Почти тридцать лет назад, когда я только начинал постигать тонкости биомеханики и применять их в работе остеопата, произошел случай, навсегда изменивший мой взгляд на профессию.
Я вел машину из Петербурга в родной город. Почти тысячу километров я планировал преодолеть примерно за двенадцать часов. Когда большая часть пути была пройдена, оставалось буквально сто с хвостиком километров, я ощутил боль. В том самом месте, о котором неприлично упоминать, тем не менее очень важном для водителя.
Проще говоря – в ягодице.
Сначала незначительная, через пару минут она стала такой сильной, что я вынужден был остановиться, чтобы размять ноги и затекшую поясницу. Почувствовав облегчение, я снова сел за руль, но счастье продлилось недолго. Несколько минут – и боль вернулась. Вместо часа с небольшим последние сто километров я преодолел за три часа, постоянно останавливаясь.
Через несколько дней от боли остались лишь смутные воспоминания. «После отдыха все прошло», – подумал я, когда пришло время возвращаться. И ошибся. Такая же боль повторилась на обратном пути. Опасаясь усиления, я останавливался каждые два часа, чтобы дать отдых своему седалищу. И домой вернулся совершенно измотанным. Из хорошего: я мог не садиться за руль и не ожидать боли каждые несколько часов.
Отправляясь в дальнюю дорогу в следующий раз, я надеялся, что все будет хорошо. Напрасно. Боль началась через пару часов пути и повторялась с завидным постоянством.
Не желая каждый раз тратить на поездку больше времени, чем планировал, я занялся поисками решения проблемы: подкладывал подушки, покупал подлокотники, менял положение спинки сиденья. Эффект длился недолго. Боль возвращалась.
К счастью, в это время я участвовал в семинаре, посвященном лечению мышечных болей через триггерные точки. По сути, эта техника сводится к поиску наиболее болезненной точки. Она находится в спазмированной мышце. После длительного, не менее 90 секунд, давления на нее мышца расслабляется и боль проходит.
В очередной раз в дороге, когда боль только начала появляться, я остановился и, не поднимаясь с сиденья, нащупал болезненное уплотнение кнутри от седалищного бугра. Надавив на него, как того требовала техника, я даже подпрыгнул и вскрикнул. Больно было так, что на глаза навернулись слезы. Собрав волю в кулак, я замер и, чтобы продержаться, стал считать вдохи и выдохи.
Через минуту, показавшуюся бесконечной, боль начала отступать. Спустя три ее как будто уже и не было.
Это была почти победа: я мог справиться со своей болью довольно быстро, не выходя из машины и даже не вставая. Скоро я научился давить на триггерную точку (а это была именно она), не останавливая движение. Это было небезопасно, ведь я вел машину без круиз-контроля и электронных помощников!
Мой недуг стал мощным стимулом для поиска решения проблемы. Для этого я с удвоенным упорством стал изучать анатомию таза и нижних конечностей и скоро с удивлением обнаружил, что та анатомия, которую нам преподавали вплоть до четвертого курса медицинского факультета, вовсе не отвечает на вопрос, как возникает подобная боль и что с ней делать.
К счастью, именно в это время меня попросили сделать перевод с английского одной книги. Она помогла мне найти ключ к проблеме и стала одной из настольных книг в моей жизни. Это был третий том «Физиологии суставов» Адальберта Капанджи – гениального анатома, ортопеда и прекрасного художника.
Меня заворожило само название: суставы – это чистая анатомия. Выражение «физиология суставов» звучало необычно и интригующе. Я взялся за перевод бесплатно – «благодаря» за возможность ее прочитать.
Эта книга, без преувеличения, расставила все по местам.
Из нее я наконец узнал, как живут суставы тела и мышцы, приводящие их в движение. Грушевидная мышца – причина моей боли – стала мне близкой, почти родной.
Нажимая на триггерную точку в ней, я уже мог делать это осознанно, понимая анатомическую суть происходящего.
Да и другие мышцы и суставы становились все ближе и понятнее.
Книга захватила меня полностью. Я размышлял о прочитанном постоянно. В том числе и за рулем по дороге на дачу, привычно нажимая на свою триггерную точку в грушевидной мышце.
Перевод продвигался не так быстро, как ожидалось.
Только через несколько месяцев я дошел до последней главы. Она была посвящена суставам и мышцам шейного отдела.
В очередной раз за рулем я покачивал головой, в деталях представляя движение шейных позвонков. Пытаясь мысленно нарисовать картину последовательного вовлечения позвонков в движение, я наклонил голову вперед – это был один из ортопедических тестов, которые я постоянно проводил своим пациентам. И был очень удивлен: выяснилось, что я не могу подбородком достать до грудины с сомкнутыми зубами. А это значит, что мои верхние шейные позвонки почти неподвижны.
И тут меня осенило: моя мама часто рассказывала, как тяжело меня рожала. Услышав такой рассказ от своей пациентки, я с уверенностью сообщил бы ей о высоком риске родовой травмы верхнего шейного отдела. Все совпадало. До года я был слабым ребенком, а в детстве отличался удивительной неуклюжестью при хорошем телосложении. Только в старших классах я смог преодолеть эту проблему благодаря упорным занятиям лыжами, бегом, йогой и силовой подготовкой. За седьмой класс я научился подтягиваться, а к десятому довел число подтягиваний до пятнадцати.
Получается, моя слабость в младенческом возрасте, неуклюжесть в детском и нарушение координации в подростковом – последствия родовой травмы! И блок верхних шейных позвонков – причина всего этого – актуальная до настоящего времени проблема.
Эта догадка разделила мою жизнь на до и после.
Я начал с азартом изучать техники коррекции шейных позвонков, выполнять специальные упражнения для шейного отдела. За полгода подвижность шеи увеличилась настолько, что я смог наклонять голову в полном объеме.
Скоро я заметил, что обычные щелчки и боли в тазобедренных суставах прекратились, ушел сосудистый шум в ушах, мешавший спать, стабилизировалась психика.
Во время очередной дальней поездки за рулем я поймал себя на мысли, что грушевидная мышца перестала болеть.
Да, чуть не забыл! Чтобы решить проблему с болью в области таза, я много раз обращался к коллегам. Но лечение помогало лишь на пару недель. Теперь же я справился с болью сам – с помощью упражнений.
Я был в полном недоумении.
Это могло означать только одно: что-то было не так в системе моих представлений о работе организма.
Я обсудил свои догадки и сомнения с моим наставником по остеопатии. Это опытный британский остеопат, преподаватель, философ, практик с многолетним стажем. Он внимательно выслушал мои вопросы и ответил коротко:
«Займись айкидо».
Что? Зачем? Как это мистическое единоборство поможет найти ответы на все мои вопросы?
Наставник раньше никогда не повторял свои рекомендации дважды. Просто вежливо прекращал общаться до тех пор, пока я не отчитаюсь в выполнении.
Мое недоумение было так велико, что я все же осмелился переспросить: «Айкидо? Зачем?»
Он внимательно и долго смотрел на меня, и произошло невероятное: «Займись айкидо», – повторил он.
Я был крайне удивлен. Обычно он давал хотя бы какие-то объяснения, за которыми следовали рекомендации. А сейчас я получил рекомендацию без каких-либо объяснений. Айкидо совсем не было в моих планах. Зачем?