– Добрый день, Сила Игнатьевич! – бодро сказал Алексей Леонидов. – Как вы себя чувствуете?
– Э-э-э… – Мамонов выразительно посмотрел на жену: исчезни. Та, дуреха, не трогалась с места. Пришлось прикрикнуть:
– Уйди, я сказал! Это деловой разговор!
– Тату, ты ничего не говорил, – возразила Эльза. – Я ж не глухая!
– Да уйдешь ты наконец?! – рявкнул Мамонов.
Жена исчезла, а Леонидов спросил:
– С кем это вы там, Сила Игнатьевич?
– Видите ли… э-э-э…
– Что, жена нашлась?
– Как вы догадались?
– Нетрудно было. Спала в своей постели, так?
– Да.
– А кого же вы тогда видели в лифте?
– Похоже… э-э-э… никого.
– Как же так? «Белочка», выходит? Кому черти мерещатся, а вам труп жены, – ехидно сказал Алексей.
– У меня уже был доктор, – сердито ответил Мамонов.
– И каков его приговор?
– Лечиться надо.
– Как я его понимаю!
– Хватит язвить. А то я дойду до вашего начальства.
– Это мне надо на вас жаловаться. Выставить бы вам счет, господин Мамонов. За ложный вызов. Хорошо, что я следователю не позвонил. Хоть прокуратуру не насмешили. Подумал: сначала надо проверить, есть ли труп. А «труп» и в самом деле преспокойно спит в своей постели. Как же быть с вашим заявлением?
Мамонов засопел. Потом сказал сквозь зубы:
– Порвите и выкиньте.
– Э нет, Сила Игнатьевич. Бумага официальная. Зарегистрирована. Я обязан проверить все факты.
– Какие, к черту, факты? Она на кухне кофей пьет.
– А вы, похоже, разочарованы?
Мамонов молчал.
– Что ж… Вы сегодня на больничном? Дома весь день будете?
– Еще чего, – буркнул Сила Игнатьевич. – На работу поеду.
– А жена?
– Дома.
– Вот и отлично. Тогда до встречи, Сила Игнатьевич. Я к вам сегодня заеду.
– Послушайте… Я же вам сказал…
– Хотите лично приехать ко мне и забрать заявление?
– У меня времени на это нет, – буркнул Мамонов.
– Ну так до встречи.
И Леонидов дал отбой. После чего повернулся к напарнику и, усмехаясь, сказал:
– Представляешь? Госпожа Мамонова нашлась! Жива, здорова, спала в своей постели, пока супруг носился по этажам в поисках ее трупа.
– Выходит, у него крыша поехала?
– Я бы не спешил с выводами. Интуиция подсказывает мне, что точку в этом деле ставить рано. Мы в самом начале пути. Прокуратуру мы в известность, конечно, ставить не будем, поскольку убийство отменяется. Но с Мамоновым и его женой я побеседую. Так, на всякий случай. Интересная пара. Хочу узнать, за что он так ее ненавидит. И как она на это реагирует. Будем называть это профилактикой преступления. Если это дело спустить на тормозах – вскоре мы и в самом деле получим труп.
– Чей?
– А вот этого я тебе с полной уверенностью сказать не могу. Тут игра интересная. Ее или… его. Либо он ее и в самом деле задушит, либо умрет от сердечного приступа.
Сначала Леонидов решил навестить госпожу Мамонову. Во-первых, красивая женщина. Говорят. Во-вторых, к Мамонову лучше поехать вечером. Работа для него – все; если оторвать от любимого дела, диалога не получится. В-третьих… Отчего не взглянуть, как нынче живут господа миллионеры? Преступления большей частью случаются в домах бедных, на бытовой почве. От безысходности и нищеты. В состоянии алкогольного опьянения. А тут – блюдо для гурманов. Один антураж чего стоит! Лифты с прозрачными кабинами, рыжая борода и черные перчатки! Это вам не сковородкой по темечку! Последнее время великий сыщик откровенно заскучал. И ему ужасно хотелось, чтобы вчерашнее «убийство» не было галлюцинацией миллионера, перебравшего коньяку. Хотя вчера он сам утверждал обратное. Хотелось раскрыть такое хитрое преступление. Это была бы высшая математика, а не два плюс два. Но «труп», по словам Мамонова, в этот момент пьет на кухне «кофей». Какое разочарование! Или… В лифте была задушена другая женщина? Был ли мальчик-то?
