Мина пыталась не пропустить ни одной детали и донести всё то, что когда-то ей рассказал Маттиас. Ей было страшно, ведь тем самым она нарушала данное ему когда-то обещание, но другого выхода просто не было. Она говорила эмоционально, используя легкую жестикуляцию, но при этом не забывая про манеры, так как перед ней был сам Царь Афин! Он слушал её внимательно, лицо стало более живым и располагающим по сравнению с началом разговора. Закончив рассказ, она обратилась к нему:
– Мой царь, я рассказала вам всё это не для того, чтобы вызвать сочувствие или жалось к этому человеку, а лишь для того, чтобы вы лучше узнали вашего покорного слугу и если вы позволите, то я продолжу.
– Да, продолжайте, – уже с неподдельным интересом и ерзая от нетерпения ответил он.
– Боги подарили нам главный дар – это возможность любить! Ведь, что может быть прекраснее, чем возможность осознания этого светлого чувства по отношению ко всему что нас окружает. Вот так, например, мы ощущаем вашу любовь и заботу о нас, о нашем полисе и нашем будущем! – она сделала небольшую паузу.
– Маттиас, был окружен этой любовью с самого своего рождения и в тот момент, когда лишился её, то он потерял ориентир, как теряют его корабли, которые не видят свет костров с берега и никак не могут пристать к нему. Он отгородился от неё, а значит и от Богов. Он блуждает сейчас во тьме один, ему страшно и одиноко, но несмотря ни на что он продолжает бороться за светлое будущее своего родного полиса и во благо своего царя. Хоть сердце его стало каменным и почти забыло, что значит любить он никогда и ни за что на свете не усомнился бы в вас. Ведь процветание так горячо любимого им полиса и во славу своего царя он работал на протяжении последних двух лет ни жалея ни времени, ни сил, как Вы и сами могли в этом убедиться на ежегодном докладе!
– Мина, я еще никогда не встречал женщину подобную Вам. Вы столь проникновенно и открыто излагаете свои мысли, что я не могу не прислушаться к ним, но его поступок не простителен…Вы ведь это понимаете?
– Я понимаю всю сложность сложившейся ситуации, но хочу добавить, – он сделал одобрительный жест, – Ещё два дара, которыми одарили нас Боги – это возможность прощать, и помогать, а ведь кто как ни Вы можете послужить ярким примером проявления этих чувств. Ведь если хороший человек заблудится неужели мы не подскажем ему дороги и не простим тех проступков, которые он совершил по пути? Я верю, что зло и добро рождается от наших поступков, однажды не получивший прощения не сможет подарить его другому и так по цепочке пока наш мир не окажется на пороге, когда столь драгоценные дары не будут утеряны навсегда!
– Вы правы, но как быть со свидетелями?
– Я не берусь судить правоту их рассказа ведь меня там не было. Но твердо осознаю одно, что каждый человек понимает слова другого человека исключительно с точки зрения своего восприятия, которое безусловно является весьма субъективной точкой зрения, – Закончив, она опустилась на колени, чем застала врасплох всех как царя, так и его молодого слугу-советника.
– Теперь, когда Вы видите полную картину человека, чья судьба сейчас в Ваших руках, я умоляю Вас проявить дары, подаренные нам столь щедро Богами и спасти Маттиаса сына Ареста, Вашего покорного слугу!
Открыв глаза, он ощутил резкую боль в области груди, затем немеющее состояние всего тела и неимоверное желание сделать хотя бы один глоток воды.
– Больно, воды… – слабым и едва слышным голосом прохрипел он.
– Ученый, ты очнулся, слава Богам, вы живы!
Этот голос, этот не похожий ни на кого голос эхом раздался у него в голове.
– Воды…конечно, сейчас потерпи немного! – она кинулась к кувшину с водой и наполнив стоявший рядом стакан направилась к нему.
Мутная картинка постепенно приобретала четкое очертание. И нет, ему не показалось это была она, это была Мина.
– Вот пей, только осторожно прошу, – сев рядом и слегка приподняв его, она приложила к сухим и местами потрескавшимся губам стол желанный напиток.
– Что-нибудь болит? Мне позвать лекаря?
– Нет, не нужно…ты только не уходи прошу!
– Я и не собиралась. Уже трое суток, как ты без сознания, Маттиас. Я волновалась очень, но теперь все будет хорошо! – она улыбнулась.
– Но почему я здесь?
– Я всё тебе расскажу, но позже, а пока отдыхай прошу, тебе нужно восстанавливать силы, чтобы…чтобы раны быстрее заживали… – она отвела взгляд.
– Может, мне это снится? Точнее моё воображение играет со мной злую шутку? А я всё еще там в той страшной комнате с тем человеком…Не знаю…Но мне сейчас так хорошо и спокойно…только ты не уходи прошу, я не хочу быть один больше никогда, никогда…один не хочу…– на этой фразе у него закрылись глаза и от нехватки сил он вновь погрузился в столь необходимый ему сейчас целебный сон.
Маттиас довольно быстро шел на поправку. Мина каждый день приходила с рассветом и уходила только тогда, когда он засыпал. Вскоре ему предстояла встреча с царем, от чего на душе явно было неспокойно. Ведь он не знал, что в итоге из этого выйдет и каким будет окончательно решение.
