Языком я провёл по полости рта, проверив, не выбиты ли у меня зубы, так как было ясное ощущение того, что по лицу меня ударили и не один раз. Вроде бы все на месте. Привкус во рту был неприятный, словно у меня месяц не было возможности чистить зубы. Ещё это странное жжение в шее. Да мне по ходу дела поставили какой-то укол, возможно транквилизатор.
– Ты кто? – произнёс я, и не узнал собственного голоса, из-за сильно пересохшего горла.
– Вот и приехали! – ответил некто. – Хорошо они тебя накачали, ты помнишь последние два дня?
– Если эти два дня дают ответ на то, как я здесь оказался, отвечу с уверенность, что ни черта не помню.
– Плохо дело. Но сарказм у тебя не пропал. Твоё последнее воспоминание?
Я с усердием принялся шевелить мозгами, ко всему моему состоянию добавлялось ещё чувство сильной слабости.
– Помню собеседование. Потом я был дома, мне позвонили, чтобы уточнить, не поменял ли я решение. Завтра я должен был выйти на работу… твою мать!
В моей памяти был настоящий кавардак. Вроде бы помню, кто я такой, где живу и когда родился. Помню родителей. Помню Ксюшу, но не могу отчётливо представить её лицо. Голос этого пленника мне тоже знаком, но я словно первый раз в жизни его слышу. Как меня угораздило сюда попасть? Собеседование, а что потом-то было? Вспоминаю больницу, какого-то риелтора… Голова готова лопнуть, все образы размыты!
– Теперь доля сарказма в моём исполнении: поздравляю, две недели твоей жизни улетучились в задницу. Да вот только вспоминать некоторые подробности я тебе не рекомендую.
Новая волна страха и шока ударила мне в голову.
– Да что же происходит? Как я тут оказался!?
– Паника тебе уж точно не поможет. Береги силы, нам ещё выползать отсюда нужно. Я скажу, когда появится подходящий момент. А рыдать можно будет и дома, хоть во всю глотку. У тебя голова, кстати, не болит?
Я попытался взять себя в руки и успокоиться. Спокойный голос неизвестного вселял чувство надежды. Сделав пару глубоких вдохов, я ответил:
– Немного болит. Меня по голове случайно не пинали?
В стороне послышались шаркающие по полу звуки шагов.
– Я слышу, что наши девочки разговорись!
Поочерёдно раздалось несколько щелчков рубильников в электрощите. После быстрого мерцания, на потолке загорелись несколько ламп. На складе стало достаточно светло. После темноты, глаза больно отреагировали на свет. Теперь я мог разглядеть лицо своего привязанного к стулу собеседника, но всё равно не мог его узнать. Это был коренастый мужчина, на вид лет сорок. Короткие чёрные волосы, из одежды также только трусы, кожа покрыта грязью и синяками, на лице следы засохшей крови. На левом плече была большая рана, словно срезали кусок кожи.
По коридору между стеллажей в нашу сторону шагали четыре человека. Один из них особенно выделялся своей громоздкой комплекцией. Его рост был примерно в два метра, копна чёрных густых волос на голове, борода. Тёмного цвета рубаха навыпуск с засученными по локоть рукавами, такого же цвета военные брюки с карманами на бёдрах, высокие солдатские ботинки, но почему-то не зашнурованные. Предплечья покрыты татуировками в кельтском стиле, также на руках присутствуют несколько длинных тонких шрамов. В общем, внешний вид здоровяка напоминал некоего современного варвара. Второй выглядел менее внушительно: среднего роста, костюм мотогонщика, короткая стрижка, волосы пепельного цвета с залысинами, худощавое лицо. Двое других напоминали обычных байкеров: кожаные куртки, джинсы, ботинки, солнцезащитные очки, у одного из них на голове была бандана. Определённо я не помнил ни кого из этой четвёрки. Почему они так одеты?
Когда эта компания подошла ближе, во мне зашевелилось чувство отвращения. Что это за отморозки? В голове мелькали очень размытые образы. От новой волны страха меня пробило в дрожь. Здоровяк подошёл ко мне и упираясь ногой в живот, перевернул меня с боку на спину.