«Надо проверить», – повторил Леонидов и поехал к Мамоновым.
К его удивлению, действительность ожиданий не оправдала. Жили они в Центральном округе, но без шика. На входе в подъезд, как положено, консьерж, который допросил с пристрастием и пропустил, только увидев удостоверение. Но никакой роскоши. Никаких тебе мраморных лестниц с ковровыми дорожками, эксклюзивных скульптур, огромных хрустальных люстр, лепнины и позолоты. Алексей отнес бы супругов скорее к людям среднего достатка. Особенно когда увидел квартиру. Обычная квартира, хотя и большая. Ни бассейна, ни тебе фонтана. А джакузи – что джакузи? Этим нынче никого не удивишь. Скука. Никакого тебе движения капиталов. Обленились господа миллионеры, перестали развлекать публику. Это даже по телевизору не покажешь. Каждый скажет: «Это ж и я так могу! Жмется, гад! Бедным прикидывается!» И правильно скажет.
Дверь открыла сама госпожа Мамонова. Удивленно спросила:
– Вы кто?
И путь ему преградили две собаки. Одна крохотная, но резвая; другая огромная, но ленивая.
В то время как крохотная тявкала и пыталась цапнуть за ногу, огромная безразлично ждала и молчала. Что касается самой хозяйки, то она была прекрасна. Высокого роста блондинка с огромными голубыми глазами и ногами, от которых невозможно отвести взгляд. Она это знала и свое сокровище не прятала.
«И как это можно хотеть убить?» – подумал он, глядя, как блондинка нетерпеливо переступает ножками в изящных сабо на невысоком каблучке. Она была при полном параде, словно ждала гостя. Причем именно мужчину. И вот он пришел, чтобы услышать:
– Вы кто?
– Я из милиции.
– Из…
Он увидел ужас в огромных голубых глазах. «Что такое?» – слегка напрягся Алексей. А блондинка совсем по-детски сказала:
– Я ничего не делала! Я не виновата!
– А разве я вас в чем-то обвиняю?
– Тогда зачем вы пришли? Милиция просто так не ходит!
– Верно замечено. Разрешите пройти?
– А что будет, если я вас не впущу? – прошептала она.
– Ничего хорошего.
И она тут же отступила. Крохотная собачка замолчала. А огромная зевнула и села.
– Как ее зовут? – спросил Алексей. Он хотел найти с блондинкой общий язык.
– Кого?
– Вашу собаку.
– А… Белка!
– Какое странное имя для ротвейлера.
– Для кого?
– Для него, – Леонидов кинул на огромную псину.
– Ах, эта собака! Так она не моя!
– А чья?
– Моего мужа. Его зовут Дружок.
– Ваш муж рассказывал вам о том, что случилось вчера?
– Нет, – упавшим голосом сказала она.
– Похоже, он болен.
– Вот и врач так сказал, – оживилась блондинка.
– Вы бы поберегли его. Выглядит Сила Игнатьевич неважно. И похоже, много пьет.
– О! Как вы верно заметили! Хотите чаю?
– С удовольствием.
Теперь она щебетала как птичка. Он не объяснил цели своего прихода, не упомянул, что же именно произошло вчера, – а она уже рассказывала взахлеб, какой Тату глупый и как он не бережет свое здоровье. Причем не фальшивила, Алексей это чувствовал. Говорила искренне, переживала за супруга. Он же в это время осматривался. Самым впечатляющим в этой квартире были ее размеры. Алексей уже составил портрет хозяина: прижимист, деньги вкладывает, а не тратит. Квартиру большой площади, да еще в Центральном округе, можно с выгодой перепродать, а дорогая подержанная мебель вряд ли кого-то прельстит.