Настал тот самый день и Маттиас в сопровождении все того же молодого человека, который сопровождал тогда Мину направлялся к царю. Представ перед ним, он склонился в почтенной позе.
– Мой Царь!
– Маттиас, цель нашей встречи озвучить Вам моё решение, но перед этим я хотел бы дать совет – Не знаю, чем Вы так заслужили любовь Богов, которая проявляется через заботу этой сильной и прекрасной женщины, но не закрывайтесь от неё! И наконец то вступите на правильный путь, забыв обиды прошлого, хотя бы ради вашей уважаемой матери, которая столь искренне и до самого конца верила и не сдавалась. Станьте же теперь и Вы лекарством для других и примером для будущих поколений молодых ученых!»
Все дальнейшие слова словно отскакивали от него. Его как будто окатило ледяной водой с ног до головы, ещё никогда он не чувствовал себя таким уязвимым.
– Решение по вам принято – Вы полностью оправданы и восстановлены в своем положении, за недостатком весомых доказательств. Цените моё великодушие и желание помочь вам!
– Благодарю мой царь! – он поклонился и последовал вслед за всё тем же слугой к выходу.
– Ученый, всё в порядке? Вас полностью оправдали, ведь так? Я уверена…мне…
– Как ты могла? – прервав её резким холодным голосом произнес он.
– Как ты могла так поступить, Мина? Ведь ты обещала мне никогда и никому не при каких обстоятельствах не рассказывать того, что я тебе поведал тогда!
– Маттиас, я…у меня не было выбора! Это был единственный шанс спасти тебя!
– Ты предала меня, нарушив данное тогда обещание. И как я только мог начать сомневаться в выбранном мной пути, ведь наука единственная на кого я могу всецело положиться, и кто никогда не вонзит мне нож в спину. Мне жаль, но ты оказалась такой же, как и все. На этом я заканчиваю своё исследование и прошу более не беспокоить меня по вопросам, не касающимся работы в доме ученых. Прощайте, Мина.
– Маттиас…посмотри на меня и дай мне все объяснить тебе, прошу…– но он не отреагировал на её слова и медленно слегка прихрамывая от не до конца заживших ран стал отдалятся от неё. Последовать за ним она не посмела, а только провожала взглядом исчезающую фигуру.
Глава 9.
Маттиас и Мина.
***
– Браво! Браво человеческой глупости! – захлопав в ладоши произнес Тьма – Вот осёл, а еще Ученым зовется! Но это его выбор ведь так, брат?
– Не критикуй его, лучше дадим ему время… – Свет чуть нахмурил брови.
– Время… да, можно все возложить на него, это же так по-людски. – Тьма скептично хмыкнул, глядя на брата.
– Ну ладно тебе, ладно, ты сегодня совсем не в духе я смотрю. Давай лучше посмотрим какое решение он примет дальше ведь партия еще не закончена – ферзь на h5! Удачи тебе, Маттиас!
В очередной раз он проснулся посреди ночи от жуткого кошмара, все тело покрывала испарина и бил сильнейший озноб, губы дрожали. Он с трудом поднялся с кровати и направился к столу, на котором с того самого дня, когда он ели живой, очнулся в царском дворце, стоял кувшин с водой. Жадно отпив, он опустился на кресло и закрыл глаза.
«Я живой, я цел и невредим, но какой ценой…Мина, ну зачем ты ему все рассказала? Ты словно вывела меня голым на площадь и тысячи людей насмехались надо мной. Я был не прав ты не такая как все, ты еще хуже…Хуже? Маттиас, что ты такое говоришь она спасла тебя, спасла от страшных страданий…» – мысли не оставляли его сознание не давая провалиться в сон.
На утро, он ожидал возвращения отца из дальней поездки и все думал, как ему лучше рассказать обо всех последних событиях, но так ничего путного и не придумал.
– Маттиас!
– Здравствуй отец!
Арест подошел к нему, нежно обнял и стал гладить его по голове, как когда-то давно в детстве, в столь далеком и уже почти забытом.
– Я все знаю, сынок, знаю через что тебе пришлось пройти…мне так жаль, что меня не было рядом, я торопился как мог… прости меня старого дурака если сможешь…
Они простояли в саду так какое-то время, затем зашли в дом.
– Эта девушка, Мина, мне нужно с ней встретиться и поблагодарить её за то, что она вернула тебя мне! Пригласи её завтра к нам на ужин.
– Прости отец, но я не могу этого сделать…Ты можешь отправить ей благодарственное письмо если хочешь, но на этом всё.
– Что? Но почему?
– Она безусловно спасла мою жизнь, но слишком дорогой ценой для меня и на этом всё…
– Что ты такое говоришь, ты в своем уме? Что может быть ценнее твоей жизни? Нет и как тебя теперь Ученым можно назвать после этого? -разгневанно и почти криком произнес он в праведном возмущении. – Она сделала все возможное и невозможное, чтобы спасти тебя, и вот это есть вся твоя благодарность? Ну и глупца же я воспитал, понять это в мои то годы стыд и позор мне…стыд и позор…
– Отец, ты чего…– Маттиас недоумевал от его реакции.
