Оказаться одному в воде посреди открытого океана – это верная гибель.
Можно кричать или плакать, молиться или проклинать, – никто и никогда не услышит тебя в океане. И даже всевидящий Бог, глядя с небес, лишь горько усмехнётся:
– Как ты сюда попал, Человек?
Так он остаётся наедине со своей собственной смертью.
Сколько часов или минут он сможет не смотреть ей в глаза? Избегая её пристального взгляда, мотать головой во все стороны и убеждать себя в том, что ещё не всё потеряно? Продолжать бессмысленно болтать ногами в воде, когда всё уже кончено?
Оставаться на плаву совсем не значит продолжать жить. В какой-то момент бедняге не удастся увернуться от взгляда этих чёрных неотступных глаз, – и в этот миг он пропадёт.
Технической причиной смерти в таких случаях врачи называют шок сердечной мышцы или спазм дыхательных путей, но истинным убийцей всегда выступает безграничный, не умещающийся в сознании человека ужас.
И всё же иногда Бог проявляет к несчастным свою последнюю милость – он лишает их сознания, избавляя их от этого предсмертного ужаса.
***
Его пассивное тело в жёлтом спасательном жилете безвольно покачивалось на волнах. Судя по небу над океаном, было раннее утро, а, может быть, поздний вечер. Вот-вот должен был наступить рассвет, либо опуститься глубокая ночь. Всё ещё жив или уже мёртв был человек в воде? Одно из двух. Его голова была зажата упорами спасательного жилета в строго вертикальном положении, и на неё, словно маска, было натянуто мертвецки бледное человеческое лицо, из которого уже вышла вся жизнь. На левом плече его жилета с интервалом раз в десять секунд – всё тусклее и тусклее – вспыхивала жёлтая сигнальная лампа.
Внезапно, в океанской тишине послышалось, как скулит собака. Затем звуки стали множиться, словно теперь скулила уже целая стая собак. Будь человек в сознании, он, наверное, решил бы, что сходит с ума. Но нет, это не была звуковая галлюцинация. Звуки были реальными, а исходили они от стаи дельфинов, окруживших со всех сторон неподвижное тело в воде.
Постоянно барражируя вокруг человека, дельфины попарно выпрыгивали из воды и непрестанно скулили. Затем они выстроились клином и поплыли вперёд, как бы указывая обездвиженному телу путь к спасению. А когда им не удалось увлечь его за собой, они вернулись назад, сделали под водой ещё один широкий заход и, набрав скорость, потащили человека вперёд на своих спинах. Словно ангелы-спасители, они с разгона поочерёдно заходили под безвольное тело и раз за разом выбрасывали его на своих гладких серых спинах на десяток метров вперёд.
Вперёд, вперёд, вперёд.
Но в какой-то момент дельфины оставили человека и устремились куда-то прочь. Повинуясь им одним ведомой силе, они быстро удалялись всё дальше и дальше, двигаясь сначала на юг, затем на юго-восток и снова на юг. Их чуткие внутренние эхолоты безошибочно вели стаю туда, где в этот ранний час тишину подводного мира нарушил винт старого рыбацкого сейнера.
***
Строго говоря, утлая десятиметровая рыболовецкая посудина Nossa Senhora dos Milagres не имела права без лицензии сегодня выходить в океан. Её капитан, 62-летний Дакоста Гомеш Сильва решил совершить пару-тройку нелегальных выходов на улов, чтобы хоть как-то дать заработать своей команде из трёх человек. Оплата лицензии и отчисления в профсоюзный фонд забирали у рыбаков больше 60% выручки. В результате, даже при богатом улове ребята из команды Дакосты получали не больше 600 евро в месяц, а когда биржевые цены на ракушку-лапаш падали, то и этих шести сотен было не наскрести. И если выплаты в профсоюз Дакоста считал святыми, то к евросоюзовской бюрократии, обложившей рыбаков дорогими лицензиями, относился враждебно. Вот и вывел он сегодня затемно, в половине третьего ночи свой маленький сейнер в океан, чтобы успеть до рассвета протралить дно в двадцати милях от берега, а к 12 часам дня уже вернуться на остров. Если всё пойдёт по плану, предполагал он, то после сортировки утренний улов ко второй половине дня успеет попасть на рыбную биржу соседнего острова Флореш и этим же вечером будет продан. Дакосту согревала мысль, что из этих денег евросоюзовской братии не достанется ни цента, а его ребята немного заработают сверху.
В семи милях от расчётной точки лова перед самым носом Nossa Senhora dos Milagres появилась большая стая дельфинов. Дельфины двигались очень опасно: они выпрыгивали из воды в двух-трёх метрах от переднего форштевня на поперечном курсе, словно преграждая путь судну. Дакоста вынужден был даже сбросить обороты, опасаясь, что эти сумасшедшие прыгуны запросто могут попасть под винты его трёхсот-сильной «Ямахи». Он был удивлён столь загадочным поведением дельфинов, поскольку знал, что резвятся они, как правило, только днём, а сейчас была все ещё ночь.
