Собаку я хотела с детства. Эта проблема стоит перед многими детишками. Ребенок хочет собаку, а родители не разрешают её завести. Вот и у меня было так же. Сколько не просила маму, а у нас всё решала и решает по сей день мама, мольбы оставались не услышанными. Мама любила порядок в доме. Правда, у меня была слабая поддержка в виде папы, но мама пресекала любые наши поползновения насчёт животных в доме. Единственное, что папа смог отстоять, это два аквариума. Рыбок у нас было видимо-невидимо. Папа часами просиживал у своей акватории, а я продолжала канючить:
– Мам… у подружки в школе овчарка щенков родила, можно, я одного возьму?
На что получала всегда один и тот же ответ:
– Только попробуй принести! Как только переступишь порог, понесешь щенка обратно. Выйдешь замуж, хоть слона заводи.
И счастливые времена настали. Я вышла замуж. Мы с мужем тут же завели полусиамскую кошку, вскоре родился ребенок. Мой муж вырос с кошками, и не мыслил своей жизни без этого пушистого зверька. Кошки кошками, но я-то хотела собаку! Жили мы бедно, на породистую собаку денег не было, и я несколько лет подряд, таскала в дом щенков дворняжек. При виде них кошка щерилась и лезла драться, а муж на следующий же день, отправлял меня на птичий рынок, где я их благополучно пристраивала, отдавая за бесценок. Всё это продолжалось долго, пока, однажды, мне не позвонил папа. К тому времени мои родители развелись, и папа жил один, он и сейчас живёт один, имея у себя двух подобранных с улицы кошек и трех подобранных с улицы собак. Так вот. Звонит папа и взволнованным голосом кричит в трубку:
– Ты же хотела собаку! Породистую! Я подобрал бультерьера. Ему от силы год или два. Приезжай и забирай. Долго ходил с ним по улице искал хозяина, но никого не нашёл. Он сам ко мне пришёл. Улёгся под дверь спать, видимо, дома перепутал.
– Папа, – воскликнула я, – ты же тоже хотел собаку. Оставляй его себе, раз он сам к тебе пришёл. Это судьба!
– Ты знаешь, – замялся папа, – он у меня уже два дня, и я его побаиваюсь. Пёс привык спать в кровати, вечерами он запрыгивает в постель и ложится головой на мою подушку. Я всю ночь глаз не могу сомкнуть. Как увижу его зубы, так страх разбирает. А как он, гад, храпит. Скинул бы его с койки на пол, да боюсь, вдруг укусит? Он, между прочим, мою швабру вчера перекусил, как карандаш. А недавно соседка зашла попросить соли, так он прыгнул с места ей прямо в грудь, она еле-еле успела захлопнуть дверь с той стороны. В общем, забирай его и воспитывай сама.
Я тут же сказала мужу, что поехала за собакой, даже не обратив на него внимания. Муж побелел и сильно призадумался, у нас тогда была маленькая дочка шести лет.
Но… судьба распорядилась иначе. Когда я приехала к отцу – собаки у него не было. Видя моё разочарование, папа радостно высказался:
– Ты знаешь, я пошёл с Булем встречать тебя к метро, и надо же такому случиться, нашёлся его хозяин. Он уже несколько дней его ищет. Даже денег за него дал, за то, что я его взял домой, кормил и гулял с ним. Пёс оказался выставочным и очень дорогим.
Разочарованная уехала домой.
В выходной день муж предложил съездить на «птичку». Прикупить деталей. В те времена на «птичке» можно было купить всё: резиновые лодки, сапоги, кактусы, аквариумы, разнообразных птиц и животных, в том числе и различные детали. Пока муж ходил по рядам, я естественно, отправилась смотреть щенков. Нет, я понимала, что собаки у нас не будет, но хоть посмотреть-то я могу на собак? Ходила-ходила, смотрела-смотрела, пока не уперлась взглядом в одну женщину, у которой на руках сидел двухмесячный кобелек жесткошерстной таксы, и такие глаза были у этого малыша, не оторваться. Женщина, поймала мой взгляд: «Берите! Ваша собака. Очень недорого отдам, если, что с деньгами подожду. Отдадите, когда сможете. Задаток оставьте и всё.»
Я бросилась сквозь ряды искать мужа, чтобы поставить его перед фактом, что сейчас же забираю щенка. Добежала до рядов с деталями – мужа нет. Туда-сюда, нет и всё тут. Побежала по собачьим рядам, про себя думаю: «Наверное, купил что ему нужно, и пошёл меня искать в собачьих рядах.»
Неожиданно на него наткнулась. Он стоял возле яслей, в которых копошились щенки. Огляделась. Сидит старичок, довольно бодрый, рядом с ним внук, мальчишка лет одиннадцати, перед ними стоят ясли. В них бесятся три маленьких лайки: две девочки и один кобелек. Ясли ходят ходуном. Присмотрелась и засмеялась. Полуторамесячный кобелёк с голубой шерсткой и белой проточиной, идущей через весь нос, щерился, злился, рычал и гонял своих сестричек. Гонял что есть силы, то одну с рычанием завалит в углу, то другую. Те уже и не знают, куда от него скрыться. Кобелек только пуще злится, зубы мелкими иголками, слюна летит во все стороны. Поднимаю глаза и вижу своего супруга, активно договаривающегося с дедом:
– Сейчас, у нас с собой таких денег нет. Не могли бы Вы оставить нам этого щенка, – показывает на кобелька, – до следующей субботы. У меня, как раз зарплата будет, и я за ним приеду.
