Самое страшное, началось утром нового дня. С большим огорчением Женя вдруг понял, куда он попал. Сперва был скудный завтрак, который не шёл ни в какое сравнение с тем, что парень ел на границе. Затем, отделение построили перед столовой и быстрым шагом погнали на большой полигон, находившийся в трёх километрах от части.
Оказалось, что молодой капитан сдержал своё слово. Он не обманул военкома, когда обещал сделать человека из Жени. Он позвонил куда следует, и парня назначили вторым номером к станковому пулемёту «Максим».
Нужно сказать, что этот реликт гражданской войны весил более двадцати семи килограммов. Ствол и щиток быстро снимались, но всё остальное – стальная станина, колёса и сошки не отделялись одно от другого. Все вместе они тянули ровно на пуд.
Ещё там имелась труба, согнутая в виде литеры «П». За неё два бойца катили весь пулемёт по поверхности почвы. Эта труба, складывалась определённым макаром. После чего, всю конструкцию можно было повесить на второго номера боевого расчёта, словно рюкзак на туриста.
Сошки, наподобие лямок, висели у него впереди. Станина с колёсами на согнутой спине, вместо мешка из брезента. Плюс ко всему, к «Максиму» прилагались две жестяные коробки, битком набитые патронными лентами. Всё это добро составляло третью часть старого доброго центнера. Его и таскал второй номер, словно верблюд.
Первый номер переносил только сам пулемёт и щиток, весящие двенадцать кило. Прибыв на позиции, стрелок звал напарника, и с его действенной помощью закреплял боевое оружие на тяжёлой станине. Затем, ложился сзади, жал на гашетку и вёл огонь по противнику.
В этом случае, Женя должен был находиться по левую руку и подавать ленту с патронами в приёмную щель пулемёта. Причём, его голова торчала рядом с щитком. Она являлась прекрасной мишенью для вражеских снайперов.
Ближе к окончанию дня, Женя измучился, словно раб на древнеримских галерах. Наконец, он со всеми вернулся в казарму. Там боец услыхал разговор собратьев по большому несчастью. Все они были такими же вторыми номерами, как он.
Бойцы, в один голос, мечтательно говорили о новом ручном пулемёте Калашникова, который уже, кое-где поступил на вооружение армии. Дело было всё в том, что он в снаряжённом состоянии весил всего пять килограммов и требовал для стрельбы лишь одного человека.
Неужели им доведётся увидеть такое оружие? Было написано у всех на лице.
Так уж случилось, что мотострелковый полк, куда попал парень, закрывал собой особо опасное направленье возле границы. Так в те времена назывались места, очень удобные для продвижения вероятного ворога. Самое странное, что тогда для СССР этим противником неожиданно стал огромный китайский народ.
А ведь ещё два года назад, он считался нам почти что родным, как Украина, к примеру, и Беларусь. Сколько помощи туда отослали. По радио пели, что русский с китайцем, братья навек. А вот подишь ты. Разругался Мао с Хрущёвым и всё пошло под откос.
Ну, а теперь боевое подразделение численностью в одну тысячу двести бойцов противостояло корпусу китайской народной освободительной армии. А он, между прочим, насчитывал более тридцати тысяч воинов. В их число входила пехота, усиленная огнемётчиками, артиллерия, и даже дивизия конников.
По самым оптимистичным расчётам начальников, мотострелковый полк мог удерживать эти позиции в течении сорока трёх минут. К окончанию данного срока, должен был геройски погибнуть последний советский солдат. Потом, китайцы могли продвинуться вглубь территории. Там их ожидало следующее подразделение армии и так далее, до самой Москвы.
Поэтому, кроме маршбросков и учебных стрельб боевыми патронами, солдаты усиленно строили укрепрайон. То есть, копали так называемые, траншеи полного профиля. Там размещались гнёзда для пулемётов и ходы сообщения.
На танкоопасных направлениях им поручили особо важную миссию. Закапывать танки и превращать их в орудийные точки стационарного типа. Со старых, уже списанных бронемашин, снимали двигатели с трансмиссией и тащили их волоком на боевые позиции.
В задачу пехоты входило зарыть их по самую башню. А для этого, приходилось выкопать огромную яму, объёмом почти в тридцать два кубометра. Загнать туда неподвижного монстра и забросать его сверху землёй. Таким образом, в общёй сложность приходилось перелопатить около полусотни кубов чрезвычайно тяжёлого, каменистого грунта.
Благодаря этому, как и обещал капитан, уже через месяц Женя превратился в того человека, что существует только в советской пехоте. Во-первых, он похудел на десять кило.
От переноски «Максима» с места на место, и от постоянноё перекопки земли его руки весьма огрубели. Мозоли на коже ладоней обрели ту жёсткость и толщину, что могли бы по прочности спорить с обычным лошадиным копытом.
К этому времени, в части все ждали группу солдат, о везении которых в казарме ходили легенды. Совершенно естественно, что Женя, ставший квалифицированным землекопом и настоящей вьючной скотиной, спросил, в чём собственно дело? Оказалась, что эти счастливцы попали на курс поваров, который ему предлагал полковник военкомата Будённый Владимир Иванович.
Через пару недель, баловни капризной судьбы прибыли в полк располневшими, и невиданно похорошевшими. Самого худого из них, до отправки на курсы, все дружески называли – Мосол. Так вот, даже этот субтильный боец, поправился на двенадцать кило.
На фоне всей солдатни, измождённой физически тяжёлым трудом, новоиспечённые мастера поварёшки выглядели весьма необычно. Они походили на сказочных принцев, вернувшихся с отдыха на каком-то курорте.
Сначала Женя глубоко сожалел о своей «идиосинкразии на процесс приготовления пищи». Однако, через какое-то время, произошло нечто весьма необычное.
Взвод пулемётчиков стоял на плацу по стойке смирно. Они приготовились двигаться на полигон. Там их с нетерпением ждали старые танки, ещё не закопанные по самую башню.
Именно в этот момент, мимо бойцов проходил низкорослый, удивительно полный, а если сказать более точно, тучный полковник. Намётанный взор офицера скользнул по солдатам и задержался на правофланговом бойце.
Вообще-то, в подразделении Женя числился по росту вторым, но в этот замечательный день, всё слегка изменилось. Рядовой, что был выше его на пять сантиметров, заступил в наряд по казарме.
Таким хитрым образом, капризуля судьба поставила парня на край шеренги в самый подходящий момент. К тому же, благодаря теперешней его худобе боец выглядел значительно выше, чем был на самом-то деле.
Полковник остановился и подошёл к Жене вплотную. Офицер измерил бойца острым взглядом от головы и до пят и двинулся своею дорогой. Когда он проходил мимо вытянувшегося во фрунт командира, то мимоходом бросил летёхе: – Правофлангового перевести в моё подчинение!
– Слушаюсь! – козырнул лейтенант. Взводный покраснел от досады на везение кого-то другого. Он повернулся к своим пулемётчикам, и, не глядя Жене в глаза, прошипел:
– Рядовой Степанов, по приказу полковника Соломона Израилевича Дадацкого, Вы переводитесь во взвод управления! Немедленно пройдите в блок канцелярии и оформите данное им устное распоряжение! Бегом, марш!