– …пришлось отпустить. Как я за него переживаю!
Прелестная хозяйка закончила свою мысль и теперь ждала ответной реплики от гостя.
– А мне показалось, что у вас в семье разлад, – сказал он, отхлебнув чаю и откусив теплого еще печенья. Великолепного, между прочим!
А где же кухарка?
– Все дело в том, что он пьет. И меня не слушает.
– У вас нет прислуги?
– Есть. Но я и сама могу. Когда мне скучно.
– А сегодня вам скучно? – Алексей улыбнулся.
– Домработница у нас только до обеда. Три раза в неделю. Тату говорит, что надо экономить, – простодушно сказала она. – И тогда торговый центр поскорее начнет приносить прибыль.
– Извините, как вас зовут?
– Эльза. Эльза Валентиновна.
– Очень приятно. Алексей Алексеевич. Значит, вы экономите, Эльза Валентиновна?
– Знаете, я такая транжира! – Она хихикнула. – Я через день хожу на маникюр. Только Та-ту не говорите. У меня лак на ногти никак не ложится ровно! – пожаловалась она. – Это ужасно! Что я только не перепробовала! Я так старалась! Все равно получаются полоски. Что бы я ни делала, все равно – полоски! А еще я не могу дождаться, пока высохнут ногти. И лак все время смазывается. Знаете, я красила их часа по два. А то и по три. Один ноготь подкрашу, а другой смазывается. Что я только не придумывала! И под холодную воду совала, и дула на них. Вроде бы я их не трогаю, после того как накрашу, откуда же полоски? И ямочки. Я приходила в отчаяние! Красила и дула, красила и дула. А на ногтях ямочки! А потом мне подруга сказала: сходи на маникюр. Пусть это делают профессионалы. Я подумала: а ведь и правда! Если я буду сидеть неподвижно, растопырив пальцы, лак не смажется. А у них, оказывается, есть сушилка! Я прошу, чтобы мне включали ее по нескольку раз, хотя маникюрша говорит, что достаточно и одного. Но откуда ей знать про мои ногти? Похоже, что они особенные! – с гордостью сказала Эльза Валентиновна.
– Это ваша самая большая проблема? – догадался Алексей. Монолог произвел на него впечатление.
– Да.
Он сразу все понял. Таких красивых женщин, как Эльза Валентиновна, ему приходилось встречать, но ее глупость, похоже, была уникальной.
– И как? Вы ее решили?
– Да, – еще больше оживилась она. – И знаете что странно? Почему-то на ногах лак не смазывается.
– На ногах?
– Ну да! Там же тоже есть ногти!
– Верно замечено.
– Их я крашу сама, – с гордостью сказала Эльза Валентиновна. – В салонах красоты много не сэкономишь. Но все ж таки, – она тяжело вздохнула, – Тату сказал, что мы должны потерпеть.
– Потерпеть?
– Ну да. У нас же стройка!
– Вы имеете в виду торговый центр? Или… что-то еще?
– Конечно торговый центр! Знаете, – доверительно сказала она, – Тату на нем помешался. Ему надо к психотерапевту. Но он их ненавидит. Я уже отчаялась затащить его к Василисе.
– Это ваш психотерапевт? – догадался Алексей.
– Да. Моя лучшая подруга. Ой, нет! А как же Венера? Постойте-ка… Кто ж моя лучшая подруга, Венера или Василиса? – Эльза Валентиновна надолго задумалась, но решения этой сложной задачи так и не нашла. Всплеснула руками и продолжила: – Она такая умная! И все понимает. Тату непременно надо к ней. Но он не хочет! Вот если бы мы вместе пришли, то у нас бы все непременно получилось!
– А в чем ваша проблема? – осторожно, чтобы не спугнуть болтушку, спросил Алексей.
