Маленький провинциальный городок утопал в снегу. В этом году его выпало особенно много несмотря на то, что сейчас только середина ноября. Снег искрился и хрустел под ногами, но девушка, бредущая по улице, не замечала его красоты. Она смахивала слёзы со щёк вязаными перчатками. Гинеколог в поликлинике подтвердила все опасения. Ирина беременна, срок – пять недель. Пожилая доктор с добродушным лицом предложила прийти через неделю, чтобы оформить карту роженицы.
– Пойми ты, ребёнок – это счастье. Да, тебе ещё восемнадцать, так ведь и вся жизнь впереди. Найдёшь ещё мужа. А то и отец ребёнка женится, если не сволочь, – уговаривала она.
– Уехал он, совсем. А ребёнка я рожать буду—у. Только маме что сказа—ать, – ревела Ирина.
– Ну, найдёшь слова. Мать не мачеха, из дома, поди, не выгонит. Жду через неделю.
Сейчас девушка вспоминала этот разговор и плакала всё больше, не замечая, что на неё косятся прохожие. Садовская Ираида Николаевна, её мама, была женщиной строгой и порою даже жестокой. Чудом вырвавшись из деревни учиться в город, Ираида быстро окрутила местного парня, а потом выскочила за него замуж. Девушкой она была красивой и неглупой, до свадьбы даже целоваться не разрешала. После бракосочетания Ираида развела бурную деятельность, подначивая мужа уехать в Москву, где у того жила бабушка с папиной стороны. Но супруг работал в местном НИИ и уезжать не торопился. К тому же научная работа и кандидатская уже пишется. Да и отец тут на высокой партийной должности. Ираида была недовольна, но смирилась. Всё же, даже самый захудалый городишка – не паршивая деревня, которую девушка ненавидела всей душой. А московская бабушка приняла её не очень хорошо. Проницательная женщина сразу увидела в невестке алчную особу, которая вышла замуж не по любви, а из выгоды. Как бы ни было, а прожила Ираида в браке шестнадцать лет. А потом муж и его родители разбились на машине, возвращаясь с дачи. Дочери на тот момент было пятнадцать лет, и женщина принялась шпынять её за каждую тройку. Её дочь должна окончить школу только с медалью! Её дочь должна учиться в институте! Её дочь должна выйти замуж за достойного человека! Ещё много чего должна дочь. И даже после того, как Ирина стала совершеннолетней, всё равно осталась должна.
Ирина зашла в квартиру, шмыгая носом. Мама сегодня работала в дневную смену, а значит уже пришла домой.
– Чего это? Простудилась что ли? Только этого не хватало! В институт кто ходить будет! – родительница вышла в прихожую. – Да у неё глаза на мокром месте. Что случилось—то?
– Мам, я беременна, – выдавила тихо Ирина, опустив голову.
– Час от часу не легче! Ты где это залететь успела, а?! С кем по подвалам тёрлась, отвечай!
Мать обрушила на дочь удары полотенцем, которое держала в руках.
– Шваль подзаборная! Шлюха проклятущая! Кто отец ребёнка?! Говори, живо! – орала взбешённая женщина.
– Мансур демобилизовался и уехал, даже мне не сказал. Я не знаю, где его искать, – ревела Ирина, присев на корточки и закрывшись руками.
– Замечательно, ещё и от нерусского залетела! Что я теперь людям скажу! Как сослуживицам на работе в глаза смотреть буду! Теперь вся больница будет в меня пальцем тыкать. Смотрите, медсестре Садовской дочь в подоле принесла, ещё и от чурки нерусского! Завтра же запишешься на аборт! – Ираида упёрла руки в бока.
– Он не чурка. Он чеченец и вообще, я рожать собралась.
Ирина быстро разделась и поспешила в свою комнату. Мать ринулась за ней.
– Рожать?! Как бы не так! Или аборт, или уматывай из дома! Поезжай к папаше в Чечню, подстилка!
– Ну и уеду! В Москву, к прабабушке Гале! – крикнула девушка, всхлипывая.
Ирина была готова к тому, что мать разозлится, но выгонять из дома – это уже слишком. Она понимала, что мама таким образом снова манипулирует ей. Она хочет, чтобы дочь испугалась и сделала аборт. Но девушка была намерена отстаивать своё право на ребёнка.
