Глава 3. Карина

Я сидела возле окна самолёта и смотрела вниз, туда, где, кажется, прямо под нами стелились белые плотные облака.

«– Охренеееееть! Ты реально это сделаешь? Каринаааа?»

Я закрыла глаза, откидывая голову назад и вспоминая свой последний разговор с Динкой. Она единственная знала, куда, а главное, к кому я сейчас лечу. Ну ещё, конечно, Мухаммад и Иса.

«– Да, сделаю! А что? – я пожала плечами, глядя в широко раскрытые от удивления глаза подруги, – Он мне сегодня билеты закажет.

– Офигеть. Вот тебе и тихоня-Воронова! – Дина захохотала, – Правильно говорят, в тихом омуте черти того…, – она подмигнула, – скажи, как ты отца-то уговорила?

– Я и не уговаривала. Он не знает.

– Ты совсем поехавшая, что ли? – Дина покрутила пальцем у своего виска, но, показалось, что на её лице мелькнула досада. – Нет, ты на самом деле полетишь? А отцу что скажешь? Как ты вообще представляешь, что он тебя выпустит из страны?

– Скажу, что останусь у тебя.

По большому счёту только поэтому я тогда и выдала свои планы Дине, ведь Мухаммад просил никому не говорить о них. Боялся, что что-то может пойти не так, и нам не получится встретиться. От одной только мысли о том, что увижу его вживую, в низу живота будто сжималось что-то. Предвкушение. А ещё становилось немного…страшно. Понравлюсь ли я ему? А он мне? Он точно такой, как по скайпу и в переписках? Хотя я была уверена, что реальный он лучше. Гораздо лучше любого из тех, кого я знала, и даже лучше самого себя из нашего с ним виртуального мира. Эта поездка обещала так много…и в то же время могла стать самым большим разочарованием. Но о последнем я старалась не думать. Решение было принято. Нами обоими. И отцом. Пусть он даже не подозревал об этом.

– У меня? Ага, а мне тогда куда девать людей твоего папы, которые за тобой по пятам ходят? Если они не найдут тебя у нас…мне знаешь ли, моя жизнь дорога. Да и хочется дожить до нашей с Исой встречи.

– Успокойся. Не найдут. Скажем, что у тебя день рождения, и мы отметим его у вас на даче. Я оттуда и уеду. Отца так и так не будет в эти выходные. А с охраной справишься. Ночью я выскользну тихо, а ты потом, если будут спрашивать, говори, что пьяная лежу, отсыпаюсь. Пока они чухнут, я уже в Стамбуле буду.

На лице Дины появилось сомнение. Вот чёрт а! Вообще на неё не похоже!

– Дина, блин! – я тряхнула ее за плечи, – В первый раз что ли?

– Не в первый, но ещё ни разу я не прикрывала твои побеги не из дома, а из страны.

– Ну так, считай, что я на разведку, – я подмигнула, усмехнувшись, – съезжу посмотрю, как там наши парни. Стоит ли вам с Исой переходить с виртуального на реальный секс.»


Я думала, что будет гораздо труднее сбежать из-под контроля отцовской охраны. Но оказалось всё до жути просто. Стоило только дождаться, когда крепкие парни уснут в чёрном тонированном «гелике», и прошмыгнуть по задней дороге до спрятанной через несколько домов старой тачки отца Динки. А потом я ехала за рулём и ощущала себя на самом деле пьяной от приступавшего к горлу волнения, от странного, дикого предвкушения встречи с НИМ. А ещё – от накатывавшего волнами чувства свободы. Свободы от всех. И, в первую очередь, от отца. Пусть недолгой, пусть совсем короткой, но такой необходимой. Особенно после разговора с ним накануне.