Ничего не понимая в случившемся, парень помчался к зданию штаба. У него за спиной печально вздыхал несчастный молодой лейтенант. Ему вторили и все остальные солдаты многострадального взвода.
Всё объяснилось лишь после того, как писарь стал оформлять перевод. Он сказал с нескрываемой завистью: – Ну и везунчик же ты, Женя Степанов! Полковник Дадацкий служит у нас заместителем командира полка по снабжению. То есть, все склады части находятся в его управлении.
Ефрейтор понизил голос до шёпота и осторожно добавил: – Как ты заметил, сам он очень низкого роста. Скорее всего, по данной причине, он набирает к себе, во взвод управленья солдат, которые выше метр восемьдесят пять.
Писарь быстро заполнил бумаги и ещё тише закончил: – Будешь работать на складе, пожалуйста, не забудь обо мне.
На всякий случай, Женя кивнул и пошёл за своими вещами в казарму. Начинался новый этап в его непростой воинской жизни.
Во время летних каникул, Женю отправили в небольшую деревню, стоящую на Украине. Мол, пусть двенадцатилетний парнишка погостит у дедушки с бабушкой и отдохнёт на природе.
Нужно сказать, что старый родич у Жени, был очень необычным мужчиной. Яков Федорович Савченко воевал в империалистическую войну в 1914 – 1918 годах. Их пехотный кадровый полк был тогда на очень хорошем счету. Так что, к ним даже как-то приехал сам венценосец – Николай II, император Великой Руси.
Совершенно естественно, что начальство решило выслужиться перед властителем огромной страны. Командиры устроили торжественный смотр воинской части. Заодно, наградили бойцов, отличившихся в последних боях с супостатом. Им вручили георгиевские кресты и прочие знаки отличия.
Дед Жени тогда получил небольшую медаль серебристого цвета. На ней виднелся профиль царя. На обороте имелась короткая надпись – «За храбрость» и какие-то цифры. Наверное, порядковый номер.
Надо же было такому случиться, что во время той процедуры, перед строем вдруг появился крупный заяц-русак. Он чуть посидел на хвосте. Посмотрел на служивых косыми глазами и, никого не боясь, поскакал по чистому полю. Причём, двигался он параллельно длинному строю.
Царь Николай со всей пышной свитой, стоял с краю шеренги. Вдруг он рассмеялся и приказал всем солдатам по очереди стрелять в грызуна. Палить до тех пор, пока кто-нибудь не убьёт длинноухого зверя.
Бойцы один за другим, принялись исполнять приказ венценосца. Однако, как ни старались, всё бессовестно мазали. Дошла очередь до, молодого тогда, деда Евгения. Яков вскинул винтовку к плечу. Быстро прицелился и нажал на крючок спускового устройства. Самое странное в том, что он всё же попал.
Пуля нашла свою цель и сразила зверька наповал. Император вызвал стрелка из общего строя. Вынул из кармана золотые часы «Павел Буре» с длинной толстой цепочкой и подарил рядовому. При этом, сказал: – «За уменье и удаль».
Потом, царь подозвал командира и приказал дать солдату кратковременный отпуск для поездки домой. На этом визит царя-батюшки кончился. Вместе со своим адъютантом, он сел в открытый автомобиль и уехал неизвестно куда. Скорее всего, в ставку главнокомандующего.
Утром нового дня родича Жени вызвали в штаб полка. Там ему выдали все документы. Яков благополучно скатался в деревню, где и оставил жене царский подарок, так сказать, на хранение. Затем, вернулся на фронт и продолжил военную службу.
В ходе той ужасной войны дед попал в руки противника. Как военнопленного, его отослали в концлагерь, находящийся в центре Европы. Там никого не кормили за просто так. Всех заставляли работать на благо Германии.
Где только дед не трудился и, наконец, попал на завод, выпускающий шнапс. Там молодой человек заинтересовался технологией производства медицинского спирта и хорошо её изучил.
После окончанья бойни, в 1918-м, Яков вернулся в родную деревню, стоящую на Украине. Во времена революции, простые крестьяне разграбили усадьбы помещиков. Так что, когда он прибыл домой, то на месте огромных хозяйских домов остались одни пепелища.
Яков взял лошадь с телегой и, перекрестившись, поехал на ближайший казенный завод. Некогда там выпускавлся водочный спирт. Данное предприятие тоже оказалось очищено от всего, что представляло хоть какую-то ценность. В первую очередь, люди украли продукцию сего учреждения. Она ведь всегда идёт по высокой цене.
В одном из цехов, мужчина нашёл почти не разрушенную химическую лабораторию. Он набрал там специального оборудования, всевозможных колб, реторт и прочей посуды.
Вернувшись домой, Яков собрал перегонную линию для производства горилки в приличных масштабах. Самогонку он делал не простого, крестьянского качества, а с двойною очисткой. Горилка у него выходила чистая, словно слеза. Без следа сивушного запаха.
На Украине тогда руководство менялось удивительно часто: белые, красные, а то зелёные или серо-буро-малиновые всяких оттенков. Затем, установилась советская власть. За ней пришла коллективизация с индустриализацией.
Продукция деда мало чем отличалась от бывшей «Смирновской». Она так хорошо зарекомендовала себя, что ни одни местные органы не трогали его «винокурню». Всем хотелось иметь под рукой не суррогат с ядовитой сивухой, а приличный напиток.
На доходы от водки дед построил себе замечательный дом. Однако, никто не душил его большими налогами, не экспроприировал и не разорял. И господа и товарищи были не дураки в части выпивки. Впрочем, так же, как и сейчас.
Потом, неожиданно грянула вторая мировая война. Советские войска отступили к востоку. Началась оккупация. Как это ни странно, но немцы тоже не тронули деда. Скорее всего, послушали совета тех украинцев, что пошли к ним в услужение.
Со временем дошло до того, что за водкой к нему стали являться и партизаны и полицаи. Жаждущие приличного пойла, и те и другие, приходили, как правило, ночью, чтобы не знало начальство.
Несколько раз случались невероятные казусы. Бывало и так, что партизаны шли по одной меже огорода к нему, а по другой стороне, полицаи уходили с покупкой за пазухой. Все старательно делали вид, что не замечали противника.
Объяснялось всё тем, что и те и другие жили в ближайших селеньях и были отлично знакомы ещё с детских времён. Мало того, они очень часто состояли в близком родстве. По разные стороны той баррикады находились братья разного вида, сватья, кумовья, шурины, девери и все остальные.
После освобожденья Украины от фрицев, партизаны заступились за деда. Они заявили, что он торговал водкой лишь для прикрытия, а на самом-то деле, снабжал их информацией о передвиженьях немцев. Нужно сказать, что вторая часть их рассказов была истинной правдой.
Даже подозрительное НКВД тоже не взяло под стражу Якова Федоровича. Так он и жил совершенно спокойно до восьмидесятых годов двадцатого века. После чего, тихо умер.
