообщил он. – Следующая остановка – ночной привал.
Славка, помня указание Максима, смело выбрал направление, чтобы солнце всегда оставалось справа. Первоначальная ирония товарищей, которым он объявил, что идет к автомобильной дороге, развеялась, когда они вышли к ней. Это была не особо широкая, но асфальтированная в прошлом трасса. От покрытия уже мало что осталось. Растения, тянувшиеся к солнцу, вздыбили и разломали асфальт. В настоящий момент по дороге ездить было нельзя, только передвигаться пешком.
– А как ты догадался, что здесь будет дорога? – В голосе Жоры послышалось восхищение. – Голоса?
– Не твое дело, – огрызнулся Славка, не желая распространяться на эту тему, зная, что товарищи начнут сомневаться в его здравомыслии, если рассказать им о ночном разговоре. – Карту видел в лагере у тру́сов. Запомнил.
Жора почувствовал настроение бригадира и не стал больше доставать его вопросами. Морда забрался на дорогу и неуверенно покрутился на месте.
– И куда теперь? – спросил он.
Славка встал рядом. Выбрал направление, в котором было солнце, и уверенно показал в нужную сторону.
– Туда. Давай, Васька, твоя очередь в дозор.
– Но я же был недавно, – удивился напарник.
– Это тебе вне очереди за нарушение дисциплины. В следующий раз будешь думать головой, прежде чем уходить в одиночку.
– Не ушел бы, не нашел ружье. – Васька потряс ржавой железкой.
– Дай сюда и иди. – Славка отобрал у напарника оружие.
– Ну, ты вообще… раскомандовался, как трус. – Васька запыхтел, как уставший бык, но приказ выполнил, ушел в дозор на сто метров вперед.
– Зачем так строго? – укоризненно произнес Жора. – Мы же почти друзья.
– Ради вашего же блага, – ответил Славка. – Друзьями будем, когда окажемся в безопасном месте, а сейчас надо уметь думать и подчиняться.
Жора цыкнул возмущенно, но спорить не стал. Славка нашел на обочине плоский камень и принялся счищать им с поверхности ружья ржавчину. Его заняла идея вернуть оружие в рабочее состояние. В его представлении, сформированном на мнении, что огнестрельное оружие – это право необращенных, владение им ставило его на один уровень с ними. Тру́сы иногда называли оружие «длинной рукой возмездия», намекая, что дистанция, с которой они опасны, намного больше той, с которой опасны обращенные.
Он обточил от ржавчины стволы, железо вокруг курков и спусковой скобы, насколько позволял это сделать большой камень. Затем нашел камешек поменьше и уже им принялся зачищать труднодоступные места ружья. Серая сталь, испещренная царапинами, оставленными камнем, проступила из-под рыжего налета. Славка потер ружье рукавом. Теперь оно больше походило на настоящее оружие, но все еще было неработоспособным. Курки не хотели подниматься, будто механизм, спрятанный внутри, заржавел или закис. Наудачу, им попалась смердящая туша недоеденного зайца.
Славка без всякой брезгливости вывернул шкуру, облепленную мухами, и помазал выступившими на обратной стороне капельками жира курки, рычажок, переламывающий стволы. Часть заячьего жира попала внутрь ружья. Запашок от него теперь был не очень приятным. Славка подвигал рычажком, и через несколько попыток ружье со скрипом переломилось. Он натер смердящим жиром все, до чего смог дотянуться. Выбросил шкуру подальше от дороги и принялся с удвоенным усердием разрабатывать остальные механизмы ружья.
Ему удалось извлечь из стволов два патрона. Один из них оказался стреляным, второй целым. Славка посмотрел в стволы оружия на просвет. Внутреннее состояние стволов было намного лучше внешнего. Он отломил веточку от дерева, заточил кончик и уже им принялся доделывать работу в самых заковыристых местах.
– Ты своим шуршанием всю округу раздразнил. – Жора кивнул в сторону застывшей фигуры Васьки, возле которого замер здоровенный лось.
Самец оказался там явно неспроста. Вряд ли он стал бы перерезать путь человеку, не будь в этом острой необходимости. Где-то рядом могла находиться его семья. Ваське в этой сложной ситуации было не позавидовать. Дозорный попятился, чтобы укрыться в густых зарослях, разросшихся на обочине дороги. Дикий зверь воспринял его маневр как призыв к действию. Склонил голову и бросился прямо на человека, сминая и ломая без всякого усилия молодые деревца.
