Ему снилась Маша. Ее невероятные глаза, нежные улыбающиеся губы. Он целовал руки, щеки, волосы, всю ее целовал, с неистовой страстью, даже с исступлением. Была ночь, шел снег, голубые снежинки кружились под тусклым светом желтых фонарей, и не было вокруг ни единой души, ни звука, ни шороха. Никита выпустил Машины руки, слегка отстранил ее от себя. Она молчала, легонько покусывая губы.
– Наконец я нашёл тебя, – шепотом проговорил Никита. – Как я виноват! Виноват, что не решился, уехал, бросил тебя. Но и ты хороша – скрыла от меня, что будет ребёночек. Как ты могла?
– О чем ты? – Маша посмотрела на него с недоумением. – Какой ребёночек?
– Ну как же? Девочка, Аня. Моя дочь. – Он хотел обнять ее снова, но она выскользнула из его рук.
– Ты что-то путаешь, Ник. Я… я… – Ее лицо вдруг сморщилось, губы скривились, Из глаз выкатились две крупные слезинки.
– Не плач, милая! Не надо плакать, я ни в чем тебя не виню. Я люблю тебя. Любил всю жизнь и только теперь понял это.
Он хотел вытереть слёзы с ее лица, но пальцы скользнули в пустоту. Прекрасное видение таяло на глазах, рассеиваясь по снежной ночи. Миг – и перед его глазами осталось лишь чёрное небо с золотым тонким серпом луны.
– Маша! – крикнул Никита и проснулся…
Со сна ему показалось, что он не дома, а в той убогой квартирке в М. Он вздрогнул, облизал пересохшие губы, повернулся и увидел Надежду Сергеевну. Та сидела на кровати и с тревогой глядела на него.
– Что, батюшка, сердце? Ты так стонал во сне. Я уж хотела «Скорую» вызвать.
– Сердце? – хрипло переспросил Никита Кузьмич и вытер со лба холодный пот. – Да нет. Все в порядке, не бойся. Сколько времени? – Он покосился на темное окно.
– Шестой час, – сказала Надежда Сергеевна, глянув в телефон, и зевнула. Никита Кузьмич кряхтя сел на кровати и свесил ноги на пол.
– Ты куда? Рано ещё. Поспи.
– Пить хочется. Пойду попью.
– Там компот в холодильнике.
– Я лучше просто воды.
Надежда Сергеевна кивнула и легла под одеяло. Никита Кузьмич, шаркая тапками, вышел в коридор и побрел в кухню. Проходя мимо кабинета, он невольно прислушался, но из-за двери не доносилось ни звука. «Спит, – подумал Никита о Владе. – Конечно, спит, в ее возрасте все долго спят». Он толкнул кухонную дверь и вздрогнул: в темноте за столом белел силуэт. Никита Кузьмич дрожащей рукой нашарил выключатель.
Вспыхнувшая люстра осветила Владу в коротенькой ночной рубашке, склонившуюся над телефоном. В ее ушах были наушники. Она растерянно смотрела на Никиту Кузьмича.
– Ты чего здесь? – Он подошёл к столу.
– Музыку слушаю. Думаю спеть эту композицию. Хочешь тоже послушать? – Она, не дожидаясь ответа, сняла наушники и воткнула их в уши Никиты. Его тут же оглушила дробь барабанов. – Ну как? – спросила Влада минуту спустя.
– Ничего, – неуверенно выдавил Никита Кузьмич. – А зачем ночью этим заниматься? Да ещё на кухне.
– Мне не спалось. Захотелось чаю. Я выпила и решила позаниматься немного. Я почти все время что-то слушаю. Не могу без этого. – Она обезоруживающе улыбнулась.
Только тогда Никита Кузьмич заметил на столе чашку с недопитым чаем. Он сел рядом с Владой, аккуратно сняв с себя наушники.
– Расскажи о бабушке, ну, о Марии. Как она жила?
– Хорошо жила. Уроки частные давала.
– Одна? Ну, в смысле, без мужа?
– Мужа не было. Но имелся мужчина. Хороший. Они много лет жили вместе.
Никита Кузьмич нахмурился и замолчал. Потом не выдержал и снова поинтересовался:
– Как хоть она выглядела? У тебя есть фотографии?
– Нету. Бабуля не любила фоткаться. Говорила, в молодости красавица была, а сейчас старое чучело.
Никита Кузьмич невольно улыбнулся:
– Так и говорила?
– Ага.
– Это бабушка научила тебя петь?
– Она.
– Я сразу так и подумал. – Никита вздохнул и мечтательно поднял глаза к потолку.
– Дед, – тихонько окликнула его Влада.
– Что?
– Почему ты уехал тогда? Ты ж ее любил.
– Много ты понимаешь. – Никита Кузьмич решительно встал, налил воды в стакан и залпом выпил. – У меня в Москве семья была, жена, дети.
– Дети-то уже, поди, большие были к тому времени. – Влада посмотрела на него с ехидством.
Никита опустил голову.
– Ну да, не маленькие, но все равно, семья есть семья. Тебе этого сейчас не понять.
– А если не понять, так чего спрашиваешь про бабушку? Не все ли равно, как и с кем она жила? – резко проговорила Влада.
– В этом ты права, – согласился Никита. – Должно быть все равно. Но… получается, что нет. – Он потерянно развёл руками.
– Ладно, – миролюбиво произнесла Влада. – Не будем опять ссориться. Где твоя жена?
– Ее зовут Надежда Сергеевна, пора бы запомнить.
– Хорошо. Где Надежда Сергеевна?
– Спит.
– Вовсе я не сплю, – раздался голос с порога.
Никита Кузьмич и Влада встрепенулись. Надежда Сергеевна в длинном байковом халате стояла в дверях и смотрела на них. Лицо ее было спокойным и незлым.
– Вот ведь полуночники. Не спится им. Может, вам яишенки? С колбаской и с помидорами? А?
Никита и Влада переглянулись и дружно закивали.