Пацаны из села отнеслись к Жене, как к чужаку и не принимали в компанию. Хорошо, хоть не били, как часто случалось с ним в городе. Скорее всего, мальчишку не трогали, из уважения к его славному предку. Между прочим, и в те времена, авторитет у Якова Федоровича Савченко был о-го-го. Дай Бог каждому человеку в округе.
В середине селения находился внушительный пруд, вырытый очень давно для тушенья пожаров. Местная ребятня постоянно ловила в нём рыбу на удочки. Бабушка сказала Жене об этом. Как-то раз, он пришёл посмотреть на тот странный процесс.
Однако, такое занятие ему не понравилось. Сидеть на пустом берегу и пялиться на чужой поплавок было на удивление скучно. А тут ещё и мальчишки начали его задирать. Женя не хотел с ними драться. Он встал и ушёл. В общем, рыбалкой, тогда паренёк не увлёкся.
В один чудный день, неизвестно зачем, Женя забрался в сарай, стоявший за домом старого деда. Любопытный подросток полазил по полкам, заставленным всяческим хламом.
Среди прочего мусора, он отыскал моток толстой лески с огромным, ржавым крючком. Женя вышел наружу и увидел у дверей хворостину, прислонённую к стенке. Видимо, бабушка ёй гоняла гусей.
Оглядевшись вокруг, Женя нашёл корковую пробку от винной бутылки. Он пропустил леску в дырку от штопора и воткнул в неё обгорелую спичку. Получился самый простой поплавок. Почти у всех пацанов на пруду были точно такие устройства для ловли.
Самым обычным узлом, он привязал к сухой ветке леску. Свернул готовую удочку и бодрой походкой двинулся вглубь большого двора. Он шёл к компостной куче, лежавшей возле настежь открытого хлева. Весь день, корова и овцы били в общественном стаде.
На задворках крутилась рябая толстая курица. Она увлечённо копалась лапами в мусоре. Не замечая парнишку, крупная квочка рылась в отбросах. Женя приблизился на несколько метров и стал за ней наблюдать.
Пеструшка ткнулась в навоз и вытащила из него огромного, толстого, ярко-красного выползня. Птица держала его за самый кончик хвоста. Червяк извивался в разные стороны. Ему очень хотелось вырваться из мощных тисков.
Курица подкинула выползня вверх. Запрокинула голову и широко распахнула маленький клюв. Поймав червяка на лету, она постаралась, как можно скорее, его проглотить. К сожалению квочки, добыча оказалось так велика, что большая часть осталась снаружи. Она свесилась вниз, словно красный нарост на носу индюка.
Со стороны было видно, что жадная курица подавилась длинным животным. Она закатила глаза и, судорожно дёргая шеей, проталкивала пресмыкающееся дальше, в желудок.
Пока птица боролась с неподатливой жертвой, Женя рванулся вперёд. Он подбежал, и схватил пеструшку за оба крыла. Потом, сунул подмышку и придавил локтем к боку.
Подросток взял её левой ладонью за горло и тихонечко сжал. Задыхаясь, курица ослабила давление клюва. Пальцами правой руки Женя осторожно схватил червяка за кончик хвоста и аккуратненько вытянул бедолагу наружу.
К удивлению Жени, выползок оказался жив и здоров. Он, как ни в чём не бывало, продолжал извиваться. Паренёк отпустил негодовавшую курицу. Та отбежала в сторонку и, недовольно ероша пёстрые перья, громко заквохтала. Видимо жаловалась всем окружающим на грабёж среди белого дня.
Женя огляделся по сторонам и увидел на земле пустой коробок из-под спичек. Он положил в него отнятую у птицы добычу. Собрал снаряжение и вихрем помчался к пруду.
Сидевшие на берегу, пацаны увидели грубые снасти приезжего мальчика и принялись хохотать на все голоса. Не обращая внимания на злые насмешки, сыпавшиеся с разных сторон, Женя занялся делом.
Он совершенно спокойно размотал толстую леску и вынул из коробка длинного выползка, добытого у курицы с боем. С ловкостью, неожиданной для себя и ребят, паренёк насадил червяка на крючок. Совсем по-рыбацки, поплевал на наживку и забросил в мутную воду.
Едва поплавок опустился на поверхность пруда, как тут же последовал клёв. Не раздумывая ни единой секунды, Женя рванул удочку вверх. Выдернутая из мокрой среды, огромная рыбина взвилась над большим водоёмом. Сверкая на солнце серебряным боком, она сильно билась в утреннем воздухе.
Женя присмотрелся к добыче и обалдел от нежданной удачи. На его ржавом крючке висел крупный карп, сантиметров сорок длиной. Паренёк волоком вытащил рыбину на низенький берег. Отошёл от воды и огляделся по сторонам.
Открыв от изумления рты, ребята стояли вокруг и смотрели на удивительно богатый улов. Такого на их веку ещё ни с кем не бывало. Обычно ловилась разная мелочь размером не больше ладони.
Не снимая добычу с крючка, Женя намотал на удочку леску. Паренёк взял карпа за жабры и поднял с земли. Он повертел добычу перед собой, словно оценивая величину и упитанность рыбы. Сделав вид, что совершенно доволен уловом, парнишка благосклонно кивнул и сказал: – На ужин нам хватит!
Затем, повернулся и, в наступившей вдруг тишине, отправился к дому. Как завзятый рыбак, он держал карпа в опущенной правой руке. На левом плече лежала его неказистая снасть.
Нужно сказать, что больше Женя к пруду никогда не ходил. Тем более, с удочкой. Он хорошо понимал, что вряд ли ему опять повезёт. Такая удача случается удивительно редко.
В любой армии мира старослужащие находились на привилегированном положении. В первую очередь, своим статусом пользовались те из бойцов, кому уже мало осталось до дембеля. И это, в общем-то, правильно.
Ведь в тридцатых годах двадцатого века, срок службы был очень большим. Например, в армии СССР, тянули лямку четыре года в сухопутных войсках, а на флоте, все пять.
Но это ещё ничего. В связи с началом Финской и Великой Отечественной войны, кое-кто пробыл под ружьем шесть и более лет. Если, конечно, умудрился дожить по Победы.
После перевода во взвод управления, Женя пошёл в другую казарму. К счастью, она оказалась совсем небольшой. Да и кровати там были обычные, не в два яруса, словно в тюремном бараке. Дневальный показал бойцу свободную койку и сообщил, что в их коллективе имелся лишь один ветеран – Коля по фамилии Чичкин.
Командир подразделения, полковник Дадацкий, терпеть не мог дедовщины. Чтобы избежать потасовок между дедами с салагами, он набрал в свой отряд солдат одного призыва и возраста.
Как-то так получилось, что Коля прибыл в военную часть на полгода пораньше, чем все остальные. Поэтому он и находился на особых правах. Совершенно естественно, что такой человек пользовался уважением со стороны окружающих. Хотя, если честно сказать, то он никогда не использовал его для собственных целей .