– Догадался, значит предупредить свою блондинистую шлюху? – произнёс он и сильнее вдавил ногу в живот.
Что он имеет в виду? Каким боком тут замешана Ксения? Только бы с ней всё было в порядке. Но я даже не заметил, как меня переклинило. Страх мгновенно сменился злобой. Я ясно представил картину, как выдавливаю глаза этой горилле, если он, хоть пальцем дотронется до неё.
– Она не блондинка, волосы у неё русые. Тебе бы к окулисту сходить.
Трое стоявших за спиной верзилы, издали поганые смешки. Давление ноги усилилось. Казалось, что сейчас он вдавит каблук ботинка мне до позвоночника.
– Господа, вы посмотрите на него, ещё и хамить осмеливается, – в его голосе звучала издёвка, а лицо расплылось в улыбке. – Тебе как я погляжу, башню совсем сорвало.
Он просунул правую руку за спину и из-под рубахи вынул здоровенный нож.
– Мне плевать какие у неё волосы! Я буду иметь её за щеку, пока у неё всё во рту не покроется мозолями. А могу и зубы предварительно выдернуть.
Я попытался вывернуться из-под ноги, но в мгновение ока наконечник ножа замер перед моим лицом.
– Я соглашусь с тем, что даже в такой ситуации твоя неуместная смелость достойна уважения, – наконечник осторожно упёрся в мой лоб. – Но если ты, ублюдок, вздумаешь рыпаться, то подохнешь быстро и глупо. Хотя нет, лучше медленно и до сумасшествия мучительно.
Он убрал нож от моего лица и спрятал его обратно за спину. Также я был удостоен освободиться от давления его ботинка. С трудом я перевернулся на бок. Связанные за спиной руки, изрядно затекли, но пока я лежал на спине, оказываемое на них давление собственного веса усилило эффект онемения. Я встретился взглядом с тем, что был в куртке гонщика. Иногда достаточно одного взгляда, чтобы понять каков человек. Этот же без сомнений был настоящим выродком. В его взгляде было что-то извращённое, больное. Ухмылка на лице отражала некое наслаждение от наблюдения за чужими страданиями. Если другие двое смотрели на происходящее хладнокровно, то гонщик словно пребывал в предвкушении чего-то более омерзительного.
– Посадите его на табурет, – скомандовал здоровяк двум подручным. – Не хочу, чтобы он себе что-нибудь застудил.
Наверное, мои уши решили подшутить надомной, или это слуховая галлюцинация. Для чего эта внезапная обеспокоенность моим здоровьем? Двое байкеров подняли меня под руки и усадили на табуретку.
После я наблюдал картину обычного рабочего быта. Ряженых байкеров оказалось гораздо больше. На складе открылись большие ворота и байкеры суматошно таскали на склад какие-то увесистые коробки. Были и довольно большие коробки, которые они перевозили на поддонах автопогрузчиком. Судя по их аккуратности, в коробках было что-то хрупкое. На нас они почти не обращали внимания. Гонщик наблюдал за работой и сверялся с бумагами. А вот здоровяк изредка появлялся на глаза и снова исчезал в подсобке.
Все заняты каким-то делом, а мне сейчас необходимо привести свою память в подобие порядка. Если попытаюсь поговорить со вторым пленником, то работнички непременно пресекут мои действия, да ещё и удостоят парой ударов. Надо попытаться восстановить очерёдность событий с последнего, что я помню. Наверное, так будет проще. Начнём уже. После собеседования я поехал домой…
Вынув ключ зажигания, я вышел из припаркованной машины. Оставался ещё запас времени в несколько минут, но в моём случае лучше было не опаздывать. У входа офисного здания были припаркованы ещё несколько автомобилей. Всё иномарки. Какая же из них принадлежит моему новому начальнику? У меня появилось желание подняться в его офис, но я решил, что лучше не буду нарушать договорённость. По его указу я должен ждать рядом с входом как окажусь на месте. Воздух после ночи ещё не прогрелся, и я чувствовал свежую прохладу. Ночью я плохо спал из-за сильного волнения, но сонного состояния не ощущалось, а прохладный воздух окончательно взбодрил меня.