– Огонь! – громко закричал двадцатилетний Лижейру, самый молодой и глазастый член команды.
– Что там ещё? – недовольно спросил Дакоста.
– Справа по курсу я видел огонь, – возбуждённо ответил подбежавший к рубке Лижейру.
Дакоста посмотрел на северную часть океана, но никакого огня не увидел.
– Я видел, это точно был огонь, – убеждал молодой моряк капитана и всю команду.
– Кто-нибудь ещё видел огонь? – обратился Дакоста ко всем.
Никто огня не видел.
– Проклятые дельфины! – выругался Дакоста.
– Снова огонь! – указывая рукой вдаль, опять закричал Лижейру.
– Да где ты его, чёрт возьми, видишь? – выругался Дакоста.
– Смотрите, не моргая, вот туда, – не опуская указующую руку, попросил всех Лижейру.
Раньше, когда зрение у Дакосты было плюс полтора, он пользовался очками только для чтения. Теперь же и для взгляда вдаль ему требовалась оптическая помощь. Поэтому сейчас он решил положиться на зрение более молодых членов своей команды. Не моргая, все они смотрели в указываем Лижейру направлении.
– Огонь, огонь! – наперебой закричали Лижейру, Фуртадо и Пашкуал.
– Вы точно видели огонь? – строго спросил капитан.
– Жёлтый огонь. Похоже, он мерцающий и иногда перекрывается волнами, – предположил Фуртадо.
«Ох, не нравится мне всё это. И эти дельфины-самоубийцы, и этот загадочный огонь»,– подумал Дакоста. Почему-то ему пришло в голову, что этот огонь может исходить от подводной лодки, встреча с которой для рыбаков всегда кончается трагично.
Но, повинуясь морскому закону, Дакоста переложил курс и направил судно строго на север. К его удивлению, на новом курсе дельфины перестали «перебегать ему дорогу» и, словно выстроившись в почётный морской эскорт, сопровождали судно по левому и правому борту.
– Ну и где Ваш огонь? – пройдя около мили на север, спросил Дакоста.
– Вот он! – закричал Лижейру, указывая на точку слева по курсу.
Через несколько секунд капитан сам увидел, как в направлении на северо-запад мигнул жёлтый свет.
– Вижу свет, – скомандовал он сам себе и принял чуть левее.
Огонь был пойман в фокус, и капитан приступил к сближению, предусмотрительно сбавив обороты двигателя до минимума, чтобы в случае неожиданности иметь возможность дать задний ход и остановить судно.
Когда до источника света осталось меньше ста метров, все члены команды отчётливо разглядели на поверхности воды покачивающийся жёлтый спасательный жилет, который вновь мигнул своей лампой.
– Это пустой жилет. Может, кто выбросил его за борт. А может, кашалот проглотил беднягу, а жилет выплюнул – огласил свою версию Дакоста.
Первым заметивший огонь Лижейру расстроился. Такого исхода он не предполагал.
– Только полчаса потеряли, – посетовал капитан.
– Всё-равно, надо поднять жилет. На нём может быть какая-то информация, – предложил Пашкуал.
– Поднимите, конечно, раз уж мы такой крюк сделали, – распорядился Дакоста, подходя как можно ближе к находке.
– Пресвятая дева Мария! Там человек! – перекрестившись, закричал Пашкуал.
– Где человек? – не поверил капитан.
И только теперь, с двадцати-тридцати метров все сумели разглядеть среди жёлтой сбруи жилета зажатое в его верхней части бледное лицо человека.
Капитан немедленно включил задний ход и повернул штурвал на несколько оборотов, что позволило судну сместиться чуть в сторону на безопасное расстояние от терпящего бедствие.
Дакоста хоть и считался опытным мореходом, но опыта спасательных операций в своей практике не имел. Сближаться с телом в воде было опасно, а выключать старый дизель в открытом океане он не хотел. Он понимал, что сейчас вся команда смотрит на него и ждёт его распоряжений, и от этого ещё больше волновался. Шлюпки на Nossa Senhora dos Milagres не было, а значит, ему предстояло ювелирно подвести борт к пострадавшему, как-то извлечь его из воды, а потом ещё и поднять на почти двухметровый борт.
Тем временем, молодой Лижейру уже разделся до трусов и готов был прыгнуть в воду, чтобы вручную подтянуть тело к борту сейнера.
– Не сметь прыгать за борт! Я запрещаю! – закричал Дакоста.
«Не хватало мне ещё иметь за бортом члена своей команды», – выругался про себя капитан.
– Может, сетью его вытащить? – предложил Фуртадо.
– Готовьте траловую корзину по левому борту! – приказал капитан.
Корзину опустили в воду, и Дакоста приступил к самому ответственному в своей жизни тралу.
– Фуртадо, если я с первого раза не поймаю его в корзину, цепляй его багром и тяни.
– Есть, кэп, – ответил Фуртадо, понимая всю важность своей миссии – не дать спасаемому попасть под винты.