– Кариша, мне придётся уехать. Звонил партнёр по одной очень важной сделке, которая оказалась сейчас под угрозой срыва, – он очень старается смотреть в моё лицо и не отвести глаза. И у него это получается. Почти. Потому что я всё равно успеваю заметить виноватый блеск в тёмно-карем взгляде. Я даже задумалась, а если бы я не услышала тогда его разговор, поверила бы ему сейчас? Когда он говорит вот так, уверенно, тихо, но твёрдо, не выдавая себя ни интонацией, ни мимикой. Еще бы, ведь он – Андрей Воронов. Человек, который может обмануть кого угодно. Интересно, сколько раз он врал мне, вот точно так же, спокойно, осторожно касаясь одними пальцами ладони, а я верила?

Хотя какая, к чёрту, сейчас разница? Сейчас мы с ним были примерно в одинаковом положении. И мне вдруг отчаянно захотелось переиграть отца в этой лжи. Месть? Я не думала в тот момент об этом. Я думала лишь о нём, о парне с глазами цвета болота и самой красивой улыбкой на свете. И догадывалась, о ком думал папа, выжидающе глядя на меня. В голове истерично забилось: «Ты сам это начал. Теперь не жалуйся!»

Пришлось заставить себя улыбаться. Но я всё ещё немного жаждала её. Мести. Маленькой. Совсем крошечной, но жаждала. Не быть понимающей с полуслова дочерью. Не свернуть разговор, ведь, по большому счёту, мне нужно было лишь получить разрешение на тусу у Дины. Но мне вдруг стало этого мало. Захотелось большего. Захотелось заставить его врать до конца. Я захотела унижения. Маленького унижения для господина Воронова.

– Но я думала…и подготовила несколько…, – я опустила голову, сжимая в руке альбом с эскизами памятника. Успела перехватить взор отца на мою ладонь, он поморщился, как от зубной боли, а я едва не вонзила ногти в свою же руку, сильно стиснув зубы. Поверь, папа, мне тогда было больнее.

– Это очень важный контракт, детка, – его длинные пальцы обхватили мой подбородок, приподнимая лицо кверху, – от него зависит очень и очень многое сейчас. Но я обещаю, что, как только закончу с делами, мы обязательно с тобой выберем и закажем самый лучший памятник для мамы, хорошо?

Я молча кивнула, позволяя рывком прижать себя к его груди.

Мама, прости меня. Прости, что я использовала тебя ради этой крохотной мести, но я не могла отпустить его со спокойной совестью туда.

– Хорошо. Тогда можно я на выходные поеду на день рождения Динки на дачу?».


И теперь меня вело. Меня вело от вернувшегося вновь ощущения приближавшейся свободы. Откуда-то сзади раздались пьяные крики. Повернулась и увидела толстого потного мужика в ярко-жёлтой кепке и расстёгнутой цветастой рубашке. Он тряс бокалом с алкоголем перед лицом стюардессы, а я…я себя чувствовала примерно такой же пьяной. От счастья.


****

– Сэла на мэсто! Быстро!

Громкий голос со страшным грубым акцентом проорал у самого уха, и я инстинктивно упала обратно на жёсткое сиденье. Старый, весь дребезжащий минивэн, провонявший потом и рвотными массами, вновь подбросило на крутой дороге, и слева от меня послышались женские визги.

– Заткныс!

Звук удара и негромкий крик. Мне ни черта не видно, так как окна машины задёрнуты чёрными непросвечивающими шторами.

– Куда ты нас везёшь?

Я схватилась за потную волосатую руку и сжала её так сильно, что ублюдок громко зашипел, отталкивая меня от себя.

– Отпусти! Совсем охрэнэла? Шилюха!

Я не успела заметить, только почувствовать хлёсткую пощёчину, от которой будто загорелась кожа на скуле.

– Ты! Ты знаешь, кто я? Ты знаешь, кто мой отец, урод? Куда ты меня везёшь? Да когда мой папа узнает, что ты…

– Если, – моего лица коснулось горячее дыхание, смешанное с запахом дешевых сигарет, – если твой атэц узнает!

Сильный толчок в плечо, и я опять падаю на сиденье. Так…собраться. Мне надо собраться. Это всё…всё это не может быть правдой. Мне всё это снится. На самом деле я ещё в самолёте. Устала от полёта и сплю. И этот кошмар…это всего лишь плод моего воображения. Мы долетим, и я проснусь. Проснусь, чтобы окунуться в то самое счастье, в ту свободу на пять дней. Ведь он обещал. Мой красивый, умный парень с глубокими семейными ценностями и мегаобворожительной улыбкой. Он ведь, мать его, обещал!

