Я замираю, краска отливает от моего лица, а вилка выпадает из рук, громко звякая о тарелку. Лорд Орланд переводит на меня взгляд своих золотых глаз. Он удивленно поднимает брови:
– Ти… – начинает он.
Но Ник, похоже, понимая, что лорд Орланд узнал меня, перебивает его:
– Тина. Моя новая помощница.
Николас, не моргнув глазом, врет и встает с места, чтобы поприветствовать важного гостя. Они совсем по-дружески жмут друг другу руки. Помню, что последний раз, когда мы с Ником виделись, он упоминал, что между ними были какие-то разногласия, связанные с его сестрой. Но в подробности тогда не вдавался. Неужели все разрешилось?
Гостья Ника будто еще ярче начинает сиять, на ее лице появляется мягкая, счастливая улыбка. Женщина встает со стула и подходит к лорду Орланду. Тот притягивает ее за талию, глядя с такой нежностью, что, кажется, ею можно напитать весь мир, и… целует.
И тут я понимаю, что ничего не понимаю. Ошеломленно смотрю на Николаса, а он только изгибает бровь в ответ, будто говоря: «А ты что подумала?»
– Надеюсь, моя жена не помешала никаким твоим планам, так внезапно появившись вчера тут? – спрашивает лорд Орланд Ника, а у самого в глазах явная хитрая смешинка.
– Я всегда рад видеть свою сестру, – отвечает Ник. – Только кто-то ее редко отпускает.
– Разве? – лорд Орланд искренне удивляется. – Не помню, чтобы я хоть раз за последние два года препятствовал посещению Айлин родных земель.
Гостья Ника довольно улыбается и кладет голову на грудь своего мужа.
– А я не тебя имел в виду, – посмеивается Николас. – Я про своего племянника. Кстати, по Дариану я тоже соскучился – мой дракон говорит, что он забавно лопочет.
Все дружно смеются, а я чувствую себя лишней на этом празднике жизни. Так вот, какой должна быть семья: искренней, дружной, любящей… Такой, какой у меня никогда не было и никогда не будет.
Нет! Будет! Я сделаю все возможное для этого. Ради Риана.
Лорду Орланду тоже приносят приборы, и обед продолжается в тихой и уютной атмосфере. Господин Рэгвальд время от времени кидает на меня заинтересованные взгляды, а мне при этом кажется, что он видит меня насквозь. Однако сама я никак не могу его прочитать. Будет ли он докладывать моему мужу о том, что я тут?
По драконьей традиции, однажды став женой дракона, я остаюсь его собственностью навсегда. Скрывать меня – идти против воли богов.
Но если это так, то я не понимаю, за что они так прогневались на меня? Отчего, дав на краткий миг почувствовать себя любимой, они забрали у меня это?
Смотрю на красивый, словно высеченный из мрамора профиль Ника, а грудь сжимает от боли. Почему мне временами кажется, что все это напускное? Я даже представить не могу, что мой Ник может быть настолько жестоким. Хотя был ли он моим когда-нибудь?
Аппетит, которого и так не было, теперь напрочь пропадает. Я лениво ковыряюсь в тарелке, гоняя по ней последний кусок картофеля, покрытый маленькими кусочками зеленого укропа. Когда я поднимаю глаза, сталкиваюсь с внимательным взглядом Ника, в котором будто бы замечаю отголоски того тепла, которое согревало меня два года назад.
Но даже этих маленьких искорок хватает, чтобы зажечь огонек в моем сердце. Не знаю, что Ник видит в моих глазах, но хмурится и переключается на Айлин.
После обеда он отдает мне указания отутюжить и накрахмалить его камзол, чтобы к ночи он был уже у него в покоях.
– Хорошо, господин Сайланд, – я опускаю глаза. – А потом вас найти?
– Нет, потом иди к ребенку, – разрешает Николас. – Можете погулять с ним в саду. На третьем ярусе есть беседка с качелями. Айлин, Рэгвальд, мне донесли отчеты о последнем прорыве, я должен их изучить.
Ник выходит, а я остаюсь с его сестрой и лордом Орландом. Айлин кладет мне руку на плечо:
– Тина, я очень надеюсь, что вы тут надолго, – мягко говорит она. – В следующий раз непременно привезу своего сына, а то, от Николаса пока дождешься племянников, поседеешь.