– Господи! Да он меня бьет!
– Бьет? Как же так, Эльза Валентиновна?
– А так. Как напьется, так начинает ругаться. А потом и драться. Вот.
Она задрала футболку и показала лиловый синяк на боку. Похоже, «любящий» супруг саданул ногой под ребро. Алексей заволновался.
– Как же так? Почему вы ему позволяете?
– А что мне делать?
– Развестись.
– Но астролог говорит, что мы идеальная пара!
– У вас еще и астролог есть?
– О! И давно! Венера – это и есть мой астролог! Без этого я бы умерла!
– Но… Эльза Валентиновна! Нельзя же жить с мужчиной, который вас избивает, только потому, что астролог не советует вам разводиться!
– Конечно! Конечно, вы правы! – горячо подхватила она. Алексей было подумал, что в ней есть зачатки разума. – Но ведь то же самое говорит и мой психотерапевт!
– Она разве не советует вам развестись по той причине, что муж вас бьет?
– Нет. Она говорит, что нам надо наладить отношения.
– Тоже мне, подруга! А вы говорите, ногти!
– Что? Я не поняла?
– Муж вас бьет. Это должно вас волновать.
– Но… – она задумалась. – Ногти – это тоже важно! Но только не развод! Даже моя мама, у которой с Тату очень плохие отношения, каждый раз говорит мне по телефону: «Эльза, девочка, ты должна его держаться. Ни в коем случае не разводись. Пока ты с Мамоновым, я за тебя спокойна». К тому же меня волнуют только те проблемы, которые вынуждена решать я сама! – заявила вдруг она.
– Не понял, – Алексей растерялся. Эта фраза была не из ее репертуара. Тогда откуда цитата?
– А тут и понимать нечего!
– Вы хотите сказать, что советчиков у вас хватает? Все, что касается состояния вашей… гм-м-м… души; находится под контролем?
– Да, конечно. Здесь я абсолютна спокойна.
– А сдачи дать не пробовали? – Он прищурился. Высокая, сильная женщина.
– Знаете, какой он сильный? Хотя и маленький.
– Значит, пробовали.
«И все-таки бытовуха. – Алексей невольно вздохнул. – Вот ведь, миллионеры, а проблемы те же, что и у простых смертных».
– Я не умею драться. И, честно сказать, я его боюсь. Когда он пьяный. Вот когда трезвый… Это дело другое.
– Тогда вам и в самом деле к психотерапевту. Скажите, – спросил вдруг он, – а почему вы вышли за него замуж?
– Потому что раньше мне никто не делал предложение, – честно призналась она. – А мама все время говорила: «Эльза, девочка, я не хочу, чтобы ты повторила судьбу Анны». Анна – это моя старшая сестра. Ей тридцать пять, а она еще не замужем. Когда Тату сделал предложение, мне уже исполнилось целых двадцать пять лет, и я работала секретаршей. Квартиру снимала пополам с подружкой. Денег нет, жилья нет, сплошные проблемы! А Тату их все решил.
Она была так откровенна! И наивна как ребенок. Он ошибся в своих ожиданиях. Думал, что увидит хищницу, коварную соблазнительницу, мечтающую остаться богатой вдовой, а перед ним была глупышка, которая не догадывалась даже, сколько у мужа денег, и экономила на салонах красоты. Алексей поднялся.
– Понятно. Что ж, спасибо за чай.
– Не за что.
Его провожали она и обе собаки. Большая и маленькая. Уже закрывая за ним дверь, Эльза Валентиновна наморщила лобик:
– Ах, да! А зачем же вы приходили?
– Визит вежливости. Хотел убедиться, что у вас все в порядке.
– Ну, я бы так не сказала. Пока Тату не бросит пить.
– Я думаю, вы своего добьетесь, Эльза Валентиновна.
– Значит, вы считаете, что мне не надо отступать?
– Ни в коем случае! Продолжайте в том же духе!