– Маттиас, я ничего не желаю слышать, но завтра вечером я жду эту отважную девушку к нам на ужин! И еще подумай на досуге об истинной причине такого твоего поведения.
– Я не понимаю, о чем идет речь.
– Думаю прекрасно понимаешь…Много лет назад, когда я встретил твою маму я так же сомневался и мне было безумно страшно. Действительно страшно вот так принять это новое и незнакомое для меня чувство. Но когда я позволил этому случиться, то не пожалел об этом ни на одно мгновение своей жизни. На этом я тебя оставляю, я устал с дороги и хотел бы отдохнуть.
Матиасу всему красному от смущения не нашлось, что ответить, и он молча проводил отца.
На следующее утро Маттиас отправил слугу с приглашением на ужин от имени своего отца.
Тем же вечером.
Вся прислуга в доме суетилась, ожидая столь дорогого гостя, огромный стол ломился от неописуемых блюд, разом все свечи в доме были зажжены и только Маттиас не разделял всеобщей атмосферы, нервно пересекая комнату из одного её конца в другой. И вот наконец та ради которой все это было затеяно появилась на пороге дома. Они тепло встретили её и после непродолжительной беседы направились к столу.
– Мина, я хотел бы поблагодарить вас от всего своего отцовского сердца. Спасибо вам, за всё что вы сделали, я на веки ваш должник!
– Да, что вы Арест, не нужно слов благодарности. Я очень рада, что смогла помочь тогда и ни о чем не жалею, – после этих слов она мельком посмотрела в сторону сидевшего за столом Маттиаса.
Они долго общались, Мина с интересом слушала истории, связанные с поездкой, рассказами о другой культуре и уровня развития науки. Было весело и непринуждено. Всё это напоминало семейный ужин, пока общую атмосферу не нарушил Маттиас.
– Спасибо за то, что пришли Мина, прошу меня простить, но я должен Вас покинуть.
– Маттиас, что за манеры?
– Ничего все в порядке, Арест, я понимаю, что в свете последних событий Маттиасу просто необходим полноценный сон и отдых. Но могу ли я на правах гостьи последний раз попросить Вас уделить мне немного времени в вашем прекрасном саду, чтобы я могла закончить тот наш разговор?
Маттиас немного замялся, но все же кивнул.
– Тогда, если вы простите нас Арест, мы оставим вас ненадолго?
– Конечно, не думайте обо мне, ведь молодым людям нужно больше общаться, идите же! – он улыбнулся и подлил себе вина.
Они вышли в сад, пройдясь немного, Мина остановилась у той самой скамейки и обратилась к нему.
– Маттиас, спасибо за то, что согласились поговорить со мной.
– У меня как мне кажется на тот момент выбор был не велик, либо согласится на вашу просьбу, либо выслушивать осуждающие речи своего отца.
– Я поняла. Вы не хотите быть здесь, но это и не удивительно, ведь после того, что я сделала…то как поступила…Но если быть абсолютно честной, то будь у меня шанс вновь оказаться перед выбором, то я поступила бы точно так же, ведь одна только мысль о том, что я больше не увижу вас настолько пугала меня, что я была готова пойти на всё, на всё понимаете Маттиас?
– Мина, я, наверное, …
– Маттиас, прошу дайте мне продолжить. Ведь именно с этой целью я пришла сегодня сюда. И даже если мы больше никогда не сможем вот так постоять и поговорить, я рискну!
Он замолчал.
– Вы думаете мне было легко принять такое решение? Вы знаете, как рвалось на части моё сердце. Страх, что когда вы все узнаете, то не сможете меня простить был худшей пыткой на свете…Но тогда я осознала только одно, что лучше жить и видеть вас целым и невредимым вдали от меня, чем сдержать данное обещание и оплакивать вас всё отведённое до самой смерти время! Это эгоистично подумаете вы? Возможно…но потерять близкого мне человека во второй раз я такого не выдержу, я просто не смогу жить. Я не смогу дышать, не смогу ходить и писать, не смогу танцевать и даже красота всех цветов мира не сможет заглушить мою боль, а всё потому что я люблю Вас Маттиас! Люблю больше всего на свете и никогда, и никто не сможет этого изменить!
Сделав несколько неуверенных шагов, она прижалась к нему и мучительное ожидание сковало всю её. Но волноваться было незачем ведь в ответ он крепко обнял её.
– Она непременно понравилась бы тебе, мама…– слова сами сорвались с губ, и он улыбнулся.
***
– Я проиграл на этот раз, признаю своё поражение, – Тьма, уныло положил фигуру короля на середину шахматной доски.
Свет довольно улыбнулся.
«Что такое зло?
– Все что происходит от слабости».
Фридрих Вингельм Ницше «Антихрист»
Глава 1.
Новорожденный.
Окраина Лондона 1626 год, октябрь.
***
Свет сделал свой ход, передвинув пешку на е4, на что Тьма удивленно приподнял темную бровь:
– Необычный ход для тебя. Уверен, что хочешь начать отсюда?
– А что не так? – Свет недоуменно нахмурился, поправляя воротничок своей белой струящейся одежды.
– Грязно, мрачно, бедно. Думаешь это заявка на победу? – В голосе Тьмы добавилось скептицизма.
– Хорошие люди не всегда расцветают в роскоши. Главное любовь, а его любят. Смотри!