Дед усмехнулся, кивая седой головой:
– Ладно, оставлю. Только дольше субботы ждать не буду. У меня ещё три лайки в вольерах, да и на охоту скоро уезжаю в Белоруссию, мне надо скорее щенков продать. Пишите адрес: поселок Нахабино, звероферма норок, улица Почтовая, дом пять. Да вы по лаю услышите. Собаки у меня все рабочие. Мы с ними постоянно ловим убежавших с фермы норок. Они чужих людей за версту чуют. У меня две суки и кобель. Причём в кого этот пошёл, – показал на кобелька, – не знаю. Настоящий чертёнок: кусачий, злющий и окрасом ни в папу, ни в маму. Мать у него белая, отец бурый, а этот зонарно-серым будет, видимо, в бабку. Но смотрите… – усмехнулся дед. – С норовом вырастет. Для охоты это хорошо, а если в городе жить, проблемы будут.
В следующую субботу мой муж уехал в Нахабино. Когда он вернулся из большой спортивной сумки выкатился голубой, толстопузый шарик. Шарик встал на короткие толстые лапки и громко заявил о себе:
– Тяв!
В коридор тут же вылетела наша кошка Кася. Ровно секунду она смотрела на щенка, затем подлетела к нему и со всего маха, врезала щенку когтистой лапой. Тот с диким ревом покатился по полу. Я, естественно, подхватила его на руки, твёрдо решив, больше это сокровище, никому не отдавать.
Щенок долго сидел у меня на руках, прижимаясь всем тельцем, а согревшись, начал покусывать своими зубами-иголками мою руку.
С этого дня между кошкой и щенком началась непримиримая борьба за выживание, длившаяся шесть долгих месяцев, и чуть не закончившаяся трагедией. Через полгода пёс подрос и попытался задушить кошку. Был тогда сильно наказан, но, тем не менее, после этого инцидента, прожил с кошкой бок о бок, ещё восемь лет. Кася ушла из жизни в очень почтенном возрасте, умерев от старости.
Когда мы уходили на работу, приходилось рассаживать их в разные места. Касю запирали в комнате, а щенка на кухне. Кошке на тот момент было уже семь лет, и она привыкла быть всеобщей любимицей.
Имя ему выбирали недолго. Почему-то глядя на него, сразу пришла на ум повесть Джеймса Оливера Кервуда «Казан». Главным героем которой был метис лайки и волка. С этого дня началось моё знакомство с лайками.
Что такое ошейник, Казан узнал через несколько дней, получив в подарок на свободолюбивую шею ярко-красный ремешок из мягкой ткани. Подарок ему не понравился. Он катался по полу, рычал, визжал, пытаясь отделаться от отвратительной удавки. Он выворачивал голову, как сова на сто восемьдесят градусов, пытаясь сгрызть ошейник прямо на себе. Привык к этой гадости, лишь через пару-тройку дней, окончательно умаявшись в борьбе за свободу.
После прививок в три месяца, Казан в первый раз пошёл на улицу. Про прививки надо сказать отдельно. Я пригласила врача на дом. При виде шприца щенок ощерился. Мы его отловили, перевернули страдальца на спину, врач воткнула иголку в нежную плоть, на внутренней стороне бедра. Казан исторг крик, зарезаемой на скотобойне свиньи.
Врачиха засмеялась: «Ну и характер! Ему не больно. Это протест.»
Следом Казан попытался тяпнуть благодетельницу за палец, но та увернулась, предугадав действия поганца.
И вот мы вышли в первый раз на улицу. Первая прогулка запомнилась надолго. На улице я опустила его на землю и прицепила поводок. Казан озверел от веревки. Он-то собирался идти гулять, куда ему хочется! А тут его посадили на удавку. У подъезда началась форменная истерика. Я дернула за поводок, дабы побудить Казанчика, двигаться, но не тут-то было. Щенок упал на спину, и с диким рычанием, которое только смог исторгнуть из маленькой пастишки, начал извиваться на асфальте. Вокруг нас собрались прохожие, все сочувствовали маленькому узурпатору, называя меня живодеркой. Сколь ни пыталась я объяснить, мол, пёс проявляет характер, и его нужно ломать уже сейчас, люди ополчились капитально.
Пришлось взять Казанчика на руки. Что тут началось! Он изгрыз мне руки в кровь. Мелкие зубы впивались в мою плоть с такой яростью, что я чуть ли не кричала от боли. Прижав мелкого монстра к себе, я кинулась в небольшой пустой скверик, отпустив кровопийцу на землю, предварительно сняв с него поводок. Через секунду голубой шарик, со скоростью звука, укатился в неизвестном направлении. Искала я его минут десять. Казан не собирался гулять под чьим-либо присмотром и зло тявкал: «Иди отсюда! Сам разберусь, что мне делать.»
Домой пришла с окровавленными руками и визжащим щенком. Так началась наша совместная, пятнадцатилетняя жизнь с собакой, которая перевернула мой устоявшийся мир.