В каждой казарме Женю поднимали по-своему. Где-то это была обычная радиоточка, включённая бодрым дневальным на полную громкость. Где-то ревун, а где и голос сержанта, не уступающий в зычности сигналу сирены.
На новом месте его разбудил не гимн СССР, а лирическая, очень приятная песня. В казарме звучал мужской, довольно красивый, хорошо поставленный, голос. Самое странное заключалось в другом. Он выводил нечто весьма необычное. Там были и такие слова: – Я с нежных бёдер твоих капрон снимал. И до стесненья в груди тебя целовал…
Согласитесь, в советское время по радио такое никогда не крутили. Женя с недоуменьем поднял тяжёлые веки и, к своему удивлению, увидел певца. Это был белокурый хохол, красавец трехаршинного роста с косою саженью в плечах.
Сложив ноги по-турецки, калачиком, он сидел на своей железной кровати и меланхолично играл на баяне. Причём, он пел так замечательно, что возмущение, возникшее в Жене, бесследно исчезло.
Трогательная баллада повествовала о внезапном знакомстве парня и девушки. Далее говорилось о вспыхнувшей между ними неземной, очень бурной любви, полной незабываемых плотских утех. Закончилась эта история чрезвычайно печальным аккордом: – А разлучил нас с тобой, пункт призывной!
Как выяснилось, немного позднее, этот огромный сержант и был тем Колей Чичкиным, о котором ходили легенды во всём мотострелковом полку. Нужно сказать, что он являлся живым воплощением литературного персонажа, Василия Тёркина. Благодаря чему, вся военная часть смеялась над его афоризмами и небывалыми выходками.
Характер у него был простой и чрезвычайно весёлый. Коля очень легко сходился с людьми. Впоследствии, он рассказывал Жене, что до призыва в советскую армию успел потрудиться во многих местах. Был он даже официантом в Донецке, работал там в крупном кафе.
– Как-то раз, подал я одной милой дамочке фирменный антрекот с картошкою фри. – говорил с усмешкою Коля: – Она улыбнулась и сообщила, мол, вчера обедала здесь, а приправы для мяса были очень уж старые и совершенно безвкусные.
Я стоял возле стола, топтался, как застоявшийся конь, и молча слушал её болтовню. Посетителей днём было мало. Нельзя было сослаться, но то, что тебя ждали другие клиенты.
Она продолжала трещать: – Ну, а сегодня, как тут у вас, надеюсь хрен теперь новый?
Я возьми ей и брякни: – Ты что дамочка, думаешь, что в течение ночи, у меня что-то новое появилось в штанах?
Она стала кричать, что ей здесь хамят. На шум примчался директор. Оказалось, что это жена какого-то большого начальника города. Меня без всяких вопросов, тут же выгнали в шею.
Пришлось мне освоить иную профессию. Отправился я на каменноугольную шахту и устроится обычным забойщиком. Пришёл я туда, всё посмотрел и на второй день работы сочинил большие стихи.
Коля набрал воздуху в грудь и запел чудным голосом: – И залез я под гору, стал её рубати, а она таке тверде, где же сил набрати…
Нужно сказать, что в этой душевной поэме оказалось ещё двадцать восемь куплетов, но первый из них оказался самым цензурным. Все остальные почти целиком состояли из одних бранных слов.
Закончив балладу о тяжёлом шахтёрском труде, Коля продолжил: – Хорошо, что тут принесли повестку из военкомата, и я двинулся на медкомиссию. Стою себе в коридоре перед кабинетом хирурга. Никого там не трогаю. Человек я в общем-то мирный.
Тут подходит к двери какой-то огромный верзила, выше меня на полголовы. И это при том, что во мне больше двух метров роста. Ты можешь Женя себе такое представить?
Короче говоря, он прёт на пролом. Я ему вежливо так говорю, мол, все тут стоят в порядке живой очередности. Он мне заявляет, мол, врач его смотреть даже не будет, а только подпись поставит. А всё потому, что он здоров, словно бык.
Ну, я ему культурно и говорю: – «Тогда вам не сюда, нужно товарищ». – он меня спрашивает: – «А куда?» – а я галантерейно ему объясняю: – «Тогда вам нужно обратиться к ветеринару».
Тут он кинулся в драку. Я ему сразу ответил. Нас потом еле-ели разняли все офицеры военкомата.
Затем, я оказался в учебке, где командовал очень мелкий сержант. Он почему-то меня тотчас невзлюбил и начал упорно гноить. А у них там была приготовлена одна интересная шутка для наказания молодых новобранцев.
На асфальтированном дворе воинской части стояла водопроводная колонка. Шагах в десяти от неё, находился противопожарный щит с инструментом и ящик с песком. Возле него стояла железная бочка на две сотни литров.
Вот сержант и велел одному из салаг вычерпать эту бочку ведром, и отнести воду в кусты, растущие в тридцати с чем-то метрах от этого места. Другому солдату давался приказ, наполнить тару по новой, уже из колонки. Причём, пока всё не сделаешь спать не уйдёшь.
Дело то кажется вовсе нетрудное, но воду в бочку приходилось носить солдатской алюминиевой кружкой объёмом в четыреста граммов. Вот ты и считай, сколько раз нужно сбегать с такой мелкой посудой, чтобы налить ёмкость доверху?
Наказанные солдаты пытались передвинуть бочку поближе к колонке, налить водой хотя бы до половины. Потом поставить на место и заполнить ёмкость доверху. Только никто этого сделать не мог.
Какие-то дурни изготовили ёмкость неизвестно когда и сварили её из листового металла, толщиной в один сантиметр. Сам понимаешь, что она была очень тяжелой. Никто её в одиночку и совершенно пустую не мог сдвинуть с места, не то, что с водой.
Так вот, решил сержант и меня наказать, так же, как всех остальных. Приставил к колонке и ушёл по делам. Вернулся он через час, и видит, что бочка налита водой вровень с краями. Кружка висит на пожарном щите, а меня рядом нет. Я на всякий случай, сховался в кустах, недалеко от этого места.
Смотрю, командир удивлённо смотрит на ёмкость, и не может понять, как его подчинённый всё так быстро проделал? Потом взял кружку и неизвестно зачем, захотел зачерпнуть толику жидкости. А она не зачерпывается, только слышен какой-то подозрительный скрежет.
Мужик разозлился, размахнулся, да, как даст кулаком по зеркальной поверхности. А под тонким слоем воды оказалось железное днище внушительной бочки. Мелкие брызги разлетелись в разные стороны. Сержант схватился за отбитую руку. Скачет вокруг, как кенгуру и матерится на весь божий свет.
Дело было всё в том, что когда сержант удалился, я немного напрягся и перевернул ту лохань вверх ногами. Как я и думал, у днища имелся маленький бортик, миллиметров пять высотой. Вот эту неглубокую ёмкость я и наполнил водой. Сходил с кружкой к колонке пять раз и готово.
Сержант сбегал в медпункт, перебинтовал себе руку и слегка успокоился. Затем вызвал меня и строго спросил: – Ты перевернул бочку вверх дном?