Васька заорал благим матом. Команда не сговариваясь кинулась вперед. Лось, добравшись до напарника, пытался ударить его рогами, которые еще не успели разрастись как следует. Славка поднял ружье и нажал спусковую скобу. Курок вяло щелкнул по затыльнику ствола без всякого результата. Он взвел курок снова, поплевал на него и снова нажал на спусковую скобу. Грохнул оглушительный выстрел. В ушах у Славки засвистело, а реальность вдруг как-то изменилась, став похожей на состояние сразу после неожиданного просыпания.
Ребята на ходу обернулись, но не остановились. Выстрел напугал лося. Животное огромными прыжками бежало к лесу. Славка, перепачканный в земле и зелени, смотрел на подбежавших товарищей отстраненным взглядом. Он бессознательно тер лицо руками через каждые несколько секунд. Налицо был шок.
– Ты живой? – спросил у него Жора и попытался задрать ему рубаху, чтобы оценить повреждения.
Славка не дал ему этого сделать, хватался за руки и что-то мычал. Пятак легонько хлопнул его по щеке ладонью. Товарищ отреагировал не сразу, видимо, нервные импульсы с трудом пробивались через напуганное сознание. Он приложил ладонь к покрасневшей щеке и посмотрел на Пятака.
– Чего ты? – отозвался он контуженно.
– Где у тебя болит? – живо поинтересовался Жора.
– Нигде. А что это бахнуло?
– Ружье. – Славка переломил ствол и вынул из него дымящуюся гильзу. – Работает.
Ребята задрали Ваське рубаху и осмотрели повреждения, оставленные диким зверем. На спине и ребрах темнели синяки с кровоподтеками.
– Подыши, – попросил Славка.
Васька сделал несколько глубоких вздохов.
– Больно?
– Нет. Ребра целы. Спину больно под лопаткой. Саданул как следует. – Он повел рукой и застонал. – Вот тварь какая здоровая. Как я просмотрел его сразу?
– На то он и дикий, чтобы уметь прятаться. – Славка помог товарищу встать на ноги.
Васька кривился от боли и никак не мог разогнуться в полный рост.
– Где болит? – Славке стало неудобно за то, что его воспитание обернулось для товарища такой травмой. – Идти можешь?
– Сейчас, один момент, еще сам не пойму. – Васька медленно выпрямился и сделал короткие повороты корпусом, как на зарядке. – Только спина болит, остальное норм. Идти смогу, но не в дозоре.
– Само собой, – поспешил уверить его Славка, маясь чувством вины. – Я сам пойду. Теперь у меня есть ружье, так что застать врасплох лосям больше не получится. И спасибо тебе за то, что добыл оружие, как оно быстро нам пригодилось.
– Пожалуйста, – отмахнулся Васька. Ему сейчас было совсем не до комплиментов. – Теперь вся округа слышала выстрел.
Славка оставил отряд и ушел на сотню шагов вперед. Остановился возле ржавого и проросшего насквозь кленовой порослью кузова автомобиля. Капот его был открыт, двигатель там отсутствовал, как почти у всех машин. Славку всегда интересовали артефакты прошлого, хранившие в себе очарование другого мира, овеянные тайнами и секретами непостижимых технологий. Он просунул руку в окошко с пассажирской стороны и открыл бардачок. Не стоило надеяться, что машину за многие годы никто не проверил. Он оказался прав, в бардачке было пусто. Уставший пластик крышки надломился и повис, как сломанная челюсть. Славка разочарованно вздохнул.
Команда ждала, когда он подаст знак, что можно начинать движение. Славка махнул рукой и пошел вперед. Мысленно он перенес себя на двадцать с лишним лет назад и представил, как по дороге, по которой шел, проносились разноцветные блестящие автомобили. Люди, сидевшие в них, казались ему очень счастливыми. У них не было нужды прятаться от черного спектра, они еще не разделились на два непримиримых лагеря, убийство себе подобных в их мировоззрении считалось чем-то из ряда вон выходящим, морально неоправданным ни с какой точки зрения. Как быстро все поменялось.
