Два дня до похорон пролетели мгновенно. Настал печальный день. Накануне Саша сообщил место и время всем, кто желал проводить Нонну Викторовну в последний путь, и народу в церкви собралось очень много. Молодой батюшка со светлой бородой очень старался, отпевая покойную. Саша боялся встречи с ней, однако ее лицо, правда, воскового цвета, но умиротворенное, не казалось страшным и измученным, и он успокоился. Лада, стоявшая рядом, взяла его за локоть.
– Очень переживаешь?
Пименов кивнул.
– Конечно. Все же она моя родная бабушка. Наверное, ты чувствуешь себя старше, когда провожаешь близких в последний путь. Теперь я уже не внук.
Глухова вздохнула.
– Это верно. Я испытала такие же чувства, когда умерла моя бабушка.
Пименов не ответил. Девушка не желала прекращать разговор.
– А твоя мама молодец. Не каждая согласилась бы на это…
Он повернулся к ней.
– На что?
Она замялась.
– Не могу подобрать правильное слово… Собирать в последний путь человека, который разрушил ее семейное счастье.
– Это все очень сложно, – выдавил журналист. – Наверное, нам не понять. И притом все же было что-то хорошее. Мать сама говорила мне об этом.
Лада замолчала. Когда закончилось отпевание и гроб понесли в автобус, девушка снова взяла Сашу за локоть.
– Почему ты не звонил мне эти дни? И на работе меня избегаешь. Смотри, твоей матери помогает какая-то посторонняя женщина. А зачем? Это ведь могла сделать я.
– Тетя Клава не посторонняя, – вставил Пименов. – Она знает меня с детства и даже немного знакома с бабушкой. Притом она подруга мамы.
– Да, я никто, к сожалению, – пробормотала Лада.
Журналисту меньше всего хотелось выяснять отношения. К тому же он почувствовал себя виноватым. В конце концов, когда ему было нужно, Глухова бежала, стоило лишь о чем-то попросить.
– Не обижайся, – проговорил он. – Давай как-нибудь встретимся и прокатимся на машине до хорошего пляжа.
Глаза девушки загорелись.
– Давай завтра вечером.
Пименов уже готов был согласиться, однако вовремя вспомнил об уроках вождения.
– Вечера у меня заняты месяца на два.
Лада побледнела.
– А что произошло?
Они уже садились в автобус. Их пропустили на свободные места. Многие поехали на кладбище на собственных машинах, в том числе и Кононенко.
– Лада, я знаю, ты умеешь держать язык за зубами, – начал Саша, – и поэтому я рискну открыть тебе одну тайну. Впрочем, мне не говорили, что это тайна, но, сама понимаешь, пока дело не выгорело, о нем не принято болтать.
Глухова заморгала.
– Ты о чем?
– Вчера мы встречались с Кононенко, – пояснил Саша, – он сосед моей бабушки. Иван Ильич сделал мне одно выгодное предложение.
Она сощурилась.
– Интересно, какое?
– Он мечтает создать свою газету и зовет меня главным редактором, – сказал журналист. – Зарплата – тысяча долларов.
Лада отерла капли пота, выступившие на верхней губе.
– Такая огромная? Но почему? Почему тебя главным? У нас в городе масса журналистов более опытных. Справишься ли ты с этой работой? Ведь большие деньги никогда не достаются даром.
Автобус тронулся, и их качнуло. Пименов хотел рассказать ей об уроках вождения, но вовремя спохватился.
– Ему нравятся мои статьи. Думаю, мне удастся пристроить туда и тебя. Ведь придется набирать штат.
Она покачала головой.
– Я бы никогда не согласилась.
Теперь пришел его черед удивляться.
– Почему же?
– Любой подросток в городе знает о криминальном прошлом Кононенко, – выдавила она. – Но знает только половину. Многое покрыто мраком тайны, а это хуже всего.
– Тебе, как журналисту, тоже известно, что многие бывшие криминальные элементы теперь честные предприниматели, – парировал он.
Глухова кивнула.
– Известно. Но я у них не работаю и работать не собираюсь.
– А может, зря?
Девушка внимательно посмотрела на него.
– Саша, где твоя бдительность? Откажи ему, пока не поздно. Меня, например, настораживает, почему все же он пригласил тебя. За такую зарплату Кононенко мог позволить себе выписать журналиста из областного центра. Возможно, он преследует свои цели.
– Пусть так, – не стал спорить парень. – Но что помешает мне попросить расчет, если работа мне не понравится?
– Такие люди, как он, тем и страшны, что не отпускают так просто, – запротестовала она. – Вероятно, ты и захочешь уйти, да только он тебе не позволит.
– Это мы посмотрим, – щелкнул пальцами Пименов.
Лада вцепилась в его рубашку.
– Сашенька, миленький, откажись прямо сегодня. Не откладывай. Такой человек не станет платить такие деньги просто так.
– Значит, нашу с тобой работу ты называешь «просто так»? – удивился Пименов. – Интересно.
Она покраснела.
– Я не это хотела сказать. А в общем, не строй из себя непонимающего. Ты все прекрасно понимаешь.
– Вот именно, и я не мальчик, – парировал журналист. На них стали оборачиваться люди. – Давай закончим этот разговор, тем более при данных обстоятельствах он просто неуместен.
Лада отвернулась к окну.
– Хорошо. Только обещай подумать.
– Обещаю.
Автобус уже завернул на кладбище, к могиле отца. Однажды Пименов все же навестил ее. На этом настояла мать. Тогда здесь еще не было памятника. Но теперь был – бабушка поставила большой гранитный.
– Она завещала похоронить себя рядом с сыном? – спросила Глухова.
– Да.
Все вышли на улицу. Оркестр заиграл траурный марш. Под его звуки гроб опустили в могилу. Лада дернула Сашу за рубашку.
– Ты точно с ним поговоришь?
Она начинала раздражать парня.
– Оставь меня, – попросил Пименов. – Хоть в такой момент можешь не думать о делах?
Он взглянул на мать. Она украдкой вытерла слезу. Все же прошлое есть прошлое, даже если оно и не очень хорошее.
Скоро все закончилось, и люди снова сели в автобус и поехали в кафе. Глухова надулась.
– Я, пожалуй, отправлюсь домой. Не люблю поминки. И притом я ведь вам уже не нужна.
Журналист даже обрадовался.
– Пока нет. Но как хочешь.
Кафе «Красный мак» находилось недалеко от кладбища. Как-то так сложилось, что его часто использовали для поминок. Впрочем, кухня здесь была неплохая. Гости налегли на кутью и салаты. Через два часа они стали расходиться. Кононенко пожал Саше руку и сказал:
– Завтра вечером подъезжайте за моей женой. Она ждет не дождется.
Пименов пообещал. Обещание, данное Ладе, забылось. Возможно, перед ним открывались перспективы. Когда все, кроме тети Клавы, покинули кафе, Галина Ивановна взяла Сашу под руку.
– Идем домой? Или ты ночуешь в бабушкином доме?
– Я бы отвез туда тебя, – заметил сын. – Давай завтра переночуем там вдвоем.
– Давай, – не возражала мать и вдруг выпалила: – А Лада на тебя обиделась?
Он отпрянул от неожиданности.
– Почему ты так решила?
– Она показалась мне недовольной, – ответила Галина Ивановна. – Учти, Саша, она очень хорошая девушка. И мне не хотелось бы, чтобы ты ее обижал.
– Ее никто и не обижает, – вставил Пименов. – Зря ты.
– Ну, зря так зря, – кивнула мать. – Думается, сегодня все прошло на достойном уровне.