Свет автомобильных фар высветил из темноты табличку с угрожающими красными буквами «ОПАСНО! ПРОХОД СТРОГО ЗАПРЕЩЕН!»
Инга чертыхнулась и ударила кулаком по приборной панели, обклеенной значками. Самый большой из них был посвящён движению «Она». Затем шли поменьше: «Мягкая сила», «Феминитив», «Женактив» и десяток других, охватывающих почти все известные феминистские организации. Кроме «Femen», разумеется. Сверкать голыми сиськами по любому поводу, как полагала Инга, имело мало общего с борьбой за равноправие женщин.
Обычно вид женской символики придавал ей сил, но сейчас этот проверенный способ не сработал. Мысли Инги вернулись к поездке, которая не задалась с самого начала. Сперва мама отговаривала её как могла – мигом перешла от увещеваний до завуалированных угроз, а потом и вовсе спрятала ключи от машины. Искать их пришлось целый час, выслушивая бесконечные причитания о том, что не пристало молодой девушке одной ехать в соседний регион. Хотя мама сама в восемнадцать лет сбежала из дома, только не очень любила, когда ей об этом напоминали.
Вдобавок в середине дня, когда ничто не предвещало беды, откуда-то из-под машины внезапно донеслись чавкающие звуки, а руль потянуло в сторону. Инга немедленно остановила «Ауди», вышла наружу и увидела пробитое колесо. Она так и не научилась его менять (вечно откладывала на потом, как и курсы по садоводству), поэтому пришлось просить помощи у проезжающих мимо мужчин. И это ей-то – лидеру городского феминистического движения! Она поклялась, что её верные сторонницы об этом никогда не узнают.
Но самое дурацкое решение она приняла потом. Попыталась нагнать потерянное время и срезать дорогу через Щадрин – небольшой город на границе области. Навигатор поначалу заверял, что Инга движется в правильном направлении, затем потерял соединение с интернетом и предательски замолк. Связь так и не восстановилась, хотя Инга перезагружала это чудо техники и била по корпусу раз пятнадцать. Какое-то время она пыталась ориентироваться по дорожным указателям, но за пределами центральных улиц они встречались все реже и реже. Когда на горизонте показалась одинокая полуразрушенная ферма, Инга осознала, что заблудилась окончательно.
Машины в этом месте проезжали редко, да и людей видно не было. Инге с трудом удалось найти хотя бы одного прохожего, чтобы уточнить у него дорогу. Разумеется, этим прохожим опять оказался мужчина. Немолодой, усталый и настолько грязный, будто последние несколько лет ночевал под мостом. Разило от него будь здоров. Почище, чем от мусорного бака.
– Вы не подскажете, как проехать до федеральной трассы? – спросила Инга, остановив машину возле мужчины и опустив боковое стекло на пару миллиметров. Она надеялась, что брезгливость написана на её лице не слишком явно.
– Чавой? – удивлённо гаркнул мужичок. – В рясе? Кто в рясе?
– Трасса! – проорала Инга. – Большая красивая дорога!
– Да понял я. Чавой так кричать-то? Ехай дальше, а на первом перекрёстке сверни налево.
– И всё? Так близко? Ох, спасибо вам большое, – искренне поблагодарила Инга.
– Спасибо-то не булькает.
Инга сделала вид, что не поняла намёка и нажала на педаль газа. Послушавшись совета мужичка, на перекрёстке она свернула на однополосную дорогу, пролегающую по холмистой местности. Первые сомнения в правильности маршрута посетили её метров через пятьсот, когда истерзанный трещинами асфальт сменился бурым грунтом. Вокруг заметно потемнело и, как назло, вдоль дороги не встречалось ни одного фонарного столба. Инга вела автомобиль практически наощупь до тех пор, пока не уткнулась в металлический забор с табличкой, требующей убираться отсюда подальше. Похоже, выезд на федеральную трассу был так же далёк от этого места, как обратная сторона Луны.
– Только попадись мне снова, вонючий мужлан! – прошипела Инга. Она и сама точно не знала, что бы сделала с ним, если бы действительно встретила, хотя мозг усердно подсказывал варианты между «наорать», «растерзать» и «уничтожить».
Она уставилась на забор тупым, уставшим взглядом. Можно вернуться к перекрёстку и попробовать другой поворот, но кто знает, куда он приведёт? Сомнительное удовольствие – ездить ночью по незнакомой местности. Видимо, самым верным решением было вернуться в Щадрин и переночевать в гостинице. А на следующей день сверить дорогу по картам и с новыми силами отправиться в путь.
Инга аккуратно и медленно развернула автомобиль – не хватало ещё съехать с холма, откуда ей никогда не выбраться – и покатила в обратном направлении. Усталость брала своё. В фантазиях Инги предстал роскошный номер отеля с корзинкой фруктов и лебедем, скрученным из полотенца. Такие вряд ли найдутся в Щадрине. Хотя на гостиничный номер с душем вполне можно было рассчитывать.
Погружённая в мысли, она заметила выскочивший из-за холма автомобиль лишь тогда, когда он резанул её по глазам светом дальних фар. Инга импульсивно выкрутила руль вправо и ощутила, как её потянуло вперёд, к лобовому стеклу. «Ауди» мчалась вниз по склону. Инга безуспешно давила на педаль тормоза. Потянулась к ручнику, но в тот самый момент, когда пальцы нащупали ребристую рукоять, машина с грохотом впечаталась в огромный валун.
Удар получился не сильный, но тряхануло, как следует. Инга отстегнула ремень безопасности, мысленно похвалив себя за то, что всегда соблюдала это правило дорожного движения, и вышла наружу. От прикосновения ноги с твёрдой поверхностью раздался глухой металлический звук. Инга бросила вниз удивлённый взгляд. Из-под земли торчала наполовину зарытая бочка, корпус которой был покрыт кричаще-жёлтыми предупредительными знаками. Значения их Инга не знала, но череп со скрещёнными костями не мог означать что-либо хорошее.
Поодаль виднелись и другие части бочек. Наверняка и под землёй их было множество – прямо целое кладбище железных цилиндров. В другой ситуации Инга, может быть, и заинтересовалась бы их происхождением, но сейчас ей было совсем не до этого.
Она достала смартфон, чтобы позвонить в службу эвакуации, полицию или хотя бы своей маме, если это поможет. Пусть интернет здесь не ловил, но попробовать позвонить стоило. Инга выбрала контакт, прислонила смартфон к уху, но вместо гудков услышала жужжание. Она не сразу поняла, что гул приближался со стороны.
Маленькие черные тельца насекомых едва различались в ночной темноте. Они становились заметнее, лишь когда сближались в хаотичном танце в причудливые, трепещущие фигуры.
От внезапного болезненного укола Инга дёрнула рукой, смартфон упал на землю.
– Алло? Алло? – доносилось из динамика.
Снова укол. На этот раз в шею. И ещё один, в щеку. Инга хлопнула себя по лицу, с хрустом сжала в руке тушку насекомого и брезгливо отбросила в сторону. В тот же миг на неё обрушился град укусов со всех сторон, от которого она с визгом бросилась в машину. Едва засунула голову внутрь и тут же закричала: в салоне бесчинствовал рой насекомых, жужжание оглушало. Небольшая стайка тут же окружила её, вырывая кусочки плоти из шеи, носа и щёк.
Оставаться в машине, оставаться в окружении бочек из-под химозной дряни было чистым самоубийством. Инга отшатнулась от автомобиля и помчалась прочь изо всех сил, ощущая, как горят и ноют места укусов. Поганое жужжание стояло в ушах. С каждой секундой новые очаги боли вспыхивали по всему телу, даже под одеждой. Рой не собирался пропускать время ужина.
Сознание Инги будто раздвоилось. Одна половина истерически вопрошала: «За что? Почему я? Что, черт возьми, происходит?»
Другая пыталась сохранять хладнокровие и сосредоточиться на бегстве. Тренировки в спортзале по выходным не прошли даром – Инга дышала ровно, несмотря на спринтерскую скорость бега и укусы насекомых.
Она могла бы продолжать в том же духе ещё долго, если бы нога с хлюпаньем не угодила во что-то влажное и скользкое. Всплеснув руками, Инга свалилась в грязную, маслянистую лужу лицом вниз. Капли угодили в нос и рот, оставив горький привкус на языке. Инга пыталась встать, но руки всё время разъезжались по скользкому дну.
Тем временем её хладнокровная половинка настойчиво шептала: «Не двигайся, не двигайся, не двигайся». Инга послушалась. Она замерла в холодной жиже, в которую явно сливали какие-то отходы с острым, раздражающим ноздри запахом, и вдруг поняла, что гул насекомых стихает. Потерял ли рой её из виду или просто решил поискать более подходящую жертву, но он определенно удалялся.
Даже когда гул окончательно стих, Инга продолжала лежать в полной тишине и ждать. Одежда пропиталась влагой и потяжелела. На теле, должно быть, не осталось ни одного сухого места. Места укусов болели, но теперь несколько иначе: жжение сменилось навязчивым зудом.
Посчитав, что опасность миновала, Инга поднялась из жижи и растерянно огляделась. Она не имела понятия, куда двигаться дальше. Машина разбита, телефон остался рядом с местом аварии, а мысли о возвращении туда вызывали дрожь по всему телу. Чёртовы насекомые были словно летучие пираньи.
– Э-эй! – со стороны дороги неожиданно раздался мужской голос. – Есть кто живой?
Инга подняла голову. Наверху холма, на фоне ночного неба виднелось белое, неестественное зарево. Два ровных луча света, будто бы от фар автомобиля.
– Я здесь! – закричала Инга и взмахнула руками.
Вряд ли её было видно под склоном в темноте, да ещё и одетую в черную футболку. А может, и не было слышно. Инга испугалась, что человек уйдёт, поэтому ринулась к холму и принялась взбираться вверх. Земля осыпалась под тяжестью тела, ноги то и дело соскальзывали, и всё-таки Инга шаг за шагом приближалась к заветной цели. Преодолев середину пути, она услышала шум работающего двигателя. Инга вновь закричала, давая знать о себе, но так и не дождалась ответа, пока не добралась до вершины холма.
Коснувшись ровной поверхности дороги, она громко зарыдала от облегчения. Черный автомобиль стоял чуть поодаль. Тот самый, из-за которого она попала в аварию. Возле автомобиля стоял человек, очертания которого было трудно разобрать из-за света фар.
– Я видел, как вы слетели с холма, – смущённо сказал он. – И в этом немалая доля моей вины. Дальний свет. Я не переключил его, так как был уверен, что здесь никого нет. Вы в порядке? Помощь нужна?
– Передвигаться могу, хотя и с трудом. А ещё меня искусали какие-то злющие насекомые, – выдавила Инга. – Знаете, до города мне пешком, наверное, не дойти.
– Я вас довезу, не волнуйтесь. И машину вашу завтра вытащим. У меня есть знакомый с эвакуатором.
Инга поднялась с земли, сделала шаг к машине и вскрикнула от боли. Зуд в руке усилился, разгорелся как пламя, политое горючей смесью. Мышцы предплечья судорожно сокращались, из-за чего пальцы дёргались, будто играли джаз на фортепиано.
– Похоже, вы всё-таки пострадали, – в голосе мужчины слышалось беспокойство. –Давайте-ка я отвезу вас к врачу. Иной раз сам не поймёшь, есть травма или нет. Вы слышите? Слышите меня?
Стиснув зубы, чтобы не закричать, Инга вышла в свет фар и медленно поднесла трясущуюся руку к глазам. Внутри, под покрытой укусами кожей, двигалось нечто живое.
Артём вернулся домой ближе к полуночи. Для него это стало своего рода нормой с тех пор, как он переключился на обслуживание бизнеса. Мелкие предприниматели, которых среди его клиентов было большинство, частенько обращались за консультацией по поводу недобросовестности поставщиков или изощренной придирчивости пожарных инспекторов. Пара пустяков для опытного юриста. А вот крупный бизнес означал крупные проблемы. И крупный гонорар. Но для того чтобы его отработать, пахать приходилось сверх всякой меры.
Взять хотя бы Щадринский химический арсенал. Это сейчас они занимаются утилизацией отходов, а ещё несколько лет назад уничтожали запасы одного из самых опасных видов оружия в мире – какую-то сумасшедшую смесь газов и бактерий, с которой даже «Новичок» рядом не стоял. На бумагах уничтожение проходило гладко и вопросов не вызывало. Можно представить себе удивление местных проверяющих, когда они обнаружили, что система фильтрации устарела, сточные воды превратили ближайшую реку в чистую отраву, а приличная часть бюджета ежегодно загадочно исчезала. С недели на неделю руководство арсенала ожидало полномасштабную проверку из Москвы. А сгладить косяки должен был именно Артём.