Маленькая мрачная комната огласилась криком новорожденного. Измученная женщина, потерявшая много крови, лежала на грязной кровати. Над ней суетилась пожилая повитуха. В углу комнаты сидел угрюмый мужчина.
– Вот держите своего мальчика. – Мать прижала своего сына к груди. С нежной усталой улыбкой она рассматривала его маленькое красное личико.
– Вингельм. Тебя будут звать Вингельм! Джек, посмотри на своего сына. Он так похож на тебя.
Мужчина осторожно приблизился к ним. Женщина протянула ему руку, он сжал ее своей мозолистой ладонью. Улыбка впервые за эту ночь окрасила его лицо, когда он увидел своего новорожденного сына.
Для человека его темперамента, улыбка была высшим проявлением чувств. Он был уже не молод и сильно потрепан жизнью. Лицо, испещренное глубокими морщинами, руки, повидавшие много тяжелой и грязной работы. Волосы были неопрятные, светлые пряди мешались с сединой. На вид ему можно было дать и 50, если бы не яркие живые голубые глаза. Сейчас они были наполнены бесконечным счастьем. Долгожданный сын! Они с женой так долго мечтали о ребёнке!
– Мария, спасибо, спасибо… – Шептал он раз за разом.
Все знакомые завидовали и недоумевали, как такая прекрасная женщина могла выйти за простого работягу, не слишком привлекательной наружности. Джек сам удивлялся и до безумия боготворил свою жену. Беспрестанно благодарил Бога за то, что подарил ему такую женщину. Она была полной его противоположностью. Яркая, живая, веселая. Она освещала его жизнь, как солнечный лучик в пасмурный день. Стоило только улыбке коснуться ее губ, и Джек забывал обо всех бедах и проблемах.
Мужчина с любовью смотрел на свою семью. Разве можно быть счастливее, чем он сейчас?
Маленький Вингельм рос своеобразным ребенком, он был совершенно не похож на своих сверстников. Слишком серьезный, слишком себе на уме. Другие дети обходили его стороной, никто не хотел с ним играть. Все время он проводил с матерью, помогал ей в домашних делах или игрался один, полагаясь на свое воображение. Его любимым временем было время перед сном, когда мать сажала его на колени и рассказывала сказки. Он любил ее тихий, мягкий голос, ласковые руки, которые нежно перебирали его светлые пряди. В это же время возвращался домой отец. Тихонько пробираясь по темному дому, он звал хриплым шепотом:
– Мария… – Мать поспешно вскакивала с места, как – будто целый день только и ждала этой минуты. Накрывала сына тоненьким одеялом, целовала в щечку, шептала несколько нежных слов и торопилась к мужу. Мальчик засыпал под их тихие разговоры, убаюканный монотонными звуками. В один из таких дней, их разговоры приобрели другой оттенок. Они разговаривали шумно и оживленно. Вингельм открыл глаза, привыкая к темноте. Его мучило любопытство. Родители сидели рядом друг с другом. Отец порывисто обнял мать, притянув ее к себе.
– Мария, я так рад. – Его голос был сдавленным от переполняющих его эмоций.
Мальчик заерзал в постели, сдерживая любопытство. Потом вздохнул и снова напряг слух, вслушиваясь в тихие голоса.
– Вингельм! – Мать поманила мальчика рукой. – Раз ты не спишь, подойди сюда.
Он послушно подбежал к ним. Отец посадил сына на колени. Мальчик удивился, он не помнил, чтобы раньше отец вел себя так.
– Милый, скоро у тебя будет маленький братик или сестренка. – Женщина погладила сына по голове.
– У меня будет братик? – Мальчик широко распахнул свои огромные голубые озера.
– Будет, но не скоро. Придется немного подождать.
– И я смогу с ним играть?
– Конечно, милый. – Мария прижала сына к себе. В глубине души она понимала, ее мальчик немного не такой как другие. Но ему, так же как и всем хочется друзей, чтобы играть и веселиться с ними.
Вингельм долго не мог заснуть в ту ночь, представляя, как он играет с братиком. Сжав свои крошечные кулачки, он пообещал Господу хорошо о нем заботиться.
«Поскорее бы братик уже пришел». – Подумал мальчик, проваливаясь в сон.
***
Тьма задумчиво затянулся, глядя на шахматное поле.
– Хммм…. – Он поднял взгляд на брата, как – будто задумавшись над чем – то.
– Пешка на е6. – С ухмылкой Тьма откинулся в кресле и выпустил сигаретный дым.
Глаза Света выражали боль.
– Почему ты каждый раз так поступаешь? Зачем ты лишаешь их тепла и материнской любви в самом начале их пути?
– Зачем? Ты спрашиваешь «зачем»? Ты действительно не можешь понять? – Тьма снисходительно вскинул темную идеальной формы бровь.
Роды начались внезапно, до назначенного срока было еще около шести недель. Женщина схватилась за живот и осела на пол. На улице стоял поздний вечер. Джек испуганно подбежал к жене, поднял ее на руки и уложил на кровать. Она тяжело дышала, испарина покрывала ее лоб. Но губы были изогнуты в подобии улыбки, она пыталась успокоить перепуганного насмерть мужчину.
