Такси ловко продиралось в пробке, водитель несколько раз поглядывал в зеркало на пассажирку, замершую в прострации на заднем сидении. Какую-то несчастную и бледную. Потом сосредоточился на дороге, понимая, что ничем тут не поможет. А девушка в вечернем платье глядела в окно, но не видела и не чувствовала ничего, она проживала заново свою жизнь.
Иногда надо вернуться вспять, чтобы понять, где была допущена фатальная ошибка. Говорят, если точно вспомнить свои впечатления в самом начале, ее можно уловить. Но память упрямо подсовывала другое.
Свежее, горячее, ранящее до крови.
Выпускной банкет был в самом разгаре. Тот самый чудный момент, когда диплом в кармане, торжественные речи и протокольные тосты отзвучали и настает безудержное веселье праздника. Маша с Аней успели нахохотаться и натанцеваться и теперь, разгоряченные шампанским и танцами, убежали чуточку охладиться и подкрасить губки.
Маша мыла руки, загадочно улыбаясь своему отражению, она вообще весь день была слегка взвинчена и немного рассеянна, наверное, потому не сразу услышала, что Аня повторяет уже третий раз:
– Машка, смотри!
– А?!.. Прости, задумалась я что-то, – очнулась со смехом.
Замечталась. Не сразу поняла, что подруга показывает ей весьма приличный брюлик, примостившийся на ее безымянном пальчике.
– Оооо! Классно! А почему я раньше его у тебя не видела?
Подруга закатила глаза и, состроив невероятную мину, выдала шепотом:
– Потому что это был секрет! Андрей просил пока ничего не говорить. Может, сегодня на банкете объявим. Если он разрешит.
И тут в душе у Маши наконец-то трепыхнулось нехорошее предчувствие.
– Андрей просил? – переспросила она.
– Ну да, сказал, сюрпризом будет! Машка… Я так счастлива! У него все-таки есть вкус, да? Красиво? Что скажешь?
Анна, светясь извечной женской радостью, любовалась на колечко, а до Марии медленно и верно доходил смысл сказанного. Умом-то поняла, но не осознала, в голове не укладывалось. Осторожно спросила, холодея внутренне:
– И что за сюрприз?
А мысли заполошно заметались. Не может быть…
– Андрей мне вчера предложение сделал, – горячо зашептала Аня, вытаращивая глаза.
Маша не могла, отказывалась верить, потому что Андрей был эту ночь с ней. С ней! Да они три года уже!!!.. Вчера был с ней, и у них был секс, а перед этим делал Аньке предложение?..
Мысли сшиблись в критическом столкновении. Ступор.
А потом напал смех. Истерический смех, она никак не могла остановиться. Аня потрясенно уставилась на нее:
– Машка, с тобой все нормально?
Маша хохотала, а в голове металось: «Нормально? Нормально… Нормально?!»
Когда смогла выжать из себя хоть слово, сказала, продолжая смеяться и вытирая выступившие слезы:
– Прости. Я так рада за вас… Ты… иди. Иди! А я сейчас. Мне надо…
И хаотично махнула рукой, не зная, как спровадить сиявшую счастьем подругу, чтобы не согнуться от боли при ней.
– Ну ладно, ты это… – пробормотала та.
– Иди, – выдавила, опираясь ладонями о раковину. – Я сейчас.
Та наконец вышла, а Маша застыла, закрывая глаза.
Пытаясь уложить в голове кошмарную правду.
А все так просто.
Почти три года встречаться с ним на съемной квартире по два-три раза в неделю! Безумный, невероятно горячий и сладкий секс и никаких разговоров. Табу. Ему так нравилось!
А в обычной жизни можно вполне успешно притворяться просто друзьями, потому что Андрей с самого начала хотел оставить все как есть и никому ничего не рассказывать. Особенно Ане.
Ей бы сразу догадаться…
Андрей же никогда не заговаривал с ней ни о любви, ни об отношениях. Но она-то по-бабьи верила, что у них все по-настоящему, лелеяла тайные надежды. Вот отучатся, и он наконец-то позовет ее замуж.
