За годы, проведенные на воинской службе, мне не раз приходилось видеть людей, готовых совершить тяжкое преступление и способных хладнокровно убить другого человека. Я не сомневался в искренности ее намерения нажать на курок. Альбина была настроена решительно.
– Тебе не кажется, моя лапонька, после всего, что для тебя сделал, поступать со мной подобным образом просто непорядочно? – сказал я, посмотрев на нее осуждающим взглядом.
– Порядочность всегда была для меня плохим спутником, – с горечью ответила она. – Прости, милый, но я такая эгоистка…
Ее лицо неожиданно приняло холодное выражение.
– Только не изображай из себя паиньку, – продолжила Аля. – Буквально минуту назад ты готов был обращаться со мной, как с дешевой привокзальной шлюшкой.
– Сегодня, перед самым твоим приходом, мне приснились крысы, пожирающие сырое мясо, – как можно спокойнее сказал я, целенаправленно не отрывая взгляд от ее глаз. – Вдобавок видел себя совершенно голым. Блуждал по какому-то заброшенному кладбищу…
– Вот и не верь после этого в вещие сны, – подметила она.
– Да не говори. Никогда не обращал внимания на подобную чепуху.
– Зря не обращал. Все в нашей жизни закономерно и, так или иначе, взаимосвязано между собой.
– Не сомневаюсь, что при данных обстоятельствах ты произведешь выстрел. Но как ни парадоксально прозвучит, у меня нет на тебя обиды. Винить могу только себя. Решил помочь и вытащить любимую женщину из дерьма. Какая беспечная тупость…
– Ты ведь сам говорил, что благими намерениями устлана дорога в ад, – жестко произнесла Аля и добавила: – К тому же не столько старался выручить меня из беды, как позарился на миллион долларов.
– В таком случае на миллион сто тысяч…
– Тем более.
Она на мгновение задумалась. Я понял, что Альбина хочет еще что-то сказать.
– Не веришь, что действительно мною двигали благородные чувства? – спросил я ради того, чтобы притупить ее бдительность.
– Напрасно старался. Ведь я абсолютно ничем не рисковала. С самого начала действовала по ранее спланированному варианту.
Я недоуменно повел плечами. Альбина слегка шевельнула пистолетом, но по-прежнему продолжала целиться мне в грудь. Ее указательный палец мог в любую секунду запустить в действие спусковой механизм. При этом она сощурила глаза и самодовольно ухмыльнулась.
– Нельзя же быть таким простофилей, – цинично заметила Аля. – Как ты мог поверить, что мне в одиночку удалось провернуть такую сложную аферу?
– Ну, конечно. У тебя был сообщник…
– А как бы иначе я смогла забрать кейс, доверху забитый стодолларовыми купюрами, и незаметно положить его в собственную легковушку, да при этом спокойно уехать от людей Угрюмого?
– Мне следовало об этом подумать.
– И не только об этом. Ты слишком многое не замечал и на многие нюансы абсолютно не обращал внимания.
– Назови хоть один пример…
– Пожалуйста! Это ведь не ты решил пройти в соседний подъезд по чердаку. Хватило моего мимолетного взгляда на верхнюю площадку, чтобы тебе пришла в голову такая идея.
– Откуда ты могла знать, что вход на чердак и выход в другой подъезд будут открыты?
– Как тебе не стыдно задавать столь нелепые вопросы? – уклончиво ответила Альбина.
– Теперь ясно, почему парень с широким пуленепробиваемым лбом и тупым бычьим взглядом, у которого я забрал пистолет, не предпринял мер предосторожности.
– Разумеется, все было подготовлено и отрепетировано заранее. По этой же самой причине во время преследования ни одна пуля не настигла наш автомобиль. Мы не хотели испортить «Роллс-Ройс». Слишком дорогое удовольствие.
– Рыжеволосая девица и ее неудачливый любовник, которого вышвырнул на проезжую часть улицы…
Аля вновь самодовольно ухмыльнулась.
– Люди моего компаньона, – размеренно пояснила она. – За этот спектакль пришлось выложить приличные деньги.
На секунду мне показалось, что Альбина передумала в меня стрелять. Но я сразу выбросил эту мысль из головы. Слишком весомой была причина моего устранения. К тому же за время нашего знакомства я успел досконально изучить ее характер, в котором присутствовали как мягкость и обаяние, так и способность проявить холодность. Она могла быть милой, уравновешенной и в то же время чрезвычайно высокомерной женщиной.
– Назарова, а ведь я знаю, кто и зачем впутал тебя в эту паршивую историю, – сказал я, специально обращаясь к ней по фамилии. Однако мой психологический ход не возымел желаемого результата. Она не только не сбилась с мысли, но даже не обратила на мою фамильярность ни малейшего внимания.