Борясь с жжением в уставших глазах, он оставил машину на ближайшем свободном во дворе месте и направился домой. Свет в окне его квартиры не горел. Значит, Лея уже спала. На неё это было похоже: будучи явным «жаворонком», она вставала с утра пораньше и гремела на кухне кастрюлями, готовя что-нибудь вкусное к завтраку. После десяти вечера Лею клонило в сон так сильно, что она могла бы уснуть рядом с двухсотваттной колонкой, проигрывающей песни «Металлики» на полной громкости.
Артём поднялся на второй этаж, вошёл в квартиру, бесшумно отворив дверь, и принялся стаскивать с себя липкие от пота ботинки. Дресс-код, чтоб его. Даже в плюс тридцать. Лея как-то обмолвилась насчёт того, какое непередаваемое удовольствие для девушки снять лифчик и туфли на каблуках после долгого дня. Артём в этом не сомневался, но готов был поспорить, что ощущения после ботинок были ничуть не хуже.
Он принял короткий душ и прошёл в спальную. Лея спала, отвернувшись к стенке, немного напоминая обиженного ребёнка. Несмотря на тёплую ночь за окном, она была укрыта толстым одеялом. Стараясь не потревожить сон Леи, он лёг рядом. Легонько погладил её и закрыл глаза.
Артём чувствовал себя вымотанным и ожидал, что уснёт, как только коснётся подушки, но стоило расслабиться, как в голове тут же завертелись тексты договоров, сроки подачи заявлений и статьи гражданского законодательства. Он так и ворочался на кровати до середины ночи, а к утру, разумеется, ощущал себя девяностолетним стариком. Что ж, через пару часов ему предстоит помолодеть лет на пятьдесят, если он хочет достойно провести встречу с клиентом.
Артём потянулся к Лее, но с грустью обнаружил, что вторая половина кровати была пуста. Когда они в последний раз просто сидели, смотрели сериал и болтали? Слишком давно. Артём пообещал себе устроить выходной, чтобы выбраться в ресторан или на экскурсию в соседнем городе – куда угодно, лишь бы развеяться и побыть вдвоём с Леей. Но не в этом месяце. После летних отпусков для юриста начинался самый сезон.
Раздумывая над предстоящими делами, Артём прошёл на кухню, к холодильнику. Сделал глоток бодрящей ледяной воды, обернулся и чуть не выронил бутылку от неожиданности, когда увидел Лею, стоящую перед ним.
– Нам надо поговорить, – произнесла она.
– Без проблем, милая. Только дай мне десять минут, чтобы проснуться, – ответил Артём, не сразу сообразив, каким тоном было произнесено это «нам надо поговорить», и что в действительности оно означало. Спустя пару секунд до него дошло.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил он.
– Ничего не случилось. Всё как обычно. В этом-то и проблема.
– Не понимаю, что ты хочешь сказать.
– Совсем никаких идей, да? Наверное, если бы мы чаще разговаривали и делились переживаниями, ты бы понял. Правда, для этого нужно приходить домой не только для того, чтобы поесть и поспать. А ты даже по воскресеньям на работе пропадаешь. Когда мы обедали вместе? Месяц назад? – Кривая ухмылка застыла на её лице. – Нет, погоди… Может, год назад? Честно, я не помню. Давай лучше так: посмотри в свой ежедневник и попробуй найти свободный день. Сомневаюсь, что найдёшь, но почему бы не попробовать?
– Ты опять за старое, – вздохнул Артём. – Я ведь говорил, что это временно. Пока…
– Пока мы не накопим золотые горы и не станем жить долго и счастливо? – Лея нервно всплеснула руками. – Мне надоело это слушать, Артём. Надоело ждать. Я ухожу на работу без тебя. Возвращаюсь домой и засыпаю опять же без тебя. Словно живу совсем одна, понимаешь? В каком-то смысле так оно и есть. Я тут подумала, что если мы вдруг расстанемся, то для меня ровным счётом ничего не изменится. Разве что готовить придётся в два раза меньше.
– Перестань, ты преувеличиваешь, – с трудом сохраняя спокойствие в голосе сказал Артём. – Я тоже хочу проводить с тобой больше времени. Тоже хочу перестать думать о делах. Рано или поздно так и будет, но не прямо сейчас.
Лея редко устраивала скандалы и истерики, но, судя по всему, дело шло именно к тому. Она будто специально раскручивала себя всё сильнее. Подкидывала уголь в топку скандала. Артём терпеть не мог, когда такое происходило, так как превращался из любимого молодого человека в живую мишень.
– Между прочим, все мои подруги давно вышли замуж. Мы вместе десять лет, из которых девять живём вместе, а ты до сих пор не можешь сделать предложение!
– Начинается…
– Если, по-твоему, у нас всё прекрасно, то что же ты ждёшь? – допытывалась Лея. – Или я для тебя просто удобный вариант – времянка, пока не найдётся кто-нибудь получше?
– Откуда тебе в голову приходят такие нелепые идеи? Какая ещё времянка? Я бы не стал искать никого другого, даже если бы вдруг захотел. Моих сил едва хватает на то, чтобы добраться до дома и упасть в кровать. Между прочим, стараюсь для тебя и для того, чтобы устроить красивую свадьбу. Но нужно правильно расставлять приоритеты: сначала недвижимость и финансовая подушка, а потом траты на себя.
– Мне уже тридцать один год! Конечно, давай подождём ещё! – фыркнула Лея. – Поженимся в сорок, а детей заведём в пятьдесят? У тебя вторая жизнь в запасе?
Артём всегда поражался тому, как адекватная и понимающая девушка иногда неожиданно превращалась в совершенно незнакомого, чужого человека, пропускающего любые аргументы мимо ушей.
– Да хватит уже, Лея! – не выдержал Артём. – Работа, свадьба, дети – хватит мешать всё в одну кучу! Ты уже определись, что тебя не устраивает!
– Да всё меня не устраивает! – закричала она в слезах. – Оглянись вокруг. Это что, похоже на долбанную сказочную жизнь? На горячую любовь, о которой ты уже так давно не говорил ни одного словечка?
Слова были бессильны. Артём сделал шаг вперёд, чтобы обнять Лею, но она раздражительно отмахнулась. Затем добавила внезапно спокойным и оттого пугающим тоном:
– Я думаю, нам лучше разойтись. Не сделать перерыв, как это любят говорить в дешёвых мелодрамах, а разойтись. Так будет лучше для всех. – Лея развернулась спиной к Артёму. – Даже не вздумай меня останавливать!
Она кинулась в спальную и принялась собирать вещи. Бросала в сумку всё, что подвернётся под руку: фен, футболки, брюки, косметичку, зарядное устройство. Артём уговаривал её не делать глупостей, пытался достучаться, но она лишь молча носилась по комнате в поисках вещей, демонстративно глядя куда угодно, но только не на него.
Артём не верил своим глазам. В голове крутились мысли о том, как нелепо порой начинаются скандалы и как пугающе тяжело они заканчиваются. В конце концов, что он сделал плохого? Не пьянствовал, не таскал из дома вещи на продажу, не изменял. Ни разу за всё время не поднял руку на Лею или на кого бы то ни было ещё. Вся его вина заключалась в том, что он тяжело и усердно работал на благо их двоих. А в благодарность Лея вывалила на него всё, что накипело. Про свадьбу, про детей. Он ведь говорил, что ещё не готов. Сколько можно возвращаться к этому?
Скандалы случались и раньше, но никогда ещё Лея не заговаривала о том, чтобы разойтись. Обычно каждый из них понимал, что после ссоры обязательно наступит примирение. Неужели сейчас всё произойдёт иначе?
«Будет иначе, – с тяжёлым сердцем осознал Артём. – Если не остановишь её, если дашь уйти взбудораженной и с вещами, то обязательно будет иначе. Хочешь этого?»
Он не хотел. Он не мог представить, как будет жить без неё и, что ещё хуже, как будет жить с кем-то другим вместо неё.
Лея собрала сумку и бросилась к входной двери. Артём остановил её, мягко взяв за руку. Собирался сказать, что пересмотрит свой график, чего бы это ни стоило, и обязательно подумает насчёт свадьбы, но Лея его опередила. Вырвала руку и с обречённым лицом произнесла:
– Знаешь, у меня было время всё обдумать. Целая куча времени, проведённого в одиночестве. Нам давно стоило понять, что нужно что-то менять. Я уважаю твоё трудолюбие, твои усилия обеспечить нас всем самым лучшим, но жить так больше не хочу. Хватит. Я пыталась достучаться до тебя, объяснить, что любимый человек рядом намного ценнее всех денег мира, но ты не слушал. Как всегда, вбил себе в голову что-то и не отступаешься до конца. Менять тебя, ломать тебя я не буду. – Лея запнулась, шумно всхлипнула. Попятилась к двери. – Знаю, что ты попытаешься сохранить наши отношения, поэтому говорю прямо – не надо. Недавно я была на свидании с другим мужчиной. С тем, для кого семья важнее карьеры. Думаю, что у нас с ним что-то получится. Прости.
Она выскочила в подъезд и захлопнула за собой дверь. Наступившая тишина резала острее ножа.
Юрка Туманов по прозвищу Колдун мчался по федеральной трассе на красном кабриолете. Знак ограничения скорости мелькнул на обочине и тут же исчез позади. Сколько на нём было указано? Девяносто? Для пенсионеров, может, и достаточно, но не для Колдуна. Даже не глядя на спидометр, он знал, что превысил все существующие в России ограничения. Спортивные тачки для того и созданы, разве нет?
Мотор «Мазерати» ревел как зверь, из колонок громыхали «Тараканы!», ветер приятно трепал волосы. Тёплая солнечная погода – на небе ни облачка. Разве что юной красотки на соседнем сиденье не хватало. В другой день Колдун наверняка подпевал бы группе, выстукивая задорный ритм по приборной панели, но только не сегодня. Сегодня он хранил угрюмое молчание и следил за дорогой, время от времени косясь в зеркало заднего вида.
Мусора оторвались от него ещё возле железнодорожного переезда, километров сорок назад, но на их место обязательно придут другие. Вопрос времени, тут и к гадалке не ходи. Колдун сомневался, что красных «Мазерати» в Волгоградской области так много, что их выбрасывают на свалку после первой же царапинки, как в Дубае. Не, он тут такой один, а мусора точно успели разослать ориентировку по всем населённым пунктам, включая какой-нибудь Нижнеперданск. Тачка-то стоила чуть ли не дороже самолёта. Ради неё жопу с места оторвут даже самые жирные начальники.
А ведь начиналось всё совсем неплохо. Моисей скинул ему на почту детали нового заказа с лаконичным вопросом: «Берёшься?» Вообще-то из всех кураторов Колдун любил еврея меньше всех – слишком большой процент он себе забирал. Но тут заказ был интересный, необычный и прибыльный. В последнее время спросом пользовались «Хонды», «Тойоты» и отечественные вёдра. Обычный рабочий день с фиксированной оплатой. Но Моисей прислал заказ на «Мазерати» – эксклюзивную модель, которых было выпущено всего двадцать штук. Подобное случалось раз в пять лет, если не реже. Тачка отличная, но ограниченная серия модели заставляла задуматься. Такую берут не на запчасти, а по очень настойчивой просьбе. И платят соответствующе. Конкретно в этом случае пообещали десять процентов от стоимости, плюс процент еврею. Это, кстати, настораживало, ведь обычно он брал не меньше трёх. Прежде чем согласиться, Колдун долго проверял заказ, включая модель тачки, охрану и прочие условия своих услуг. Не увидел ничего подозрительного, но решил слегка понаглеть: написал Моисею, что возьмёт заказ за пятнадцать процентов вместо десяти.
«Не делай мне весело, шкет. Таких, как ты, ещё с десяток наберётся, – ответил Моисей. – Десять процентов и точка. Срубишь, как за полгода работы. Берёшься или нет?»
Подними он оплату хотя бы на один процент – это стало бы очень тревожным звоночком. Но если еврей торговался, значит заказ реальный, а не подставной. Колдун написал, что берётся, а через неделю отправился в Подмосковье на охоту.
Хозяином тачки был предприниматель с манией кидать понты везде, где попало. За время подготовки к угону Колдун успел оценить его безвкусный, но дорогой фасад особняка, брендовые костюмы и пренебрежительную манеру общения, вроде: «Мальчик, принеси кофе пошустрей» или «Детка, я могу купить тебя и твою забегаловку с потрохами».
В конце концов, этот предприниматель так достал Колдуна, что он едва не решился угнать тачку по старинке: выкрасть ключ, сыграть в пьяного или использовать трюк с кирпичом. Лицо хозяина, наверное, можно было бы сфотографировать и отправить на конкурс «Удивление года». Но так действовали только примитивы, которых в кругу угонщиков презирали. Да и за решётку с такими методами отправиться проще простого.