Позвал. Только не ее, а Аньку.
Так глупо, глупее не придумаешь. Вчера, после всего, Андрей сказал, что приготовил сюрприз. Дура бестолковая, весь день сегодня млела, ждала…
Сюрприз! Новый приступ хохота заставил Машу согнуться пополам.
Внезапно хлопнула дверь.
– Что с тобой?! – резко, тревожно.
Андрей. Он и голоса-то не повышал, а Маша поняла – весь какой-то слишком напряженный. Шагнул к ней.
Бешенство поднялось изнутри. Дикая обида. Казалось, ее сейчас разорвет от эмоций. Обернулась, только рот открыла, чтобы ему все высказать, но в это время, словно в замедленной съемке, начала открываться дверь. И голоса. Сокурсница Белка Сагитова и преподша-англичанка.
Дальше все случилось в мгновение ока. Одним быстрым движением Андрей схватил ее в охапку, затащил в кабинку.
– Молчи! – одними губами.
Глаза дикие, притиснул, зажимая рот ладонью.
И от всей этой идиотской ситуации, от злости своей и его, от властной грубости вдруг сорвало тормоза. Возбуждение хлынуло огненной волной, сжирая разум, заливая кипящим жаром обиду, все. Все. И ведь не только ее, судя по тому, как он остервенело вжимал ее в стену, его торкнуло еще сильнее! Одна рука продолжала зажимать рот, а вторая полезла в разрез платья, добираясь до тела. Дыхание шумное, тяжелое, как будто марафон бежали. Добрался.
А там мокро. Да! Выдохнул ей в губы, а у Маши искры под веками. Горячо, жарко, нечем дышать, только им проклятым. Яд! Давно уже ладонь заменили губы жадные. Ее стоны глотать, душу высасывать. А руки…
Одной крепко держал за талию, другой сдирал белье, мял, тискал, пощипывал, гладил… Молча, страшно, властно, унизительно. Так горячо и сладко, что слезы по щекам. А потом на себя ее. Вжимать, вдавливать, драть душу в клочья, пока тело несется на волне дикого наслаждения в рай.
И некогда остановиться, чтобы помыслить, что нельзя это им, уже нельзя!!! Что горько. Ужасно! Невозможно. Не дает остановиться, мозги включить…
Так всегда между ними было. Горячо. Безумно страстно.
Маша и не заметила, что голосов больше не слышно, они снова одни. Андрей чуть отодвинулся, позволил ей ступить на пол, а ноги не держат, после пережитого. Он ее приобнял. Мягко, властно, заботливо. Словно не…
– Это и был твой сюрприз? – выдохнула еле-еле.
Взглянул нечитаемо. Хмыкнул:
– Не совсем.
Взгляд насмешливо-циничный, горьковатый.
– Ты как, маленькая? – И большой палец по губам.
А ее в дрожь. Обида вернулась стократно, задрожала слезами.
– Ты же… Ты же три года со мной, а теперь женишься на Ане? После всего, что у нас было? И я узнаю об этом вот так?
И слабость такая, нет сил даже его оттолкнуть. Перехватил ее удобнее, уселся сверху на стульчак, а Машу к себе на колени. Голову ее к плечу прижал.
– Во-первых, я собирался сказать тебе, просто Анька опередила, – проговорил, медленно поглаживая.
Голос звучал странно, как через силу. Маше хотелось отдернуться, закричать, но не пошевелиться, она была сейчас безвольна в его руках. Это какое-то проклятие…
– А во-вторых, – тон его чуть изменился. – Что у нас с тобой было, Маша? У нас был секс. Не спорю, крышесносный.
Он хрипло и как-то болезненно рассмеялся, руки снова пришли в движение, шаря по телу, а губы проглотили протест. Когда он оторвался, Маша дрожала в его руках, проклиная себя и позорно ожидая продолжения.
– Но это просто секс, – Андрей выдохнул и пожал плечами.
– Что… Ты… Ты сволочь!