Владимир Владимирович вышел из входной двери. На нём был тот же костюм что и вчера. Через шею проходила специальная удерживающая повязка, в которой от локтя до кисти фиксировалась правая рука.
– Минута в минуту, – он протянул мне левую руку. – Пунктуальность является очень важным качеством.
Я с непривычки снова замешкался при рукопожатии.
– Доброе утро.
– Утро не всегда бывает добрым. Как настроение, ещё не передумал?
На его лице появилась оживлённая лёгкая улыбка. Такое чувство, словно это не совсем тот человек, с которым я вчера разговаривал. Вчера его лицо и взгляд были почти непоколебимыми, за исключением одного развеселившего его факта моем биографии. Но кажется это тот случай, когда невозможно всё понять о человеке, судя по одной встречи с ним.
– Настроение у меня боевое, – почему-то мне не пришло в голову что-то ещё в качестве ответа.
– Вот и отлично. На первую половину дня расстановка будет следующей, – он направился в сторону серебристого внедорожника. – Сейчас поедем к клиенту. Естественно на моей машине. Выслушаем его и вернёмся в офис.
Я на мгновение замер на месте. Как он собрался вести машину? У него же правая рука травмирована.
– Не беспокойся, всё уже отработано, – произнёс он, поняв моё замешательство.
Внедорожник оказался праворульным. Учитывая состояние Владимира Владимировича, для него это было существенным плюсом: пристегнутся левой рукой гораздо удобнее, и коробка передач располагалась под левую руку. Автомобиль был самый современный в техническом плане. Практически всё управление выполнял компьютер. Одному знакомому подобный автомобиль подарили состоятельные родители. Когда он только начинал на нём ездить, то постоянно выпендривался. К примеру, закуривал во время поворота, а автомобиль сам выравнивался на ходу.
Внедорожник плавно развернулся, мы выехали на трассу и слились с потоком движущихся машин.
– У тебя ко мне есть миллион вопросов, а с чего начать, естественно не представляешь. Если говорить простым языком, то наша деятельность достаточно многогранна. Например, с точки зрения морали, тебе придётся отбросить все предрассудки. Предположим, что у одного из супругов есть основания подозревать в неверности свою вторую половинку. Такую работу надо выполнить, не обращая внимания ни на какие внутренние барьеры. А поначалу может показаться, что лучше скрыть факты для сохранения брака, к примеру. Или начнёшь сожалеть, что вообще зря полез в чужую личную жизнь. Вот в этот момент такие чувства и следует придушить. Такое понятие, как личная жизнь порой принимает грязную формулировку. В конце концов, они сами платят тебе деньги за то, чтобы ты копался в их личной жизни. Также следует учесть, что клиент может быть не совсем удовлетворён результатом проделанной работы. Например, после двух месяцев постоянного наблюдения не обнаружено ни одного намёка на измену. А клиент отказывается верить предоставленным фактам.
– Что-то вроде паранойи. Клиент подсознательно хочет верить в то, чего нет. Он будет до упора искать доказательства несуществующей измены. Но его же могут обмануть, если в качестве доказательств подкинуть фальшивку.
– Совершенно верно. Но твоя задача в таких случаях не играть в психолога или афериста, а отпустить клиента. Пусть лучше обратится к другому детективу, который поймёт его проблему, и предоставит ему то, что он хочет. Как правило, в таком случае из клиента выжимают максимальную оплату. Последствия таких действий останутся на совести частного детектива. Но может и быть всё в точности, да наоборот. Ты предоставил подлинные доказательства, а клиент не верит. Изменяя сказанную тобою мысль в том направлении, что подсознательно клиент не хочет верить в то, что является фактом. Вот такая смесь философии и психологии.
– А какие услуги приходится оказывать чаще?
– Сразу даже не смогу сказать. В нашу информационную эпоху, чем только не приходится заниматься. Нужно будет и проверять людей на распространение корпоративных секретов. Узнавать о настоящих целях партнёров при сделке. Корпоративный шпионаж, нанесение экономического ущерба. Проверка подлинности анкетных данных кандидата при приёме на работу.
– Круто звучит. Даже по-другому и не скажешь.