–
Никак нет. – отвечаю: – Так и було.
Он приказал мне поставить ёмкость, как раньше, а я говорю: – Не могу, товарищ сержант. Шибко тяжёлая, сил не хватает.
Начальник направил к колонке трёх самых здоровых солдат из нашего взвода. Они с огромным трудом перевернули железку. После этого случая он меня водоносом больше не ставил.
С давних советских времён, в городе Куйбышеве было несколько детско-юношеских спортивных школ по настольному теннису. То образовательное учреждение школа, куда ходил Женя, была постоянно на прекрасном счету. Её воспитанники играли на уровне кандидатов и мастеров СССР. Поэтому, ребят из волжского города всегда приглашали на всероссийские мероприятия.
Погожим, солнечным днём, Женя с командой юных спортсменов прилетел в Ленинград. Несмотря на весну, приморский город встретил их достаточно прохладной погодой. Северная Пальмира всё ещё была припорошена снегом. Природа не обещала тепла в ближайшее время.
Ежась на промозглом ветру, школяры стояли возле здания аэропорта, и ожидали микроавтобус, обещанный организатором данной поездки. Хорошо, что устроители большого турнира не забыли о своих подопечных.
Небольшая машина пришла достаточно быстро. Ребята и тренер домчались до места, где их проводили в уютные комнаты на двух-трёх человек. Там они могли отдохнуть после дальней дороги.
Женя вышёл из уютной гостиницы, стоявшей в центре «старого» Питера. Он обернулся и посмотрел на фасад красивого здания. Почти все номера занимали участники чемпионата России по настольному теннису. Среди прочих ребят, здесь жила команда города Куйбышева, в которой был паренёк.
Намеченные на сегодняшний день, игры успешно закончились. Спортсмены быстро поели и отправились спать, чтобы набраться сил и энергии перед завтрашним туром.
Так же, как и другие подростки, Женя сильно устал, но всё же решил побродить по прекрасному незнакомому городу. Кто его знает, когда ещё повезёт вернуться сюда?
Он прогулялся по маленьким узеньким улицам и оказался на знаменитом Невском проспекте. За минувшие дни город захватила весна. Вот только с севера, как всегда в это время, дул сырой пронзительный ветер.
Снег удивительно быстро растаял. Покрытые тонким ледком, мелкие лужи ярко блестели на чистом асфальте. Они хорошо выделялись на шероховатой дороге, мерцали в свете заходящего солнца и смотрелись подобно осколкам стекла.
Паренёк шагнул к парапету, и устало опёрся на ажурный чугун ограждения. Холодный металл остудил локти рук. Промозглый ветер пронизывал куртку насквозь. Стоять у свинцовой воды, было не очень приятно. Подросток задумался: – «Не пора ли отправиться в номер?»
Пока он так размышлял, что-то тронуло ногу. Снизу послышался тихий скулёж. Спортсмен, поднял взгляд от холодной Невы, неспешно катящейся к Балтийскому морю. Он повернул голову вправо и с удивлением глянул на тротуар.
В первый миг ему показалось, что о штанину тёрлась огромная крыса. Женя резко вздрогнул от неожиданной встречи. Он оттолкнулся руками от парапета и прыгнул в сторону, словно кузнечик. Таких длинных скачков без разбега он не проделывал ещё никогда.
Зверёк жалобно взвизгнул и, ковыляя на коротеньких лапах, рванулся к нему. Теннисист собрался дать крысе пинка. Он уже размахнулся, но неожиданно понял, что перед ним совсем не грызун.
Оказалось, что это обычная такса. Она смешно семенила искривлёнными ножками и виляла длинным хвостом. Жене стало стыдно за то, что он хотел пнуть собачонку. Он покраснел и опустился на корточки.
Бедное существо сотрясалось от холода. Его колотило, как осиновый лист на осеннем ветру. Большие глаза печально смотрели на мальчика. Собака жалобно взвизгнула и тихонечко тявкнула. На её тонкой шее виднелся ошейник со скромным жетоном.
Женя погладил таксу по холке. Пёсик доверчиво прижался к ноге. Подросток взял пальцами блестящий кружочек и повернул пластинку к себе. Прищурившись, подросток с трудом разглядел выбитый текст.
– «Скорее всего, это адрес владельца». – решил теннисист.
Паренёк замер на корточках. Он посмотрел на зверушку, дрожащую от холодного ветра, и стал размышлять. За прошедшие дни Женя жутко устал. Со стороны кажется, что съездить в другой город очень приятно. Может это и так, но если ты оказался в команде спортсменов, то всё обстоит по-другому.
Семь дней он мотался с друзьями от отеля до места проведения игр и обратно. Все члены, их маленькой сборной, были вполне адекватными, но всё равно они оставались подростками.
А что взбредёт в их юные головы, никто не мог точно узнать. Об этом не ведали не только Петрович, их штатный тренер, но, наверное, и великий Макаренко вместе с Ушинским. Хорошо ещё, что пока всё обошлось без эксцессов. Не было ссор или драк, никто не отстал по дороге и не пропал уже в городе.
Единственное, чего сейчас хотел паренёк, так это плюнуть на всё, уйти с холодной ветреной улицы. Вернуться в уютный отель. Там посмотреть телевизор и спокойно завалиться в кровать.
Но что же делать с собакой? Судя по внешнему виду, это явно не дворовая моська. Значит, у неё нет конурки, где можно поспать, и вряд ли она сможет найти себе пищу в этих каменных джунглях. Скорее всего, на жутком ветру она быстро загнётся. Ну, а если и нет, то вряд ли протянет ещё одни сутки.
– «Придётся вернуть собачку домой». – решил вдруг подросток. Он встал во весь рост. Подхватил пёсика на руки и сунул подмышку. Зверёк доверчиво прижался к тёплому боку, где благодарно затих.
Мальчик внимательно глянул по сторонам. Он увидел открытый газетный киоск, расположенный у соседнего дома. Женя перешёл широкую улицу и постучал в небольшое окошко.
Заметив странную пару, пожилой продавец расплылся в широкой улыбке: – Наконец-то, хозяин нашёлся. – заявил он вместо приветствия: – Целый день она тут шныряет. Мечется, как угорелая. Видно, что замёрзла совсем.
Теннисист поспешил объяснить, что такса совсем не его и спросил, как найти дом, указанный на жетоне животного? Продавец достал с полки подробную туристскую карту, развернул большой лист и очень долго искал нужный адрес.
Через пару минут, он сообщил, что нужно ехать на окраину города. После чего, долго рассказывал, как туда лучше добраться. Женя печально вздохнул. Он записал указания старика на кусочек бумаги и отправился в путь.
Как и сказал работник прилавка, ехать пришлось очень долго, и на всех видах транспорта. Поэтому, Женя сделал две пересадки. С троллейбуса, на трамвай, а с него на автобус. Всё это время, собака сидела под мышкой у мальчика и даже не дёргалась.
