Найти толкового специалиста, чтобы взломать защиту ноутбука Логутиной, оказалось несложно. Опытные специалисты могли вскрывать куда более действенные защиты, чем находить пароль к обычному ноутбуку. Уже через двадцать минут защита была вскрыта, и не понадобилось даже звонить в офис Каплуновича, чтобы узнать пароль.
Все посланные письма были пронумерованы. Все полученные также были пронумерованы. Дронго и Вейдеманис внимательно читали все письма. Обычная переписка деловой женщины по электронной почте. Никаких глупостей, никаких сентиментальных посланий, никаких предложений о романтических встречах. Только деловая переписка. И еще несколько сообщений от сестры, два послания от племянника из Лондона, одно из Риги. Вера отвечала конкретно, четко, несколькими предложениями.
– Вы сможете проверить, какие письма она стерла, если такие были? – попросил Дронго.
– Всегда можно проверить ее «мусорный ящик», – согласился молодой оператор, сидевший перед ноутбуком.
Еще через несколько минут он показал им на дисплее ноутбука выброшенные за последние полгода письма. Их было достаточно много. Все рекламные предложения, приходившие к ней на почту, она автоматически отправляла в «мусорный ящик», даже не читая послания, чтобы не внести возможный вирус в свой компьютер.
Но среди выброшенных писем были два, которые заинтересовали Дронго. Первое было от журналиста Оглобина с предложением встречи. А второе от неизвестного Кости, который сообщал, что вся работа уже сделана, и благодарил Логутину. Отправленные письма можно было не только прочесть, на них был и адрес отправителя.
Из списка отправленных сообщений были исключены три послания. В первом Вера жаловалась Кире, что у нее много работы и особенно ей тяжело готовить сразу два крупных отчета. Во втором письме, отправленном неизвестному Косте, она указывала, что вся работа уже готова и она может ее передать. В третьем благодарила Оглобина за статью и назначала встречу в кафе.
– Что-нибудь еще нужно? – поинтересовался оператор.
– Нужно, – кивнул Дронго, – у меня к вам немного необычная просьба. Мне нужно знать, когда были стерты эти послания.
– Я вас не понял? – Молодой человек смотрел на Дронго, ожидая пояснений. Даже Эдгар несколько озадаченно взглянул на своего друга.
– Мне важно знать не конкретное время, а когда были выброшены эти послания, – пояснил Дронго, – до двадцать третьего сентября или после. Если до, то эти сообщения выбросила сама Логутина, а если после – уже другие люди, успевшие покопаться в ноутбуке.
Вейдеманис понимающе кивнул. Если это сделала сама Вера, то все было правильно, но если послания стерли операторы Каплуновича, успевшие покопаться в ноутбуке, тогда двусмысленность их положения становилась слишком очевидной. Они оба напряженно ждали, пока оператор проверял стертые послания.
– Все сообщения были стерты еще до двадцать третьего сентября, – сообщил тот.
– Спасибо, – удовлетворенно кивнул Дронго.
Через полчаса он позвонил Каплуновичу.
– Мы обошлись своими силами, – с удовольствием сообщил Дронго, – почему вы не сказали, что среди отправленных писем было три стертых? И еще два среди полученных?
– Вы профессионал, и вам лучше самому разбираться в подобных программах, – ответил Каплунович, – я вам сразу сказал, что у нас есть ряд фактов, позволяющих связать исчезновение Оглобина и гибель Репникова с пропажей Веры. И не советовал брать этот ноутбук. Но вы хотели доказать мне, как умеете работать. Будем считать, что вы меня убедили. И я очень надеюсь: вы проверили и точно установили, что все письма были стерты еще до того, как исчезла Вера. А изъятые письма – всего лишь подтверждение моей версии. Мне было важно, чтобы вы сами пришли к нужному выводу.
– Надеюсь, что больше психологических экспериментов не будет, – зло отозвался Дронго, – с Оглобиным все ясно. Она встречалась с ним, когда он готовил свое расследование. Я читал две статьи и теперь знаю, кто был его источником. А кто такой Костя? Вы уже вышли на него?
– Можете себя не утруждать, – мрачно ответил Борис Самуилович, – с Костей тоже все ясно. Это Репников, он использовал для связи электронную почту своего сына Кости. Мы все проверили. Именно поэтому я так уверен, что с Денисом Викторовичем произошла не обычная авария. Я думаю, что даже если нас сейчас слушают, то и они все об этом знают.
– Почему вы сразу об этом не сказали?
– Зачем? Это ничего не изменит, а вы только потеряли один день на эти поиски. И без того ясно, что статьи Оглобина, авария Репникова и исчезновение Веры связаны друг с другом. Я, собственно, поэтому и не советовал вам начинать с ее ноутбука. Там не было ничего неожиданного для нас.
– Какую работу она закончила для Репникова?
– Он погиб еще до того, как она исчезла, а его жена ничего не знает. Мы с ней встречались и разговаривали. Абсолютно ничего. Это тупиковый путь, господин Дронго, вы можете с ней даже не встречаться. Несчастная женщина, убитая горем. Она ничего не знала о делах своего супруга.
– Ясно. Мне придется довольно часто вас беспокоить. Может, вы дадите мне номер телефона, по которому я смогу вас быстро находить?
– Да, конечно. Я вам сейчас перезвоню с другого телефона на ваш сотовый. И номер моего телефона вы сможете увидеть. Разговаривать мы не будем. Договорились? И звоните мне лучше по вечерам, когда я более свободен.
– Как получится, – не согласился Дронго.
Он положил свой аппарат на стол и дождался звонка. Затем взглянул на телефон, запоминая номер позвонившего. И стер запись из памяти аппарата.
– Похоже, что Репникова и Оглобина все-таки убили, – задумчиво произнес Дронго, – а наша подопечная успела сбежать. Или кто-то устроил неплохую инсценировку.
– Что думаешь делать? – поинтересовался Эдгар.
– Нужно ее найти, – твердо решил Дронго, – мне придется лететь во Францию, а тебе помогать мне здесь. Надеюсь, что мы найдем ее раньше, чем это сделают люди, которым так не нравились статьи журналиста Оглобина.