– Ты пока голову не нагружай. Все придёт постепенно. Позже я познакомлю тебя с внештатными сотрудниками. Они помогут тебе доставать необходимую информацию. По мере роста твоего опыта тебе не запрещается, а даже рекомендуется обзавестись своими источниками информации. Кстати, в наши услуги входит проверка на детекторе лжи. Ты сам-то не боишься пройти детектор?
Данный вопрос был для меня весьма неожиданным. Я даже почувствовал резкое учащение пульса. В это же время я удивился собственному состоянию. Мне скрывать нечего, мои намерения чисты, тогда откуда взялось это резкое чувство сильного волнения? Спустя мгновение появилась злоба на самого себя. Меня застали врасплох безвредным вопросом. Ещё больше злило то, что моя реакция на этот вопрос была наверняка заметной.
– В этом есть необходимость? – в моём голосе звучало напряжение.
– Я думаю, что нет. Моего опыта достаточно, чтобы хоть кое-что понять о человеке на первый взгляд.
Он хочет сказать, что доверяет мне. Хотя, что ему мешало навести на меня справки? Без сомнений у него есть такая возможность.
– Кстати, по поводу популярности услуг, в последнее время к моим одновременно коллегам и конкурентам часто обращаются с целью проведения ДНК-теста на отцовство.
Какими ещё возможностями и связями он обладает. Безусловно, у него есть друзья в полиции и спецслужбах. Данная работа является для меня возможностью соприкоснуться с «силовой кастой», но не влиться в неё с головой, а идти параллельным курсом. Сколько людей в политике и бизнесе связанны силовыми структурами? Сколько людей агрессивно используют эти связи в собственных целях? У меня появится возможность защитить себя и своих близких. И дело даже не в том, что я планирую заниматься бизнесом и опасаюсь дерзких конкурентов или рейдеров. В моей жизни была поганая история. Это был конфликт с наглым сынком начальника местного отделения, тогдашней милиции. Сейчас о причинах конфликта вспоминать смешно, но тогда всё имело другой смысл. А произошло всё из-за потасовки в ночном клубе, причиной которой являлись малознакомые девчонки. Только последствия оказались вовсе не подростковые. Круче всех в водоворот событий попал мой друг, но и меня эта ситуация задела так сильно, что нахлебался по полной программе. Случись со мной что-нибудь подобное, я должен быть уверен, что смогу поставить на место фривольного недоноска, считающего себя хозяином жизни. Отступать мне ни как нельзя. Такой шанс выпадает один на миллион.
Мы подъезжали к окраине города. Жилых домов тут практически не было, в основном небольшие фирмы по обслуживаю автомобилей. Неожиданно мы свернули с трассы и оказались на дороге, вдоль которой с обеих сторон плотно росли сосны. На карте города я видел расположение здешних маленьких улиц, но сам в этих местах никогда не был. Показались высокие заборы, замысловатые частные дома в два три этажа. Дачный элитный посёлок, в этом у меня не было сомнений.
Владимир Владимирович остановил автомобиль возле дома с фигурными воротами. Он достал телефон и набрал чей-то номер.
– Олег Григорьевич, утро доброе… Да, мы у вашего дома… Понятно, ждём, – он убрал телефон и обратился ко мне. – Сейчас нас встретит его жена. Вот и начинается работа, включай внимание. Выделяй из разговора самое важное, разговаривать с ними буду только я, все детали и вопросы обсудим позже. Ну всё, давай на выход.
Я кивнул головой, давая понять, что готов приступить. Внутри моего тела появилось новое незнакомое чувство. Это было похоже на охотничий азарт. Сопротивляться этому новому чувству я пока не собирался. Более того, мне даже казалось, что это проявляются мои новые физические возможности, о которых я не подозревал.