Колдун же относил себя к интеллектуалам – специалистам, которые работали с электроникой. Правда, с годами он стал угонять машины не только так, как его учили, а внедрил собственные методы. За это и получил прозвище: большинство «конокрадов» не могли понять, как он вскрывал очередную тачку за шестьдесят секунд. Чистое колдовство для тех, кто не сечёт в технике.
Шаг первый: установить наблюдение. Пару раз, проходя мимо машины, Колдун бил по колёсам. Сигнализация тут же принималась орать на всю округу. Датчики были настроены с большой чувствительностью, но само устройство новизной не отличалось. Такие сигнализации Колдун ломал на раз-два.
Шаг второй: запеленговать и считать сигнал. Колдун давно обзавёлся алгоритмическим код-граббером, который справлялся почти с любыми устройствами. Сигнал был перехвачен в первый же день.
Шаг третий: выбрать момент для угона. Вот здесь Колдун столкнулся с проблемой. На ночь машину загоняли в охраняемый гараж, а днём в ней сидела огромная туша, которая играла роль водителя. Выманивать его или оглушать Колдун не собирался – не его метод, к тому же слишком легко всё запороть. Вместо этого он продолжил наблюдение (долгие две недели) и выяснил, что каждые два или три дня предприниматель отправляется к любовнице, у которой проводит около часа. Водитель в этот момент позволяет себе расслабиться – идёт пить кофе в заведение напротив и болтать с симпатичной официанточкой, с которой ему всё равно ничего не обломится. Минут на двадцать, но Колдун уложился вдвое меньше. Отключил сигнализацию, разблокировал двери, заглушил спутниковую систему, завёл двигатель и аккуратно, строго соблюдая правила дорожного движения, тронулся с места. Обычно он предпочитал угонять тачки по ночам – это давало ему несколько часов форы, но с «Мазерати» на такую роскошь рассчитывать не приходилось. Хотя какое-то время Колдун выиграл: сначала мордоворот должен был обнаружить угон, затем оторвать хозяина от любовницы и объяснить ему, чем занимался вместо того, чтобы сидеть в машине. Потом они будут звонить в полицию… За эти тридцать-сорок минут Колдун планировал добраться до «отстойника», заменить номера и нанести временную краску.
И тут – барабанная дробь – всё пошло наперекосяк.
Подъезжая к «отстойнику», он заметил на горизонте бело-синюю машину ДПС. Описание угнанной тачки, скорее всего, не успели разослать патрульным, но Колдун решил не рисковать. Развернулся, объехал квартал и сунулся с другой стороны, где внезапно наткнулся на ещё один патрульный автомобиль. В мистические совпадения Колдун не верил. Он аккуратно свернул в сторону, ведущую к выезду из города, попал в небольшую пробку, и принялся терпеливо ждать, когда светофор засияет зелёным. Внешне Колдун был спокоен, но страх внутри него сжимал сердце холодными щупальцами. Полицейская сирена могла взвыть в любую секунду. Выезды из города наверняка перекрыли патрули. Вполне возможно, что у них было не только описание тачки, но и описание самого Колдуна.
К счастью для него, сбылись не все опасения. Не привлекая лишнего внимания, Колдун выехал из города, выдохнул и набрал скорость. Перед тем, как появились подозрительные патрульные машины он планировал добраться до Махачкалы по самому короткому маршруту. Тогда с делом было бы покончено меньше, чем за сутки – оставил тачку во дворе, скинул координаты, получил деньги.
Но план пришлось изменить. Колдун решил сделать большой крюк, что увеличило продолжительность маршрута в три раза, но казалось ему более безопасным, хотя он всё равно не переставал ощущать себя тараканом под микроскопом. Красная «Мазерати» притягивает взгляды, знаете ли. Особенно в деревнях и посёлках.
Моисей перестал выходить на связь. Не отнекивался, не давал уклончивых ответов, а просто молчал. Либо устроил подставу, либо его самого взяли в оборот. Результат один и тот же – на еврея можно было больше не рассчитывать. И на кого-то другого тоже. Если ты засветился, то в определенном смысле стал прокажённым. Никто не хочет тебя видеть, тем более помогать. В лучше случае ограничатся словами «держись» и «удачи», но скорее всего прозвучит: «Больше не звони и не пиши».
– Ты знал, что когда-нибудь это случится, – сказал Колдун сам себе. – Смирись с тем, что выпадешь из жизни лет на восемь.
Не, один человек, пожалуй, мог помочь, хотя к кругу угонщиков он не имел никакого отношения. Колдун раздумывал несколько часов, но всё-таки решился. Включил телефон с «левой» сим-картой и позвонил. Брат ответил после первого же гудка. Выслушал, задал пару уточняющих вопросов и предложил укрытие в небольшом городке, в который сам перебрался три года назад.
– А вот и он, – пробормотал Колдун, заметив впереди табличку с надписью «Щадрин» и стрелкой, указывающей направо.
Издали город выглядел как забытая всеми дыра. Старые пятиэтажки, дерьмовые дороги и тощая речушка, огибающая Щадрин так, словно старалась отодвинуться от него подальше.
«Всё лучше, чем серый бетон и решетчатое окно камеры», – подумал Колдун и направил машину в город.
Лея дважды проехала на запрещающий сигнал светофора и чуть было не столкнулась с автобусом, когда случайно вильнула на встречную полосу. Садиться за руль, если от переживаний трясутся руки – плохая идея, но она не могла отделаться от желания умчаться как можно дальше. В другой район, в другой город (в дом к маме, например) или в никуда – просто ехать и ехать, пока не отступит грусть или не кончится топливо. Хлюпнув носом, Лея решила, что топливо всё-таки кончится раньше. Она думала, что успокоилась ещё минут пятнадцать назад, но приступы накатывали снова и снова. Сжимали грудь, сдавливали горло.
Лея сделала глубокий вдох, досчитала до пяти и выдохнула. Затем повторила упражнение ещё три раза, как советовали в популярном журнале по психологии, но не помогло. Слезы побежали по щекам тонкими струйками. В носу защипало. Пришлось свернуть на стоянку у ближайшего продуктового магазина. Отпустив себя, Лея разрыдалась во весь голос. Молодые парень и девушка, проходившие мимо, озадаченно уставились на неё сквозь лобовое стекло. Парень нахмурился и хотел было подойти, но девушка дёрнула его в сторону и яростно зашептала на ухо. Через мгновение молодая пара скрылась из виду.
То, как влюблённые держались за руки и обнимали друг друга, напомнило Лее о начале её отношений с Артёмом. Тогда, десять лет назад, она внутренне трепетала при каждой встрече и испытывала такой мощный прилив чувств, что порой даже теряла возможность связно мыслить. Она была готова поспорить, что Артём ощущал то же самое – об этом говорили его нежные прикосновения, горящие при встрече глаза и бесконечный поток слов обо всём на свете. Кто мог подумать, что свидания будут случаться всё реже и реже, пока не исчезнут совсем? А что до чувств, то… Чувства вовсе не исчезли. Она бы хотела избавиться от них, вычистить из памяти как файлы с жёсткого диска компьютера, но не могла. Чувства всё усложняли.
Лея неустанно корила себя за то, что не сдержалась этим утром. Устроила новую истерику вместо того, чтобы обсудить проблемы как адекватный взрослый человек. Она пыталась. Правда, пыталась, но вот эти его скупые «я ведь говорил» и «ты преувеличиваешь» сдетонировали бомбу внутри неё. Бомбу, которая ждала своего часа слишком давно. Имя ей было – одиночество.
Когда Артём вместе с бывшими однокурсниками учредил юридическую фирму, Лея была вне себя от радости. Она разделяла все его доводы о том, что лучше работать на себя, а не на «дядю». «Дядей» в его случае была крупнейшая в городе компания, число штатных юристов которой превышало восемьдесят человек. «Прекрасный опыт, хреновенькая зарплата и никаких перспектив», – говорил Артём. Словом, его решение заняться собственным бизнесом возникло не на пустом месте. И оказалось вполне удачным. Поначалу клиентов было немного, но по мере того, как крепла репутация компании, люди обращались за услугами всё чаще и чаще. Доходы росли. Артём купил новую просторную квартиру, по машине для себя и для Леи, не говоря уже обо всех бытовых прелестях, вроде немецкой посудомойки или кухонного гарнитура от «Джулия Новарс». В последние годы он упорно откладывал деньги на безбедное будущее. Безбедное, но счастливое ли?
Финансовое благополучие принесло с собой одиночество. Лея целыми днями (порой, неделями) была предоставлена самой себе. Она пыталась занять свободное время: устроилась на работу учительницей на полставки, пробегала километры в спортзале на дорожке и ходила на курсы по целой прорве различных программ от рисования до программирования, но всё это было не то.
Одна знакомая на занятии по дизайну одежды как-то заметила: «Да чего ты жалуешься? Молодая, всем обеспечена, можешь заниматься, чем хочешь – тебе же все завидуют черной и белой завистью. Живи и наслаждайся жизнью, солнце». Дело было не в деньгах и не в занятиях. Лея могла бы жить в любом городе и с любым доходом – лишь бы с любимым человеком. «С милым рай и в шалаше» – это про неё. Только ответной любви она больше не чувствовала. Да и милого видела пару часов в сутки перед сном, если повезёт.
Рыдания стихли, слёзы больше не струились из уголков глаз. Лея взглянула на своё отражение в карманное зеркальце: щёки и нос чуть покраснели, веки припухли, но в целом вид был вполне удовлетворительный. Боже, храни водостойкую косметику.
Лея завела двигатель, выехала с парковки и продолжила движение по почти пустынным дорогам города. Она любила ездить именно ранним утром, когда улицы ещё не наполнились шумом автомобилей, спешащих на работу жителей.
«Если ты так любишь Артёма, то почему ходила на свидание с другим?» – вспыхнула ядовитая мысль в её голове.
«Да, люблю! – едва не крикнула Лея. – Несмотря на скандалы, несмотря на то, что сама предложила разорвать отношения. Всё равно люблю. Даже если не так, как прежде. Никакое свидание этого не изменит».
Свидание с Яном стало, наверное, одним из самых постыдных поступков за всю её жизнь. Можно винить во всем долбаное бесконечное одиночество, но правда состояла в том, что именно Лея согласилась на предложение выпить чашечку кофе в уютном заведении. И заключительному поцелую сопротивляться тоже не стала. Да, Ян был сильным, обаятельным и весьма – просто предельно – настойчивым, но решение приняла Лея. Она могла отказаться, но не сделала этого, и теперь жалела, ругая себя последними словами. К тому же чёрт дёрнул её за язык сказать, что она собирается строить отношения с другим мужчиной. Какой же это был бред! Лея просто желала поддеть Артёма посильнее, но только окончательно разрушила их совместную жизнь.
Или ещё не поздно всё исправить?
Прикусив губу, Лея бросила задумчивый взгляд на сумку с телефоном. Всего несколько секунд, которых хватило для того, чтобы упустить из виду вылетевший из-за поворота красный кабриолет. Лея едва успела коснуться педали тормоза, прежде чем раздался грохот и осколки лобового стекла брызнули ей в лицо.
Это был первый настоящий выходной день Артёма впервые за два года. Он позвонил на работу, полагая, что соучредители фирмы упрекнут его или пожалуются на возросший объём дел, но они отреагировали с одобрением – хором принялись уверять, что ему вместе с Леей давно стоило отдохнуть так, чтобы обзавидовались даже столичные кинозвезды. В ответ Артём заверил, что так оно и будет, умолчав о последней ссоре.
Обзвонить пришлось и клиентов, с которыми были назначены встречи. Почти все они отнеслись с пониманием. Не удалось выйти на связь только с руководителями Щадринского химического арсенала. Ни один номер не отвечал. В социальных сетях они тоже не появлялись. Странновато выглядело, хотя все могли быть заняты какими-нибудь учениями или подготовкой к проверке из Москвы. Не добившись своего, Артём отправил электронное письмо с извинениями и на этом счёл, что сделал достаточно.
Закончив дела с клиентами, он удивился повисшей в воздухе неопределённости. Впервые за долгое время он был предоставлен самому себе и мог делать то, что пожелает. И это в начале рабочего дня. Впрочем, планы у него уже были. Первый пункт гласил: «Наладить личную жизнь».
Артём пролистал в смартфоне список контактов, выбрал вкладку «любимая» с фотографией Леи, ослепительно улыбающейся на фоне Красного моря, и решительно ткнул в кнопку звонка.
Долгая череда гудков завершилась ничем. Артём позвонил ещё пару раз, но Лея не отвечала. Судя по страничке в социальной сети, в интернет она тоже не выходила. Игнорировала его по всем фронтам.
Нам лучше разойтись.
Я была на свидании с другим мужчиной.
