Мы идем к выходу, когда нас окликает вышедший в коридор врач.
– Сафронова?
– Нет такой, – отвечаю я и скрываюсь за углом длинного коридора.
Я пытаюсь отдышаться, словно убегала последние полчаса без остановки. Потому что… я же только что чуть не сотворила самую большую ошибку своей жизни.
Как я могла даже подумать о том, чтобы сделать это?
Невольно возвращается наш разговор в память, слова Захара и грудь стягивает жестким узлом.
– Погоди, – останавливаю Марину, – я сейчас в туалет сбегаю. Возьми, пожалуйста, сумку.
Она садится на белый стул и молчаливо берет мои вещи грустно улыбаясь.
Включив прохладную воду, я набираю ее в ладони и брызгаю в лицо.
Остужаю немного жар, который внезапно захватил все тело.
– Все в порядке, – шепчу, смотря на свое отражение. – Все будет в порядке. Он принял это решение за двоих. Ты тоже.
Взяв пару полотенец, насухо вытираю кожу и, взяв под контроль эмоции, выхожу.
– Ну как ты?
– Нормально. Слушай, – подхожу ближе, и Марина встает. – Я могу остаться сегодня у тебя? Завтра я планирую забрать вещи из квартиры Захара и поехать домой.
– Так быстро?
– Не вижу смысла оставаться в городе. Он был единственной причиной. Теперь эта причина исчезла.
– Ох… Может, не стоит так скоро все это, – она жестикулирует руками явно не зная, как объяснить свою точку зрения.
– Марин, прошу тебя, – беру ее за руки, – не говори ему ничего. Сегодня я сделала аборт, как он того и просил. Я хочу спокойную беременность несмотря на то, как она началась.
– Конечно. Тут можешь даже не сомневаться, я буду молчать. Я скорее имела в виду поговорить вам.
– Уверена, мы еще поговорим, пока я буду собирать вещи.
– М-да уж. Ну, поехали тогда.
– Спасибо, что ты со мной, – улыбаюсь ей, и мы разворачиваемся к дверям клиники.
Квартира у Марины двухкомнатная. И я здесь уже бывала. Но не при таких обстоятельствах.
– Точно удобно на диване будет? Смотри, могу в спальню, если что…
– Прекрати. У тебя диван обалденный.
– Ну ладно. Я планировала ужинать в ресторане, поэтому давай закажем что-нибудь сюда. Отказ не принимается.
– Я планировала отказаться.
– Ты не можешь, у тебя ребенок.
– Это так странно звучит.
– Нормально звучит. Пошла найду меню.
Я сажусь на диван и с какой-то там призрачной надеждой, вытаскиваю из сумочки телефон.
Однако…
Встаю и хочу пойти за девушкой, но она возвращается сама с ярким буклетом ресторана в руках.
– А можешь мне еще зарядку дать. Телефон вырубился, видимо, еще в больнице. Хотя, казалось, полная была батарея.
– Бывает, что заглючит и все.
Приносит мне зарядное устройство и садится в кресло.
Я подключаю устройство. Выжидаю пару секунд, и он быстро включается. Батарея показывает семьдесят процентов.
– И правда, заглючил. Говорю же, заряд был.
– Бывает, – жмет плечами Марина и отворачивает, начав быстро диктовать заказ.
Когда сеть начинает работать, я жду, что мне посыплются пропущенные звонки. Смс. Хоть что-то… Толика его не бессердечия, которая покажет, что это было настоящим, реальным. То, что скажет мне: «Он сожалеет, Олеся…»
Но проходят длинные, выжигающие в груди дыру минуты, а я пялюсь на яркий экран, с которого смотрим мы оба, счастливые. Только что окончившие университет и получившие дипломы.
Это было совсем недавно. Я и не подумала бы что началу августа нас больше не будет.
По щеке катится слеза и падает на «лицо» Захара, делая его размытым.
– Не позвонил? – спрашивает Марина.
– Даже чтобы узнать, как все прошло. Разве он всегда был таким бессердечным?
– Возможно, к другим, но не к тебе, Олесь. Наверное, это просто та тема, которая его пугала больше всего.
– Но разве я не боюсь? Разве я из титана сделана? И он… Мужчина, который должен был сказать, что все получится, что мы справимся. Он должен был многое сделать, а в итоге не сделал ничего, кроме сказанных слов. Разочаровываться в людях очень больно оказывается. Особенно в любимых.
Этот вечер был таким тягучим. Что ужин, что дальнейший душ и длительный просмотр фильмов по телевизору. Марина сидела со мной почти до двенадцати ночи, но потом ушла.
Я вышла на балкон и вдохнула приятный августовский воздух. Загазованный, но все же летние ночи полны своего очарования.
У нас их было не счесть. И теперь им присвоено прошедшее время.
Впервые за этот день я опускаю голову вниз и смотрю на свой живот. Впервые прикасаюсь и будто чувствую. Нутром или на каком-то ином уровне. Но я просто ощущаю это тепло. И я знаю, что поступила правильно. Мне ни о чем не придется сожалеть. А ему? Возможно, тоже.
Из-за того, что поздно легла, я проснулась аж в половине одиннадцатого. Марины дома не было, поэтому я отправилась хозяйничать сама.
Заварила ароматный чай. Нашла мягкие вафли, сгущенку и вдоволь объелась.
Бросила взгляд на скучающий телефон и решила, что самое большое разочарование в нем уже было вчера. Куда уж больше?
Собравшись, я уже почти вышла, как вернулась сестра Захара.
– О, привет, а ты все? Поехала?
– Да. Я даже маме с папой не звонила. Решила сначала с вещами разобраться. Не уверена, что смогу все забрать с собой, но и папу звать сюда не буду. Он у меня в этом плане конфликтный.
– Это как?
– Ну, пойдет разбираться и с Захаром, и с его отцом, не дай бог.
– А может, стоило бы? Пусть надерет уши обоим.
Мы смеемся и внезапно замолкаем.
– Он не звонил?
– Нет. Телефон так и молчит. И я решила, что это говорит так же много, как и он говорил мне вчера.
– Я уже говорила, что мне жаль?
– Мне было жаль, но, по сути, он меня потерял, а я осталась в выигрыше. У меня ребенок.
– Так ты расскажешь о малыше потом?
– Да. Но сначала девять месяцев покоя и морского воздуха.
– Я уже тебе завидую.
– Поехали со мной.
– Я обещаю приехать в гости, но вряд ли останусь. Мама сказала, чтобы я начинала работать в фирме отца.
– В смысле твоего?
– Да.
– А ты не хочешь?
– Я понимаю, что у них свои разборки. Но для меня он нас кинул. Вот и весь разговор.
– Понимаю.
– У тебя деньги есть? Может, на самолет надо или что еще?
– Нет, спасибо. Все в порядке. Может быть, с вещами попрошу тебя потом помочь. Не знаю. Или выкину старье.
– С тобой поехать?
– Не стоит.
– Ну ты звони, ладно?
– Конечно. Спасибо за гостеприимство.
– Было бы за что. Ну пока.
– Пока.
Я спускаюсь, как раз когда такси паркуется у многоэтажки. И назвав адрес, нервничаю весь путь.
И я была готова ко всему, что могла бы увидеть.
Но только не встретившую меня… ненависть, что явно читалась на его лице в глазах.
Да как он смеет так смотреть на меня?