Ближе к позднему вечеру, они оказались в дальнем районе города Ленина. Однако и здесь всё вышло не так, как хотелось. Так что, к нужному дому путешественники добрались не сразу. Женя долго бродил по тёмным дворам, пока не наткнулся на то, что искал.
Большое парадноё освещалось пыльными лампами, но почему-то не радовало измученный взгляд. Древний лифт, как всегда, не работал. Спотыкаясь на стёртых ступенях, паренёк поднялся на пятый этаж. Каждый пролёт был в два раза выше, чем те, к которым он очень привык в своей кирпичной «хрущёвке».
Шумно дыша, мальчик остановился на верхней площадке. Он отыскал огромную дверь с нужным номером. Хорошо пригляделся и увидел на ней много табличек с фамилиями разных народов. На всех косяках висело с десяток разномастных звонков.
Паренёк не стал разбираться и нажал на ближайшую кнопку. Он решил, что если ему не откроют, он позвонит в другое жилище, и так далее, пока не найдёт владельца собаки.
Дверь отворила юная девушка лет восемнадцати. Она увидела Женю, удивлённо подняла тонкие брови и посмотрела на то, что он держит подмышкой. Заметив дремавшую таксу, она вдруг закричала: – Фаиночка Стасовна! Ваша Мотька нашлась!
Услышав знакомый ей голос, собака немедля проснулась, стала заливисто лаять, вертеться и дёргаться. Она изо всех сил пыталась выбраться из-под тёплой руки, где смирно сидела долгое время. Зверёк старался спрыгнуть на пол и броситься вглубь огромной квартиры.
В конце коридора хлопнула тяжёлая створка. Дребезжащий старческий голос бодро ответил: – Бегу, Роза бегу. – послышалось шарканье ног. К дверям подошла седая измождённая женщина.
Такса билась в руках теннисиста, словно крупная, сильная рыба. Не успел паренёк расслабить ладони, как такса толкнулась в него всеми лапками. Взвилась в воздух и свалилась на грудь своей древней хозяйки.
Та ловко поймала собачку и крепко прижала к себе. Зверушка радостно взвизгнула. Она высунула длинный язык и стала лизать им лицо счастливой старушки. При этом, виляла хвостом с такой бешеной силой, что казалось, он сейчас оторвётся.
Женщина ласково гладила таксу и бормотала: – Нашлась, дорогая Матильдочка. Нашлась моя лапочка.
Многие двери вдруг распахнулись. В большом коридоре появились соседи. Подросток решил, что он вернул собаку домой и теперь, самое время, незаметно исчезнуть. Однако, к его удивлению события развивались совершенно неожиданным образом.
Люди, в том числе, и милая девушка, открывшая дверь, повели себя достаточно странно. Они вцепились в парнишку и силой втащили его в коридор. Его волокли вглубь квартиры. Все вокруг говорили, что он большой молодец и хвалили за то, что он вернул пропавшую таксу.
Шумной толпой они ввалилась в огромную коммунальную кухню, которая поражала своими размерами. Столы мгновенно сдвинули вместе. На клеёнчатой скатерти появились закуски.
Не слушая возражений спортсмена, его накормили замечательным ужином. Причём, каждый сосед старался его угостить чем-нибудь вкусненьким. Затем, на столе появились конфеты, чай и пирожные.
Из объяснений нескольких незнакомых людей, Женя усвоил, что все здесь очень любят соседку – Фаиночку Стасовну. А всё потому, что она просто «золотой человек».
Только поэтому, все так волновались, когда Мотька бесследно пропала. Они оббежали весь свой огромный район, а эта чудачка нашлась на Невском проспекте. Как же она попала туда? Ведь это так далеко.
К их посиделкам подходили другие жильцы. Вновь прибывшие люди немедленно спрашивали: – Что здесь случилось? – все кивали на Женю и он раз за разом, рассказывал историю знакомства с собачкой. Он описывал похождения по тёмным дворам. Показывал, как такса прыгнула из-под мышки прямо в руки хозяйки.
Древняя Фаиночка Стасовна сидела возле почётного гостя. Она широко улыбалась, но не спускала питомицу с угловатых коленей. Время от времени, собачка поднимала острую мордочку и начинала лизать лицо ветхой старушки. Все дружно смеялись. Затем, говорили новую здравицу.
Женя невольно завидовал людям, живущим в огромной квартире. Он думал, что именно так, в этой замечательной кухне и встречали людей, вернувшихся с далёкой кровопролитной войны.
Все вместе они отмечали советские и семейные праздники. Похоже, что дух благожелательности и добрососедства, никогда не исчезал из многонациональной большой коммуналки.
Лишь ближе к ночи, мальчик смог убедить прекрасных соседей, что ему пора возвращаться гостиницу. Все наперебой приглашали его заходить каждый раз, когда он окажется в городе. А если не удастся остановиться в гостинице, то он может жить здесь столько, сколько захочет. Подросток благодарил гостеприимных людей и пожимал их тёплые руки.
Фаиночка Стасовна с Матильдой под мышкой прощалась с ним самой последней. Уже стоя в открытых дверях, мальчик снова услышал: – Большое спасибо Вам за собачку. – старушка приподнялась на цыпочках и чмокнула сухими губами в щёку подростка.
Такса, сидевшая у неё на руках, вдруг сильно вывернула короткую шею, высунула красный язык и прошлась им по уху подростка. Люди, стоявшие в огромной прихожей, смеялись от чистой души.
Двое парней проводили спортсмена сквозь тёмные проходные дворы. Оказалось, что есть прямая тропинка, ведущая к ближайшей дороге. На шоссе они остановили такси, посадили парнишку в машину и заплатили водителю за проезд до отеля. Женя ещё раз пожал крепкие руки и отправился в путь.
К счастью, он успел проскочить до развода мостов. Так что, добрался до места раньше, чем заперли двери гостиницы. Никем не замеченный, подросток шмыгнул на свой полутёмный этаж.
Скинув в коридоре шапку и куртку, он зашёл в номер, где жили тренеры, и показался Петровичу. После чего, с успокоенной совестью вернулся в свою уютную комнату. Там он разделся и, широко улыбаясь, упал на кровать.
После окончанья учебки, меня перевели к мотострелкам, стоящим у китайской границы. Мол, здесь от меня пользы будет значительно больше. Как раз в это время принялись возводить укрепрайон. Нужны были крепкие парни.
Как-то раз, послал нас сержант копать траншею меж сопок. Погода стояла удивительно мерзкая. Ветер, холод и снег. Земля сильно смёрзлась и стала твёрдая, что твой бетон. Рыли, мы рыли и, наконец, добрались до какого-то непонятного кабеля. Толстый такой, в железной оплётке.
Тут на меня такое зло накатило, на наших отцов-командиров. Они там, в тепле по телефону болтают, а я тут, на морозе на кулак сопли мотаю. Нет бы, прислать экскаватор. Он бы в два счёта всё сделал.
Поднял я лом, да как вдарю по кабелю сверху. Остриё пробило оплетку. Раздался оглушительно громкий хлопок. Лом выскочил из моих скрюченных рук, взвился в высокое небо и бесследно исчез. Где он упал, даже не знаю. Никто его больше не видел.