Он попрощался и вышел. Только усевшись в машину и захлопнув дверцу, Леонидов расхохотался. Смеялся он долго и до слез. Эльза Валентиновна произвела на него сильное впечатление. И как Мамонова угораздило на ней жениться? Разве только ноги. Ноги замечательные! Но он ведь умный мужик, Сила Игнатьевич! Каково ему слушать весь этот бред? Это еще что! Она, похоже, читает любовные романы и принимает близко к сердцу переживания главных героев. Мало того, пытается пересказать мужу содержание и предъявляет претензии. «Ах, дорогой, почему у нас с тобой жизнь не такая, как в книжках!» У нее давно уже есть модель идеальных супружеских отношений. Маленький мирок, где она и он, оба в белом, а вокруг сплошная сахарная вата. Которая у нее, собственно, и в голове. Непонятно только одно: откуда в этом карамельном мире берутся деньги? Ах да! Торговый центр! Сила Игнатьевич-то не дурак! Доходчиво объяснил. Она даже экономит. На салоне красоты. Но не на астрологе и не на психотерапевте. Вот с кем интересно было бы побеседовать!
Однако… состава преступления нет. Синяки не в счет. Она не собирается заявлять об этом в милицию. А даже если и заявит вдруг – ну, добьется возбуждения уголовного дела. Эльза Валентиновна? Ха-ха! Что такое штраф до сорока тысяч рублей для миллионера? Мамонов может себе это позволить. Да хоть каждый день! Выход один: терпеть или разводиться. Она выбрала первое – ее проблемы.
А ему и так работы хватает. Пусть господа Мамоновы живут как знают. А к Силе Игнатьевичу заехать стоит. Сделать ему внушение. Жену бить нехорошо. И дойди дело до развода, суд будет не на его стороне. А уж если она справочкой обзаведется… Ой как нехорошо это будет для Силы Игнатьевича! Нехорошо…
Мамонов принял его не сразу, но Алексей, томившийся в приемной, давно уже привык к причудам миллионеров. Через полчаса он оказался в знакомом кабинете. Огляделся: а где же коньяк?
Или рановато для принятия расслабляющего? А может, Силу Игнатьевича напугало вчерашнее происшествие? Во всяком случае, он был трезв и угрюм. Когда Алексей вошел, хмуро сказал:
– Садитесь.
– А вчера мы были на «ты», – заметил Леонидов, присаживаясь в кресло напротив миллионера.
– То было вчера.
– Коньячку не предложите?
– Я на работе.
– А я смотрю, вы сегодня неразговорчивы, Сила Игнатьевич. Что, сплошное разочарование? Жена-то жива!
– Какого черта!.. – хрипло сказал Мамонов и схватился за узел галстука, словно бы ему стало душно. – Зачем вы пришли? Я же сказал, что заявление забираю.
– Я пришел вас предупредить, Сила Игнатьевич. Какая бы плохая она ни была, ваша жена, но бить женщину…
– Что-о-о?!! – взревел Мамонов.
– Я был у нее.
Он откинулся на спинку кресла.
– Жаловалась!
– А то вы ее не знаете! – Алексей прищурился. – Случайно проговорилась.
– Дура! Господи! Ты видишь мои страдания!
– Почему же вы не разведетесь, Сила Игнатьевич? Раз такие муки, не лучше было бы…
– Вы мне кто? Папа, мама? Советы давать. Не лезьте в мою личную жизнь! – отрезал Мамонов.
– Деньгами делиться не хотите? – догадался Алексей.
– С кем? – взвился Мамонов. – С кем делиться-то? С этой дурой?! Ты ж ее видел! Не в коня корм. Я пахал двадцать лет! Слышишь ты? Двадцать лет! Чтобы все это у меня было! – Он обвел руками внушительных размеров кабинет. – А она что сделала? И я теперь должен отстегнуть ей половину! Потому что недвижимое имущество, то есть торговый центр, записано на меня! Получается, нажито в совместном браке!