К воротам подошла женщина на вид сорока с лишним лет, одетая довольно просто: балетки, брюки, футболка с длинным рукавом, на плечах большой пёстрый платок, волосы были покрашены в белый цвет. Она открыла дверь сбоку от ворот и пригласила нас. Мы поздоровались и вошли во внутренний двор. На участке дома была большая территория. Рядом с главным двухэтажным домом стоял один маленький домик. Вероятно, это была баня. Различные деревья, украшенные декоративными элементами, но сильнее всего в глаза бросались повсюду расставленные магазинные манекены в человеческий рост. Одежда на манекенах была самая причудливая, не говоря уже об их позах. Словно люди из сказочного мира застывшие в своей повседневной деятельности. Не знаю, что побудило хозяев дома украсить свой двор, таким образом, в принципе каждый сходит с ума по-своему, но мне было бы жутковато погулять здесь ночью. Мы вошли в дом, оставили обувь в прихожей и, следуя за женщиной, направились в гостиную.
– Располагайтесь здесь. Олег сейчас подойдёт, а пока могу угостить вас чаем со льдом.
– Думаю, мы не откажемся, – ответил Владимир Владимирович.
Женщина вышла из комнаты, а мы уселись на диване за низким столиком. Внутри дома всё так же было оригинально украшено. Стены были повсюду обклеены деревянными листьями. В самой гостиной главным фаворитом украшения являлся настоящий граммофон. У дальней стены стоял комод, сделанный под старину, скорее всего это была копия под антикварную мебель, так как у дерева был заметен неестественный цвет.
Оба супруга вошли в комнату почти одновременно. Женщина поставила поднос с двумя кружками. Кружки были из прозрачного стекла, на поверхности плавали кубики льда.
– Владимир Владимирович, ещё раз здравствуйте, можете не вставать. Любезности можно отбросить в сторону, я сразу введу вас в курс дела.
Мужчина был примерно моего роста, на вид около пятидесяти лет, телосложение массивное. Одет был в светлые брюки, голубую рубашку поло, чёрные волосы с сединой зачесаны назад. В общем, по внешности вполне соответствовал домашнему образу бизнесмена. В руках он держал несколько папок и небольшую стопку бумаг.
– Я обратился к вам с весьма простым на первый взгляд делом. Вам нужно разыскать мою пропавшую дочь.
Он положил на стол одну папку и открыл её.
– Вот её фотографии. Зовут мою дочь Викторией, ей двадцать два года.
– Вы подавали заявление?
– Ещё раз повторюсь, что не всё так просто на первый взгляд. Да, моя дочь уже давно взрослая, но отнюдь не самостоятельная, – по его манере разговора было заметно, что на меня он не концентрирует ни малейшего внимания. – Ситуация такова, что она ушла из дому сама, но не совсем по собственной воле.
Я взглянул на папку с фотографиями. Это были разные снимки, сделанные, скорее всего в период последних двух лет. На них в одиночку или с друзьями была изображена красивая девушка с зелёными глазами, загорелой кожей, чёрные волосы почти на всех снимках были по-спортивному зачёсаны назад и сплетены в тугой хвост на уровне затылка. У неё было круглое лицо, на всех снимках она жизнерадостно улыбалась.
– Вся проблема в её психологическом состоянии, – он взял в руки поудобнее стопку бумаг и словно зачитал. – У моей дочери диссоциативное расстройство идентичности, а если проще, то просто раздвоение личности.
Стопкой бумаг оказались записи из истории болезни девушки. Олег Григорьевич принялся подробно рассказывать нам о том, как внутри Вики живёт и периодически «переключается» другая девушка с именем Анна. Сама Вика была умной и образованной девушкой, в силу своего воспитания почитала дисциплину, ответственность, уважение к старшим, доброту и мораль. Анна же являлась её противоположностью, воплощением бунта. Она так же, как и Вика была очень умной, но крайне агрессивной. Несколько раз Анна пользуясь, случаем убегала из дома, но переключение длилось несколько часов, и Виктория благополучно возвращалась домой. Правда, её состояние оставалось какое-то время подавленным. Вика постоянно проходила лечение. На сеансах врачебного гипноза специалист пытался наладить контакт с Анной. Сначала даже были некоторые успехи, но потом Анна резко оградилась и научилась разрывать сеанс. Врач сделал вывод, что Вика по своей натуре очень слабая и ранимая личность, что привело к появлению Анны.