– Я приведу врача! Вингельм присмотри за матерью! – Джек в спешке одевался, а потом выбежал в темный провал двери.
Мать мальчика неделю не вставала с кровати. Ее мучили сильные боли. Врач, пришедший на зов перепуганного мужчины, только развел руками. Женщина медленно угасала. В то утро она вздохнула в последний раз. Младенец, не переставая кричал, требуя внимания. Но мать уже не могла откликнуться на его зов. Отец стоял на коленях перед постелью жены. Держа ее тонкую, будто высохшую руку. Он смотрел на ее тонкие нежные черты лица, на бледную кожу. В голове не было мыслей, только тишина. Крик ребенка не достигал его опустошенного разума.
– Боже, почему ты отнял ее у меня? За что ты наказываешь меня? Как я буду жить без нее? Она моя жизнь. – Слезы потекли по его впалым щекам, застывший взгляд был устремлен в пустоту.
Вингельм сидел в углу, смотря на эту картину большими испуганными глазами. Страх сковал все его тело, слишком мал он был, чтобы понять всю глубину случившегося несчастья. Только чувствовал своим маленьким, детским сердечком, что произошло что – то страшное. Никогда раньше он не видел отца в таком состоянии. Никогда раньше не видел его слез. Мальчик хотел подойти к отцу, обнять его, но было страшно, невыносимо страшно. Громко плакал его маленький брат. Сколько они просидели так? Вингельму казалось, что прошла вечность. Сколько в действительности прошло времени? Час? День? Неделя? Он почувствовал, как комок подкатывает к горлу, а живот нестерпимо сводит от голода. Во рту пересохло, а ноги свело от неподвижности. Ребенок вдруг как – будто захлебнулся криком, и наступила звенящая тишина. Отец не шелохнулся, он так и сидел, склонившись над женой.
***
– Пешка на b4. – Свет нахмурив тонкие брови, передвинул фигуру.
Когда комнату накрыло темнотой, в дверь постучали. Вингельм поднялся на ноги, они так затекли, что мальчик чуть не упал. Подождав пока ногам вернется чувствительность, он двинулся к двери.
– Кто там? – Спросил он тихим шепотом, как – будто боялся нарушить тишину комнаты.
– Вингельм? Где Джек? – Мальчик узнал соседа, с которым часто видел отца. Он дотянулся до ручки и приоткрыл дверь, впуская ночной воздух и незваного гостя.
Мужчина замер на пороге, вглядываясь в темноту. Ахнув, он бросился к другу.
– Джек! Джек! Ты слышишь меня?! – Он потряс его за плечо. Нет ответа.
– Джек! – Повернув мужчину к себе, он пытался привести его в чувства, отвесив пару увесистых пощечин. Вздрогнув, Джек медленно поднял глаза.
– Джек? Ты как? Пришел в себя?
– Да… – Голос мужчины был бесцветным. Глаза обычно яркие, как весеннее небо, утратили свой блеск. Он походил на человека в раз лишившегося души.
– Генри? Откуда? – Джек с трудом осознавал реальность, но уже возвращался в нее.
– Мария… Она… – Генри не мог подобрать слов. Наконец разглядев в темноте причину состояния друга.
– Она ушла … Почему она ушла?
– Джек, а ребенок? Что с вашим ребенком?
– Ребенок? – Мужчина казалось, удивился.
Генри пристально посмотрел на Джека.
– Видно горе свело его с ума. – Тихо пробурчал он себе под нос.
Вингельм подергал мужчину за рукав и указал худенькой рукой на кучу смятых тряпок на кровати.
– Братик там. Он наверно голоден, недавно так громко плакал, а теперь молчит. – Мальчик чувствовал, как страх отступает, мужчина рядом вселял в него уверенность.
Генри подошел туда, куда он указывал. Поднял на руки ребенка, тихонько похлопал его по щечкам. Он боялся, что и малыш последовал за матерью. Но в ответ тот громко заплакал.
– Фух… – Мужчина шумно выдохнул. И повернулся к Вингельму.
– Я позову жену, она знает, что делать. – Мальчик кивнул.
Ему исполнилось только пять лет, когда он потерял мать. Этот страшный день еще долго преследовал его в ночных кошмарах. Детский разум запомнил и приукрасил каждую деталь. И раз из раза все страшнее вставали перед ним тени прошлого.
***
– Уф… – Свет выглядел довольным. Он откинул свои длинные волосы за спину. В одну белоснежную прядь была вплетена ядовито – розовая лента. Тьма то и дело спотыкался о нее взглядом, и это ему уже порядком надоело. Он с трудом сдерживал раздражение, покусывая фильтр сигареты.
– И зачем ты оставил этого ребенка в живых? – Наконец спросил он.
– Этот мальчик будет дарить нашему творению свет надежды. Ему нужен кто – то, кто спасет его от одиночества. – Свет снова поправил волосы. Зубы Тьмы еще сильнее сомкнулись на фильтре.
– Сними ее.
–А? Снять что? – Свет невинно посмотрел на брата.
– Эту ленту. – Ставя, ударение на каждый слог прорычал Тьма.
– Эту? Зачем? Разве мне не идет? – Свет невинно похлопал серебряными ресницами.
– Фух…. – Тьма обреченно вздохнул.