– А вы, я вижу, консультировались с юристами, – тихо заметил Алексей.
– Я ни копейки ей отдавать не хочу, – сердито сказал Мамонов. – Не то что половину. Не в коня корм.
– А может, она и не возьмет?
– Что-о?!! – Он даже подпрыгнул. – Такие-то деньжищи?!! – Но после короткого раздумья сказал: – Она-то, может, и не возьмет. Потому что дура. Но есть адвокаты. Как посчитают свои проценты с дележа имущества, так и вцепятся в меня. А она – дура. Ее даже гипнотизировать не надо. Как пыльным мешком по голове стукнутая.
– А почему у вас нет детей?
– Иди ты… – грубо сказал Мамонов, и Алексей понял, что наступил на больную мозоль.
– Понял. Не буду. А может, вас устраивает такая жизнь и такая жена?
– Что-о-о? – в третий раз подпрыгнул Сила Игнатьевич.
– Она позволяет себя бить. А вы, может, испытываете потребность.
– Хочешь сказать, что это я на голову больной? А ты кто такой, чтобы диагноз мне ставить?
– Никто. Вы правы: это не моя проблема. Но к психотерапевту надо бы с ней сходить.
Мамонов вновь начал материться. «Достали все», – понял смысл тирады Алексей.
В этот момент в кабинет заглянул высокий красивый блондин. «Экая брутальная внешность! И рост! – с завистью подумал Алексей, который был ненамного выше Силы Игнатьевича. – Женщины от него без ума, должно быть. Впрочем, они и без него без ума. Взять хотя бы прекрасную Эльзу Валентиновну…»
– Чего тебе, Евгений? – хмуро спросил Мамонов. – Не видишь: я занят.
– Это срочно.
– Я сейчас ухожу, – сказал Алексей и приподнялся.
– Сиди! А ты подожди в коридоре, – велел Мамонов блондину. Тот мгновенно исчез. Сила Игнатьевич коротко пояснил: – Управляющий. На чем мы с тобой остановились?
– Мы обсуждали ваш развод. Мучения ваши и Эльзы Валентиновны. Все же, Сила Игнатьевич, подумайте. Ведь инициатором развода может быть она. На том основании, что вы ее избиваете. И тогда-то вам уж точно придется делиться.
– Пока она ходит к двум своим закадычным подружкам, астрологу и психотерапевту, ничего не будет, – хмуро сказал Мамонов. – Никакого развода.
– А не вы ли им за это приплачиваете?
Сила Игнатьевич молчал.
– А вдруг их перекупят? К примеру, у вашей жены есть любовник…
– Как-как? – Он криво улыбнулся.
– Я говорю, любовник. И он, к примеру, войдет в контакт с астрологом вашей жены и ее психотерапевтом.
– Тогда я их всех убью.
– Вы соображаете, при ком это сказали?
– Плевать!
– Тогда подумайте об алиби. Позаботьтесь о том, чтобы вас повсюду видели. Желательно в вечернее время. И помните правило: увидели труп – не берите в руки орудие убийства. Ничего не трогайте, к трупу не подходите. И вообще: от места происшествия держитесь подальше.
– Ты зачем мне это говоришь?
Мамонов подался вперед. Теперь он смотрел на Алексея в упор. Глаза у него были стального цвета, зрачки – как пули, нацеленные в мишень, взгляд пронзительный и умный. Трудно было поверить, что ночью этот человек, пьяный, в рубашке навыпуск, бегал по этажам и орал, как ненормальный: «Где труп?! Где ее труп?!»
– Мне кажется, что против вас играют, Сила Игнатьевич. И играют крупно. Возможно, вчерашнее убийство вам и не привиделось.
– Но она жива! Понимаешь, жива! О каком убийстве ты говоришь?! – заволновался Мамонов.
– Так. На всякий случай. Помните мои слова. Будьте начеку. И… не пейте. Вот номер моего телефона. Мобильного, рабочего и домашнего. Если что – звоните в любое время.