Воспоминания об этих словах укололи Артёма в самую душу. Он сжал смартфон так, что тот хрустнул. Опустился на кровать в угрюмой тишине квартиры и уставился на дверь, как будто ожидая, что она вдруг откроется, а Лея войдёт, как ни в чём не бывало. Все планы на долгую и счастливую жизнь оказались иллюзией. В какой момент всё пошло не так?
Её желание разорвать отношения казалось чем-то нереальным – сценой из фантастического фильма с второсортными актёрами. А в существование другого мужчины Артём и вовсе отказывался верить. Не могла Лея поступить с ним таким образом. Просто не могла, и точка. Скорее, придумала какого-то мифического мужика, чтобы позлить.
В любом случае Артём не собирался сдаваться так просто. В последнее время их отношения увязли в быту – это верно, но представить саму ситуацию, при которой он не смог бы видеть Лею, слушать её голос и смеяться над её шутками, было выше его сил. Коллеги, узнав о расставании, наверняка сказали бы: «Хватит переживать. Что в ней такого особенного?»
На что он мог бы ответить: «Всё». Особенным в ней было всё. Может, причина крылась в том, что Артём всегда был однолюбом, но сам он считал, что нашёл родственную душу. Которую имел несчастье упустить.
Во время ссоры этим проклятым утром Лея укоряла его в том, что он так и не удосужился сделать ей предложение. Что ж, хотя бы это всё ещё было в его силах. Купить роскошное кольцо, организовать удивительную, но приятную встречу… а там будь, что будет. Если Лея откажет, Артём будет чувствовать себя немного лучше от того, что хотя бы попробовал.
От этих мыслей его настроение чуть улучшилось. А что? Сделать предложение выглядело отличной идеей. Артём ведь и размер кольца знал – пару лет назад они с Леей дурачились, в шутку обсуждая безумные варианты свадьбы, вроде готической темы на кладбище или регистрации на вершине горы Эльбрус. Тогда Лея сказала, что если он решится на один из безумных вариантов, то пусть и кольцо выбирает соответствующее. Размер Артём предусмотрительно записал.
Через час он уже подъезжал к торговому центру, чувствуя себя несколько некомфортно от того, что не надел галстук. Вернее, сначала надел – в силу привычки, поскольку не выходил без него из дома уже несколько месяцев или даже лет, – затем снял, удовольствовавшись и тем, что остался в белой рубашке, лёгких брюках и летних ботинках. Получился уже не деловой вид, но и не слишком неряшливый.
Торговый центр носил гордое название «Купала», однако местные жители прозвали его «Упавшим якорем» из-за того, что он был слишком на него похож. Сложно сказать, почему его построили именно такой формы, ведь моря в Щадрине отродясь не водилось, а единственная река была мелкой для судоходства. Как бы то ни было, новенький «Купала» выделялся на фоне других торговых центров необычным дизайном и огромной площадью, по меркам города. Собственник (по слухам, жена одного из областных министров) подошёл к делу с большим размахом, рассчитывая создать самое популярное место в городе. Какое-то время так оно и было, а потом ввели антиковидные ограничения, арендаторы перестали платить и разбежались, и с тех пор почти четверть площади «Купалы» пустовала. Однако внутри все ещё оставались по меньшей мере три ювелирных магазина с ассортиментом, способным утолить даже самые смелые фантазии, если верить рекламе, которую Артём слышал по радио.
Обручальное кольцо… Не лучший момент для покупки, но он сам был виноват. Накопления на свадьбу и будущее были хорошим предлогом, только правда заключалась в том, что Артём вечно откладывал момент свадьбы – чем позднее это произойдёт, тем лучше. Дело было не в Лее. Он был готов провести с ней остаток жизни, но мысли о браке и детях всегда были ему неприятны. Возможно, из-за развода его родителей. Их брак распался, когда Артёму едва исполнилось десять. Самое яркое воспоминание того времени для него – это их полная нецензурной брани ссора по поводу того, с кем будет проживать ребёнок. Нет, папа и мама не пытались отнять маленького Артёма друг у друга. Напротив, каждый из них желал обрести по-настоящему свободную жизнь без ребёнка. Артём не держал на родителей зла, скорее принимал как данность их отношение к нему. К счастью, бабушка его не бросила – забрала к себе в Щадрин, где растила, как собственного сына. Только он всё равно относился к браку с недоверием.
Может, фрейдисты были правы – все проблемы идут из детства. Хотя сегодня Артём не боялся. Он был готов сделать предложение, даже если оно закончится сокрушительным провалом.
Обычно парковка «Купалы» была плотно заставлена машинами, поэтому Артём проехал чуть дальше, свернул во двор серой хрущёвки, где и остановился. Это было его тайное место, предназначенное для того, чтобы не оставлять автомобиль на вечно занятой парковке торгового центра. Со временем таких умников становилось всё больше, поэтому жильцы установили шлагбаум, но Артём раздобыл ключ – один из его благодарных клиентов проживал в первом подъезде. Впрочем, дойдя до торгового центра, Артём увидел, что парковка была полупустой. Утро рабочего дня всё-таки.
В холле «Купалы» воздух приятно холодил лицо. Не то что на улице – синоптики обещали плюс двадцать пять градусов всю неделю и ни одной капельки дождя. К началу сентября жара уже поднадоела, и многие с нетерпением ждали осенней свежести, но она упорно обходила Волгоградскую область стороной.
Дизайнеры хорошенько потрудились над интерьером «Купалы». От холла вдаль уходили два этажа коридоров с торговыми точками по краям. На кафельном полу и стенах преобладали белые и голубые цвета, закрученные в чудные узоры, которые символизировали волны и облака. В холле располагался большой фонтан с макетом парусника посередине. Таблички с навигацией были оформлены как старые пиратские карты с крестиками, отмечающими самые интересные места. В воздухе ощущался аромат морского бриза.
Поднимаясь на эскалаторе на второй этаж, Артём с любопытством разглядывал посетителей. Увидел пару знакомых, махнул им рукой. Но больше его заинтересовала высокая женщина с надменным лицом, которая ходила вдоль витрин в сопровождении двух мужчин в черных пиджаках. Он видел её лицо раньше, правда, не вживую, а на рекламных щитах и в каких-то телевизионных передачах. Загряжская? Зарецкая? Точно вспомнить фамилию так и не получилось. А через пару минут Артём вошёл в ювелирный магазин и выбросил надменную женщину из головы.
– Могу вам чем-то помочь? – молоденькая продавщица за прилавком улыбнулась, отложив в сторону смартфон с мелькающими на экране видеороликами из «ТикТок».
Ей было лет двадцать, не больше. На массивной груди красовался бейдж с именем «Жанна». Фигура девушки говорила о страсти к булочкам, а лицо производило неожиданно отталкивающее впечатление. Сперва Артём решил, что это из-за слишком крупных скул и носа, затем осознал, что всё дело в улыбке. Улыбка казалась неумело нарисованной, в то время как взгляд был усталым и недовольным.
– Покажите мне самые красивые обручальные кольца из тех, что у вас есть.
Жанна подвела его к прилавку, под стеклом которого на белых подставках покоились сверкающие бриллиантами кольца. Артём растерянно переводил взгляд от одного к другому. Он слабо разбирался в ювелирных изделиях, но интуитивно чувствовал, что не видит ничего подходящего. Слишком массивное, слишком вычурное, а это, наоборот, уж очень простенькое…
Решив, что ничего достойного не найдёт, Артём направился к выходу, но возле следующего прилавка остановился как вкопанный.
– Вот это какое-то необычное, – прошептал он, ткнув пальцем в стекло.
– Оно сделано из платины. – Продавщица мигом извлекла кольцо из-под витрины. –Плюс дорожка чёрных бриллиантов. И, смотрите, какая удобная посадка с внутренней стороны.
Она продолжала рассказывать, а Артём вежливо кивал, хотя почти не слушал. Он уже принял решение. Уверенности в том, что у них с Леей всё наладится, по-прежнему не было, но хотя бы кольцо он сумел выбрать такое завораживающее, что она его никогда не забудет.
– Беру, – уверенно заявил Артём.
Он расплатился картой и бодро зашагал к выходу, сдерживая себя, чтобы не засвистеть какую-нибудь весёлую мелодию. Градус настроения ощутимо поднялся.
В этот момент гул разговоров и рекламных объявлений прорезал отчаянный женский крик.
Когда Валерия Завражная вошла в салон «Мехов севера», посетители уставились на неё, забыв на мгновение, что именно собирались купить и в каком месте вообще находятся. Разумеется, они должны были узнать её лицо, а если кто-то не узнал, то всё равно не мог не обратить внимания на эффектную даму в сопровождении двух телохранителей в строгих черных костюмах. Подобное внимание всегда вызывало внутри Завражной тёплую волну удовольствия, хотя внешне она оставалась невозмутимой. Завражная обвела ассортимент магазина брезгливым взглядом, как бы говоря: «К чему из этого не стыдно прикоснуться?»
Звать консультанта она не собиралась – просто смешно наблюдать, как некоторые покупатели с заискивающим видом просили им помочь с выбором. Завражная действовала иначе. Ленивого поворота головы было достаточно для того, чтобы юная девушка-консультант поняла намёк, подорвалась к ней и извиняющимся голосом спросила, чем может быть полезной.
– Что у вас есть из нового завоза? – небрежно спросила Завражная. – Старая шуба мне надоела.
– Есть хорошие поступления чернобурки и норки. Последнее время в моде альпака…
– Вы, должно быть, шутите, – прервала консультанта Завражная.
– Извините?
– Ох, как вы умудряетесь работать, если не знаете элементарных вещей. За натуральную шубу известных людей готовы просто разорвать на части. «Зелёные», защитники животных и вся прочая нечисть. Покажите-ка мне что-нибудь из стриженной шерсти или экомеха. Только дешёвку не подсовывайте, я сразу увижу!
Завражная перемерила с десяток шуб. Самых дорогих, самых брендовых, но в каждой она нашла недостатки. Было забавно смотреть, как юная консультант носится туда-сюда, стараясь ей угодить. Ей, наверное, и двадцати лет ещё не исполнилось. Не совсем входила в целевую аудиторию выступлений Завражной, но она всё равно решила её пригласить. А если девчонка притащит с собой парня или мужа, то выйдет просто замечательно.
На самом деле последняя шуба Завражной понравилась настолько, что она чуть было не бросилась к кассе, однако в последний момент напомнила себе, что с финансами в этом году туговато. Сборы за выступления просели, а недвижимость, машина и прислуга по-прежнему требовали немало затрат. Да ещё и банки доставали со своими напоминаниями о пропуске очередного платежа по кредитам. Хорошо, что не пустили в дело коллекторов, но эта грустная перспектива маячила не за горами.
Завражная вздохнула. Какой смысл жить, если ты не можешь позволить себе самое лучшее? Так можно дойти и до того, что придётся убирать за собой или стирать одежду, а она не занималась этим с класса, этак, десятого. Большинство людей вполне устраивало ютиться в крохотных квартирках и горбатиться пять дней в неделю, но не её. А хуже всего было то, что вслед за лоском богатства исчезнет восхищение и превозношение в глазах простаков.
«Покажи им, насколько ты лучше, и они захотят стать тобой» – одна из немногих истин, которую Завражная на своих выступлениях не озвучивала. Вторая гласила: «Показное богатство лучше, чем отсутствие богатства вообще».
Поэтому шубу она всё-таки решила взять. Уже на кассе, пока консультант отбивала товар, Завражная поинтересовалась:
– А вы сами такое когда-нибудь носили?
– Не с моей зарплатой, – грустно усмехнулась девушка. – Вот закончу университет, тогда и посмотрим.
– Зачем так долго ждать? Посмотрите на меня. – Завражная с достоинством прошлась вдоль рядов шуб, вновь приковывая к себе взгляды окружающих. – Первый миллион я заработала в семнадцать лет. А в двадцать пять владела сетью городских ресторанов. Что, для этого нужен диплом о высшем образовании? Глупости. Устаревшие глупости!
– Может, поделитесь секретом?
– Именно этим я и занимаюсь последние несколько лет. – Завражная повернулась к охраннику, повела бровью. Тот вытащил из пиджака визитку и положил на стол. Продавщица с трепетом взяла её в руки, как хрупкий и драгоценный сосуд. После имени и фамилии, выведенных крупными буквами, на визитке значилось: «БИЗНЕС-ТРЕНИНГ. ПСИХОЛОГИЯ БОГАТСТВА. КОУЧИНГ ФИНАНСОВОГО ПРОЦВЕТАНИЯ».
– Наверное, ваши услуги очень дорогие, – растерялась продавщица.
– Так говорит ваш мозг, настроенный на бедность. На самом деле вы больше тратите в кофейных автоматах, если посчитать расходы за месяц. Одна чашка в день или две?