Славка представил себя живущим в то время. У него были бы родители, братья и сестры, дом и машина, телефон и телевизор. Все, что от него требовалось, это учеба. Какая ерунда, просто учиться, открыть книгу и запоминать, что в ней написано. Конечно, о прошлом он знал только из разговоров старых тру́сов и мог понимать их превратно, по-своему. Еще он читал книги, что позволяло ему вкупе с воспоминаниями людей, живших до катастрофы, создать более-менее правдоподобную картину настоящей реальности. Она была очень легкой по сегодняшним меркам, налаженной правилами и законами, соблюдение их гарантировало человеку нормальную жизнь. Славке хотелось хотя бы на один день очутиться в том мире, чтобы на всю оставшуюся жизнь сохранить в душе воспоминания о нем, как лучшее средство борьбы с суровой действительностью.
Он вынул из сумки старые патроны и начал счищать окислившуюся латунь до блеска. Хорошо, что гильзы оказались пластиковыми. Вероятность их пригодности намного выше, чем бумажных, впитывающих и раскисающих от влаги. Он заметил, что пыжи на гильзах были залиты воском или парафином, защищающим от влаги. Это добавляло уверенности. Очищенный патрон плотно вошел в ствол ружья. Славка сомкнул оружие, потом разомкнул. Механизм экстракции стреляных гильз работал нормально, вытащил патрон на пару сантиметров из ствола. Славка снова затолкал его внутрь и сомкнул стволы. Оружие дарило ему неведомое до сих пор ощущение силы и превосходства.
Славка вынул следующий окислившийся патрон и стал увлеченно начищать его, представляя себя в мыслях опасным человеком, но вершащим справедливость при помощи ружья. Наверное, из-за этой увлеченности он проморгал неожиданно вспорхнувшую стаю птиц в трехстах метрах впереди. Он замер, только когда подало сигнал подсознание, сумевшее выделить из всего шумового фона нехарактерный звук – скрип плохо смазанной колесной ступицы. Славка мгновенно упал на живот и заполз в кусты, надеясь, что его товарищи вовремя заметили его исчезновение.
Сквозь поросль удалось разглядеть отряд не менее чем из десяти человек. У трех в руках точно было огнестрельное оружие, у двух луки, что у остальных, рассмотреть не удалось. Отряд шел вокруг повозки, над которой возвышалась всенаправленная антенна гасящая излучение черного спектра. Повозку тянул осел, на нем были навьючены две больших сумки.
Славка заметался в кустах. Времени на принятие решения не осталось. До лесной опушки надо бежать не меньше сотни метров по почти открытому пространству. Он сполз с дороги на обочину, поросшую вьющейся травой, и замер в кустах молодого клена. С дороги его могли и не заметить. Очень хотелось верить, что его товарищи сейчас сделали то же самое. Славка выставил ружье в сторону дороги. Сдаваться он не хотел. Смерть в его представлении была намного лучшим выбором, чем пытки и ослепление.
Скрипучее колесо неотвратимо приближалось, вызывая едва сдерживаемое желание пуститься наутек. Пот тек по телу, как во время напряженной физической работы. Ладони тряслись, коленки ходили ходуном. И вдруг Славка снова почувствовал связь с голосом Максима.
– Не дергайся, я попробую отвести им взгляд, – сообщил он.
Как это можно сделать, Славка не понимал, но верил, что возможно. Ему стало чуть спокойнее. Когда голоса приблизились настолько, что стало слышно, о чем они говорят, что-то произошло. Пространство вокруг Славки будто смазалось и потекло, как при головокружении во время отравления, даже стало так же тошнотворно нехорошо. Он закрыл глаза и сразу успокоился. С закрытыми глазами зыбкость пространства не ощущалась. Голоса удалялись вместе со скрипучим колесом.
– Наши стреляли, я этот звук выстрела хорошо знаю.
Это была часть разговора, которую Славка услышал и решил, что касалась она того самого выстрела, отогнавшего лося от Васьки. Огнестрельным оружием требовалось пользоваться осмотрительнее. Когда голоса достаточно удалились, он выполз на дорогу и посмотрел вслед уходящему отряду. Теперь стоило переживать за товарищей. Но когда он увидел, что движение отряда сопровождает искажающее пространство, похожее на искривление картинки через бутылку, наполненную водой, к нему пришла уверенность, что ребята в безопасности. Только бы никто из них не дрогнул и не побежал.