Свет очень любил людские изобретения. Он тащил из нижнего мира, много всякого хлама. Ядовитая лента была еще не самым страшным его приобретением. Как – то раз он притащил шотландскую юбку. Тьма увидевший брата в этом безобразии потерял дар речи. Но Свет был настолько счастлив, пользуясь этих хламом, что Тьма просто не мог заставить себя сказать брату, что он думает на самом деле.
3 года спустя.
***
Тьма громко рассмеялся. Свет с удивлением воззрился на брата.
– Мне пришла в голову презабавная идея. Уверен, ты ее оценишь. Ферзь на F6, – Все еще посмеиваясь, Тьма сделал свой ход.
Стояла глубокая ночь, когда пьяный мужчина ввалился в дом. С трудом волоча ноги и дыша перегаром, он упал на кровать и мгновенно заснул. Вингельм наконец мог расслабиться и уснуть. После смерти матери, отца как подменили. Он работал до позднего вечера, а потом шел в бар, возвращаясь, домой под утро. Как – будто незачем было больше торопиться домой. Мальчик как мог своими силами, занимался домашними делами, чтобы облегчить жизнь отцу. И самому как – то прожить. Без матери все в доме опустело, теперь он все время проводил один. О его маленьком братике заботилась семья Генри, друга отца. Джек только давал им денег на ребенка. Совершенно не желая с ним видеться и воспитывать. Вингельм часто забегал, поиграть с малышом. Эти дни стали его единственной отдушиной. С отцом они почти совсем перестали общаться. Он никогда не спрашивал, как дела у сына или чем он был занят целый день. И раньше, будучи закрытым человеком, сейчас мужчина отгородился от мира совсем.
Джек шел на свет огней, туда, где звучали веселые голоса людей. Он знал уже многих посетителей и всех завсегдатаев. Владелец встречал его как родного.
– Вам джин, сэр?
– Да, сегодня как всегда. – Джек забрал свой заказ и забился в самый дальний угол. Он любил оттуда наблюдать за людьми, медленно напиваясь. Редкие люди с ним здоровались, принимая его за своего. Для кого – то он был невидимкой, и люди скользили по нему взглядом, даже не видя. Он же сидел, прислушиваясь к чужим разговорам и никогда не заводя своих. Мужчине не нравилось навязчивое внимание незнакомцев. Он старательно избегал любителей «поговорить о жизни», выслушивать пьяные откровения и чужие беды, его коробило.
Совсем немного ему хватало, чтобы забыться и заснуть. Не больше трех – четырех стаканов джина или другого крепкого напитка.
Внимание Джека привлек рослый полный мужчина с красным пропитым лицом. Он не встречал его раньше здесь. Мужчина громко и возмущенно разговаривал со своим собеседником. И хоть они сидели и выпивали за одним столом, казалось, что они из разных миров. Его сосед был моложе и богаче. Это можно было определить по опрятной и новой одежде. Манеры были более выдержанные, и держался он с достоинством. Тот, кто постарше поднялся и заорал дурным басом:
– Какого, ты хочешь от меня, а? Нет у меня товара! Нет! – Посетители с интересом повернулись в их сторону. Предчувствуя занимательное зрелище.
Другой мужчина с достоинством поджал губы.
– Ты обещал, что товар будет. За что я плачу тебе? – Ответил он спокойным ровным голосом. Смотрел он властно, нотка презрения плескалась в глубине его глаз.
– Не так просто найти что – то по твоему вкусу! – Толстяк хмыкнул и откинулся на спинку стула. Залпом допил свое пиво и поднялся.
– Если подходящий товар появится, я сообщу. – Нетвердой походкой он двинулся к выходу.
Мужчина с отвращением проводил его взглядом. Народ с разочарованием отвернулся, вернувшись к своим разговорам.
Вингельм иногда заходил за отцом в бар. Ему хотелось получить хоть маленькую толику отцовского времени. Хотя бы дорогу до дома пройти вместе. Может быть, неловко помолчать или переброситься парой фраз. А может просто дотащить пьяного родителя до кровати, чтобы он не свалился в канаву по пути к дому. Это не имело значения. Просто побыть с отцом, хоть иногда.
На улице громко завывал ветер, темные тучи заслоняли растущий месяц. Мальчик вышел на улицу и быстрой походкой направился к пабу. Холодный воздух разрумянил его щеки, а от быстрого шага сбилось дыхание. Он с неуверенностью потянул входную дверь. Ему всегда было немного боязно заходить в это место. В нос ударил сильный запах пота и алкоголя, его окутало клубами дыма. Глазами он нашел отца, как всегда тот сидел на своем излюбленном месте – в самом дальнем углу. Пробираясь между людьми, столиками и стульями, стоящими в произвольном порядке он встретился с пристальным взглядом элегантно одетого мужчины. Мальчик на секунду удивился, такие люди здесь были редкостью. А если точнее, то людей его сорта он здесь вообще не встречал. Украдкой скосив глаза, Вингельм рассматривал мужчину. Насколько он мог судить, тот был еще молод. Моложе отца, лет тридцати. Волосы были каштановые с легкой рыжиной. Нос с небольшой горбинкой. Глаза были очень холодного оттенка, то ли светло-голубые, то ли льдисто-серые. Из – за освещения мальчик не мог определить точно. Наверно он был высок, так как возвышался над столом, соблюдая безупречную осанку. На столе перед ним стоял нетронутый стакан виски. Мужчина открыто смотрел на мальчика, чуть прищурив глаза. Вингельму стало не по себе от этого пронизывающего взгляда, поспешно отвернувшись от него, он поспешил к отцу.