– Д-две…
– Вот видите! Короче говоря, последняя серия семинаров начинается через неделю, а потом я отправляюсь в тур по стране. Поэтому не советую упускать такую блестящую возможность. И не волнуйтесь, первый семинар всегда бесплатный. Приходите сами, приводите молодого человека. – Завражная повернулась к посетителям магазина, мгновенно отметив их заинтересованные взгляды. – Дамы и господа, я приглашаю всех без исключения. В конце концов, живём только один раз. И жизнью нужно наслаждаться, а не проживать день за днём в суете.
– Вот это хорошо сказано! – крикнул лысеющий мужчина с пивным брюхом, вываливающимся из-под футболки. Его жена бросила на него удивлённый взгляд. Впрочем, Завражная была уверена, что и эта женщина, и другие посетители придут к ней на следующий семинар, и приведут с собой знакомых. Потом, разумеется, большинство (или даже все) запишутся на платные курсы, по итогам которых потеряют деньги, но обретут перспективы роскошной жизни. Самое приятное заключалось в том, что в случае успеха они превозносили Завражную, а в случае неудачи винили только себя. Настоящая стратегия «Win-Win», как называли её ведущие бизнес-тренеры.
Завражная приказала телохранителю забрать шубу, эффектной походкой направилась к выходу, и в этот момент откуда-то из глубины торгового центра истошно закричала женщина.
Голоса смолкли. В коридоре «Купалы» остановились и недоуменно переглядывались посетители, которые ещё совсем недавно непринуждённо болтали и спешили по своим делам с огромными пакетами в руках. Охранник торгового центра спускался по эскалатору, торопливо перешагивая через ступеньки. Из его рации слышались указания: невнятные, но с суровой интонацией. Неожиданно громко и не к месту заиграла реклама кафе в фуд-корте на втором этаже: «Попробуйте шаурму в «Шоу-Рме»! Оставь проблемы позади – скорее шаурму вкуси!»
О том, что инцидент не исчерпан, свидетельствовал очередной женский крик, полный страха и замешательства. Где-то там, в холле, происходило нечто из ряда вон выходящее. Ювелирный магазин был расположен достаточно далеко от входа, поэтому Артём не мог разглядеть, что случилось. Он видел лишь встревоженных покупателей, часть которых устремилась в холл, а другие, нервно переглядываясь, поспешили в обратном направлении. Пара людей даже перешли на бег. Впрочем, хватало и тех, кто застыл на месте и озирался, не в силах решить, как поступить.
Годы работы в сфере юриспруденции приучили Артёма к тому, что проблемы не рассасываются сами по себе, если их игнорировать. Он поспешил к эскалатору, рассудив, что лишняя помощь, если она действительно требуется, не помешает. Ступеньку перед ним занял здоровенный мужчина в зелёной футболке-поло. Он обернулся, заметив приближение Артёма, и зычным голосом спросил:
– Не знаешь, что там за хрень происходит?
– Вроде бы кто-то кричал.
– Наверняка опять кого-нибудь без QR-кода или маски не пустили. Людей уже довели этими ограничениями, вот и сходят с ума. В Питере, вон, один полоумный уже кого-то убил. Слышал новость?
Артём неопределённо хмыкнул. Маски, деньги, идеология – иной раз людям дай только повод, чтобы выплеснуть злость. А духота на улице была вообще чистым катализатором. И всё-таки Щадрин был не тем местом, где люди готовы убивать друг друга из-за пустяка. Бывает, алкаши повздорят или воры обнесут квартиру, но что-то серьёзное вроде теракта или организованной преступной группы обходило город стороной.
Посетители столпились в холле и вели себя, на первый взгляд, странно. Они встали полукругом на почтительном расстоянии от входных раздвижных дверей, напомнив тем самым Артёму молящихся перед алтарём. Они непрерывно двигались: размахивали руками и ногами, хлопали себя по лицам и бёдрам, нелепо кружились. Они ругались и кричали, но не друг на друга, а в пустоту. Рыжеволосая женщина завизжала и взмахнула сумкой, попав в ухо татуированному парню. Старшеклассница, стоявшая чуть дальше от них, прятала лицо под лёгким кардиганом.
Причину их странного поведения Артём осознал, когда подошёл ближе. Все эти люди пытались избавиться от крупных чёрных мух, вьющихся вокруг. Пол был усеян десятками тел дохлых насекомых. Их разрозненные собратья, словно миниатюрные истребители, снова и снова атаковали мишени, хотя продолжали гибнуть от ударов ладоней. Женщины оглушительно визжали, стоило мухам хотя бы дотронуться до них. Мужчины пытались убить насекомых, но их потуги чаще всего были медленными и неуклюжими.
Артём вздрогнул от вспышки боли в шее и рефлекторно хлопнул по ней ладонью. Раздался слабый хруст, пальцы нащупали крохотный комочек, покрытый липкой жидкостью. В руке была зажата мёртвая муха – изломанная, продолговатая и угольно черная. Жидкостью, попавшей на пальцы Артёма, оказалась его собственная кровь. Он коснулся шеи, почувствовал жжение в ранке. Неприятно, хотя стерпеть можно. Другое дело, если бы на него накинулся целый рой.
Раны посетителей говорили: именно с этого всё и началось. Кожа некоторых из них была усыпана багровыми точками, сочащимися кровью. Пухлый мужчина потирал искусанные руки. Строгая женщина в очках, напомнившая Артёму школьную учительницу по алгебре, рассматривала своё отражение в зеркальце – её нос распух и налился красным, как у отъявленного забулдыги, а в волосах торчали тельца насекомых.
Некоторым повезло меньше. На полу распластался и стонал от боли тощий старик в клетчатой рубашке и длинных шортах. Его голень превратилась в рыхлый кусок мяса с начисто съеденной кожей. Над стариком склонился охранник торгового центра, спрашивая, всё ли в порядке и нужно ли вызвать медиков. Артём ошарашенно перевёл взгляд в сторону лавочки, возле цветочного отдела, где рыдала молодая блондинка. На ней был надет обтягивающий топ, кристально белый цвет которого был осквернён грязным багрянцем. Массивная грудь, верхняя часть которой некогда аппетитно смотрелась в зоне декольте, теперь представляла собой сплошную кровавую рану. Кожу на лбу и щеках содрали целыми лоскутами. Мочку уха грубо оторвали, словно виной всему были не насекомые, а бешеный пёс, размером с телёнка. Два молодых парня, которые, по-видимому, пришли в «Купалу» вместе с блондинкой, пытались её успокоить, но она продолжала реветь, не обращая на них внимания.
– Ни хрена себе! Кто-то над ними хорошенько потрудился! – изумился здоровяк в футболке-поло.
– Похоже, это раны от укусов мух, – задумчиво произнёс Артём.
– Шутишь, что ли? Мухи и кожу-то прокусить с трудом могут.
– Эти могут. Взгляни. – Артём вложил ему в ладонь дохлое насекомое.
– Вот это дрянь, а! – Здоровяк вытаращил глаза. – Не меньше целого овода. Тот, к тому же будет посимпатичней. Самое интересное, что богатых эти твари, видимо, не трогают. Вон, стоит Завражная – цела и невредима. Как и её вышибалы.
Артём посмотрел туда, куда указал здоровяк, и второй раз за день увидел высокую женщину, по бокам которой стояли напряжённые мужчины, одетые в чёрные не по погоде костюмы. Теперь он вспомнил, как её зовут. Валерия Завражная. К своим сорока пяти годам она стала одной из самых богатых жительниц города. Раньше владела сетью ресторанов, а теперь вроде бы переключилась на коучинг, как и многие другие бизнесмены, отошедшие от дел. Вряд ли причина крылась в деньгах, но от укусов мух Завражная действительно не пострадала.
– Откуда в магазине взялось столько насекомых? – недоуменно спросил здоровяк.
Артём оставил его вопрос без ответа, вдруг осознав, что посетители обступили вход полукругом не просто так. Они держались на расстоянии, которое казалось им безопасным, так как за прозрачными дверьми и витринами творилось нечто невообразимое и противоестественное. Привычные очертания городских улиц были скрыты бесчисленным вьющимся роем чёрных насекомых. Мухи заполонили небо. Мухи облепили стекло так сильно, что внутри «Купалы», казалось, стало темно. Снаружи будто разразилась метель из насекомых.
Пока Артём поражался виду заполонённой мухами парковки, не в силах до конца поверить в происходящее, один из покупателей – короткостриженый мужчина с брюхом, похожим на пуховую подушку, – неуклюже вытянулся к дверям, чтобы рассмотреть обстановку на улице. Он не удержал равновесие и качнулся на шаг вперёд, от чего двери тут же разъехались, впустив внутрь потоки воздуха и насекомых. Толстяк дёрнулся назад, но слишком поздно. С пронзительным жужжанием рой мух ринулся на него и закружил в хаотичной пляске. Тонким, почти детским голосом толстяк завопил.
– Да помогите ему кто-нибудь! – закричали в толпе.
Артём бросился к толстяку и отчаянно захлопал по его телу ладонями, ощущая, как плющатся хитиновые тела насекомых. Краем глаза он заметил, что на помощь присоединились мужчины, один из них снял футболку и закружил ей в воздухе, отгоняя мух. Из-за его движений двери вновь ожили. Они раздвигались и сдвигались, щёлкали как гигантские челюсти. Посетители отшатнулись от новых потоков насекомых, ворвавшихся в магазин.
– Не подходите больше к этой сраной двери! – взревел голос из толпы.
– Заблокируйте её! Поставьте подпорку! – присоединились к нему другие. – Сломайте датчик, чтобы дверь перестала открываться!
– Не надо ничего ломать! – Охранник протестующе взмахнул руками. – Я её отключу.
Он кинулся к панели управления на стене и нажал пару кнопок. Раздался короткий сигнал, после которого двери перестали дёргаться туда-обратно. К этому времени с большей частью мух удалось справиться. Артём догадался набросить на толстяка одежду и сдавливать её, чтобы уничтожить попавших в ловушку насекомых. Остатки роя кружили вокруг людей, но поодиночке не представляли большой опасности. Когда шум вокруг улёгся, стали слышны причитания, глухо доносившиеся из-под натянутой на голову толстяка одежды:
– Мне больно! Больно! Не трогайте меня, – подвывал он. – Больно, больно! Пожалуйста, не надо.
Толпа расступилась. Толстяк потянул за край пропитанной кровью футболки, стягивая её с головы. На пол с мерзким шуршанием посыпались дохлые мухи. Среди посетителей торгового центра прокатились испуганные возгласы, стоило показаться лицу толстяка: обглоданная кожа и деформированные до неровных сквозных отверстий щёки. Но хуже всего выглядел левый глаз – от укусов он стал похож на перемешанную яичницу, зрачок и роговица слились и растеклись внутри оболочки. Из толпы раздались звуки рвотных позывов.
Толстяк коснулся своего лица и завопил:
– Господи, как же больно! Вызовите «скорую», кто-нибудь!
– Уже минут пять звоню, – откликнулся парень, прижимающий смартфон к уху. – Никто не отвечает. Не может быть такого, чтобы все разом ушли на обед.
– А что если… Что если эти долбанные мухи-убийцы напали на больницу? – спросил здоровяк в футболке-поло. – Кто знает, может, уже весь город кишит ими?
Не нашлось никого, кто бы ему возразил. В воздухе повисла напряжённая тишина. Артём смотрел на облепленную мухами витрину, на потемневшее от насекомых небо и всё больше уверялся в том, что здоровяк мог быть прав. Похоже, Щадрин столкнулся с настоящей природной катастрофой. А где-то там, на улицах города, Лея была совсем одна.
Звук столкновения был похож на конец света, но, сказать по правде, машина пострадала гораздо сильнее Леи. Подушка безопасности выполнила свою задачу с математической точностью. Лея ощутила мягкий удар, на мгновение испугалась, что задохнётся, так как рот и нос cжало тканью, и только потом осознала, что цела и невредима. Ну, если не считать неприятного покалывания в шее после резкого толчка.
А вот «Шкода» выглядела ужасно. Лея не слишком разбиралась в автомеханике, но раскуроченный капот с торчащими металлическими деталями и струйка серого дыма подсказывали ей – машине, скорее всего, конец. Страховая покроет какие-то расходы, но на полноценный ремонт точно можно не рассчитывать.
Полицейские прибыли спустя три минуты после звонка. Лея удивилась такой оперативности, но вскоре узнала, что въехавший в неё автомобиль числился в угоне. Преступник ушёл от преследования ещё в Подмосковье, наверняка сумел бы покинуть и Щадрин, если бы на его пути не оказалась «Шкода Октавия» с зарёванной девушкой за рулём. Инспектор ДПС растроганно поблагодарил Лею и даже предложил оформить столкновение как акт самоотверженного пресечения преступления во исполнение гражданского долга, но она отказалась. Не хотела, чтобы все восторгались поступком, которого на самом деле не было.
