Человек слова. Выпуск 2 - читать онлайн

Искать метафору, сравненье

Не стоит, коли вдохновенье

Дарует чувству божий свет –

Душа творит! Она – поэт!

Сам человек лишь подмастерье:

Бумагу дать, зачистить перья…

И, ощутив преображенье,

Перо скрипит от оживленья…

И все слова – души подарок!

(Они приходят без помарок.)

И на листе, как отраженье, –

Мир чувств души и вдохновенья:

Естественность, и простота,

И правда. Эти три «кита»,

На коих зиждятся искусства –

Достоинства любого чувства.

Легко душа творит сама…

Все остальное – от ума,

Чья цель – расчет. Ум прагматичен:

К душе и чувствам безразличен.

Но лишь, когда душа пиит –

«Душа с душою говорит».

Ни ручку, ни бумагу не мусоль

И звание поэта – все оставь!

Пока на рубище не проступила соль

От пережитых чувств, слагавших явь.

Воскреснут чувства для людей в стихе

Волшебной магией, похожей на магнит, –

«Рука потянется к перу…» И по строке

Тебя узнают, истинный пиит!

Осилил странник путь свой налегке,

Но камни слов пронзали душу больно:

Над ним глумился люд невдалеке,

А он терпел. И Бог сказал: «Довольно!

Путь к совершенству на Земле тернист.

Возьми перо и с чувством осознанья

Пиши, чтоб плакал белоснежный лист,

Словами отражая боль страданья.

Мой странник, не держи на сердце зла

И ощути свое преображенье».

«Поэт сгорел во мне, мой Бог, дотла

От сплетен, травли, боли, униженья.

А я летал, как Ангел, над землей,

Слагая стих…» – «Я видел это чудо,

Я помогал тебе… Пойдем со мной.

Пойми, поэт, они – всего лишь люди».

В кабинете поэта без званий

Друг кивнул на сосуд для чернил:

«Вот чернила – источник всех знаний,

В них еще столько творческих сил!»

И ушел он в обнимку с поэтом.

Тут чернильница, громко вздохнув,

Обратилась к перу, и при этом

Крышку настежь от чувств распахнув:

«Задыхаюсь от счастья признанья,

Так и я рассуждала всегда.

Не пойму: как вмещаю я знанья,

Без меня что вам делать тогда?

Пару капель моих – и страница

Разных чувств и волнений полна,

Здесь могла чья-то жизнь разместиться.

Ах, и верно, я очень умна!

Я не знаю природы и все же

Стихотворные рифмы пишу

О луне, о погоде пригожей,

Как на звездное небо гляжу.

Лишь во мне эти знанья хранятся.

Как? Не знаю и в толк не возьму…

Без сомненья за все могу взяться

И отдать эти знанья письму…

Бессознательно мысль выпускаю…»

А перо проскрипело в ответ:

«Да, чернильница, я это знаю,

Что ума в вас ни капельки нет.

Если б к делу с умом относились,

Вы, пузатый сосуд для чернил,

Знали б: кляксами знанья пролились,

Если б я по листу не водил.

Просто вы для того здесь стоите,

Чтобы смачивать в меру меня,

И тогда свои мысли, простите,

Я бумаге скажу не тая.

Знайте, жидкость с чернильной душою,

Нет умнее аскета-пера.

Дар ваш тоже так явен, не скрою,

В пышной форме крутого бедра.

Я – пишу! Я – творю! Излагаю,

В том сомнения нет у людей.

Я поэмы, баллады слагаю,

В этом значимость жизни моей…»

«Только стажа у вас маловато, –

Зашипели чернила, как яд, –

Вы на службе, подобно солдату,

Но от вас лишь пушинки летят.

Износились совсем: вы – калека,

Вас подобных без счета прошло.

Только я здесь тружусь век от века,

Мне, поверьте, не просто везло.

Даже ваши стальные собратья

Были все в услуженье моем.

Из меня все черпали, и вряд ли

В скрипе перьев мы знанья найдем».

Доведенное фразой до точки,

Вмиг перо заскрипело сильней:

«Вы – чернильная фляжка, нет – бочка!» –

Подчеркнув неприязнь свою к ней…

Успокоились все… День кончался,

А под вечер вернулся поэт.

«Видно, с музой скрипач обвенчался, –

Вспоминал он скрипичный концерт, –

Скрипку взял виртуоз… Зазвучала…

Легкость звуку дает мастерство,

Эти звуки – блаженству начало,

В них гармонии всей торжество.

В звуках видел такие картины:

То как капли живого дождя,

То дубы, всех веков исполины,

Распускались, листвой шелестя.

То вдруг солнышко жизнь излучало,

А потом песни пел соловей.

Только скрипку одну замечали

И смычок, что порхал все быстрей…

В скрипке словно открылась та сила,

Чтоб гордиться прилюдно собой:

“Виртуозу давно отслужила!” –

И смычок заиграл сам собой.

Ни смычок и ни скрипка не знали,

Кто в них жизнь пробудил, вызвал страсть…

Только звуки все громче звучали,

В них была независимость, власть…»

И поэт написал, рассуждая:

«Безрассудно кичиться смычку.

Инструмент эти звуки рождает,

Если мастер дозволит ему…

Вот и мы, люди, часто кичимся,

Восхваляя заслуги свои,

Забываем, о Боже… стыдимся,

Ведь и мы – инструменты твои».

Тишина… Вдруг перо заскрипело,

Продолжая вести старый спор:

«Как умно написал я и смело…»

А чернильница крикнула: «Вздор!

Эти мысли в черниле созрели,

Ну а вы почерпнули раствор,

По листу только жутко скрипели,

Заглушая души разговор!»

Друг на друга обиделись очень,

Обозвав на прощанье опять.

Только сон их так сладок и прочен,

А поэт ожиданьем объят…

Мысль поэта, созвучная звукам,

Волновала его… Он-то знал:

Вдохновенью предшествуют муки…

Так творца в нем сам Бог открывал.