– Папа! – Джек поднял мутный взгляд на своего сына.
– Пришел?
– Давай я помогу тебе. – Мальчик помог ему подняться. Мужчина тяжело дышал, всем весом навалившись на сына.
– Пойдем, пап. На улице скоро будет гроза. – Придерживая отца, он с трудом потащил того к выходу.
Открыв входную дверь ногой, и пропуская отца вперед, Вингельм обернулся. Видный мужчина теперь разговаривал с трактирщиком, элегантно положив локоть на барную стойку.
На следующий день.
Изредка Вингельм посещал школу при храме. Учителя были суровые и часто били детей. За любую провинность шло телесное наказание. Мальчику доставалось редко, шалить ему было не с кем. Он легко справлялся с заданиями и был достаточно умен. Но все равно это место он ненавидел всей душой. Другие дети его недолюбливали, считая любимчиком учителей и зазнайкой. Когда учителя не видели, они толкали его, плевали, прятали вещи и высмеивали. Мальчик сначала очень переживал, а потом просто стало все равно. Как – будто в его сердце возвели стену изо льда, не пропускавшую грязь этого мира.
– Эй ты, неудачник! – Вингельм даже не обернулся.
– Эй! – Ноль реакции.
– Эй, эй ты!! Я с кем разговариваю, а?! – В голосе прорезалась неприкрытая злоба. В следующее мгновение мальчик почувствовал резкий толчок в спину.
– Ах! – Он не удержался на ногах и стал падать. Выставив вперед руки, он поднял кучу брызг от большой лужи. Грязные капли полетели ему в лицо, покрыли его одежду. Секунду он сидел в луже, опираясь руками в илистую землю, не в силах прийти в себя.
– Ахахаха!! – Громкий смех ворвался в его ошарашенный разум. Он поднял голову. Над ним стоял самый старший и задиристый мальчик в их школе – Фредди. Его рыжие волосы, отливали ржавчиной в лучах заходящего за горизонт солнца. Остальные стояли чуть – чуть поодаль, посмеиваясь и поддерживая его выкриками.
– Ахаха! Как распластался! Это место тебе идеально подходит, грязная свинья!
– Похрюкай, свинка!
– Как ты посмел игнорировать нас, а?!
Фредди навис над ним, смешно сложившись в талии. Он был очень высок для своего возраста. На руках выступали небольшие мышцы, от тяжкой физической работы. Своим поганым нравом, он прославился среди их окраины. Часто терпя побои отца, Фредди и сам озлобился. И сейчас не чем не отличался от родителя, вымещая, свою злость на других. Вингельм покрылся холодным потом.
– О? Уже не такой смелый? – Мальчик упорно молчал. Чтобы он сейчас не попытался сказать, все равно быть ему битым.
– Язык проглотил? – Фредди отвесил ему увесистый подзатыльник.
– ….
– Немого из себя строишь? – Вингельм согнулся пополам от сильного пинка в живот.
– Ааагх!
– Так все – таки не немой? Покричи для меня, свинья. – Еще три удара. И еще. В какой – то момент Вингельм отключился, перестав считать пинки. Только тихие стоны срывались с его губ. Он не понял, в какое мгновение пытка закончилась, и мучители ушли, вдоволь наглумившись над ним. Очнулся он, когда город уже накрыла ночь. Холодный осенний воздух, холодил его израненное тело. Медленно открыв глаза, мальчик в прострации смотрел в темноту. Все тело горело, казалось, каждая косточка переломана. С трудом сев, он поднял руку, убирая с лица мокрые волосы. Одежда насквозь промокла. Все это время он лежал в огромной луже. Перемазанный грязью и кровью, он, с усилием передвигая ноги, побрел домой. По лицу смешиваясь с грязевыми разводами, текли слезы. В голове мальчика крутилась только одна мысль: «Уничтожу!»
– Вингельм! – Мальчик услышал окрик и обернулся. Это был Генри.
– Что с тобой случилось?! Почему ты в таком виде? – Глаза мужчины выражали беспокойство.
– Ааа, я упал. – Мальчик опустил взгляд, ему не нравилось врать.
– Упал? – Генри выглядел озадаченным.
– Да, я споткнулся. – Вингельм упорно отводил глаза.
Мужчина пристально сверху вниз смотрел на мальчика. Конечно, он все понял, Вингельм это знал. Но он не хотел отвечать на вопросы.
«Я не должен создавать проблемы Генри, он и так многое для нас делает».
Генри вздохнул и мягко взял мальчика за плечо.
– Пойдем к дому, обработаем твои раны.
– Угу, спасибо. – Почему – то Вингельм испытывал стыд. Он не мог понять и объяснить природу этого чувства. Чувствовал только, что он заставляет пылать щеки.
– Ах! Вингельм что случилось?! Где ты так поранился? – Жена Генри, Кэрол с испугом подбежала к мальчику.