Угонщика затолкали в полицейскую машину. Лея ожидала увидеть прожжённого мужика с холодным взглядом, но её взору предстал вполне симпатичный юноша, по лицу которого невозможно было сказать о криминальном прошлом. Бедолага так ударился головой при столкновении, что даже не пытался сбежать. Только фыркал и косился по сторонам, как затравленное животное. Лее было его немного жаль, хотя он уничтожил «Шкоду», да и её саму чуть не сделал инвалидом.
Она подавила в себе желание позвонить Артёму и спросить, как ей поступить дальше во всей этой истории с аварией и угоном. Нет, поговорить бы не помешало, только Лея не хотела, чтобы всё выглядело так, будто она бросилась извиняться за все свои прегрешения, стоило угодить в беду. В конце концов, у неё достаточно самоуважения.
Можно было позвонить Яну. Он упоминал, что на него можно положиться, но… Фактически Ян оставался малознакомым человеком, в отношениях с которым ещё предстояло разобраться. Да и просить о помощи после единственного свидания – это слишком. К тому же в юридических вопросах Ян был бессилен.
Хорошо, что полицейские вели себя достаточно любезно. Они объяснили ей все тонкости и помогли вызвать эвакуатор. В тот момент, когда лебёдка тащила разбитую «Шкоду» на борт, подъехал ещё один полицейский автомобиль. В отличие от других, на нём красовалась надпись: «УМВД России по городу Щадрину». Дверь открылась, из машины вышел молодой человек в форме. Он бодрым шагом направился к Лее, махнул удостоверением и поинтересовался:
– С вами всё в порядке? Не пострадали в аварии?
– Только психологически, – улыбнулась Лея. – За руль садиться больше не хочется.
– Я спрашиваю не просто так, – замешкался полицейский. – Тот парень, который въехал в вас… Он давно промышляет угонами. Скорее всего, с ним связаны целых двенадцать «глухарей», есть ориентировка из Москвы. В общем, хорошо, что мы его не упустили. Теперь бы закончить всё побыстрее. И вы можете нам помочь как ценный свидетель. Полиция была бы вам крайне благодарна, если бы вы позволили провести допрос прямо сегодня. Не откажетесь проехать в отдел и дать показания?
Поначалу Лея хотела отказаться. А потом подумала: «Это день уже не станет хуже, так почему бы и нет?»
Сегодняшним утром она бесцельно каталась по городу просто для того, чтобы развеяться. Заплаканная, нервная и потерянная. Возможно, каталась бы так до сих пор или уехала бы к маме, чтобы выплакаться у неё на коленях. Какие у неё были планы на день? Да, собственно, никаких. Она никогда прежде не была частью уголовного расследования, так почему бы не попробовать сегодня? Это хотя бы звучало интересно и позволяло отвлечься от мыслей о неудачной личной жизни.
Так она оказалась в отделе полиции №2 – двухэтажном здании, которое было построено лет семьдесят назад. Фасад одной половины здания пошёл трещинами с выглядывающим из них серым кирпичом. Вторая половина была отделана новенькими плитами из керамогранита, и выглядела как пышущий здоровьем близнец на фоне близнеца-курильщика. Проводя Лею сквозь двор, который нуждался в уходе, полицейский пояснил, что в здании располагаются отдел полиции и пожарная часть. При этом на ремонт МЧСникам деньги выделили, а про полицейских, как обычно, забыли.
Допрос проводил следователь Зайцев – интеллигентный мужчина в очках, взгляд у которого был приветливый, но проницательный. Он удивлённо поднял брови, когда Лея представилась. Разумеется, сочетания имени «Лея» и фамилии «Захарченко» встречались не так уж часто. Следователь поинтересовался национальностью, а в ответ Лея заверила, что все её предки были русскими, просто мама питала слабость к необычным именам. Удивлённые взгляды по поводу сочетания имени и фамилии сопровождали Лею всю жизнь. Хотя она к ним привыкла, иной раз хотелось воскликнуть: «Господи, среди детей в моём классе есть Роксана, Саманта и Ротибор, а вы всё ещё чему-то удивляетесь?»
Сам допрос прошёл быстро и скучно. Зайцев попросил рассказать о столкновении, задал пару уточняющих вопросов, затем дал подписать протокол. Во время допроса снаружи кабинета иногда слышались оживлённые разговоры (слишком глухо, чтобы разобрать их содержание) и шаги спешащих людей, порой переходящих на бег. Лея засомневалась, была ли такая обстановка нормальной для отдела полиции. Зайцев, не отрываясь от монитора, заметил, что наверняка случился какой-то аврал.
Пару раз звонил Артём. Должно быть, хотел обсудить их ссору «взвешенно и продуктивно», как он любит. В принципе, Лея и сама была не против, но точно не в кабинете следователя.
Допрос подошёл к концу. Зайцев поблагодарил Лею, и повёл её за собой, чтобы вывести из здания полиции. В обшарпанном коридоре было пусто, если не считать нескольких жирных мух. Одна из них назойливо гудела над ухом. Лея отмахнулась, и вдруг ощутила болезненный щипок в руке. Проклятая муха куснула её до крови!
Опасливо посматривая на остальных насекомых, Лея ускорила шаг, чтобы догнать Зайцева, который на контрольно-пропускном пункте вёл странный диалог с дежурным полицейским.
– Я не понял, ты собираешься уйти в середине смены? – озадаченно спросил следователь.
– Не видишь, что творится? – огрызнулся дежурный. – Я хочу проверить жену и детей. Если всё нормально, то вернусь через час. Можете лепить прогулы или вообще уволить – плевать! Семья для меня важнее.
– Ты слишком уж нервничаешь. Третья смена подряд тяжело даётся, да? Ты сядь, успокойся. Обдумай всё хорошенько.
– Вижу, до тебя не доходит! – нервно выкрикнул дежурный. – Как знаешь, а я здесь не останусь!
Он выскочил на улицу, громко хлопнув дверью. Зайцев повернулся к Лее с растерянным видом.
– Что-то не так? – спросила она.
– Да. Но пока не могу понять, что именно. Весь отдел пустой. У нас и так постоянный некомплект – скоро полицейских начнём набирать из подозреваемых – а тут ещё и сотрудники убегают с рабочего места. Мол, в городе какая-то аномалия с насекомыми.
Со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, донёсся грохот тяжёлых шагов. По ступеням спустился высокий, широкоплечий полицейский в чине майора. Его крупное лицо выглядело взволнованным и напряжённым. На лбу виднелись неровные красные ранки. Заметив Лею и следователя, майор закричал:
– Немедленно закрыть все двери и окна! Всех, кого встретите, загоняйте внутрь и не выпускайте наружу!
Глядя в их остолбеневшие лица, майор повысил голос так, что внутри у Леи всё сжалось. Она кинулась помогать Зайцеву, хотя не понимала, что происходит. Неужели такой дурдом творился в полиции каждый день?
– Кто-то сбежал из ИВС? – спросил Зайцев, запирая окно на шпингалет.
– Нет, – нахмурился майор. – Со всех мест докладывают, что в городе нашествие агрессивных насекомых. Есть погибшие, в том числе среди наших. Я не сразу поверил, но пару минут назад увидел в окно, как к нам приближается целая туча летающей дряни. И я не думаю, что весь город сошёл с ума. Поэтому живо выполняйте приказ, а обсуждать будете потом!
Такое объяснение заставило Зайцева на мгновение остановиться. Затем он пробормотал: «Есть!» и продолжил запирать окна. Лея и вовсе решила, что майор спятил, хотя умудрился сохранить здравый вид. Лучше с ним было не спорить. Она стала закрывать входную дверь, как вдруг дёрнулась от сильного толчка, едва не упав на пол. В помещение влетел запыхавшийся мужчина в сопровождении небольшого облака мух. Он отчаянно захлопал себя по лицу и телу, не переставая грязно материться. Лея, наконец, закрыла дверь и задвинула засов.
– Этот не из наших, – задумчиво произнёс майор, глядя на обкусанного мужчину.
– Да я… это… заявление хотел подать, – отозвался тот, – а на улице началась полнейшая срань! Мухи даже в рот залетают – ничего не боятся!
– Понятно. – Майор кивнул, затем повернулся к Лее и Зайцеву. – Проверьте окна на втором этаже. Не оставляйте ни единой щёлочки. Я не знаю, что происходит и когда это закончится, но твёрдо намерен сохранить каждого из присутствующих в живых.
Здоровяка в зелёной футболке-поло звали Ян Ковалёв. Прошлой ночью у него сломался холодильник, а к утру пол на кухне залило оттаявшей водой и ягодным соком. Поэтому Яну пришлось заглянуть в отдел бытовой техники «Купалы», где навязчивый консультант ходил за ним по пятам и пытался заинтересовать последними моделями. Пытался, так как его голос напоминал блеяние, а словарный запас оставлял желать лучшего. Когда терпение иссякло, Ян развернулся и молча зашагал к выходу, где и услышал женские крики о помощи.
Всё это он поведал Артёму, пока они обрабатывали раны толстяка. Среди покупателей не нашлось ни одного врача или человека, хотя бы отдалённо связанного с медициной. Экстренные службы по-прежнему не отвечали на звонки, а трое раненых нуждались в уходе, поэтому добровольцам, среди которых были Ян, Артём и с ног до головы татуированный парень, пришлось взять на себя роль медиков. Они купили в аптеке бинты с антисептиком, жаропонижающее и антигистаминное, по совету продавца. Стариком с искалеченной ногой и блондинкой занялись другие посетители, а Яну и Артёму достался толстяк. Его имени они так и не спросили. К моменту их возвращения из аптеки, толстяк перестал кричать от боли, ослабел и лёг на скамейку. Его глаза были закрыты. Можно было подумать, что он спит, если бы не редкие болезненные всхлипывания, срывавшиеся с его губ.
– Это какой-то трэш! – воскликнул татуированный парень, глядя на толстяка. – Ваще не повезло чуваку!
– Мы сделали всё, что могли. Задавили всех мух, – пожал плечами Артём. – А ведь каждый из нас мог оказаться на его месте. Можно порадоваться, что этого не произошло.
– Когда я увидел тебя в первый раз, сразу захотел спросить, – Ян оглядел татуированного сверху вниз, – ты рокер или кто? Видок у тебя эпатажный.
– Рокер? – Татуированный скривился. Набитые под глазами черные слёзы дрогнули, будто ожили на мгновение. – Чувак, рок – мёртв! Сейчас не две тысячи седьмой! Я читаю рэп. Если ты не слышал имя «Гачи-Ли», то безнадёжно отстал от жизни.
– Отстал, – согласился Ян, улыбнувшись половиной губ.
– А почему такое необычное имя? – встрял Артём.
– Рифмуется охрененно, – ответил Гачи-Ли, исполнив пафосный жест рукой. – Долго ли, быстро ли, вы полюбите Гачи-Ли! Неплохо, а?
Народ вокруг взволнованно обсуждал произошедшее. К толпе, собравшейся в холле, примкнули не только новые посетители, но и работники торгового центра: охранники, продавцы и уборщицы. Одни звонили в полицию и МЧС, другие – домой, чтобы справиться о близких. Артём испытал облегчение от того, что отец с матерью жили на севере, в Сургуте, иначе они тоже могли бы стать жертвами нападения мух.
В толпе людей бродила одинокая девочка в футболке со смешной собакой и шортах. Артём не мог не обратить внимания на её глаза: голубые, большие и расположенные так далеко друг от друга, что из-за этого получался какой-то инопланетный, неземной образ. В то же время глаза выглядели печальными, а лицо – растерянным. Девочка молча озиралась по сторонам, вглядывалась в людей, наверняка пытаясь найти кого-то знакомого.
«Интересно, где её родители? – подумал Артём. – Надеюсь, где-то в глубине торгового центра, а не снаружи».
Толстяк неожиданно дёрнулся и зашёлся в кашле. Артём отвлёкся на него, а через секунду девочка с инопланетными глазами исчезла из мыслей. Когда с перевязкой толстяка было покончено – повреждённый глаз скрылся под слоями бинтов и перестал всех пугать – Артём позвонил Лее несколько раз, но ответа так и не дождался. Впервые в жизни он надеялся, что она игнорировала его только потому, что не простила обиды. Ведь другая возможная причина пугала Артёма до глубины души.
Подавленный, он вернулся к лавке с толстяком. Ян стоял неподалёку. Нагнувшись к полу, он рассматривал дохлых мух, валяющихся, как рассыпанное драже.
– Посмотри внимательно на этих мразей. Я не биолог, но обычных мух видел тысячи раз. И мелких, и покрупнее. Но то, что я держу в руках, даже мухой назвать сложно. Да, внешне похоже, но иногда, знаешь ли, и говно с шоколадом перепутать можно. Разве бывают у мух такие челюсти?