– Этой полоумной бабке в своё время я и твой отец не нужны были, а уж ты и подавно!
– А вот сейчас и проверим.
Ирина побежала в коридор и, схватив трубку телефона, стала набирать «07». Ираида подошла, а затем вырвала телефон из рук дочки.
– Ещё чего! Не хватало междугородные переговоры оплачивать! В комнату иди! Вылезешь, я тебе без наркоза аборт заделаю! Скалкой по животу настучу, чтобы сдох ублюдок! – Ираида занесла распростёртую ладонь над головой дочери.
Ирина ринулась в комнату. Она закрыла дверь на защёлку, а потом легла на кровать. Пружины скрипнули, как будто плача. Ирина решила, что как только мать уснёт, она дозвонится до бабушки.
Москва встретила шумом и толпой людей. Все суетились, куда—то шли. А ещё тут было гораздо больше личного транспорта, чем в их городе. Ирина нашла стоянку такси и двинулась туда. Бабуля сказала, чтобы не заблудиться, ехать на такси. А у дома она встретит и рассчитается с водителем. Сидя на заднем сидении автомобиля, Ирина вспоминала, с каким скандалом уехала. Даже у подруги пришлось перед отъездом ночевать. Мать не унималась, не отпускала её в Москву. Пару раз отходила полотенцем, свёрнутым в жгут по спине, отчего остались красные следы. Но Ирина всё равно уехала. Она решила, что больше ничего не должна матери.
Бабушка жила в однокомнатной квартире старого дома. Она в последнее время болела и могла дойти только до ближайшего магазина. Поэтому, как только правнучка позвонила, Галина очень обрадовалась. Будет, кому ухаживать, а то, что она беременная, так дети всегда в радость. Бабуля смотрела в окно и, как только подъехало такси, поспешила на улицу.
– Привет, бабушка. Ты чего в тапках выбежала? Простудишься.
– Не выбежала, а доковыляла, – усмехнулась старушка, расплачиваясь с водителем.
Уже дома Галина обняла внучку и всплакнула.
– Ну, здравствуй, Ириша. Я к твоему приезду пирожков напекла. Сегодня отдохнём, а завтра прописываться пойдем. Я надеюсь, ты там выписалась?
– Да, только не спрашивай, как мне это удалось.
Квартира бабушки оказалась просторной. В комнате стояли: сервант, шифоньер, раскладной диван, круглый стол, пару стульев и кровать с железными спинками. Над кроватью висел плюшевый ковёр, а на полу потёртые половички. На кухне были: обеденный стол и стол—тумба, а также холодильник. Первые несколько дней Ирина выдраивала квартиру. Мыла пол. Смахивала кругом пыль. Постирала шторы и тюль. Хотелось привести всё в порядок, да и дышать пылью в её положении было не очень хорошо. Когда получили прописку, бабушка устроила по знакомству нянечкой в ясли—сад неподалёку. Детей туда отдавали с года. Кто—то есть сам ещё не мог, и приходилось кормить из ложечки. Кто—то на горшок ещё не ходил. Было трудно, особенно перед декретом, но Ирина не жаловалась. Она знала, что эти навыки пригодятся ей при уходе за собственным малышом.
А потом родился богатырь. Малыш был с чёрным пушком волос, карими глазами и орлиным носом. Ирина назвала его Владленом, а отчество дала своё – Валентинович. Ей не хотелось, чтобы кто—то знал, от кого родился её мальчик. Но медсёстры догадались, что она родила не от русского.
– Что, отказ писать будем? – заявила старшая медсестра, зайдя в палату.
– С ума сошли! – Ирина сильней прижала к груди ребёнка, которого принесли кормить.
– Странно, обычно такие как ты бросают. Молодец, уважаю, – улыбнулась женщина.
Тогда Ирина поняла, что со временем мальчика нужно отдать в секцию. Её Владлен должен уметь защитить себя.
Так и случилось. Уже с первого класса над мальчиком пытались издеваться. Но год в секции карате не прошёл даром. Парня зауважали. Больше никто не смел обозвать его чуркой и безотцовщиной. А вот прозвище Чеченец приклеилось к нему намертво.