Я старался внимательно слушать, не заостряя внимание на обилии медицинских терминов. В один момент заметил, что женщина без всяких эмоций сидит в кресле и молча, наблюдает за нами. Если она приходится матерью этой девушки, то почему не вставит, хотя бы одно слово. Я поднял запотевшую от кубиков льда кружку и аккуратно отпил чай. Было довольно вкусно и в знак благодарности я, молча с улыбкой, кивнул головой в сторону женщины. Она поняла мой жест и ответила мне тем же.
– А за последний год, – продолжал Олег Григорьевич. – Анна стала доминировать. Я боюсь, настал переломный момент, когда Виктория ушла на второй план. Но хуже всего является то что, по словам врача, Анна определила нас, то есть свою семью, как собственных врагов.
– Так, как давно она пропала? – спросил Владимир Владимирович.
– Больше недели. И я абсолютно уверен, что Анна превзошла над Викой. С её исчезновением из дома пропала приличная сумма денег, личные вещи Вики, которые понадобились бы для переезда. И ещё кое-что.
Он выдержал паузу, словно пытался отдышаться. И снова не обращая на меня и доли внимания, продолжил своим спокойным голосом:
– На данный момент я осваиваю для себя новое направление бизнеса, а Анна украла важную информацию, которая может, мягко говоря, мне навредить. Впереди важный тендер и мне не нужны лишние проблемы. Насколько я успел узнать Анну, то она будет использовать информацию ни сколько для собственной страховки, сколько для шантажа. Надеюсь не нужно объяснять, почему я не обратился в следственные органы? К тому же грубая работа полиции может спровоцировать её.
Под концовку в его речи начал чувствоваться некий пафос. Он стал похож на наглого состоятельного покупателя в магазине, требовавшего к себе королевского внимания.
– Я понимаю вашу позицию. Но какая конкретно задача будет стоять перед нами?
– Ваша задача найти её и сообщить мне место её проживания. После обнаружения – ни в коем случае не вступайте в контакт с ней! Анна крайне осторожна, её осторожность граничит с паранойей. Как я уже говорил, моя дочь очень умная и сильная. Она много лет занимается спортом. Я так надеялся, что став сильнее физически её характер тоже окрепнет. Но этого не случилось. Не имею ни малейшего понятия, как она может слить информацию на суд общественности. Она может, например, использовать какую-нибудь программу, которая отправит данные в интернет, если в нужное время не ввести пароль для отмены. Или ещё проще – свяжется с журналистами. Когда вы её найдёте, то проведите несколько дней наблюдений. Информация о месте её нахождения должна быть железной! Дальше в дело вмешаются специализированные врачи. И повторюсь ещё раз, ни какой связи со следственными органами!
– Достаточно ли у неё средств существования?
– Она украла приличную сумму. Её банковские карты я давно заморозил. Но наверняка Анна могла создать себе дополнительные денежные счета и пополнить их. Я имею ввиду всяческие электронные кошельки.
– Хорошо, но раз так обстоит дело то, что мешает ей покинуть город.
Бизнесмен сделал недовольное лицо. Словно сдерживая паршивые слова, он медленно произнёс:
– Я произвёл соответствующие затраты, чтобы велось живое наблюдение на железнодорожном и автовокзале. Так же на постах при выезде из города. Конечно, это эффективно процентов на девяносто. Но я твёрдо верю, что эти девяносто процентов не позволят дочери покинуть город незаметно. Ещё вопросы будут?
Когда мы оказались в машине и выезжали из поселка, я почувствовал, как камень упал с моих плеч. Выслушивать его речь стало просто невыносимо. Человек явно переигрывал со своим величием.
– Как впечатление?
– Поначалу и не скажешь, что человек может оказаться настолько напыщенным.
– Такова психология. Чем больше денег, тем больше пафоса. Привыкай, таких заказчиков будет попадаться достаточно много.
Владимир Владимирович развернул автомобиль и повёл его к выезду из посёлка.
– А если отбросить его личные особенности, что ты можешь сказать по ситуации в целом? Может быть, ты заметил что-нибудь странное в его словах или ещё чего?
– Его жена, – не раздумывая, сказал я. – Подозрительно, когда мать в такой ситуации не принимает участие, а просто наблюдает. Создаётся впечатление, что ей было запрещено вмешиваться в разговор. Дело обстояло бы по-другому, если бы она была не родной матерью для Виктории. Но это исключено, так как у них очень схожие черты лица. Кем она ещё может быть, если не матерью? Всё равно она могла добавить пару слов.