– Он упал. – Генри встретил взгляд жены и легонько покачал головой. Мол, не спрашивай.
– Раздевайся, милый. Сейчас мы тебя вымоем и позаботимся о твоих ранках. – Кэрол засуетилась вокруг ребенка.
Вингельм с трудом стягивал с себя одежду. Опустив взгляд вниз, он ужаснулся виду своего тела. Вся грудь была покрыта огромными синяками с кровоподтеками.
Кэрол присела перед мальчиком на корточки и аккуратно стала ощупывать его тело. Тот мужественно терпел болезненные ощущения.
– Вроде ничего не сломано.
Через час мальчик был, выкупал, подлечен и накормлен. То тепло, что окутывало его душу, когда он находился в этом доме, среди этих людей – оно было бесценно. Но в то же время мальчик боялся его. Тем более одиноким, он чувствовал себя в своем пустом доме. В семье Генри было двое детей. Они были гораздо старше Вингельма, но всегда с радушием к нему относились. По вечерам они дружной семьей, собирались за большим столом, ужинали, разговаривали. В доме Генри всегда было шумно и весело. Да, Вингельм любил это место.
– Братик! – Маленький Джереми протягивал свои крохотные ручки, просясь на колени.
Сердце Вингельма как – будто обдало волной тепла. Все тревоги и боли куда – то ушли. Осталась только бесконечная нежность к этому маленькому существу.
– Джереми! – Мальчик подхватил братика, посадил на колени и крепко обнял.
– Тебе больно? – Малыш положил свою ладошку на распухшую щеку брата.
– Нет, братику совсем не больно. – Вингельм с улыбкой смотрел в зеленые глаза Джереми. Его глаза были такие же, как у их мамы. Разрез глаз, цвет все напоминало ее. Он походил на нее не только этим, веселый, беззаботный нрав и тонкие черты лица он тоже унаследовал от нее. От отца ему ничего не досталось. В отличие от старшего брата, который был очень похож на Джека. Как характером, так и внешне.
От сытного ужина и окружавшего его спокойствия глаза Вингельма стали слипаться. Он с сожалением посмотрел на спящего, на его руках брата.
– Мне пора домой, Джереми. – Мальчик осторожно, стараясь не разбудить, поднял ребенка и отнес в кровать. Сквозь сон тот что – то пробормотал. Вингельм улыбнулся.
Попрощавшись со всеми, он вышел на ночную темную улицу. Идти до дома, было не более пяти минут, но Генри все равно предложил проводить его. Мальчик чувствовал, что мужчина очень встревожен из – за его состояния.
Дома было тихо, отца еще не было. Мальчик забрался под одеяло и сразу уснул. Сон был тяжелым, ему снился бесконечный бег. Какие – то люди преследовали его. И он бежал, бежал из последних сил. Лабиринты улиц, сменяли одна другую. Темные подворотни и крыши домов. Когда они, наконец, догнали его, мальчик увидел, что у них не было лиц. Просто пустое полотно вместо человеческого лица. Проснулся он от собственного крика. В комнату лился дневной свет, и тени сна постепенно отступали, оставляя после себя неприятное послевкусие.
Мальчик прятался и перебежками продвигался сразу к дому, стараясь нигде не задерживаться. Он видел, как Фредди на него смотрит, видел жажду крови в его глазах. Школа стала еще большей пыткой.
«Почему он не может оставить меня в покое?»
Вингельм не любил школу, но любил знания. Ему нравилось узнавать что – то новое. Он с трепетом смотрел на книги и мечтал научиться их читать. И прочитать миллионы книг. О религии, об искусстве, о науке. И еще о многом другом чего он пока даже представить себе не мог. Он не хотел отказываться от знаний. Но скрываться и бежать от Фредди, сводило его с ума. Темное чувство расползалось в его груди, глубокое и беспросветное как ночь.
Пару раз ему не повезло ускользнуть и Фредди жестоко, с наслаждением, методично избил его. Вингельм не мог отвести взгляда от своего мучителя. Физическая боль отступала на второй план, когда он смотрел в глаза этого человека. То чувство что поглощало его, до самого основания имя ему – ненависть.
Мальчик стал замечать, что очень часто начал выходить из равновесия. Раздражаться и злиться на всех на свете. Его стали посещать несвойственные ему мысли, темные и злые. Даже во сне он не находил покоя. Ему снились странные, пронизанные жестокостью сны. Он начинал бояться сам себя. Не было никого рядом, чтобы вытянуть его из этой ямы, в которую он падал все ниже. Тогда он решил обратиться к Богу. Его учили, что Бог всегда выслушает тебя и поможет.
***
Свет глубоко задумался, обдумывая очередной ход. Глаза бегали туда – сюда, в такт мыслям. Время от времени он что – то мычал и теребил волосы. Накручивал прядь на палец и отпускал, накручивал и отпускал. Тьма почти видел, как крутятся мысли в его голове. Откинувшись в кресле, он прикурил уже четвертую сигарету, наблюдая за мучениями брата.
– Думаю так! Пешка G4. – Свет, наконец, определился.
Вингельм закрыл глаза и обратился к Богу. В церкви стояла звенящая тишина, никто не мешал их разговору. В воздухе витал аромат восковых свечей.