– Мандибулы.
– Что?
– Кажется, у мух это называется мандибулы.
– Ну, товарищ специалист по мухам, скажите тогда, не видите ли вы ничего странного?
Прищурившись, Артём осмотрел голову мухи. Выпирающие между глаз отростки были заметны невооружённым глазом – слишком уж крупными они были. Усеивающие поверхность острые шипы придавали отросткам сходство со средневековой булавой в миниатюре.
– Вот-вот, – нахмурился Ян. – Необычные это мухи. И ведут себя необычно. Где это видано, чтобы целый рой атаковал человека? Мутанты, не иначе. Похоже, мы окончательно надоели планете, и она решила от нас избавиться таким вот нехитрым способом.
Артёму вдруг вспомнились проблемы Щадринского химического арсенала. С захоронением отходов они оплошали знатно. И технологию нарушили, и места выбрали не те. И наверняка не сказали даже половины правды. Могли ли химические отходы вызвать мутацию насекомых? Артём не знал. Если так оно и было, то не поздоровится не только Щадрину.
– Как думаете, помощь уже идёт? – вдруг спросил один из посетителей торгового центра.
– Конечно, идёт! – саркастически отозвался другой. – И танки, и кавалерия. Ой, погодите-ка… Они ведь о нас даже не в курсе, ведь мы не можем никуда дозвониться!
Люди вокруг оживились. Охранник «Купалы» заметил, что связь никуда не делась. Он позвонил сестре в соседний город и пообщался с ней без каких-либо помех. Кто-то подтвердил, что связался с полицией Москвы, а там в ответ пообещали подстегнуть местные власти. Словом, проблема была не со связью, а со служащими Щадрина.
– В интернете про нас почти ничего не пишут, – пробормотал Ян, глядя в экран смартфона.
Артём кивнул. Он как раз просмотрел с десяток новостных сайтов и не нашёл ничего конкретного. Самая содержательная новость была озаглавлена: «Город в Волгоградской области пострадал от нашествия насекомых. Семь человек пропали без вести». Городские паблики заполонили панические сообщения. Судя по ним, переставших выходить на связь людей было гораздо больше. Никто не говорил о погибших, но Артём не сомневался, что многих из пропавших живыми уже не найдут. Он коснулся лежащей в кармане коробочки с кольцом и взмолился о том, чтобы Лея, наконец, ответила на звонок. Пускай она была бы вне себя от злости или вновь устроила истерику, главное – чтобы ответила.
– И сколько нам ещё ждать? – нервно спросила рыжеволосая женщина, прижимая к себе годовалого мальчика. – Когда нас заберут отсюда или потравят всех этих мух снаружи? Или сделают хоть что-то полезное на наши налоги?
– Я вот, что хочу сказать… – мужчина в рубашке с короткими рукавами, тщательно заправленной в летние брюки, решительно начал речь, но прервался, так как рыжеволосая всё причитала и причитала. Под его недовольным взглядом она умолкла.
Лицо мужчины неумолимо напоминало крысиную морду из-за слишком длинного носа и жиденькой полоски усов под ним. Собственно, благодаря носу и усикам Артём вспомнил, что виделся с мужчиной раньше. Валентин Ситчихин работал слесарем в их управляющей компании, и однажды приходил заделывать свищ на трубе. Хотя внешность его была довольно отталкивающая, на профессиональных качествах она никак не сказалась. Справился Ситчихин быстро, и на всякий случай оставил визитку. Артём с Леей тогда веселились, что слесарь не только заготовил визитки, так ещё и сделал их качественнее, чем у некоторых банкиров и топ-менеджеров.
– Я вот, что хочу сказать, – продолжил Ситчихин. – Сомневаюсь, что мы дождёмся кого-нибудь из местных властей. Сомневаюсь, что мы дождёмся хоть какой-то помощи, по крайней мере в ближайшее время. А у меня дома жена и маленький сын. Я не могу до них дозвониться, даже не знаю живы они или нет. У многих из вас, ребята, такая же ситуация. Поэтому вы поймёте, что никого ждать я не собираюсь. Доберусь до своей семьи, а там будь что будет.
Он решительно зашагал вперёд, к выходу из «Купалы». Артём вздрогнул, ожидая, что дверь раздвинется и впустит внутрь полчища мух, и только секундой позже вспомнил, что автоматика была отключена. Двери не сработали, даже когда Ситчихин ткнул в них пальцем.
– Вон там, напротив выхода стоит моя тачка. Я вижу её отсюда. Расстояние не больше ста метров, это точно. В школе я пробегал такую дистанцию секунд за пятнадцать. Мне сорок четыре года, скорость уже не та, конечно, но… Не съедят же меня мухи за полминуты, мать их за ногу! К тому же, – он достал из фирменного пакета удлинённую ветровку ярко-алого цвета, – можно одеться так, чтобы открытых мест на теле осталось как можно меньше. Короче говоря, я готов рискнуть. Присоединяйтесь, кто хочет.
По толпе прокатились одобрительные возгласы. Рыжеволосая женщина с мальчиком выкрикнула, что ни секунды больше не проведёт в этой дыре. К ней присоединились другие, подбадривая друг друга нарочито восторженными возгласами.
– Я тоже с вами, – заявил представительный мужчина в костюме, поправив галстук.
– Сергей Семёнович, вы бросите «Купалу» в такое время? – не поверил охранник. – Как мы будем без управляющего?
– Ты тоже можешь идти домой. Сегодня здесь нечего делать. – Сергей Семёнович повернулся к толпе и громко выкрикнул: – Официально разрешаю всем сотрудникам «Купалы» покинуть торговый центр. Никаких санкций за это не будет.
– Нет уж, – не согласился охранник. – Здесь безопаснее.
Он был в меньшинстве. Артём насчитал не меньше семидесяти человек – больше половины собравшихся в холле людей – готовых выбраться наружу во что бы то ни стало. Среди них было несколько продавцов и техслужащих.
– По-моему, идея пахнет тухлятиной, – тихо заметил Ян. – Они, похоже, забыли, что мухи почти сожрали глаз того толстого бедолаги, раньше, чем он успел моргнуть. А снаружи насекомых намного, намного больше.
Артём был того же мнения. И проблема была не только в том, что многие из беглецов рисковали не добраться до своих автомобилей. Нет, из-за них могли пострадать остальные. Семьдесят с лишним человек, протискивающихся через дверной проем, означали, что двери торгового центра будут открыты долго. Слишком долго.
– А о других вы не подумали? – возмутился Артём. – О тех, кто останется здесь. Вы же запустите целый рой внутрь. И что нам останется делать? Терпеливо ждать, пока всех не сожрут?
– Просто отойдите как можно дальше, – предложил Ситчихин. – На другой конец «Упавшего якоря», вот, что я хочу сказать. Мы постараемся выйти как можно быстрее. Двери закроются сами, поэтому мух много не налетит.
– Не налетит, как же! В последний раз дверь оказалась открытой на пару секунд, и этого хватило для того, чтобы почти сожрали одного из нас. А теперь посмотрите, сколько вас, умников, собирается выйти наружу. И ведь не строем побежите, а будете толкаться и мешкать. Весь торговый центр превратится в кишащий рой!
– Не преувеличивай. Спрячетесь, а потом перебьёте мух как-нибудь. Мы уже приняли решение. Все хотят вернуться к родным.
– Молодой человек, перестаньте мешать этим храбрым людям, – Завражная неожиданно вмешалась, сделав шаг вперёд. Она поджала губы так сильно, что ухоженное лицо на миг покрылось морщинами, превратилось в старушечью маску. – Нам всем есть, что терять. Но пока одни медлят, другие предпочитают действовать. Знаете моё главное правило? Не жди – иди и возьми!
Вместе с ней эту фразу шёпотом проговорили как минимум двое человек из толпы – те, которые смотрели на неё с трепетом в глазах, будто воочию встретили Дмитрия Нагиева, не меньше. Завражная повернулась к своему телохранителю и добавила:
– Тимофей, ты пойдёшь вместе с ними. Я уже не так молода, чтобы участвовать в спринте. Заведёшь мой автомобиль и подгонишь его прямо ко входу. Ты ведь умный мальчик – дважды объяснять не нужно?
Тимофей неуверенно кивнул. Похоже, он не горел желанием продираться сквозь обезумевший рой, но возражать начальнице не стал. Второй телохранитель еле заметно выдохнул от облегчения – роль спасителя досталась не ему.
Многие из тех, кто собирался покинуть торговый центр, теперь смотрели на Артёма с вызовом в глазах. Они не понимали или не хотели понять, что столкнулись не с простым роем насекомых. Для них всё было решено. Однако Артём не мог стоять и смотреть на то, как семьдесят человек обрекут себя на верную смерть, и могут повлечь гибель остальных.
– Чёрт с вами, – произнёс он, обращаясь больше к Ситчихину, чем к остальным. – Делайте, что хотите. Только мозги включать при этом не забывайте. Там, в хозяйственном отделе, продаются репелленты. Если не хотите обработать себя, то хотя бы дайте нам время, чтобы защититься самим.
– А вот это, – лицо Ситчихина просияло, – отличное предложение.
– Майор Дегтярёв – начальник грамотный, хотя жёсткий, – поведал Зайцев, закрывая окна в кабинете. – Разбирается в таких сферах и до таких мелочей, что порой удивляешься, откуда он всё это знает. И ведь почти всегда оказывается прав, особенно насчёт расследования.
Дегтярёв приказал проверить второй этаж и закрыть все двери и окна. Лея и Зайцев так и не смогли полностью поверить в смертельную угрозу насекомых, но перечить не стали. Зайцев – из-за субординации, Лея – из-за настойчивости майора. Он по-прежнему казался ей слегка неуравновешенным, поэтому она опасалась, что он выйдет из себя и выкинет что-нибудь безумное, например, начнёт стрельбу в помещении.
Тишину, царящую в коридоре на втором этаже, нарушало слабое жужжание мух. Они тыкались в окна, вились вокруг ламп и ползали по стенам, перебирая тонкими согнутыми лапками. Обычные насекомые, на первый взгляд, только слишком жирные. И их стало заметно больше. Лея вспомнила, как одна из мух укусила её до крови. А вдруг они накинутся всем скопом? Её передёрнуло. Может, Дегтярёв был не так уж и прав? И он упоминал погибших… Лея сначала не поверила, что несколько человек стали жертвами насекомых. Решила, что «мухи» – это какое-то кодовое слово, обозначающее бандитов или наркоманов, но теперь осознала свою ошибку.
В ухе стало щекотно от прикосновения крохотных лапок. Лея взвизгнула и хлопнула себя ладонью так, что самой стало больно. Мёртвая муха свалилась на пол. Зайцев удивлённо взглянул на Лею, заметил её напряженное лицо и принялся рассказывать о начальнике, чтобы немного отвлечь от насекомых.
– Помню, пару лет назад в одной квартире мы обнаружили обглоданный труп мужчины. А рядом сидел его пёс и рычал на нас с ненавистью в глазах. Здоровый такой питбуль – одни мышцы. На первый взгляд картина ясная, но труп положено отправлять на экспертизу. Мы, разумеется, так и сделали. Эксперт пришёл к выводу о том, что псина насмерть загрызла этого мужика. И вроде бы никакого криминала нет – уголовное дело можно прекращать, только Дегтярёв этого сделать не позволил. Не может, сказал, такого быть, чтобы человек с собакой жили душа в душу несколько лет, а она вдруг на него напала. И приказал проверить всё по новой.
Они шли по коридору к следующей двери. Стук шагов эхом разносился по отделу полиции. Лея поразилась тому, каким пустым стало здание. Совсем недавно в нём было полно полицейских – а теперь они разъехались, кто по вызовам, кто по домам. Если и вернутся в отдел, то ещё не скоро. Только Дегтярёв давал о себе знать – его громкий голос непрестанно доносился снизу. Судя по интонации, майор не стесняясь в выражениях распекал кого-то в телефонном разговоре.
– И, знаете, всё действительно оказалось совсем не так просто, – продолжил историю Зайцев. – В соседнем доме жила семилетняя девочка, которую во время прогулки во дворе искалечила собака. Оставила инвалидом, так как ногу пришлось ампутировать. Вся её семья была подавлена тем, что произошло с бедняжкой. Думаю, вы уже догадались, что собакой оказался тот самый злющий питбуль. Хозяина собаки наказали штрафом, но отца девочки это, конечно, не устроило. Он был неглупый человек и не стал мстить сгоряча, как это сделали бы многие на его месте. Нет, он завёл себе почти такого же питбуля и стал его тренировать для нападения на людей. В один прекрасный день отец девочки пришёл с собакой к квартире потерпевшего и позвонил. А когда тот открыл дверь – скомандовал собаке: «Фас». Питбуль хозяина квартиры пытался его защитить, но на этот случай отец девочки заготовил шприц со снотворным. В общем, просыпается псина через пару часов в пустой квартире. Рядом только тело хозяина. Проходит день – питбуль голодает. Проходит другой – он не выдерживает и начинает поедать тело. А потом мы труп обнаружили. Представляете, как тяжело было это всё распутать? А Дегтярёв будто знал с самого начала.