– Кто же? – равнодушно спросила Альбина.
– Этим человеком не может быть мелкий торговец наркотиками. Слишком много нестыковок. Да и свободный доступ к валюте…
– Ну, и кого ты имеешь в виду? – полюбопытствовала она.
– Только не пытайся убедить меня в том, что это не Стас Миллеров. Он единственный, для кого не существует ничего святого. Ради достижения собственной цели он ни перед чем не остановится.
Я заметил, что направленный на меня пистолет все чаще начал дрожать в ее уставшей руке. Еще немного, и Альбина вряд ли сможет безошибочно направить пулю в намеченную цель. Как бы там ни было, но у меня появился шанс остаться в живых. Я решил не упускать такую возможность, и прежде чем она произведет роковой выстрел, мне нужно было ее разговорить и в значительной степени ослабить ее бдительность.
– Допустим, ты угадал, – меланхолично произнесла Аля. – Но ты не знаешь, ради чего все это было сделано.
– Вообще не проблема, – высокопарно ответил я. – Стас решил убрать Угрюмого и занять его место в криминальном бизнесе.
– Он бы никогда до такого не додумался! – вскипая от негодования, почти выкрикнула она. – Этот кретин не так умен, каким может показаться на первый взгляд. Он хороший исполнитель, но не более того. Его умственные способности весьма ограниченны. Мне пришлось сначала заморочить ему голову. Даже на несколько дней стала его тайной любовницей. Потом в красках обрисовала наше светлое будущее.
– Он поверил в искренность твоих слов?
– Вряд ли. Но все-таки не имел ничего против баснословных доходов.
– Когда ты словно тайфун ворвалась в мою квартиру, я должен был сразу заподозрить что-то неладное. Конечно, теперь поздно об этом сожалеть. Но во всей этой скверной истории мне не понятны кое-какие детали…
– А именно?
– Зачем я тебе понадобился?
Альбина не сразу ответила на мой прямой вопрос. Вероятно, раздумывала, стоит ли говорить правду или нет.
– Мне нужно было кого-то подставить, – натянуто произнесла она. – Ты оказался самой подходящей кандидатурой.
– Спасибо за доверие! – съязвил я. – Надеюсь, в твоем зловещем спектакле мне отводилась не самая последняя роль?
– В любом случае ты должен был погибнуть. Вероятнее всего, от моей руки…
Я заметил, что ее самолюбие взяло верх над благоразумием. Перед тем как нажать на курок пистолета, она хотела не только высказаться, но и покрасоваться передо мной. Ей было приятно ощущать себя по-настоящему крутой женщиной.
– Мы с тобой должны были выехать за город. Только не на Архангельское шоссе, а в сторону реки Солзы. Там, в определенном месте, нас бы остановили…
– Миллеров должен был сразу пустить мне пулю в лоб, а потом из моего пистолета убрать Угрюмова и всех ненужных свидетелей, – раскрывая собственную версию, высказал я.
Альбина снова ухмыльнулась. За столь короткий промежуток времени эта ухмылка стала частью ее натуры.
– Теоретически все примерно так и должно было случиться, – сказала она. – Но ты оказался непредсказуемым человеком и внес некоторые существенные коррективы. К тому же я не знала, что ты отлично водишь автомобиль.
– Еще лучше стреляю из пистолета. Зачем Миллерову понадобилось снабжать меня боевым оружием? Ведь при этом он сильно рисковал…
– Оружие было нужно мне, а не ему. В критической ситуации я должна была себя защитить. Как ты выражаешься, кувыркаясь в постели, я смогла его убедить в целесообразности этой части моего плана.
– То есть пообещала меня пристрелить?
– Да.
– Хорошо, – согласился я. – Допустим, все могло пойти по твоему сценарию. Но где гарантия, что по окончании кровавого побоища Стас заодно не прикончил бы и тебя? Хотя ты считаешь его недальновидным кретином, но ведь он не настолько глуп, чтобы оставлять в живых опасного свидетеля. В противном случае он постоянно висел бы у тебя на крючке.
– Он слишком тупой, чтобы об этом думать.
– Как сказать…
– Разумеется, у меня тоже появлялись подобные мысли и на всякий случай я смогла кое-что предпринять…
– А если более конкретно?
– Предупредила, что если со мной что-либо случится, то диск с записью нашего разговора попадет таким людям, которые сотрут его в порошок.
– А что дальше? – поинтересовался я, обратив внимание на то, что ствол пистолета постепенно опускался все ниже и ниже. – Ты выстрелила бы в меня. Миллеров перебил бы всех подельников…
– По нашему общему плану мы должны были спрятать кейс. Потом бы я с определенного расстояния незначительно ранила его в руку.