Алексей вырвал листок из блокнота и записал номера телефонов. Сила Игнатьевич хмуро молчал. В таком состоянии Леонидов его и оставил. Вышел из кабинета, куда тут же зашел высокий блондин по имени Евгений. На первый этаж Леонидов спускался в лифте. В том самом. И смотрел в это время на тот, что двигался параллельно. Разглядеть, кто там находится и что делают эти люди, можно, – расстояние небольшое. Алексей представил себе, как рыжий мужик (на сто процентов загримированный) душит Эльзу Валентиновну, которая отчаянно сопротивляется. Возможна ошибка? Такие ноги в мире одни.
– Бред! – сказал он вслух и вышел из лифта. На него удивленно посмотрели люди, находящиеся поблизости. – Наплевать и забыть, – добавил он сквозь зубы и быстро пошел к выходу.
Охранники сегодня были другие. Вчерашних он допросил с пристрастием. Оба клялись и божились, что не видели ни рыжего мужика с бородой, ни хозяйки. К вечеру народу мало, а в девять торговый центр и вовсе опустел. Никто в здание не проходил. А Сам, мол, допился до «белочки». Похоже, что мужики не врали. Алексей попытался просмотреть с пункта, где находится охрана, площадь с фонтаном и лифтом. Вроде бы везде стекло, но зеркала сбивают с толку. Отражения людей и предметов множатся, и кажется, что они уходят в бесконечность. Непонятно, оба лифта движутся или один. Что же касается звуков… Он прислушался. Современная техника на высоте: лифты скользят в шахтах практически бесшумно. Вот и охранники с полной уверенностью не могут сказать, сколько лифтов работало, когда у Мамонова случилась галлюцинация. Леонидов вел себя подозрительно, и охрана им заинтересовалась. Один из секьюрити напрягся и шагнул к нему:
– Ваши документы.
– Все в порядке, милиция.
– А… По поводу вчерашнего происшествия!
– Именно. А что народ говорит?
– Народ говорит, что хозяин допился.
– Понятно.
– И заработался. Ему бы отдохнуть… Где-нибудь на нарах. То есть Канарах.
– А как он вам?
– В каком смысле?
– Как человек. И как хозяин.
– Да как сказать… – Охранник замялся.
– Я не для протокола спрашиваю. Просто хочу знать, любит его народ или, напротив, хает.
– Кто ж их любит, богачей? – усмехнулся охранник.
– Значит, симпатии к хозяину не испытываете?
– Со странностями мужик, но бывают и хуже.
Алексей понял, что большего от охранника не добьется, и невольно вздохнул. Тема закрыта. Свидетелей нет. Никто не может с полной уверенностью сказать, сколько человек было в здании на момент «происшествия». Один ли Мамонов или в компании с убийцей и его жертвой.
Мимо прошла молодая женщина. Алексей машинально отметил: симпатичная. Волосы пышные, брови густые, щеки румяные. Молодая, здоровая, сильная.
– Я насчет аренды, – сказала она охране.
– Поднимайтесь прямо к хозяину. С арендаторами он лично разговаривает. Это как первое свидание: определяет, будет ли роман.
– Вот как? – слегка удивилась она.
– Все сам. Прямо сгорает на работе. – Женщина была симпатичной, и охранник разговорился, охотно пошел на контакт. – Ему бы отлежаться после вчерашнего, а он до полуночи будет тут торчать. Ни себе, ни людям не дает покою.
– Что ж. Пойду к самому. А как его имя-отчество, не подскажете?
– Сила Игнатьевич.
– Как-как?!
– Сила Игнатьевич, – повторил охранник и развел руками. – И такое бывает. Паспорт у вас есть?
– Да, конечно, – рассеянно сказала она и полезла в сумочку.
Алексей видел, что женщина заметно волнуется. Очередная бизнес-леди? Подыскивает точку в храме торговли и развлечений всесильного Мамонова? Что ж, удачи тебе! Только господин Мамонов нынче не в духе.