– Чшшш, не надо закатывать истерику. Ты сама хотела этого не меньше, и тебя все устраивало.
– Но я же… Я же думала… Я любила тебя все это время!
Андрей цыкнул, добираясь до тела и сцеловывая вздох:
– Успокойся, все это время ты любила мой член, а вовсе не меня.
Его рука там, его слова, режущие не хуже ножа.
– Да как ты так можешь?! – задохнулась Маша.
– Не ты, а мы! Мы, Машенька. Ты сама на меня прыгала.
Слезы хлынули, Маша рванулась из его рук.
– Я сейчас все Аньке расскажу!
Но он держал крепко. И обжигал дыханием, уговаривал:
– Ну все, все. Перестань. Ты этого не сделаешь. Потому что тогда я никогда не прощу тебя. И ты себе не простишь, если испортишь жизнь ближайшей подруге. Все хорошо, перестань.
И она рыдала в его объятиях, а он так нежно гладил ее по спине, как будто любил. И в его объятиях было почему-то так хорошо, спокойно. Как дома.
Извращение какое-то. И это проклятое послевкусие после секса, как торнадо прошелся в крови. Осознавая, что унижаться дальше просто некуда, Маша спросила, силясь понять:
– А как же я, Андрюш? Ты же любил меня…
Он продолжал обнимать ее, но отвернулся. Проговорил со странной интонацией:
– Я не любил тебя, нам просто было хорошо вместе. Но жизнь так устроена, иногда надо что-то менять.
Господи… как чудовищно все. И все же сказала:
– Если тебе надо жениться, женись на мне. Почему именно на Аньке, Андрюша?
– Я бы все равно никогда на тебе не женился, маленькая моя. Ты посмотри на себя, разве на тебе можно жениться?
Он горько улыбался, а рука поглаживала ее там. Унизительно, оскорбительно, а у нее дыхание сбивалось от сладких ощущений. Есть ли дно этому унижению…
– А что не так со мной, почему на мне нельзя жениться? – выдавила через силу.
– Ты посмотри на себя, ты же течешь как сучка. Ну какая из тебя жена?
В его устах это звучало так несправедливо, цинично и жестоко, что Маша была просто убита свалившимися на нее откровениями. Замолкла, ушла в себя.
– Кстати, о сюрпризах, – проговорил Андрей со вздохом. – Ты же так и не дала мне рта раскрыть.
Он потерся носом о ее шею за ушком, дунул на кожу, поднимая волну мурашек. Как это ни ужасно, даже в этой ситуации Андрей смог добиться от нее мгновенного отклика. Тихонько засмеялся, осознавая свою власть, словно внушал ей:
«Ты моя, запомни».
И поцеловал.
Почему этот урод так на нее действовал? Он же только что унизил ее, растоптал, смешал с грязью, а она дрожит от страсти в его объятиях. Впрочем, сейчас она вовсе не смогла бы ответить, что и почему делает, какая-то белая муть заволокла мозги, выключая из действительности.
– Я снял другую квартиру, больше, удобнее. Для нас, – с каким-то затаенным восторгом проговорил Андрей, ссаживая ее с коленей.
– А как же Аня? – пробормотала Маша в прострации.
– А что Аня? – спросил он, бросив взгляд на часы. – Анна здесь ни при чем. Ей об этом незачем знать. И ты ей о нас никогда ничего не скажешь.
Вновь она оказалась в его руках, а он давил волей, не давал передышки, не давал думать.
– Ты же ее любишь, она твоя подруга. Так? Не скажешь?
В полном бесчувствии Мария покачала головой.
– Вот и умница.
Кивнул удовлетворенно, провел большим пальцем по щеке, растягивая край ее губ в улыбку, и сказал:
– У нас все будет хорошо, очень хорошо. А теперь успокойся, приведи себя в порядок и возвращайся в зал.
И ушел, оставив ее одну в кабинке. Как в руинах.
Снаружи снова послышались голоса. Маша выждала, пока все стихло, и вышла, потому что привести себя в порядок действительно нужно.
Но только в зал она не вернулась.