– А что, он сам не смог бы нажать на курок? Хладнокровно лишив жизни нескольких человек, не хватило бы духу нанести себе легкое ранение? Да и для чего все это было нужно?
– Я убедила, что иначе у него не будет достаточно серьезного алиби. Если на нем не останется ни единой царапины, никто не поверит в его непричастность к совершенному преступлению.
– Ты убедила его в том, что если выстрелит в себя сам, криминалисты наверняка смогут докопаться до истины, – логически прикинув, подметил я.
– Более того, я объяснила, что будет гораздо хуже, если его хоть в чем-то заподозрят воротилы наркотического бизнеса.
– Но тебе-то зачем было это нужно?
– По моему личному плану, о существовании которого Стас ничего не подозревал, я обязательно должна была его устранить. Потом бы я подогнала заранее подготовленный автомобиль, забрала спрятанные нами деньги и навсегда покинула Северодвинск. А вот ради того, чтобы в тот момент, когда я в него прицелюсь, он не выстрелил в меня первым, я придумала всю эту нелепую глупость насчет легкого ранения.
– Он согласился с твоими доводами?
– Ему больше понравился тот вариант, в котором я должна была вывести тебя из игры. Специально ради этого он обучил меня, как нужно правильно пользоваться револьвером.
– Пистолетом, – подметил я.
Альбина не обратила внимания на мою очередную поправку. Она вошла в раж. Недаром многие женщины с таким звучным именем, как у нее, предпочитают считать себя умнее и выше других людей, но от этого ничего, кроме необоснованного самомнения, взамен не получают.
– Неужели ты сама не понимаешь, что оба твоих плана – это всего лишь детский лепет? – поинтересовался я.
– Это еще почему? – возмутилась Альбина.
Ее лицо вспыхнуло алым румянцем, а во взгляде промелькнуло что-то алчное, неприятное и противоестественное для хрупкой, казалось бы, абсолютно кроткой женщины.
– Всех перестреляли. Спрятали кейс у обочины дороги… Да из того, о чем ты сказала, следует только одно…
– Что именно?
– Миллеров не стал бы с тобой церемониться. И уж тем более не стал бы присваивать валюту. Угрюмый всего лишь маленькое звено в большой цепи преступного синдиката. За ним стоят весьма значительные личности. Рано или поздно они все равно достанут человека, который отхватит от их жирного пирога лакомый кусок. Станислав не мог этого не понимать. Для красивой жизни ему было достаточно зацепиться за тепленькое местечко своего шефа.
– Ничего подобного! – воспротивилась Альбина. – Он думал только о деньгах, но не подозревал, что я имела на них свои определенные виды. Я должна была выстрелить тебе в затылок, а убрать Угрюмого и с ним еще пару человек было его основной задачей. Он с этим целиком и полностью согласился.
– Не будем спорить, – понизив голос, сказал я. – Никогда не сомневался, что ты очень умная и целеустремленная женщина.
Я сделал вид, что поражен ее складом ума, но якобы не совсем понял логику ее мышления.
– Почему нельзя было сделать гораздо проще? – спросил я, пытаясь выиграть у Альбины еще какое-то время. – Положила кейс в «Бьюик» и скрылась в неизвестном направлении…
– До твоих дверей меня сопровождал надежный человек Миллерова. Он ждал до тех пор, пока я не вошла в квартиру.
– Ты хочешь сказать, что против Угрюмова был организован целый заговор?
– Последнее время некоторые значимые особы из его окружения были им недовольны. В любом случае я добилась желаемого результата. Два миллиона двести тысяч долларов теперь мои, – самоуверенно заявила она.
– Анабелла, они никогда не станут твоими, потому что ты допустила самую непростительную ошибку, – размеренно произнес я.
Аля вздернула брови и посмотрела на меня с искренним удивлением. Она еще ниже опустила пистолет, задумчиво ожидая моих пояснений.
– Если намерена убить человека, то не нужно разводить демагогию, и уж тем более нельзя терять бдительность, – нравоучительно произнес я.
Альбина не знала и не могла знать, что в свое время я потратил несколько лет ради того, чтобы в совершенстве освоить технику безоборотного метания ножей.
– Надеюсь, теперь поняла, в чем твоя основная ошибка? – с некоторым сожалением в голосе сказал я, выдернув нож из ее груди.
Аккуратно обтерев окровавленное лезвие о траву, я вновь положил складной нож в боковой карман джинсовой куртки. В другой карман я убрал пистолет, из которого в этот день не было произведено ни единого выстрела. Забрав из «Роллс-Ройса» спортивную сумку, полностью забитую стодолларовыми купюрами, еще раз посмотрел на распростертое тело Альбины.
– Прости, детка! – скорбно произнес я. – Прости и прощай…