– Что стало с отцом девочки? – спросила Лея. От образа собаки, пожирающей труп, ей стало не по себе, но история оказалась интересной.
– Чисто по-человечески его всем было жаль. Хотелось бы закрыть на это дело глаза, но Дегтярёв не позволил, так как «закон есть закон». Он настоял на том, чтобы расследование было проведено по всем правилам, а дело – передано в суд. Кажется, отцу девочки дали пять или шесть лет условно. Вот, что я имел в виду, когда говорил, что Дегтярёв грамотный, но жёсткий. Никаких отступлений от своего мнения не терпит.
Зайцев открыл дверь в очередной кабинет и отпрянул назад, отмахиваясь от нахлынувшей на него струи напористых мух. Они назойливо вились вокруг его головы, бросались в лицо и кусали. Кожа мгновенно покрылась красными пятнами. В первые секунды Лея застыла столбом, не до конца осознав, что происходит. Каждое лето в детстве она гостила у бабушки в деревне, поэтому прекрасно помнила, как мухи увивались за соседскими свиньями и коровами. Стоило подойти ближе – и ты погружался в такое же гудящее облако. Ничего страшного в этом не было. Насекомых интересовали не маленькие девочки, а мусор и навоз.
Но эти мухи были другими. Они набрасывались на Зайцева так упорно, словно это была их последняя трапеза в жизни. Заметив появившиеся на его лице ранки, Лея кинулась на помощь и принялась отгонять мух, давить их ладонями. Когда жужжание поутихло, она бросила взгляд на окно в кабинете и обомлела.
– Там, там… Всё черное от мух! – крикнула она. – Нужно немедленно закрыть форточку!
Зайцев кивнул и бросился к окну. Сидящие на стенах кабинета мухи сорвались с мест, заметались в воздухе и пронзительно загудели. Лея вбежала следом, схватила со стола серую папку с надписью «Дело №», и стала хлестать ей направо и налево. Мухи кусали за руки и в лицо, но чем меньше их становилось, тем спокойнее они начинали себя вести. Вдвоём Лея и Зайцев быстро разделались с насекомыми, после чего перевели дух.
– Вот мрази, всего искусали, – выдохнул Зайцев. Он провёл рукой по лицу и ошеломлённо уставился на покрытую кровавыми линиями ладонь. – Вы как? В порядке?
– Мне не так сильно досталось. Немного задело руки и щеку.
– А ведь я не поверил Дегтярёву, признаюсь честно. Теперь вижу, что ошибался. Что же в городе творится, а?
Лея взглянула в грязное окно. С той стороны мухи сновали по стеклу, превратившись в единую, дрожащую кашу. Изредка слышался глухой стук – то ли насекомые пытались пробраться внутрь, то ли тыкались без всякой цели. Лея тоже не верила майору, пока не увидела раны на лице Зайцева. Пока не увидела черное, кишащее окно. Где-то там, вдалеке, город превращался в зону экологического бедствия.
Смартфон Зайцева издал короткую трель, означающую получение сообщения.
– Жена пишет. – Следователь улыбнулся, но тут же скривился от боли в обкусанном лице. – Она с сыном уехала на дачу ещё утром. У них пока ни следа безумных насекомых, но я всё равно попросил укрыться в доме и запереть двери с окнами. Лучше перестраховаться, а то мало ли.
Лея вновь вспомнила об Артёме. Она пообещала себе перезвонить, как только предоставится свободная минута. Утренняя ссора теперь стала казаться ей сущей мелочью по сравнению с тем, что творилось вокруг.
– Завтра, наверное, будет сильно болеть. – Зайцев прикоснулся к ранам, поморщился. – Ладно, обработаю их потом. Давайте пока проверим остальные кабинеты и вернёмся к Дегтярёву. Только папку из рук не выпускайте, хотя, надеюсь, она нам больше не понадобится.
Остальные окна на втором этаже были закрыты. В пустых кабинетах им встретились только пара мух, не обращающих на людей никакого внимания, и паук, который обустроил жилище в углу над шкафом с документами.
– Теперь-то у него будет полно еды, – заметил Зайцев.
– Вот кому чужое горе в радость.
Закончив с проверкой, они спустились на первый этаж, где застали Дегтярёва в полном одиночестве. Он стоял, уставившись в сторону и погрузившись в свои мысли. Пальцы рук нервно постукивали по бедру. На звук шагов майор обернулся и с мрачным видом сообщил:
– Я связался с областным начальством и МЧС. Сообщил о чрезвычайной ситуации и потребовал организовать эвакуацию. Или предпринять хоть какие-то меры. Они заверили меня, что обязательно разберутся, но…
Дегтярёв умолк.
– Но? – не выдержала Лея.
– Я убеждён, что мне не поверили. Ничего такого мне прямо не сказали, но по голосу чувствовалось, что отнеслись они скептически, мягко говоря. Оно и понятно. Нашествия насекомых в России случаются регулярно, но без массовых жертв.
– Значит, никакой эвакуации? Как они могут так поступить?
– Я уверен, что пара сотен звонков от горожан расшевелят их, – успокаивающе поднял руки Дегтярёв, – но это потребует времени. Сколько именно – сказать трудно. До тех пор моя обязанность – обеспечить безопасность каждого из вас. Включая подозреваемых в ИВС. Никто не выйдет наружу до моего распоряжения. Если попытаетесь выйти и поставить всех под угрозу, я буду вынужден принять крайние меры. Полагаю, всем всё ясно?
Лея посмотрела в его суровое, полное решимости лицо и нервно сглотнула. Она поняла, что не хочет знать, на какие крайние меры способен пойти Дегтярёв.
В едином порыве посетители торгового центра нагрянули в «Домашнюю корзину» – огромный зал с хозяйственными принадлежностями. Похватали репелленты, по привычке выстроились к кассе, но продавщица заявила, что в гробу видела эту работу и собирается уйти вместе со всеми, поэтому товар можно не оплачивать. Никого не смутило, что у неё не хватало полномочий для принятия решений такого рода – народ возликовал и стал опрыскивать себя из баллончиков. До откровенного мародёрства не дошло. Люди брали только то, что могло пригодится для защиты от мух.
Артём уговорил группу тех, кто желал остаться в «Купале», запастись спреями для уничтожения насекомых. Он сам взял пару баллончиков «Дихлофоса», хотя в широких коридорах торгового центра особой эффективности от яда ожидать не стоило. Ян откопал на одном из прилавков ультразвуковой отпугиватель.
– Никогда таким не пользовался. – Он повертел в руках металлическую коробочку, недоверчиво хмыкнул, но всё-таки положил в карман. – Самое время попробовать. Хотя, наверное, бесполезно рассчитывать на силовое поле, как в «Звёздных войнах».
Когда подготовка была завершена, люди вновь столпились в холле. Возле дверей собрались те, кто желал попытать удачи снаружи. Теперь их стало больше. Главным образом благодаря тем, кто поверил в чудодейственную силу репеллентов. Люди натянули на себя как можно больше одежды, надели капюшоны и перчатки, закрыли рты масками. Особенно на их фоне выделялся Валентин Ситчихин, облачённый в ярко-алую ветровку и обутый в невесть откуда взявшиеся походные ботинки. Он расхаживал перед людьми, как командир перед битвой, проверяя, все ли готовы к побегу.
Поодаль, за опущенными рольставнями торговых точек затаились разрозненные группы людей. Они не стали уходить в противоположный конец «Купалы», как планировали часом ранее. Во-первых, это не сильно помогло бы против мух, залетевших внутрь. Во-вторых, все хотели стать очевидцами того, как пройдёт бегство. Ещё теплилась надежда, что опасность исчезнет сама собой. Что люди, открыв дверь, выйдут под чистое небо, а не в тьму агрессивных насекомых. Ну или хотя бы отделаются лёгкими укусами.
Артём и Ян выбрали для укрытия отдел электроники, который располагался далековато от входа, но всё же позволял видеть, что происходит. Дверной проём заблокировали рольставнями. Витрины закрывать не стали – плотные стекла и так не позволили бы пропустить мух внутрь. Ян воткнул в розетку ультразвуковой отпугиватель и выкрутил регулятор на максимум.
Вместе с ними в отделе электроники прятались ещё пять человек. Бородатый охранник кавказской внешности успокаивал Жанну – продавщицу из ювелирного, продавшую Артёму обручальное кольцо. В углу с испуганным видом стояла девочка с инопланетными глазами. Отдельно от всех держались Завражная и её телохранитель. Они чуть слышно переговаривались, посматривая сквозь витрину.
Тем временем исход из осаждённого насекомыми торгового центра начался. Управляющий «Купалы», замотанный в одежду, как в чадру, встал возле переключателя и, дождавшись одобрительного кивка Ситчихина, нажал на кнопки. Двери тут же разъехались в стороны, открыв проход. Толпа, мгновенно окружённая черными гудящими точками, хлынула наружу. Поначалу быстро и слаженно, но в первую же минуту в проходе образовалась давка. Люди толкались, отпихивали друг друга и кричали. Кричали так громко, что боль и ярость, вложенные в их слова, разносились по всему торговому центру. Репелленты оказались бессильными.
Мухи сжирали людей заживо. Черные облака опускались на головы, сдирали плоть кусочек за кусочком. Один из беглецов – молодой спортивный парень – побежал по парковке в сторону, вдоль витрины. Шлейф из насекомых неотрывно следовал за ним. Через пару метров парень рухнул на землю – запнулся, как показалось Артёму. Он ждал, когда беглец появится в поле зрения вновь, но этого не произошло. Парень так и не поднялся.
Мухи бросались на людей целенаправленно, словно действовали по заранее заготовленному плану, как бы трудно в это ни было поверить. Они преследовали беглецов. Они добивали упавших или слишком медлительных. Они проникали в уши и рты, пробирались сквозь малейшие щели в одежде. И лишь разреженные скопления мух залетели вглубь торгового центра, бесцельно кружа по его просторам.
Когда последний из беглецов покинул «Купалу», Артём подал знак Яну и толкнул рольставни вверх. Входную дверь предстояло запереть. Позади, в отделе электроники их дожидались остальные: охранник, женщины, девочка и телохранитель Завражной, который наотрез отказался идти к дверям, сославшись на обязательства по работе.
Болтающиеся в воздухе мухи чуть оживились при появлении Артёма и Яна. Медленно, почти лениво поплыли к ним навстречу, как будто были накачаны пивом после большой пирушки. Ничего общего с атаками роя на беглецов.
– Мне кажется или по отдельности они не такие активные? – прошептал Ян.
– Не кажется. В рое они умнее и агрессивнее. Может, у них есть что-то вроде коллективного разума.
– Прямо как у ос и пчёл? М-да, я ведь говорил, что это не простые мухи. Тяжко нам с ними придётся.
Артём распылил «Дихлофос» в зависшее над прилавком с пончиками облако мух. Слева от него раздалось шипение – Ян сделал то же самое. Мухи разлетелись по сторонам, спасаясь от ядовитого газа. Часть из них неуклюже закружилась, а через пару секунд посыпалась на пол. Другие продолжали летать как ни в чём не бывало.
– Ах, собака! – завопил Ян, потирая шею. – Больно кусают! Давай ускоримся.
Они добежали к стене с панелью управления, не переставая распылять инсектициды. Мухи позади них или валялись на полу, или парили на расстоянии, словно понимали опасность оранжевых баллончиков с эмблемами перечёркнутых насекомых. Артём нажал кнопку с изображением закрытого замка, и входные двери заблокировались. По коридорам торгового центра пронёсся шум рольставней – люди выходили из укрытий и растерянно озирались.
– Вот же погань, – подавленно произнёс Ян. Он махнул Артёму, подзывая к себе. – Посмотри на парковку. Посмотри, чем всё закончилось.
На улице бесновался рой. Мириады мух дёргались и кружились в хаотичной пляске вокруг мертвецов. Насекомые облепили тела так плотно, что человеческие очертания были едва различимы. Ни один из лежащих на асфальте людей не подавал признаков жизни. Артём насчитал по меньшей мере тридцать таких холмиков, облюбованных мухами, и ужаснулся, когда вспомнил среди беглецов рыжеволосую женщину с годовалым мальчиком.
«Хоть кому-нибудь удалось выбраться? – подумалось ему. – Хоть кому-нибудь?»
Вдалеке, возле открытой двери автомобиля сквозь черноту мух он увидел лежащее на асфальте тело в ярко-алой ветровке. Артём сжал в кармане обручальное кольцо и закрыл глаза.