И я зажмуриваюсь изо всех сил, пытаясь отстраниться от этих криков, от чьих- то всхлипов и стонов. Сколько здесь девочек? Я не успела посчитать. Кажется, меня сюда втолкнули последней. Я только успела заметить несколько напуганных молодых женщин в минивэне.

Ужасный сон. В нём был он. Мой Мухаммад. Это он меня сюда привёл. Во сне он чужой. Больше не тот мой ослепительный восточный красавец с добрым взглядом и белоснежной улыбкой. В этом сне он улыбнулся всего лишь три раза.

Первый – при встрече. Когда я растерянно озиралась в аэропорту Стамбула, прижимая к себе свою сумку, чья-то сильная ладонь обхватила мою руку и резко развернула к себе.

– Ну здравствуй, детка!

Красивыыыый. Господи! Какой он невероятно красивый был, глядя на меня с той самой своей потрясающей тёплой улыбкой. Стоит передо мной, глядя сверху вниз, жадно рассматривая, а мне почему-то становится неловко. Инстинктивно отстранилась, отступая на шаг назад.

– Здравствуй! Я…я долетела

Боже, что за глупости я несу! Становится таааак стыдно. Хочется провалиться сквозь землю. Особенно когда уголки его губ поползли насмешливо вверх. Но потом он произносит слова, которые стирают всю неловкость, слова, которые заставляют облегченно рассмеяться.

– Я так ждал тебя!


Да, это сон. Он продолжится прогулкой из аэропорта до трассы, где Мухаммад поймает машину.

– Нас должен был подвезти мой друг, но у него тачка сломалась.

Скажет, извиняясь и закидывая мою небольшую дорожную сумку на переднее сиденье, а сам устраиваясь сзади со мной. Правда, сон слегка испортит его попытка взять меня за руку. Слишком быстро. Да, наверное, это оказалось для меня слишком быстро, и я выдернула ладонь. Парень удивленно посмотрел на меня, прищурившись, но затем еле заметно пожал плечами и улыбнулся. Во второй раз. Успокаивая. То, что нужно было мне в тот момент. Умиротворение просто от его запаха, от жара его тела рядом со мной. Большее даже во сне пока не могу ему обещать.

В третий раз он улыбнётся по-другому. Так, как я не видела до этого. В третий раз эта улыбка будет напоминать скорее оскал. Когда он отпустит такси и спустится со мной к какой-то стоянке возле самого пляжа. Когда к нам подойдёт этот мужик. Высокий, толстый, с покрасневшей на солнце лысиной и потной короткой шеей. Когда этот мужик что-то скажет на турецком Мухаммаду и сам же засмеётся. А потом я отскочу от него назад, когда урод посмеет шлёпнуть меня по заднице.

– Харащё! Маладэс! Эта харащщё!

Он цыкнет, вновь засмеявшись и демонстрируя гнилые зубы. А затем резко схватит меня и прижмёт к минивэну, стоявшему рядом. И мне кажется, я слышу какие-то голоса сзади себя. Женские. Крики о помощи?

– Что это? Что происходит, Мухаммад? Кто это?! Куда ты меня привёл?

Я смотрела на своего парня, пытаясь вырваться из лап турка, и видела, как менялось лицо Мухаммада. Его черты заострились, губы плотно сомкнулись, исчез блеск из глаз, и презрительно поползла вверх правая бровь.

– Туда, где тебе самое место. Маленькая русская шлюха.

Он протянул руку, и жиртрес вложил в неё несколько зелёных купюр.

– Тавай. Тавай! Корабль скоро отплывёт. Нэкогда.

Толстяк рванул влево дверь машины, открывая её. А потом появился он. Тот самый оскал на лице Мухаммада.

– Пришло время освежить твои воспоминания, детка!

Загрузка...