– Интересное наблюдение. Конечно, мы ни чего не знаем об устоявшихся порядках в их семье. Тем не менее, для общей версии это может пригодиться. Что ещё заметил?
– Заметил, как он делал вид, что меня словно в принципе не было. Это не относится к делу, но зачем так открыто показывать своё неуважение. Конечно с нулевым опытом в такой работе я пока вообще никто. Но такое наплевательское отношение просто оскорбляет.
– Чем-то ты ему не понравился. Такое не следует брать во внимание, лучше переключиться на что-нибудь более важное.
Мы остановились перед трассой, поток машин был бешеный, городская жизнедеятельность окончательно проснулась.
– Теперь я поделюсь своими заметками. Это касается патологии его дочери, – он резко дал ходу и выехал на трассу. – Тебе не показалось странным, что он слишком детально выложил нам историю болезни дочери? Представь себе такую версию: что если бы он хотел солгать на счёт болезни?
Я задумался на несколько секунд. Наверное, в таком случае следует поставить себя на место бизнесмена. Но как-то не получилось у меня, представить себя таким человеком.
– Если бы лично я хотел солгать, то не предоставлял бы никаких доказательств в виде всяких врачебных заключений. Я заказчик и за работу плачу деньги. А поверит мне исполнитель или не поверит – это уже его дело. И с какой стати мне нужно что-то доказывать?
– Я бы сделал так же. Нет смысла настолько разжёвывать ситуацию. А ты знаешь кто он такой?
– Понятия не имею.
– Он раньше занимал должность в министерстве здравоохранения области. Сейчас владеет частной медицинской клиникой разносторонних услуг. Касательно всех тех врачебных бумажек, точнее их внешнего вида. Помятости, фактура бумаги, потёртости, пожелтевшие листы, грязные следы и прочее создаёт впечатление подлинности. Но мой натренированный взгляд говорит мне, что это подделка.
– Так что тогда получается? – такое заявление меня ошарашило.
– У человека вся карьера связанна с медициной. Состряпать липовую историю болезни не составило бы большого труда. А методы, которыми можно всячески состарить листы бумаги, мне известны. К тому же это ещё не качественно проделали. Добавляем сюда странное поведение жены. Если теоретически, то она могла молчать, потому что не была просвещенна во все детали легенды. Или она могла что-нибудь напутать с деталями. Её молчание являлось залогом того, что мы услышим изложение легенды так, как надо Олегу Григорьевичу.
– Выходит все, что он сказал по поводу дочери, является ложью, а как дело обстоит на самом деле в целом не известно. Как мы поступим?
– Я нутром чую, что дело нам досталось очень не простое, даже опасное. Подумай хорошенько, а готов ли ты к такому повороту?
Призадумавшись, я ещё раз взглянул на перспективы, которые для меня закроются, если я развернусь. Мысленно взглянул на то, как началась моя взрослая жизнь, опасная работа на которой есть шанс стать инвалидом или убиться насмерть. Я рисковал почти каждый день, болтаясь на фасаде здания. Так чем же старый риск отличается от грядущего?
– Отступать я не собираюсь.
– Это твой выбор. Расклад будет следующим: мы работаем по правилам игры, то есть условно берём за истину слова Олега Григорьевича. Но также стараемся максимально прорабатывать нашу параллельную версию. Если удастся найти Вику, то правила придётся нарушить, нам просто необходимо знать её версию. Дальше мы уже решим, как поступить.
– Но мы не можем просто так взять и напрямую поговорить с ней.
– Конечно, не можем. Это нужно будет сделать мягко. Данная часть работы целиком и полностью предоставляется тебе. А я думал, что это не будет для тебя таким удивлением. Ты помнишь стоимость оплаты?
– Помню, сумма очень внушительная, учитывая, что это всего один заказ.
– Вот и замечательно. Сейчас вернёмся в офис, надо внимательно просмотреть ту папку, которую он нам дал. Сделаем тебе копии, если нужно будет. И я думаю, на сегодня будет достаточно.