Ему захотелось выразить свое восхищение способностями Максима, но он больше не слышал его голос. А может, тот просто сейчас не общался с ним, занимаясь наваждением внезапно появившегося на дороге отряда тру́сов. Славка пролежал в кустах, пока отряд не исчез из поля зрения, а звуки скрипящего колеса не затихли. Убедившись в безопасности, он поднялся на ноги и медленно направился в сторону, где осталась команда. Он прошел бы мимо, если бы не знакомый свист.
– Мы здесь, – услышал он позади себя голос Жоры.
Ребята сидели в кустах, и все еще выглядели напуганными. Васька, переживший за короткий промежуток времени два тяжелых случая, выглядел на грани нервного срыва.
– А что это было? – Морда поднялся из кустов. – Как… как в воде. Это что, новые зонтики так работают?
– Наверное. – Славка подошел к ребятам. – Вы как? Я проморгал их немного.
– Хорошо, что без собак, иначе хана. – Пятак покачал головой. – Дорога не самая удачная идея, чтобы идти. Может, лесом пойдем?
– Я подумаю, – ответил Славка неопределенно.
Он присел рядом с Васькой, взгляд ничего не выражающих расширенных глаз которого замер в одной точке.
– Отомри. – Он щелкнул пальцами перед его носом.
Васька медленно перевел взгляд на командира.
– Ушли? – спросил он, еле двигая губами.
– Ушли. Все нормально. Мы снова в безопасности. Приходи в себя уже.
– Мы уже решили, что нам конец. – Жора тоже присел рядом. – Как они нас не увидели, непонятно.
– Не увидели, потому что им не позволили, – пояснил Славка.
– Кто не позволил? – Жора ничего не понял.
– Тот, кто покровительствует нам. Он наслал на них какую-то штуку, типа наваждения, поэтому они нас и не увидели. Звучит, конечно, сказочно, но вы сами видели это облако вокруг них.
– Я видел, – подтвердил Морда. – Они были как в жарком мареве, нечеткие такие, вот-вот исчезнут.
– Это тебе голос сказал? – напрямую спросил Жора у Славки, вызвав неподдельный интерес Морды.
– Какой голос? – переспросил он.
– Такой. Я испугался, а он сказал мне, что отведет взгляд этим людям. Так и получилось, – признался Славка нехотя, укоризненно глядя на слишком любопытного товарища. – Сейчас я ничего не слышу.
– Я тоже слышал голос, – медленно произнес Васька. – Он сказал мне, чтобы я успокоился, иначе всем будет плохо.
– Ты серьезно? – удивился командир, обрадовавшись окончанию своей уникальности.
Товарищ медленно кивнул.
– Ну всё, теперь знайте, что есть некий Максим, который работает на черный спектр, и он пытается помочь нам добраться до тех мест, где мы будем в безопасности. Единственная проблема: я слышу его только в моменты психического напряжения, да и Васька, как видно, тоже. – Славка выговорился, ощутив на душе неописуемую легкость. – Не хотел, чтобы вы считали меня свихнувшимся.
– Ага, теперь мы будем считать, что вы оба съехали с катушек, – пошутил Морда.
– Ха-ха, смешно, – огрызнулся Славка. – Я слышал, как они сказали, что выстрел, который сделал я, мог принадлежать кому-то из их компании. А это значит, что рядом могут быть другие тру́сы.
– Идемте в лес, там спокойнее, – предложил Жора и уставился на Славку чуть ли не с вызовом.
– Идемте. Только будем идти краем леса, чтобы не потерять дорогу, – согласился командир с небольшим условием.
– А на что она тебе? – спросил Пятак.
– До вечера мы дойдем как раз до какого-то города, где можно спокойно переночевать, – поделился Славка информацией.
– Опять голос свыше сказал тебе это? – несколько иронично спросил Жора.
– Опять, а будешь подкалывать, выбью зубы, чтобы не скалился. – Славка метнул на товарища выразительный взгляд.
Жора промолчал, почувствовав реальность угрозы. Отношения в лагере были суровыми даже среди обращенных. Субординация и дисциплина почитались прежде всего и наказывались простым физическим насилием, как самым лучшим способом быстро решить проблему. Поэтому действия командира не казались им чем-то неоправданно жестоким. Раз он мог угрожать, значит, чувствовал себя сильным и достойным руководящей должности в их маленьком коллективе.