Дакоста дал самый малый вперёд, затем убрал обороты, так, чтобы инерция первоначального импульса позволила судну на минимальной скорости приблизиться к объекту спасения. Фуртадо изготовился у края борта с длинным багром. Лижейру и Пашкуал дежурили у механизма подъёмной лебёдки. Капитан подвёл край траловой корзины к телу в воде и скомандовал: «Приготовится на лебёдке!».
– Готовы, – ответили Лижейру и Пашкуал.
И когда корзина была наполовину заведена под тело в воде, Дакоста быстро скомандовал:
– Тралим!
Включилась лебёдка, и корзина стала подниматься из воды. «Улов» попал в самый центр корзины.
Через минуту освобождённое от жилета тело извлечённого из океана человека лежало на палубе сейнера. Спасённый был мертвецки бледен и не подавал видимых признаков жизни. На нём была белая рубашка, полопавшаяся в обоих рукавах по швам и бесстыдно расстёгнутые чёрные брюки, которые держались на поясе только за счёт ремня. Голова у него была разбита в двух местах, но крови не было, поскольку была уже слизана морской водой. Его босые ступни, на первый взгляд, были целы и не объедены рыбой.
Пашкуал и Фуртадо проверяли у лежащего человека пульс, подносили зеркальце к его рту, но никаких признаков жизни не обнаруживали.
Как ни странно, но для капитана Nossa Senhora dos Milagres проблемы на этом не закончились, а, наоборот, только начались. Согласно международной морской конвенции CAP-79, он был обязан немедленно на специально выделенной частоте связаться с ближайшим центром спасения, который был размещён на острове Флореш. Радиочастоту он помнил, но было два нюанса. Во-первых, связавшись с центром спасения, он, тем самым, выдавал свой незаконный выход в море, за что в будущем мог лишиться права на лицензию. Во-вторых, поднятый на борт, скорее всего, был мёртв, поскольку у человека в океане нет шансов выжить, если его не спасли в первые часы.
Дакоста подошёл к колдовавшим над телом рыбакам.
– Мёртвый? – спросил он.
– Похоже на то.
Капитан склонился над спасённым и задрал одну из его век. Затем ту же манипуляцию он проделал с другим глазом.
– Я не знаю, может, мне показалось… Лижейру, у тебя самое лучшее зрение. Проверь, сужаются ли у него зрачки.
Лижейру несколько раз поднимал и опускал у пострадавшего веки и, наконец, спросил:
– А у мёртвых они могут сужаться?
Решив, что игрой в докторов они только теряют время, капитан распорядился перенести пострадавшего к себе в рубку, закутать его одеялами и положить на правый бок.
Дакоста посчитал в уме, что пока он вызовет спасателей, пока они вылетят и, главное, пока они смогут забрать тело с палубы, пройдёт не меньше часа. За этот час он на тридцати узлах успеет сам дойти до берега и поставить судно к стенке, как будто его и не было в море.
Он снял с головы бейсболку и надел вместо неё форменную кепку офицера 7-го флота США. Эту кепку с пожеланиями морского счастья ему когда-то подарил отдыхавший на острове отставной американский военный. Это было давно, и тот бывший военный моряк, наверное, уже умер, но кепка эта и вправду оказалась для Дакосты счастливой: в какие бы шторма и болтанки не попадал он со своей командой, она всегда приносила ему удачу. «Принесёт и сегодня», – твёрдо решил он и встал за штурвал.
– Курс 730, полные обороты, – сам себе скомандовал он и направил судно в сторону острова Корву.
Когда лаг на приборах достиг отметки в тридцать узлов, Дакоста поднял обороты двигателя ещё выше, доведя скорость судна до 35 узлов. Затем он связался по радио с находящемся на острове доктором Бранко. Тот спросонья вначале не мог понять, о чём идёт речь.
– Какой человек? Вы в море?
– Это Дакоста Гомеш Сильва – капитан Nossa Senhora dos Milagres. Мы на полном ходу идём к берегу. Расчётное время прибытия на Корву пять двадцать – пять тридцать утра. На борту пострадавший в океане. Без сознания. Зрачки реагируют.
– Какая у него температура? – спросил, наконец-то, проснувшийся доктор.
– Откуда мы знаем! Мы не мерили ему температуру.
– Вы уверены, что он живой?
– Ни в чём мы не уверены! В пять двадцать вы готовы его принять?
– Готовы.
***
В пять утра доктор Бранко телефонным звонком разбудил Каридаде, свою медсестру и, поручив ей срочно готовить реанимационную комнату в единственной на острове клинике, сам сел за руль машины скорой помощи и поехал на пристань. Пристань была всего в трёх сотнях метров от клиники. Здесь всё было близко. Остров Корву представлял собой бывший потухший вулкан, у подножия которого протянулась узкая – метров двести шириной и километр в длину – полоска земли, на которой и расположился посёлок Нуова Ди Корву с его 430 жителями.