Я натянуто улыбаюсь. Понятия не имею, как на это реагировать, ведь она даже не представляет, насколько ошибается.
К счастью, вторая половина дня проходит спокойно и без потрясений. Я быстро справляюсь с камзолом и до самого вечера гуляю с Рианом в саду. Потом Берта помогает мне искупать сына и уложить спать.
Захватываю с собой камзол, который оставляла отвиснуть на плечиках в детской, и возвращаюсь в свою комнату. Дверь в покои Николаса уже закрыта. Вспоминаю распоряжение отнести камзол к нему, некоторое время робко мнусь в сомнении, постучаться или нет, и в итоге трусливо сдаюсь. Оставляю камзол на диванчике в гостиной и ухожу к себе.
Переодевшись в легкую хлопковую ночную сорочку, забираюсь в мягкую кровать с белоснежным шелковым бельем, пахнущим лавандой. После всего пережитого я быстро проваливаюсь в сон, только коснувшись головой подушки.
– Нет, ты представляешь! Она прямо так и сказала! – я эмоционально рассказываю Николасу историю о своей подруге.
Я очень нервничаю, потому что Ник первый раз пригласил к себе, да еще и принес сюда на своей собственной спине. Волнение просто переполняет меня, поэтому я болтаю, почти не переставая, смущаюсь от этого и еще больше нервничаю.
Да, наши амулеты удивительно ярко сияют, отзываясь друг на друга. Но для меня это никогда не было важно. Все, что я когда-либо просила у богов, – это быть счастливой с любимым мужчиной. Я хотела настоящих чувство, а не расчета совместимости.
Ник очень по-доброму, ласково улыбается, согревая меня этой улыбкой. Он сжимает мою кисть, поглаживает большим пальцем мою ладонь, вызывая волну трепета во всем теле.
– Тиолла, тебе понравилась рыба? – внезапно задает вопрос Ник.
Я замолкаю на секунду, пытаясь сообразить, о чем он спрашивает. Его улыбка становится еще шире.
– Какая ты красивая, – Ник касается моей щеки и заглядывает в глаза, а кажется, в самое сердце. – Не могу насмотреться на этот живой огонек в твоих глазах. Мне кажется, если бы ты была драконом, то твой огонь был бы животворящим.
Я распахиваю от неожиданности глаза. Как он мог узнать? Моя семья тщательно скрывает мою силу, потому что на нее уже давно есть «покупатель». А, значит, вместе с ней и на меня.
– Как бы я хотел, чтобы этот твой внутренний свет никогда не погас. – Ник дотрагивается кончиками пальцев до моей щеки, ведет ими по скуле, а затем подтягивает ближе к себе.
Я оказываюсь непозволительно близко к мужчине, и это смущает. Но в то же время волнует, вызывает внутренний трепет. Дыхание сбивается, когда взгляд Ника падает на мои губы.
Кажется, в этот миг время замирает, а весь мир сужается только до одних нас. До Ника, сильного, властного дракона, и меня, совсем юной маленькой магички из обедневшего рода. Я тону в его глазах, похожих на чистое лазурное небо, согреваюсь теплом, которое они излучают, и доверяю рукам, что крепко держат меня.
Взгляд Ника обжигает, вызывает волну щекочущих мурашек. Мне нестерпимо хочется облизать губы, что я и делаю, а в следующий момент Ник накрывает их нежным, страстным, волнующим поцелуем. Моим первым поцелуем.
Я просыпаюсь в поту и резко вскакиваю на кровати. Этот сон… Он должен быть чем-то светлым и счастливым, но после свадьбы стал моим самым страшным кошмаром. Потому что после ощущения счастья, которое наполняло меня во сне, проснуться в аду казалось еще одним наказанием.
Сползаю с кровати и, как можно тише ступая босыми ногами по мраморному полу, выхожу в гостиную, чтобы налить воды из графина. Но стоит мне сделать шаг за дверь, как меня заставляет вздрогнуть низкий бархатный голос, отдающийся приятной вибрацией в груди.
– Тоже не спится?