Только я вылез из глубокой траншеи, чтобы лом поискать, как гляжу, летят к нам четыре машины из воинской части. А в них сидят связисты и особисты. Всё ругаются матом.
Оказывается, я перерубил кабель правительственной связи. По нему мотострелков должны были поднять в ружьё во время войны. Нас прогнали оттуда пинками. Мы вернулись в казарму, умылись, поели и со спокойной душой отправились спать.
Через какое-то время, полковник Дадацкий увидел, какой у меня внушительный рост и взял к себе, во взвод управления. А первые месяцы, чем только я не занимался в полку.
Как-то раз, мы с одним из солдат, скоммуниздили кое-что из стройматериалов в родной воинской части. Всё нажитое нечестным путем мы продали местным корейцам. Корейцы-то, они вроде корейцы, а расплатились с нами на русский манер.
То есть, всучили бутылку со своим национальным напитком. Как потом оказалось, она у них называется «соджу» и её делали из сладкой картошки, что называли бататом. С виду, водка, как водка. В бутылке с иностранной наклейкой и укупорена, как на приличном заводе.
Вернулись мы с другом в расположение части. Нашли укромное место, разлили алкоголь по стаканам и подняли посуду ко рту. Нужно сказать, что мой напарник никогда не пил жидкость залпом. Он всегда цедил жидкость сквозь зубы, словно какой-нибудь волк. Наверное, один раз отравился химической дрянью.
Потом он сказал, что смог проглотить только глоток, а все остальное немедленно выплюнул. Я же, по старой привычке, махнул всю порцию разом и от избытка неслыханных чувств выпучил зенки, что твой речной рак в кипящей воде.
Когда я отдышался то, с отвращением сплюнул и в сердцах заявил: – «Да лучше я выпью ведро тройного одеколона, чем ещё одну стопку этой омерзительной гадости».
Но самым удивительным фортелем был случай с кратковременным отпуском Коли. Как это ни странно, но он оказался прекрасным солдатом, ефрейтором, а затем и сержантом. И это при его неуёмном характере.
К тому же, полковник Дадацкий относился к нему почти с отеческим чувством. Как ни крути, а в симпатичном, весёлом бойце было больше двух метров роста. Поэтому, за успехи в политической и боевой подготовке, хохла наградили поездкой на родину.
Он быстро собрался и отправился в путь. В поезде Владивосток-Донецк ему предстояло ехать целых семь суток и ровно столько же, возвращаться назад. Таким образом, на пребыванье дома приходилась неделя. Можно хорошо отдохнуть от воинских будней.
Оказавшись в вагоне, сержант как следует, выпил. Затем, познакомился со смазливой девчушкой. Она не отшила отпускника и с благосклонной улыбкой принимала ухаживания молодого служивого.
Через пару часов, они оказались вдвоём в свободном купе. Там на нижней полке, на голом матраце, случилась бурная постельная сцена. Затем, партнёрша простилась с попутчиком и на небольшом полустанке сошла со скорого поезда. Взволнованный произошедшей историей, Коля оправился дальше.
На третий день, он обнаружил, что мимолётная встреча наградила его широко известной болезнью. Все признаки, как говорится, были у него на лицо: рези при мочеиспускании и выделения неприятного цвета.
Совершенно естественно, что Коля не мог прибыть в таком состоянии на родину предков. Ведь там придётся встречаться с подругами детства и юности. Кто его знает, как всё тогда повернётся? Нельзя допустить, чтобы ещё кто-нибудь пострадал.
Сержант сошёл в первом же крупном промышленном городе, попавшемуся ему на пути, и отправился в комендатуру. Коля пришёл к военкому, где сообщил, мол, он не может ехать в длительный отпуск. Это вызвано тем, что он только сейчас осознал прискорбно-удивительный факт.
Без него не справятся в воинской части. Так уж случилось, что он не успел подготовить достойную смену себе. Всё это может вызвать большие последствия, в виде снижения обороноспособности нашей страны.
Какое-то время, его все посылали в разные стороны. В первую очередь, в отпуск, по его домашнему адресу. В конце концов, офицеры сдались. Они выписали ему новые проездные бумаги, для возвращения в часть, по месту прохождению службы.
В родном, мотострелковом полку сослуживцы увидели Колю и удивлённо разинули рты. Все обалдели от его появления, словно от второго пришествия. Ведь товарищ вернулся в казарму на две недели раньше нужного срока. Такого никто себе даже представить не мог.
Отпускник доложил командиру о своём прибытии в строй и, прямиком от Дадацкого, устремился в больничку. Там он и лечился ещё восемь дней. После этого случая, популярность сержанта возросла до небес. Он стал очередным «героем полка».
Вся неделя турнира прошла очень насыщенно, но удивительно скучно. Женя и другие подростки азартно резались в теннис. Тренер Петрович всё время следил за своими питомцами, как бы, кто-то из них, куда не пропал.
Нужно сказать, что ребята сыграли просто отлично и не уронили честь Куйбышевской области. На линейке, завершающей соревнования в городе Ленина, они получили почётные грамоты, добытые в честной борьбе.
К ним прилагались и маленькие медали из алюминия, различных оттенков. Жёлтый цвет считался за золото, стальной за серебро, а бежевый, за благородную бронзу.
В последний день спортивных ристалищ, хозяева провели сразу пару экскурсий подряд. После чего, молодые спортсмены, выглядели, словно отжатый лимон. Сильно измученные культурной программой, они вернулись в гостиницу. На скорую руку поели в ближайшем кафе и разбрелись по своим номерам.
Проснулся Женя так же, как и всегда, бодрым, весёлым и полным сил, и энергии. Он посмотрел на часы и прикинул, что до отлёта есть ещё уйма свободного времени. Можно ещё немного поваляться в постели.
К явной досаде подростков, тренер думал совсем по-другому. Он разбудил всех ребят. Заставил собрать личные вещи и, лишь после этого, повёл в небольшое кафе, чтобы позавтракать. Потом, они немного погуляли по городу и отправились в аэропорт Ленинграда.
Добрались до места удивительно быстро, вошли в огромное здание и двинулись к стойкам, где шла регистрация.
Вот тут неожиданно выяснилось, что Петрович, каким-то неведомым образом, перепутал время отлёта. Оказалось, что их самолёт отбыл в Куйбышев минут тридцать назад.
Как это случилось, мужчина и сам себе не мог объяснить. Час отправления тренер запомнил, ещё, когда брал билеты. Теперь выходило, что запомнил он время неправильно.
Придя в себя от такого удара, Петрович пересчитал все свои наличные средства. Было их, как говориться – кот начихал. Потом, тренер заставил вывернуть карманы ребят.
К сожаленью подростков, наличности прибавилось на самую малость. Даже с учётом возврата за неиспользованные ими билеты, денег для проезда ВСЕХ теннисистов, никак не хватало. Причём, весьма ощутимо.
Погруженный в мрачные думы, тренер сидел в продавленном кресле и тупо смотрел перед собой. Вокруг толпились донельзя расстроенные члены их скромной команды.
Оставалось только одно, идти в транспортную милицию и просить, чтобы им выдали денег на проезд до города Куйбышева. Страшная волокита данного дела грозила затянуться надолго, а дома родители ждут, за детишек волнуются.
В этот печальный момент, у входа в зал ожидания, раздались гортанные звуки резкой речи кавказцев. Как обычно, команда солнечной братской республики вела себя достаточно шумно и чуть-чуть вызывающе.
Серди многих знакомых у Жени, встречались, армяне, грузины, азербайджанцы. Несмотря на ровное отношение к ним, он всегда осуждал кое-какие манеры восточных людей. В первую очередь, их разговоры «на полную громкость».
Паренёк часто сравнивал их манеру общаться с поведением стаи домашних гусей. То есть, с теми шумными птицами, что спасли древний Рим своим отчаянным гоготом.
С широкой улыбкой на кавказском лице, тренер молодёжной команды рванулся к Петровичу, погружённому в бездну уныния. Они часто встречались на различных турнирах и постоянно здоровались за руку. Иногда, перебрасывались замечаниями и короткими фразами.
Прибывший тренер, так экспрессивно обнялся с коллегой, словно они расставались не только вчера – на спортивной площадке, а, как минимум, лет двадцать назад. Причём, разлучились не в мирной обыденной жизни, а на жестокой кровавой войне.
Не вдаваясь в подробности, Петрович обрисовал ситуацию, в которой оказалась команда Поволжья. Коллега без слов полез в карман за бумажником. Потом, он подозвал своих чернявых спортсменов и дотошно проверил всю их наличность. Оказалось, что всех собранных денег на билеты всё равно не хватало.
Тогда тренер с Кавказа сделал то, чего ни Петрович, ни тем более Женя, никак не могли ожидать. Он вышел на середину огромного зала и, перекрывая гул разговоров, разразился эпическим спичем на каком-то гортанном наречии.
Рассказ шёл недолго, но как только оратор умолк, к нему с разных сторон потянулись мужчины восточной наружности. Люди молча подходили к нему и что-то совали в ладонь.
Кавказец брал подношение, вежливо благодарил соплеменников и что-то писал в мятом блокноте. Минут через пять он опять разразился выразительной речью, сказанной на том же малоизвестном всем языке.
Затем, жгучий брюнет вернулся на прежнее место и протянул Петровичу пачку банкнот: – Держи! – сказал он с сильным акцентом: – Здесь хватит на билеты для всей вашей команды.
Следом за этим, он протянул коллеге свою потёртую книжку: – А тут адреса всех тех людей, кто дал сейчас денег. Я тебя знаю давно и я поручился, что ты вышлешь им долг, как только сумеешь. Они поверили мне, а я верю тебе.
Тут объявили посадку на рейс до кавказкой столицы. Команда чернявых спортсменов схватила объёмные сумки и дружно умчалась на лётное поле. Посреди шумного зала застыл ошеломленный Петрович. Сжимая в руках пачку купюр и блокнот, он стоял, словно каменный столб. Потом, тренер очнулся и ринулся в ближайшую кассу.
К счастью, ему удалось купить билеты на другой самолёт. Так что, команда улетела из Питера лишь на два часа позже, чем думали утром. Ещё через четыре часа, тренер с подростками был уже дома, в милом городе Куйбышеве.
Мужчина сдал всех ребят их родителям и облегчённо вздохнул. Родственники теннисистов ничего толком не поняли. Они списали задержку на непредсказуемость весенней погоды. Все спортсмены молчали, как им было приказано. Так что, тренеру удалось избежать чрезвычайно большого скандала.
Потом, Женя случайно узнал продолжение этой истории. Оказалось, что ещё около года, Петрович экономил на всём. Он откладывал деньги с зарплаты и рассылал их по тем адресам, что были записаны в потёртый блокнот. Нельзя обманывать доверье коллег и друзей. Иначе они тебе, в другой раз уже не помогут.
Как только Женю перебросили во взвод управления, так произошло нечто весьма необычное. Дело было всё в том, что одного капитана неожиданно перевели в Благовещенск.
Казалось бы, какая в этом беда? Ведь в крупном воинском подразделении подобных служивых полно. Но тут оказался совершенно особенный случай. А всё потому, что он являлся не строевым офицером, а занимал высокую должность начальника КЭЧ – Комунально-Эксплуатационной Части полка.
Из штаба округа обещали прислать человека в замену. Однако, пока он не явился к месту прохождения службы, а вопросы по расселению служащих нужно постоянно решать.
Полковник Дадацкий совсем не хотел влезать в жуткие квартирные дрязги. Поэтому, он немного подумал и назначил крайним солдата из своего легендарного взвода. Вот так и вышло, что на двери одного кабинета появилась табличка с умопомрачительной надписью: – Начальник КЭЧ – рядовой Степанов Е.Г.
Теперь уже Жене приходилось выслушивать жалобы молодых офицеров на невыносимые условия жизни и находить для них выход из такой ситуации. Но если вы думаете, что он сам принимал все решения, то вы сильно ошиблись.
На самом-то деле, он был жалкой пешкой в играх Дадацкого и неукоснительно выполнял его волю – этому дать комнатёнку получше, и этому дать, а этому не давать ни при каких обстоятельствах. Женя был, так сказать, руками полковника, выполнявшими грязную, неблагодарную работу в полку.
Офицеры это хорошо понимали и вели себя с Женей так же, как раньше. Почти не замечали солдата. Сунули заявление в руки бойца, посмотрели, как он подшил бумаги в какую-то папку и молча ушли.
К счастью, парня через три с лишним месяца из округа все же прислали человека в замену. Им оказался молодой лейтенант, выпускник легендарного в СССР училища тыла.
С большим облегчением Жене передал все документы и вернулся к обычным солдатским делам. Правда, теперь он должен был выдавать шоферам ГСМ. Парня назначали кладовщиком на склад горюче-смазочных материалов.
После этого, он с удивленьем заметил, как изменилось к нему отношение всех командиров вокруг. Пока он бегал с пулемётом «Максим», и окапывал старые танки, его словно и не было для комсостава. То есть, все офицеры полка, как говорится, и в упор не замечали солдата.
Помнил о нём лишь его лейтенант, который и отдавал «боевые» приказы. В обязанности парня входило без проволочки выполнять эти команды: беги туда, сделай то, принеси поскорее вот это.
Парень хорошо понимал, что армия строится на беспрекословном подчинении младших по званию, старшим. Поэтому, совершенно не обижался по данному поводу. Иначе получиться полная неразбериха в войсках.
Очутившись на раздаче ГСМ, он понял, что офицеры не только стали его замечать, но и уважительно с ним разговаривать. Некоторые, даже немного заискивали.
Через какое-то время, случилось очередное событие, выходящее вон из общего ряда. Парня послали туда, куда мечтал попасть каждый солдат любой армии мира, а именно, на продовольственный склад.